A leopard can't change it's spots

Намджун проснулся, когда время на часах перевалило за девять. Отсутствие рядом Чимина больше не вызывало ни тревоги, ни тоски. Так было всегда. Омега подрывался ни свет ни заря, чтобы успеть принять душ, накраситься и приготовить завтрак на двоих. Будучи человеком привычки, он никогда не позволял себе поспать лишние пять минут или, чего хуже, опоздать на работу. Откуда только в хрупком теле бралось такое желание взваливать на себя неподъемную ответственность, оставалось только догадываться. Намджун бы и сам справился с завтраком, да и кто мешал ему поесть в кафе или заказать домой доставку? Но Чимина было не переубедить. Как бы Намджун ни пытался, ничто не могло заставить омегу понежиться в кровати лишние полчаса. — Доброе утро, — Чимин уже доедал свой омлет, параллельно читая что-то в телефоне. — Доброе, — Намджун с трудом заставлял себя держать глаза открытыми. Он бы с удовольствием проспал до обеда, но его совесть не выдержала бы такого надругательства над стараниями омеги. — Почему ты меня не разбудил? — Ты и так устаешь на работе. Еще не хватало, чтобы я лишал тебя сна, — Чимин только на секунду поднял взгляд от телефона, снисходительно улыбнулся и снова продолжил торопливо жевать. — Я уже говорил тебе, что был бы счастлив провести это время с тобой, — Намджун вздохнул, повержено целуя прилизанную макушку. — Спасибо за еду. Завтрак прошел в тишине. Намджун едва успел впихнуть в себя последнюю ложку риса, когда Чимин суетливо принялся загружать посудомойку. — Никуда не торопись, и если понадобится добавка, то… — Знаю, — Намджун поднялся из-за стола, бегло целуя омегу в лоб, когда тот уже собрался убегать в прихожую. — Ты будешь занят, я понимаю, но… — Буду писать тебе утром, во время обеденного перерыва и вечером перед сном. — Прости, ты совсем не обязан, — Чимин замахал руками. — Успокойся, мне совсем не сложно, — Намджун снял с вешалки строгое пальто, помогая омеге влезть в рукава. — И я знаю, как тяжело бывает в конце года, особенно с твоей работой. Пиши, если захочешь выговориться, — тепло улыбнувшись, он получил очередной поцелуй, чудом попавший в губы. — Я всегда могу пожаловаться Тэхену, так что тебе не придется терпеть еще и мое нытье, — Чимин хихикнул, в последний раз проверяя перед зеркалом укладку и макияж. — Конечно. Дверь хлопнула, отзываясь мелодичным переливом электронного замка, а Намджун так и стоял, не шелохнувшись, слыша в голове бесконечный отзвук собственного голоса. Конечно. У Чимина был Тэхен. Конечно, он совершенно не собирался делиться подробностями своей жизни и переживаниями, будто его жалобы могли сломить своей тяжестью Намджуна. Конечно, Чимин предпочитал провести время со своим другом, ведь его альфа был всегда занят. Его вранье зашло невероятно далеко. Все начиналось вполне невинно — с желания показать омеге свою лучшую сторону. Они познакомились совершенно случайно на афтерпати книжной премьеры. Намджун влюбился с первого взгляда, лишь на долю секунды увидев Чимина в компании его друзей. Омега тогда явно чувствовал себя не в своей тарелке и держался немного отстраненно, но при этом выглядел абсолютно очаровательно. Невысокий рост и хрупкое телосложение делали его красоту неземной, что уж говорить о том, как дурно сделалось Намджуну, стоило только взгляду упасть на округлые бедра, плотно обтянутые брючной тканью. Таких омег захочешь — не сыщешь и за всю свою жизнь, а Чимин оказался так близко, что удержаться от соблазна было попросту невозможно. Он толком не верил в свои шансы и не собирался тревожить чужой покой, пока Юнги, уставший слушать его захлебывания слюной, не выгнал его взашей с очереди на автограф-сессию, напутствуя весьма дельными замечаниями: Чимин пусть и стоял в компании, явно не имел в ней партнера, да и безымянный палец пустовал без кольца. Намджун слабо себе представлял, как одиночество такого омеги могло увеличить его шансы, но все же решился заговорить, когда Чимин, ни о чем не подозревая, отлучился за новым напитком. У Намджуна не было никакого плана, он даже не знал, с чего начать, но его спасло то, что омега оказался на редкость разговорчив. Впрочем, после десятка свиданий стало очевидно, что то было обычное поведение Чимина в стрессовой ситуации. Намджун и не думал врать о чем-либо, но все пошло под откос, стоило им уже вдвоем вернуться к друзьям омеги. Не было ничего удивительного в том, что Тэхен и Чимин оказались настоящими родственными душами. От них веяло теплом и жуткой