Нулевой километр

Себастьян почти потерял надежду спасти сестру от проклятия, когда на горизонте наконец забрезжил рассвет: новенькая пятикурсница явно была не так проста, как казалось на первый взгляд. Сэллоу как раз копался в очередном фолианте, утащенном из запретной секции, когда она подошла познакомиться. Амелия в свою очередь чувствовала себя потерянной, лишней среди всех этих незнакомых людей, которые только и делали, что пялились и шушукались за спиной. Она заметила его не сразу: испуганно обвела глазами гостиную Слизерина, где ей предстояло прожить по меньшей мере три года, и только тогда её внимание привлёк студент, нервно ходящий туда-сюда перед камином с книгой в руках. Он даже не взглянул на неё, когда она поздоровалась с ним, лишь пробормотал что-то невнятное и, если бы она вовремя не отошла в сторону, точно бы снёс её и даже не повёл бы бровью. Амелия знала эту походку, этот беглый взгляд, когда настолько погружён в свои проблемы, что не видишь никого вокруг, разыскивая пути их решения. Именно поэтому она проглотила ком обиды за не слишком дружелюбное приветствие и поинтересовалась, чем таким серьёзным занят её новый сокурсник. Себастьян рассказывал об Анне с нежностью и трепетом, но в его взгляде читалась мертвецкая усталость. Внешне он был спокоен и собран, однако Амелия будто слышала, как непрерывно крутятся шестерёнки в его голове, как учащается сердцебиение, когда он перечисляет все свои бесчисленные попытки помочь сестре. Амелия прониклась историей близнецов Сэллоу и без раздумий вознамерилась помочь, к тому же Себастьян обещал проводить её в запретную секцию, которая могла бы приоткрыть завесу тайны о древней магии. Так началась их дружба. Вернее сказать, дружбой её считала Амелия, а для Себастьяна это было весьма выгодное сотрудничество, особенно когда он понял, что Амелия старается во всём ему потакать и сглаживать углы при ссорах. «Какая правильная», — недовольно бурчал он, внутренне злившись на свою вспыльчивость. Однако Себастьян ошибался. Амелия не была правильной. Она просто не умела по-другому. Всю её жизнь в интернате она только и слышала о том, что необходимо стараться не доставлять окружающим проблем, чтобы с тобой дружили. Надо ставить свои интересы гораздо ниже интересов других, и тогда тебя непременно оценят по достоинству! В её искалеченной жизненной парадигме всё выглядело вполне логично: она привязалась к Себастьяну и Оминису, хочет общаться и дружить с ними и дальше, поэтому должна жертвовать своими желаниями, а как иначе-то? Только вот у Себастьяна складывалось совсем другое впечатление: что Амелию можно использовать в своих целях в любом месте и в любой час. Он даже не замечал, как со временем изменился тон его просьб — если сначала он обращался к ней вежливо и вкрадчиво, то теперь, словно её господин, разбрасывался приказами, не терпящими возражений. Незаметно, но весьма стремительно привязывал Амелию к себе с каждым днём всё крепче и крепче. Она покорно следовала за ним куда бы он ни сказал, выслушивала в свою сторону едкие замечания, сказанные в сердцах, плакала по ночам от бессилия и тонны проблем и обязательств, свалившихся на неё в одночасье. Для Себастьяна Сэллоу всё складывалось как нельзя идеально до тех пор, пока он не ощутил где-то под рёбрами странный, прежде незнакомый ему трепет при виде Амелии. Он стал различать её особенный лимонный запах среди множества других. Стал принюхиваться в надежде встретить её в людных коридорах Хогвартса или тесных переулках Хогсмида. Себастьян неожиданно для себя понял, что скучает, когда Амелия заболела и пробыла в Больничном крыле целых три дня. Ему было тоскливо на уроках, тренировках и перерывах, и тогда ошарашивающее осознание накрыло его с головой: он влюбился. — Совсем из ума выжил? — беспристрастно, с ноткой