"Stand By Me"

      «Пара ли вы в жизни?» Этот вопрос журналисты неоднократно задавали Бойковой и Козловскому, на что Дима спокойно отвечал, что у них с Александрой очень теплые дружеские отношения. Во время интервью он говорил, что они с Сашей много общаются за пределами льда, но не заходят за личную грань. Он считал, что, если в паре просыпаются чувства, которые не мешают тренировочному процессу, а наоборот, дополняют выступления партнеров, это прекрасно. Каждая пара выбирает свой путь, говорил Дмитрий.       Говорил он именно так, но думал при этом иначе. Они с Сашей оба знали, что их отношения уже давно перестали быть просто профессиональными, теплыми и дружескими и вышли на другой уровень. Дима не хотел распространяться о личной жизни, ведь на то она и была личной, чтобы не становиться достоянием общественности.       Каждый раз на интервью, слыша извечный вопрос об их личных отношениях, Дмитрий ловил на себе пристальный взгляд Александры, как бы говоривший ему: «Дим, не надо. Не рассказывай никому. То, что происходит между нами, — это только наше». Он без слов понимал ее и так же, посмотрев ей в глаза, мысленно отвечал: «Я не скажу. Ты же знаешь».       Она знала. Знала, что Дима до последнего будет верен завиральной идее хранить их романтические отношения в тайне. Но все равно, когда журналисты задавали этот банальный вопрос, ее сердце на мгновение, на какую-то долю секунды, замирало в груди. Саша боялась, что однажды все откроется, но Дима был спокоен на этот счет. Он просто старался не думать о том, что будет, жил лишь одним настоящим, здесь и сейчас. Ему не было страшно спугнуть их тихое счастье, подобное прекрасной бабочке, что опустилась на его плечо. Он твердо верил, что оно не исчезнет, даже если об их романтических отношениях узнают все.       И все же Дмитрию приятно было осознавать, что о его чувствах к Александре не знает никто. Это была их тайна, их секрет, который они тщательно берегли от посторонних глаз, словно крохотный зеленый росток необыкновенного сорта, только пробившийся из-под земли в кадке на подоконнике у ученого-селекционера.       Дима привык рассказывать о дружбе с Сашей, привык держать себя в руках и не давать волю эмоциям на публике. Порой Александра уставала играть в этом спектакле. Ей казалось, что все уже догадались, что они с Димой встречаются. По тому, как они общаются друг с другом, как смотрят друг на друга. Взгляды их говорили громче слов. Между ними летали искры. Когда пара выходила на лед, в воздухе ощущалось электрическое напряжение.       Иногда Александра чувствовала, что ей надоело скрывать то, что она испытывает к Диме. Больше не было сил прятаться, отрицать очевидное, врать журналистам про теплые дружеские отношения. Иногда ей хотелось показать, чтó она чувствует к своему партнеру на самом деле.       Когда после удачного проката программы на соревнованиях она подъезжала к Диме и обнимала его по-дружески, она испытывала легкое разочарование. Он прижимал ее к себе тоже по-дружески, поглаживал по спине, и она чувствовала, как сильно бьется его сердце. Или в этот момент она ощущала, как бешено стучит сердце у нее самой? Или слышала, как бьются сердца обоих?       Саша замирала в его объятиях лишь на мгновение, мечтая о том, чтобы у нее был шанс обнять его крепче. Она по-дружески целовала его в щеку на глазах у переполненных трибун, испытывая при этом безрассудное желание поцеловать его в губы.       После поклонов девушка устремляла на него взгляд, полный одновременно радости (от успешно выполненных элементов) и грусти (от невозможности продемонстрировать ему все свои чувства). Дима смотрел на нее с легким упреком, как бы говоря: «Саша, было бы безумием целоваться прямо на льду: на трибунах столько людей. Это не для посторонних глаз. Подожди, когда мы останемся тет-а-тет».       Александра ловила на себе его взгляд и опускала ресницы, без слов говоря: «Я понимаю».