неуемной энергией, умножавшейся вдвое, когда они оказывались рядом. Единственное, что их по-настоящему отличало с первой же минуты, — это требовательность. Если Чимин был милым и порой даже чересчур скромным, то Тэхен прекрасно знал себе цену, и проявлялось это абсолютно во всем: от выбора одежды до выбора мужчины. Чонгук находился на другом уровне. Даже рослый Намджун почувствовал себя неловко рядом со вчерашним мальчишкой, берегшим своих омег, как самый верный сторожевой пес. Он говорил мало, позволяя Тэхену самому расспрашивать его и задавать неудобные вопросы, от которых Чимин покрывался краской с кончиков ушей до острых ключиц, выглядывавших из-под рубашки. Намджун вовсе не был против, ему скрывать было нечего. Никаких проблем с законом, толп любовниц, внебрачных детей и кредитов на азартные игры, он был чист. Только вот это не мешало ему стесняться и нервничать. Чимин при личном общении оказался настоящим ангелом. Намджун не мог даже мечтать о таком подарке судьбы и все больше терял голову с каждой секундой, проведенной в компании омеги, который, похоже, и сам немного, но все же заинтересовался им. Сколько бы Чимин ни упрашивал друзей прекратить и оставить нового знакомого в покое, те даже не думали останавливаться, пока весь список потенциальных опасностей от нового ухажера не был пройден от А до Я. За допросом последовало и куда более доброжелательное знакомство. Тэхен, что было предсказуемо, оказался известной моделью, а Чимин — корпоративным секретарем. Намджун и без того успел начать переживать о своем положении, как настала очередь Чонгука представляться. Юношеская внешность и бунтарский пирсинг по всему лицу нисколько не помешали парню оказаться владельцем крупной сети автомастерских. Намджуну многое стало понятно после этого признания. По Чонгуку было видно, что он горел своим делом, а крепкое тело явно не раз оказывалось под кузовом машин, несмотря на высокую должность. Намджун готов был поклясться, что Чон был влажной мечтой по меньшей мере половины присутствовавших на вечере. Мигом стало понятно и то, что именно нашел в нем Тэхен. Эталон богатства и сильной красоты, будто сошедший со страниц слащавых романов. Такие альфы были большой редкостью и предметом гордости каждого уважающего себя омеги. Его никто не тянул за язык. Намджун мог сказать все как есть, но испугался так сильно, что не придумал ничего лучше вранья. Чимин видел, какими бывали настоящие альфы, и был достоин ничуть не меньшего. Так и появилась его вымышленная руководящая должность. Намджун ловко перевернул рассказы Юнги о его работе в свою пользу. Чимин тогда смущенно улыбался, восхищаясь тому, как здорово Намджуну удавалось совмещать такую ответственную работу со свободными вечерами на презентациях книг, а сам он чувствовал, как по спине катился липкий пот, не дававший и на секунду забыть о собственном позоре и унижении. Он корил себя за те слова до сих пор, ведь недомолвки и откровенное вранье копились с каждым днем как снежный ком. Все тайное рано или поздно станет явным, у него не было хорошего исхода. Рано или поздно Чимин все равно узнает правду, вот только сможет ли он простить его за то, что Намджун месяцами выдавал себя за человека, которым вовсе не являлся? Ответ был очевиден. Такое предательство не прощают, он бы себя не простил. Было бесполезно успокаивать себя тем, что на счету множилась круглая сумма. Он мог дать Чимину тот уровень жизни, какой обещал, какого он по-настоящему заслуживал, но все это было бессмысленно. Чимин выбрал его за то, кем он не являлся. Вторая крупная ложь утянула его в куда более глубокое болото, несмотря на то что на первый взгляд была совсем безобидной. Ничто не предвещало беды, но на очередных дружеских посиделках, которые Тэхен, хихикая, называл двойными свиданиями, Чонгука удалось разболтать на рассказ о его хобби, и Намджун вновь потерял голову, будто бы никогда не существовало прошлого опыта и его печальных последствий. Стоило Чонгуку завести разговор о незаслуженном ущемлении загородного стритрейса, как Намджун уже притворно поддакивал, запивая неуверенные кивки горьким пивом. Он совсем в этом не разбирался, а за гонками не следил даже в старшей школе, когда это было еще модно среди его сверстников в силу возраста. Он и пиво-то едва умудрялся пить не морщась, когда Тэхен с Гуком могли наперегонки опустошать бутылки соджу. Все это было невероятно глупо, но когда он впервые оказался дома у Тэхена с Чонгуком, альфа протянул ему банку из холодильника, даже