иронии в голосе спросил Оминис, узнав об этом. — Ты и так нагрузил её своими проблемами по полной, а теперь взвалишь ещё и свои чувства? Оминис сомневался в искренности слов друга, так что изначально отнёсся ко всему сказанному им со скепсисом и долго отговаривал от намерения признаться Амелии в чувствах. Себастьян оскорбился до глубины души реакцией Оминиса и не спал всю ночь, размышляя, что со всем этим делать. Впервые за долгое время его мысли занимало что-то кроме спасения сестры, и его это по-настоящему пугало, потому как было чересчур непривычным. Обстановка накалялась тем, что у Амелии возникли серьёзные проблемы с Руквудом и его приспешниками, так что она отдалилась и часто пропадала на тренировках и испытаниях с профессором Фигом. Именно в тот момент всё пошло наперекосяк, завертелось в круговороте бедствий и сражений, из которого они и не надеялись выйти живыми. Но у них получилось. Мало того, Анна была спасена после победы над Руквудом, и, казалось бы, счастье наконец соблаговолит навестить Себастьяна, но он отчего-то грустил и тосковал. Всё лето его душа изнывала, и он злился на самого себя за неуместность чувств: его сестра жива и здорова, он должен радоваться, а не думать днями и ночами о всяких глупостях. О них думал не только Себастьян. Амелия отдыхала как в последний раз. После всего случившегося ей хотелось одного — забыть обо всём хотя бы на три месяца. Она много путешествовала и наслаждалась природой, разучивала новые заклинания, рецепты зелий и ухаживала за тварями, постепенно готовясь к новому учебному году. Как ни старалась она занять себя делами, мысли то и дело заполоняло веснушчатое лицо. Она видела его в каждом прохожем, слышала знакомый голос в летнем ветре среди гор, хрипловатый смех в журчании ручьёв. «Себастьян хороший друг», — уговаривала она саму себя, отмахиваясь от назойливых мыслей. «Я просто скучаю по школе и друзьям». «Всего-навсего страдаю от безделья». «Увижу его, и ничего не ёкнет». Но не тут-то было. Встретив его в Хогвартс-Экспрессе, Амелия лишилась почвы под ногами, забыла, как дышать, и вообще сменила на своём лице несколько оттенков красного, зелёного и белого за пару секунд. Себастьян в свою очередь подлетел до небес от переполняющей его радости, но, разумеется, не показал этого, а лишь сухо поздоровался и прошёл мимо. День за днём их потрескавшаяся за весну и лето дружба понемногу срасталась, залатывались прорехи, и в конце концов знаменитая троица воссоединилась. Казалось, всё вернулось на круги своя, однако в воздухе витало нечто новое, понятное только Амелии и Себастьяну — невысказанные друг другу чувства. Они стали иногда видеться на перерывах только вдвоём, засиживаться допоздна в гостиной, разболтавшись о чём-нибудь, брать совместные проекты, как, например, тот, по астрономии, когда Себастьян сделал первый шаг навстречу их новому статусу. Он сам не мог ответить на вопрос, как вообще осмелился на это, ведь в тот вечер ничего такого не планировал. Когда Амелия вздрогнула от прикосновения их рук и чуть не столкнула телескоп Амита, он, увидев её испуганное лицо, убедился, что она — та самая. Ну, та, девушка из его былых грёз, когда сестра не болела и можно было предаваться всяким мальчишеским глупостям перед сном. Амелия дала ему ответ через несколько дней, и после этого всё закрутилось-завертелось. Дальше в их жизнях было много застенчивых поцелуев в укромных уголках школы, незаметные для других переглядки на уроках, ночные прогулки во время каникул, а ещё много-много мечт и надежд. В жизни крайне редко случается как в книгах, верно? Вот и Амелия с Себастьяном после выпускного познали все ожидающие их взрослые проблемы. Много боли, слёз, ненаписанных скомканных писем и пустота в душе. Каждый задавал себе один и тот же вопрос: «Стоило ли оно того?»