Любовь по Греции

Блики стробоскопов слепят глаза, мельтешат и мигают по всей душной комнатке клуба. Потные, в большинстве своём пьяные или обдолбанные, тела трутся друг о друга на забитом танцполе. Басы сотрясают стены, музыка рвёт барабанные перепонки. Люди отрываются, веселятся, отдыхают. Всё вокруг движется, кружит, меняется. Отвлекает и борется за право удостоиться его вниманием. Только вот Мин Юнги это не интересует. Он целенаправленно пробирается ближе к сцене, скрывается за пыльными шторами со стороны гримёрок и окунается в суету подготовки. Собравшиеся здесь — вот истинное обличие андеграунда, протеста. Все они свободны. Вольны делать и говорить что угодно. Именно это больше всего и привлекает потерявшуюся, заблудшую в грязи пороков общества душонку. Именно это безопасное место, зона комфорта для одного подпольного рэпера с псевдонимом Август Ди. Да, именно это его отдушина и глоток свежего воздуха. А потому движения расслабленные, взгляд цепкий, предвкушающий, в кои-то веки заинтересованный окружающим миром. Он выискивает знакомые лица, кивает в ответ на кивки и глубже вдыхает спёртый, но такой живительный воздух, прикрывая на миг веки. Это становится фатальной ошибкой, потому что… — Как жизнь, бро! — выскакивает из толпы Ю Кихён, заключая в дружеские объятия и с размаху хлопая по спине — в сильных руках трудно не то что шевелиться, даже просто нормально дышать. — Давненько о тебе не слыхал. Пришёл наконец взорвать сцену? Юнги возводит очи горе, едва сдерживаясь от язвительного ответа. — А сам-то куда запропастился, — бурчит вместо этого он в чужое плечо, из вежливости прижимая Кихёна к себе и незамедлительно выпутываясь, чтобы судорожно вздохнуть. Укоризненный взгляд разбивается о добродушную улыбку — соскучился. — Ты чертовски крут, Август, — делится негромко друг, словно рассказывает мирскую тайну. — Так что порви сегодня всех к чёртовой матери, лады? — и подмигивает лукаво. Юнги цыкает, отмахивается от него и проходит дальше, в отведённый ему угол. — Ты не в курсе, что по спискам участников? — как бы невзначай интересуется он. Кихён за спиной хмыкает и наверняка пожимает плечами, прежде чем выкрутиться лаконичным «он сегодня будет». О ком речь сразу улавливает. Отвечает на вопрос между строк. К чему такая скрытность? Юнги сам не понимает. Но говорить об этом вслух себе всё равно не позволяет, а потому молча кивает, якобы услышал, развивать тему не надо. На сцену выходит первый исполнитель. Посетители клуба взрываются шумом. По рукам пробегают мурашки, будоража сознание предвкушением. Пальцы тут же находят любимую аппаратуру, невесомо оглаживают корпус чёрной электронной гитары и подхватывают микрофон. Повернуть кепку козырьком назад, поправить выглядывающую из-под неё бандану, накинуть капюшон поверх, встряхнуть ветровку и криво усмехнуться своему отражению на стеклянных стенах — отличная прелюдия перед выходом к толпе. Голодной, дикой, безумной толпе фанатов. Люди срывают голоса, пытаются пробить пол прыжками, вскидывают руки куда-то к потолку. Люди орут, бесятся, сходят с ума. Один человек меняет другого, один поджанр перетекает в другой. Стрелка часов на стене неумолимо движется к отмеченному времени. Юнги дышит полной грудью, разогревается в шутливых состязаниях с Кихёном и наслаждается вседозволенностью ночи. О, сегодня он всё тут разорвёт: и клуб, и сцену, и народ. Сегодня он в ударе. Сегодня ему особенно не терпится сойтись в баттле с вечным противником — заядлым конкурентом за звание лучшего рэпера. Он ждёт Рэп Монстра. И ни одной живой душе — никогда, ни за что — не признается, что не только из-за схватки языками. Точнее, не только под софитами. У них бывают иные, в укромных углах. Жаль, что Ким Намджун опаздывает. Очень жаль, что может не успеть явиться.        Юнги его ждёт, нервно оглядываясь по сторонам. Юнги его пиздецки сильно хочет во всех блядских смыслах. Но Юнги... не в силах определиться, что ещё к нему чувствует. — Твой выход, — напоминает Кихён, тоже осматривая людей в гримёрке. — Иди. «Он придёт. Обязательно. Явится, как миленький. Никуда от тебя не денется» — не озвучено, тает между строк и столкнувшихся взглядов. Юнги в неверии мотает головой. — Мне всё равно, — откровенная ложь, попытка защититься от уязвимости, слабости. Они конкуренты, соперники, рэперы. Они ненавидят и любят друг друга. — Да, так я и поверил, — отзывается со смешком Кихён и подталкивает его к сцене. Юнги ничего не остаётся, кроме как закатить глаза, цыкая, и двинуться навстречу сумасшедшей публике. Первый шаг. Второй. Третий. Ядрёная энергетика заполняет тело. — Полетели, — бросает он тихо и подносит микрофон к губам, выкрикивая что есть силы с рычащими нотками: — Make some noise, guys! — от чего зал заходится в конвульсиях. Бас. Второй. Третий. Кровь вскипает в венах. Сердце ускоряет ритм, зашкаливает пульс, разгоняет кровь до предельной скорости. По предплечьям расползаются колючие мурашки. На языке перекатывается вкус наслаждения. Под ногами вибрируют половицы. Юнги, нет, Август