не спросив о том, будет ли Намджун пить. Все пили, даже Чимин после непродолжительных уговоров, а он вновь не смог набраться смелости, чтобы отказаться и попросить стакан воды или газировку. Потому что даже омеги не нежничали с алкоголем, а у него не было хотя бы уважительной причины в виде вождения, чтобы не выглядеть совсем уж жалко на их фоне. В конце концов, он вновь стоял посреди опустевшей прихожей в крохотной квартирке омеги, потому что бесконечное вранье о работе и увлечениях довело их отношения до абсурда. Он, альфа, не мог пригласить своего омегу к себе же домой, чтобы хоть иногда снимать с его хрупких плеч ответственность за готовку еды, уборку и стирку, неизбежно возникавшую вследствие их встреч. Если бы только он знал, какую боль могла причинять настоящая любовь… Что ж, он сделал бы это снова, солгал бы столько раз, сколько потребуется, лишь бы продлить сиюминутное счастье еще ненадолго. Он не заслуживал такого замечательного омегу, как Чимин, но продолжал изо дня в день лгать себе и ему просто потому, что эти самые любовь и счастье воздействовали на него, как наркотик.

***

— Тэхен нас точно убьет, — Чимин тяжело глотал воздух, едва не задыхаясь на середине каждого слова. — Плевать, — Намджун в очередной раз клещом присосался к бледной коже груди, оставляя после себя уже не первый десяток моментально алеющих засосов. — Мне кажется, у меня скоро сердце не выдержит, — Чимин болезненно захныкал, морщась от тупой боли, отдававшей в поясницу. Налитый кровью член проехался по сверхчувствительной простате, нисколько не щадя опухшие от предыдущих двух подходов стеночки. Густая смазка вспенилась и противно хлюпала между ног, покрыв собой всю промежность омеги от яичек до копчика, но ему, по правде говоря, было плевать не меньше, чем альфе. Их животы перепачкались в смеси вязкой спермы и слюны, не успевавшей высыхать из-за того, как тесно они слипались друг с другом. — Я больше не смогу, пожалуйста! — голос сорвался на пронзительный визг, но Намджун только продолжал безостановочно вбиваться в истерзанное тело, удерживая руки Чимина, чтобы не позволить тому навредить себе или упасть с кровати. — Только скажи, и мы закончим, — пробормотал Намджун, ненадолго замедляясь. — В течку ты и не с таким справлялся, ну же, давай, я чувствую, что ты близко, просто позволь этому случиться. Намджун зацеловывал горящие уши, нетерпеливо покусывая нежные хрящики в погоне за собственным оргазмом. Чимин судорожно сжимался, сдавливая набухший от прилившей крови член альфы едва не до боли. Из горла вырывались блаженные хрипы, с трудом находившие выход за попытками Чимина прокусить Намджуну плечо. Он бы ни за что не стал останавливаться, когда каждая мышца в теле работала на износ ради очередного ошеломительного оргазма. Третий раз пришлось выжимать из измученных тел едва не полчаса, но Намджун готов был поклясться, что этот секс стал их лучшим, влет затмив собой животное и едва контролируемое сношение в течку или гон. Никакие инстинкты и природное влечение не могли посоревноваться с удовольствием от настоящего, осознанного желания, сжигавшего все вокруг, будто лесной пожар. — Я не встану с кровати еще неделю, — заключил Чимин, высморкавшись и стерев с лица слезы сухими салфетками. — С Рождеством, — Намджун прыснул, не в силах перестать любоваться обнаженной спиной, плавно перетекавшей в алые от укусов ягодицы. — Серьезно, ты сам будешь разбираться с истерикой Тэхена. Он планировал ужин еще с ноября, так что не мне тебе рассказывать, насколько расстроенным он может быть, когда кто-то портит его планы. — Мы сходим в душ, а потом немного вздремнем. Я уверен, Тэхен сможет пережить час-другой нашего опоздания. Чимин только фыркнул, обессиленно падая на разворошенные простыни. Сон звучал как потрясающая идея. Марафонный секс вовсе не был привычным для них развлечением, и он справедливо чувствовал себя как выжатый лимон. Чимин готов был поклясться, что, будь он лимоном на самом деле, от него бы не осталось даже кожуры, а лишь тонкий слой ее цедры. Ощущение абсолютной безмятежности стремительно расползалось по телам, окутывая ласковей самой воздушной перины. С работой было покончено, впереди были только бесконечный отпуск длиной в сумасшедшую, по меркам их графиков, неделю и первое совместное Рождество. Подарки были давно запакованы и стояли ровным рядком на тумбе в прихожей. Оставалось лишь попрощаться с усталостью, принять душ и отправиться в гости, где их ждали вкуснейшая еда и замечательная компания. Намджун никогда не проводил Рождество именно так: со своим омегой и друзьями, с шумом и весельем. Его пределом была поездка к родителям. Молчаливый ужин, обмен подарками и просьба поскорее обзавестись парой. Сценарий был неизменен годами, но вот они, уставшие, но до безумия удовлетворенные и довольные, садились в такси вместе с горой пакетов. Вечер обещал стать незабываемым, и ничто не могло его испортить. — Я звонил тебе четырнадцать раз! Это было первым, что они услышали, оказавшись на пороге роскошной квартиры. Чимин бы не удивился, если бы в следующую секунду из ноздрей Тэхена повалил дым. Тот выглядел потрясающе в сверкающей блузке с легкой накидкой, переливавшейся перламутром на свету. Чимин с тоской подумал о том, что на нем такие вычурные вещи смотрелись бы попросту комично, но Тэхен умудрялся сочетать несочетаемое с таким тонким чутьем, что порой его образы оказывались на тонкой грани безумия. — О боже! Ты что, живешь с диким животным? — истерично воскликнул Тэхен, стоило ему увидеть, что именно скрывалось за стоячим воротником зимнего пальто. — Чимин, да тебя будто жрала целая стая голодных пираний! — Тэхен бесцеремонно схватил его за плечи, вертя перед глазами и только больше причитая о ненормальности альфьих заскоков. — Тэ, оставь их в покое, — Чонгук показался из-за угла коридора как раз вовремя, чтобы спасти всех присутствовавших от неловкости. — Намджун, — он протяну ладонь, встречаясь со старшим альфой крепким рукопожатием. — Да ты только посмотри, что это чудовище сотворило с нашим Чимини! — Тэхен насупленно обернулся, не глядя ударяя альфу ладонью по груди. — Думаю, мне не стоит говорить им, о чем именно ты просил меня во время своей последней течки, — Чонгук произнес это почти шепотом, но то, с какой скоростью лицо Тэхена покрылось краской, заставило всех смущенно замолчать. — Вы лучше раздевайтесь и идите в гостиную, я уже почти закончил с тортом. — Ты умеешь печь? — удивленно подал голос Намджун. Вот уж чего-чего, а кондитерских умений он никак от Чона не ожидал. — О, Гуки всегда готовит самые потрясающие десерты на все наши праздники, — поддакнул Чимин. — Ты ведь помнишь те пирожные, которые мы ели на мой день рождения? Это Чонгук мне их подарил. Я думал, ты знаешь. — Я самый настоящий счастливчик, — радостно улыбнулся Тэхен, притягивая альфу для сладкого поцелуя. Намджун ничего не ответил Чимину, потерянно замерев у того за спиной. Омеги явно не считали это чем-то плохим, даже Тэхен, который всегда казался ему несколько консервативным во взглядах на традиционную семью. Но вот омега провожал Чонгука обратно на кухню, искрясь гордостью и воодушевлением, будто бы не было ничего необычного в том, что автомеханик так же ювелирно обходился с миксером, как и с разводным ключом. — Уже не терпится обменяться подарками, — Тэхен забрал у Чимина часть пакетов и коробок, укладывая те к остальной горе под пышной елкой, источавшей потрясающий хвойный аромат. — Но все после ужина, — он довольно улыбнулся, доставая из кармана брюк телефон, чтобы запечатлеть получившуюся красоту. — Ты, как всегда, решил ограбить все магазины с декором? — Чимин восторженно оглядел гостиную. Из-за высоких потолков комната спокойно вмещала в себя обилие уличных гирлянд и флажков. Каждая горизонтальная поверхность была украшена искусственным снегом и различными фигурками. Тэхен не поскупился даже на новые чехлы для диванных подушек и всевозможные рождественские венки, сплетенные из еловых ветвей и глянцевого остролиста. Они словно оказались в настоящей сказке, сошедшей со страниц рекламных буклетов. — Что поделать, если у меня есть вкус? — Тэхен никогда не любил скромничать на свой счет. По бокалам полилось шампанское. Шумные разговоры не стихли, даже когда омеги закончили с расстановкой блюд на столе. Не было никаких излишеств, обычная домашняя еда, но даже она ощущалась в этот день особенной. Тэхен, несмотря на общую усталость, умудрился уговорить всех пойти на прогулку после полуночи, а сам уже едва мог ходить по прямой от количества выпитого алкоголя, когда за окном только-только стемнело. Вечер плавно перетекал в ночь. Нетронутым на столе оставался только щедро украшенный клубникой торт, который они решили разрезать после получения подарков. Чимин устало привалился на плечо Намджуна, пьяно подпевая Тэхену. Первыми вскрывали подарки омеги. Чимин смущенно зарделся, получив от Намджуна новенький телефон и колье, что смотрелось еще внушительнее на фоне Тэхеновой гигантской