Ди зачитывает рэп на чистой импровизации, всецело отдаваясь битам, прикрывает глаза от чистого кайфа, что разливается по телу с музыкой, орудует языком в точности так, как описывает — доведёт до Гонконга, не моргнёт. Кончить от одного лишь звука своего голоса заставит без натуги и напряга — подлинная правда. Он прыгает, бегает, мечется по сцене. Не может устоять на месте. Энергия в клочья изнутри раздирает, разрывает раскинувшийся у ног танцпол, подбрасывает под импульсы. Так хорошо, невероятно, просто головокружительно. Крышу сносит на ура. — Make some fucking noise! — врывается опоздавший, поднимая новую волну экстаза. Юнги почти задыхается, впервые сбиваясь посреди читки. Резко поворачивает в его сторону голову, едко ухмыляется от обуревающих чувств и приглушенно шепчет прямо в микрофон якобы сокровенное «ох, детка, я так скучал», а после добавляет «сразимся?» и толпа в край срывает голосовые связки. Намджун, нет, Рэп Монстер только ухмыляется на это, толкает язык за щёку и вздёргивает подбородок в подобии кивка. Читает между строк. Диджей идёт на второй круг, меняя скорость. Начинается желанный всеми баттл. — Попробуй, обойди меня сегодня, — бросает Юнги, когда Намджун проходит рядом. — С удовольствие, сахарок, — отзывается тот, имея дерзость скользнуть ладонью по его груди, задержавшись на считанные секунды аккурат над бешено стучащим сердцем, и буквально прорычать в микрофон первые за ночь слова, официально начиная схватку. Юнги многого стоит удержать непроницаемое лицо. На самом деле от этого жеста коленки позорно подгибаются. Намджун прекрасно осведомлён о том, как действуют его выходки на противника, а потому не стыдиться пользоваться своим преимуществом. Он намерено доводит до опасной грани, постоянно, притираясь всё выступление предельно близко, нарушает личное пространство, то и дело задевает пальцами раскалённое тело. А Юнги почти что отдаёт душу пресловутым богам из-за его провокаций. — Ёбнулся, что ли? — для галочки интересуется он осипшим голосом уже после ухода со сцены, вышибая едва ли не с ноги дверь уборной и до треска сжимая чужую футболку на уровне груди в кулаках. — Грёбанный... псих, — на выдохе, за секунду до их фаталити. Общего. Одного на двоих. Помешанного на конкурирующей ненависти и взаимном притяжении. Языки вновь сталкиваются в схватке, но на этот раз без лишних свидетелей. — Не ты ли грозился довести меня до ручки при следующей встрече? — спрашивает меж торопливых, жадных движений губ навстречу Намджун, окончательно сбивая дыхание. Юнги чертыхается, впечатывая его спиной в перегородку одной из кабинок. — Считай, ты проиграл в собственной игре, Август, — дразниться, поддевает, совсем уже раззадоривает, лишая рассудка. — Не я, — пальцы хватаются за пах, выбивая кислород из лёгких, — придумал, — первый приглушенный стон перетекает в чужой рот, — правила. Ухмылка просится на заласканные губы, ладони нетерпеливо ползут под кофты. — Сейчас будет один-один, — обещает-угрожает Юнги и с глухим стуком опускается на колени, сдёргивая рваные джинсы с крепких бёдер вместе с бельём. — Готовься к такому же бесстыдному ответу, Рэп Мон, — взгляд снизу-вверх и губы ловко накрывают плоть. Намджун запрокидывает голову, звучно ударяясь затылком о стенку, выдавливает что-то неразборчивое, похожее на ругань, и вплетает свои охуительно длинные пальцы в отросшие блондинистые пряди, скидывая кепку и бандану на грязную туалетную плитку. Юнги порывается высказаться на этот счёт, но с его губ вдруг срывается слишком жалобный, открытый, уязвимый полувыдох-полустон и желание давить на слабость резко отпадает. Он точно такой же. Путается, теряется, мечется между двумя крайностями, но с завидной регулярностью показывает свои внутренности (тягу) сопернику по рэп-баттлах. О, да, Ким Намджун и Мин Юнги набирающие популярность рэперы, Август Ди и Рэп Мон конкуренты на подпольной сцене клуба и в музыкальной индустрии андеграунда. Они конкуренты по всем параметрам. Они вечно цапаются на концертах, баттлах и выступлениях, задевают друг друга в жизни, но при этом всё равно в тайне ото всех жарко трахаются в кабинках общественных туалетов или же в опустевших открытых гримёрках. Помешательство. Сумасшествие. Безумие.        Но оба ведь немного пришибленные, зависимые от адреналина, готовые рисковать всем, ходить на острой грани, лишь бы всегда получать желаемое, получать друг друга…        Где-то за пределами уборной продолжают рубать тяжёлые биты, выступает перед ненасытной толпой очередной артист, а им нет дела ни до кого и ни до чего. Поглощены человек напротив. Тем, кто под ладонями и под кожей. Тем, от кого тащит не хуже, чем от музыки. Тем, кому хочется целиком отдаться и одновременно переломать все кости.        — Ты моя свобода, детка, — вставляет где-то между делом Юнги. — А ты — моя дикость, сахарок, — отвечает ему в тон Намджун. Стирающее последние границы «ты мой андеграунд» остаётся не высказанным ни одним из них вслух и в дрожащем откровением молчании растворяется на чужом языке.