коробки, полной принадлежностей для мыловарения, подаренной Чонгуком. — Чимин наверняка разболтал тебе, что у нас с Тэ для тебя общий подарок, — голос Чонгука ненадолго прервал обмен благодарностями между омегами. — Он держался до последнего, — Намджун улыбнулся, отставив на стол полупустой бокал. — Летом в Сеуле пройдут гонки Формулы-Е, и мне удалось раздобыть для нас с тобой пару билетов на ВИП-трибуну, — Чонгук самодовольно улыбнулся, демонстрируя на телефоне две фотографии со штрих-кодами. Намджун потерял дар речи, неверяще уставившись в экран. Тэхен, сидевший на ковре в груде разорванной подарочной бумаги, с энтузиазмом присвистнул, громко аплодируя. Намджун перевел взгляд на Чимина, но тот только молча улыбнулся. — Разве это не слишком дорого для рождественского подарка? — Намджун неловко хохотнул. — Не беспокойся об этом, я бы все равно потратился на себя, а так у меня будет компания, с кем я мог бы по-настоящему обсудить все, что будет на трассе. — Спасибо, Чонгук, я даже представить себе не мог, что мне удастся побывать на гонках такого масштаба. — Не за что, это вообще была идея Тэ, — омега в ответ ослепительно улыбнулся, уже обнимая не менее благодарного Чимина. — Я пойду покурю, — Чонгук хлопнул ладонью по подлокотнику кресла, поднимаясь в полный рост. — А мы как раз с Чимином займемся кофе и тортом! — Тэхен тоже поднялся со своего места, откладывая в сторону набор самой разнообразной фотобумаги для полароида. — Составишь мне компанию, Намджун? — Чонгук уже стоял у двери на балкон, прихватив с собой кофту и пачку сигарет. — Да, конечно. За пределами теплой квартиры морозный воздух мгновенно превращал пар от дыхания в микроскопические кристаллы льда. Легкие протестующе сжались от перепада температур, но вместе с тем приятно протрезвела голова. Хоть Намджун почти ничего не пил, его с непривычки немного разморило. Чонгук щелкнул крышкой зажигалки и с треском прокрутил колесико. Огонь моментально вспыхнул, колеблясь от порывов ветра. Намджун даже с высоты мог расслышать гул толпы, вышедшей на уличные ярмарки. Они простояли в тишине еще с минуту, прежде чем Чонгук, сделав глубокую затяжку, заговорил: — Как долго еще ты собирался ему врать? Тело Намджуна оцепенело, но вовсе не от холода на улице, а от непоколебимой стали, сквозившей в чужом голосе. Чонгук даже не обернулся, чтобы взглянуть на него. — Каким бы идиотским ни было твое оправдание, я больше не дам тебе играться с чувствами Чимина, — он вновь затянулся, следом выпуская изо рта тугой поток дыма. Намджун по-прежнему молчал. Он знал, что все рано или поздно закончится, но даже представить себе не мог, что именно так. У него не было заготовлено ни речи, ни какого бы то ни было плана. Да и что он мог сказать? Чонгук был зол, и его чувства были более чем справедливы. Намджун не боялся его, нет, он боялся того, как на него посмотрят глаза того единственного человека, которого он поклялся никогда не расстраивать и не обижать. — Раз ты продолжаешь молчать, то говорить начну я. Мне ты понравился, Намджун. Тогда, на той дурацкой презентации, я подумал, что смогу наконец-то перестать переживать о Чимине. Я был уверен, что вы станете отличной парой, а Чимин обретет свое омежье счастье, — сигарета дотлела почти до фильтра, но Чонгук упорно продолжал зажимать ее между пальцев. — Ты не единственный, кого беспокоит его счастье, — голос предательски дрогнул, зажатый напряженными связками. — Да ну? — Чонгук обернулся, вздернув украшенную пирсингом бровь. — Так беспокоишься, что не видишь, как твой же омега тает на глазах. Чимин на моей памяти никогда не был таким худым, но тебя это совершенно не волнует, — Намджун хотел было вставить слово, но Чонгук брезгливо отмахнулся от него, как от назойливой мухи, раздраженно туша бычок о перила балкона. — Он очень сильно изменился. Чимин никогда не был таким правильным, манерным, — он повел руками, не в силах подыскать нужные слова. — Они ведь с Тэ всегда были два сапога пара — один другого дурнее. Кого ты пытаешься из него вылепить? — Мы постоянно ссоримся из-за его диет, и мне плевать на «правильность». Я бы никогда не заставил его заниматься чем-то подобным, — ужаснулся Намджун. — Может, и так, — Чонгук хмыкнул, пристально вглядываясь в его налитые болью глаза. — Но именно ты решил, что можешь взять на себя ответственность за омегу. И что все это говорит о тебе как об альфе? — Я делаю все, что в моих силах, чтобы его уберечь, — едва не вскрикнул Намджун, качая головой в абсолютном отрицании. — Тогда для чего ты потакаешь его комплексам? Из-за твоих бесконечных побрякушек и денег на шмотки его неуверенность и желание выглядеть лучше раздулись до размеров слона. — О чем ты? Ты тоже даришь Тэхену дорогущие украшения, и он счастлив. Думаешь, Чимин не хотел бы иметь того же? — Порой я поверить не могу, что ты старше меня на четыре года, — Чонгук усмехнулся, раскинув руки на перилах за своей спиной. — Тэхен — прирожденная сорока. У него, если ты вдруг не заметил, от блесток разве что задница не искрится. Он обожает украшения не потому, что так положено омегам, и даже не потому, что чертовы пайетки вернулись в моду. Ему это искренне нравится. Чимин же совсем другого поля ягода. Он и наряжаться-то начал только ради тебя. — Я не знал этого. — Ты состоишь с этим омегой в отношениях уже полгода, но до сих пор не знаешь о нем ничего. Тебе он вообще хоть немного важен? — Чонгук склонил голову набок, поджимая губы. — Можешь думать что хочешь. Я люблю его, как никого никогда не любил за всю свою жизнь! — Намджун повысил голос, тут же осекаясь. Пусть они и были отделены от квартиры закрытой дверью, вряд ли она помешала бы омегам услышать их, сцепись они в споре по-настоящему. — Так любишь, что готов разбить ему сердце своим враньем? У тебя дома бордель? До сих пор живешь с мамой или по ночам свежуешь на мясо дворовых животных? Ты вообще думал о том, как выглядит со стороны твоя ложь? Ты соврал даже про чертовы машины. Это додуматься надо было соврать о таком, да и при ком? — Я знал, что ты меня рано или поздно раскусишь, — Намджун пожал плечами. Ждать иного исхода было бы абсурдно, но он, как малолетний школьник, захотел выглядеть «круто» в звездной компании. — Что меня выдало? — Подарок, — просто ответил Чонгук. — Мы с Тэхеном часто говорили о вас и давно начали догадываться, что что-то не так, но было бы глупо обвинить тебя, не удостоверившись в своей правоте, — Намджун согласно кивнул, отводя взгляд на светящийся ночными огнями Сеул. — По правде говоря, это было даже слишком очевидно. Формула-Е прошла почти два года назад. Даже те, кто никогда не интересовался гоночными чемпионатами, были в курсе, ведь это было одно из самых значимых событий того года. — А как же билеты? — Это наши с Тэ. Он подарил мне их на нашу годовщину, — Чонгук мечтательно улыбнулся, на краткий миг позволив себе вновь оказаться жарким августовским днем посреди заасфальтированной трассы. — Он настоящий актер, — покачал головой Намджун. — Я бы никогда не подумал, что весь этот подарок был спектаклем, — слеза невольно скатилась по щеке, мгновенно стягивая кожу ледяной пленкой. — Чимин знает? — Нет. Он терпеть не может гонки, да и, по правде говоря, боится всего, что движется быстрее самоката, — Чонгук снисходительно улыбнулся, видя, как ошеломили его слова старшего альфу. — Но, видимо, не посчитал нужным тебе об этом сказать. Ведь это же твое увлечение. — Мне лучше уйти, — с трудом выдавил из себя Намджун. Горячие слезы лились без остановки, будто бы был способ сделать его еще более жалким в глазах Чона. — Не раньше, чем ты объяснишь все Чимину. — Я не смогу, — Намджун запрокинул голову, чувствуя, как влага стремительно струилась за шиворот его кофты. — У каждого действия есть последствия. — Я знаю. Но я и так принес ему слишком много боли, — он всхлипнул, позорно утираясь рукавом. — А я знаю, что, вопреки всей этой чуши, Чимин рядом с тобой расцвел. Не внешне, — поспешил добавить Чонгук. — Он так много говорил о тебе и берег воспоминания о каждом вашем свидании. Он научился быть смелее, даже иногда делился откровенностями из вашей личной жизни с Тэхеном. Для него это запредельный уровень открытости и комфорта. То, что ты плачешь сейчас, говорит о многом. Он и правда тебе небезразличен. Только вот все равно ума не приложу, насколько дерьмовый ты человек на самом деле, раз тебе пришлось придумать себе новую личность. — Я просто чертов трус, — Намджун рассмеялся, чувствуя, как к горлу подступала новая волна рыданий. — Я так боялся, что меня будет недостаточно. Ты задал планку так высоко, что мне до нее никогда не допрыгнуть. — Ты воровал деньги на подарки для Чимина? — Н-нет, ничего такого, у меня достаточно средств на счету, чтобы я мог обеспечить нас обоих, — Намджун измученно свел брови на переносице, не в силах выдавить из себя признание. Столь глупое и бессмысленное в свете их разговора. — Я иллюстратор детских книг. Глаза Чонгука округлились до размера двух крупных монет. Он уставился на него, будто впервые увидел, рассматривая каждую микроскопическую морщинку на лице, способную выдать очередную ложь. — Покажи мне. У меня нет больше причин тебе доверять, и я хочу настоящих доказательств, прежде чем начну принимать решения, — Чонгук навис над Намджуном, пристально следя за тем, как он разблокировал свой телефон, без раздумий вбивая в поисковик собственное имя. Во вкладке с картинками всплыли сотни результатов. Пастельные животные и человечки явно имели общий стиль и смотрелись достаточно профессионально. Чонгук готов был поклясться, что даже видел некоторых из персонажей на упаковках с готовой едой. Он листал и листал ленту, разглядывая поплывших в трясущихся руках мультяшек. На одну из фотографий попал и сам Намджун, державший в руках тетрадку с детскими прописями вместе с ее автором. — Ты идиот, — процедил сквозь зубы Чонгук, со вздохом доставая из кармана пачку сигарет и убранную в нее же зажигалку. — Тэхен меня убьет, но мне нужно, черт возьми, покурить, — он снова подошел к краю балкона, выпуская изо рта облака дыма подальше от окон. — Я просто поверить не могу. Да любой омега залетит от тебя, только подышав одним воздухом. Детский иллюстратор, мать его, — Чонгук покачал головой, игнорируя чужое молчаливое недоумение, перемеженное редкими всхлипами. — Ты себя вообще слышишь? Теперь понятно, почему ты был на той презентации. Мне и в голову не пришло поискать твое имя в сети. — На то и был расчет. — И это та правда, ради которой ты собирался уничтожить ваши отношения? — Почти все в моем окружении до сих пор считают, что это несерьезная работа для альфы, да и я сам не уверен в том, что нахожусь на правильном месте. Что я должен был думать, когда Тэхен хвастался тобой? У тебя уважаемая должность, стабильный доход и подходящее хобби. Я со своими рисунками выгляжу попросту глупо. — Ты думаешь, Тэхен со мной из-за денег или из-за любви к машинам? Мы встречаемся с тех пор, когда я не мог позволить себе оплатить нормальную химчистку. Мы ходили на свидания разве что в парк или дешевые кафе, но Тэхен ни разу не упрекнул меня за нехватку денег или за неотстирывающиеся пятна, так или иначе пробиравшиеся на всю мою повседневную одежду. Намджун посмотрел на него совершенно иным взглядом. Чонгук как никто иной заслуживал уважения за весь тот труд, что он проделал в столь юном возрасте. В голове не укладывалось, как такой уверенный в себе и успешный альфа мог когда-то не иметь денег на кофе для своего омеги. Намджун осознал и то, как сильно он недооценивал Тэхена. Тот явно привык к определенному уровню жизни, но даже так дал шанс хорошему и трудолюбивому альфе, который вряд ли был в то время фаворитом на место в его сердце. — Я должен знать что-то еще? — подал голос Чонгук, вглядываясь в происходившее в квартире за спиной Намджуна. — Только то, почему я не приводил Чимина к себе. Мой дом выглядит как цветник, к тому же там повсюду мои наработки для книг. Он бы все понял. Чонгук кивнул, туша вторую сигарету и отправляя окурок в закрытую пепельницу. — Тэхен поговорил с Чимином и настроил его на нужный лад. Мне бы хотелось, чтобы вы выясняли отношения под присмотром, но вы оба уже достаточно взрослые для того, чтобы вам не нужна была няня. Думаю, вы можете уйти, но, имей в виду, мы с Тэхеном будем ждать от Чимина сообщения и звонка. Если что-то пойдет не так, то я лично отстрелю тебе яйца, — Чонгук кивнул ему на выход с балкона, пропуская Намджуна первым обратно в квартиру. Чимин забился в дальний угол дивана, сжавшись в комок и надрывно плача. Тэхен сидел рядом с ним, одной рукой приобнимая омегу за плечи, а другой пытаясь удержать полный стакан с водой. Их разговор не задался с самого начала. Долгое отсутствие альф оставалось совершенно незамеченным на фоне истерики, вырвавшейся из эмоционально выжатого Чимина. Он мечтал провалиться под землю от стыда перед друзьями. Чимин чувствовал себя невероятно жалким из-за своей слабости и глупости. Повелся как ребенок на пустые слова и строил настоящие отношения с человеком, который даже не считал его достойным правды. Он возомнил себя омегой, способным создать настоящую семью, будто сошедшую со страниц подростковых романов. Как же наивно. Полгода он упорно игнорировал все тревожные сигналы и продолжал играть выдуманную им же самим роль, будто бы их пара была идеальной. Он старался стать тем самым омегой, которым бы можно было гордиться. Только вот с альфой прогадал. — Чимин, — Намджун опустился на колени перед диваном, взволнованно жуя искусанные от нервов губы. — Пожалуйста, посмотри на меня. Но Чимин только яростно замотал головой, отворачиваясь в бессмысленных попытках спрятать заплаканное лицо. Зато Тэхен вовсе не собирался прятать взгляд. Намджун вздрогнул от гнева и брезгливости, застывших на чужом лице. Тэхен изучал его с минуту, сжав челюсти с такой силой, что на щеках заходили желваки. — Тэ, дай им возможность поговорить, — Чонгук мягко потянул своего омегу за локоть, уводя того за собой в сторону кухни. — Думаю, мы здесь уже точно лишние, — он напоследок только коротко кивнул Намджуну, с тяжелым вздохом подталкивая Тэхена, не желавшего оставлять друга одного. Квартира была достаточно большой, чтобы до гостиной не доходило ни единого звука. Они остались совсем одни в абсолютной тишине, нарушаемой лишь тихими всхлипами Чимина и едва различимыми отдаленными отголосками уличного гула. — Мне очень жаль, — начал Намджун, найдя в клубке одежды разгоряченную от волнения ладонь Чимина. — Я безумно виноват перед тобой и понимаю, что не имею права просить прощения. — З-зачем? — голос Чимина охрип и едва походил на свой привычный звонкий перелив. — Что? — Намджун подался вперед, боясь упустить хоть одно слово. — Зачем все это? Хоть что-то было правдой в наших отношениях? — Чимин подавился очередным всхлипом, но все же старался не отводить взгляда от до боли печального лица альфы. — Чувства всегда были настоящими. Чимин в ответ на его слова только невесело хмыкнул, обессиленно качая головой в молчаливом согласии. — Как много я не знаю? — Почти все было правдой. Мои детство, родители, друзья и все то, о чем мы говорили. Я действительно солгал только в одном, а остальное пытался при случае приукрасить или недоговорить. — Мы ведь не о машинах сейчас говорим? — Нет, — утвердительно кивнул Намджун, заглядывая в заплаканные глаза. — Я никогда не работал в офисе, и никакой я не руководитель. — Тогда почему ты избегал меня неделями? — надрывно вскрикнул Чимин. Он злился на себя только сильнее, потому что попросту не мог по-настоящему возненавидеть Намджуна, смотревшего на него с такой всепоглощающей болью и отчаянием, что собственное сердце кровью обливалось за двоих. — У тебя есть кто-то другой? — Нет, разумеется, нет, кроха, я всегда был таким идиотом, но только из-за тебя, чтобы понравиться тебе. Никому другому, — он сбивчиво бормотал, приподнявшись на коленях до уровня покрасневших бегающих глаз. — Мне и правда нужно было время для работы, особенно в последние дни. Я иллюстратор, — Намджун ломко улыбнулся, терпеливо ожидая вердикт от удивленно охнувшего омеги. — Обычно моя работа не требует слишком большого внимания, но мы выпускаем большой перевод детской книги, и я целыми днями разбирал правки от издательства. — Я могу тебе верить? — Чонгук пустил меня к тебе только потому, что я достаточно популярен и мои фотографии можно найти по первому поисковому запросу, — Намджун хохотнул, пристыженно склонив голову. — Мне все еще нужны убедительные доказательства, — насупленно проворчал Чимин, от нервов не сдержав ответной улыбки. — Столько, сколько потребуется, чтобы тебе стало спокойнее. — Почему ты соврал об этом? — Я думал, ты посчитаешь это чем-то ненадежным и несерьезным для альфы, — пожал плечами Намджун. — Даже если и так, мы пока вроде не планировали выводок детей, чтобы беспокоиться о деньгах, — Чимин покачал головой. Он так перепугался, когда Тэхен рассказал ему о своих опасениях насчет Намджуна и о том, что именно они провернули с Чонгуком в качестве «подарка» альфе. Такая работа ведь гораздо приятнее и полезнее, как вообще ее можно было стыдиться? — Мне уже давно не двадцать, в моем возрасте людям положено остепеняться. Я бы смог обеспечить и тебя, и детей, если бы это было нужно. Как ты, наверное, догадался, у меня достаточно средств, чтобы врать о более престижной работе, — Намджун неловко почесал затылок, чувствуя, как щеки безбожно краснели от произнесенных вслух робких надежд. — Почему ты не хотел, чтобы мы съезжались? — Чимин глубоко нахмурился, окончательно теряясь в догадках. — В моем доме все оборудовано для моей работы. Там даже нет отдельной студии, потому что я привык рисовать в любое время, если только появится вдохновение. К тому же ты живешь в идеальной чистоте и минимализме, а у меня там творится настоящий хаос, — Намджун сокрушенно вздохнул, неуверенно перебирая в руках омежьи пальцы. — Мне было стыдно приводить тебя туда. — Неужели я в твоих глазах настолько ужасен? Ты думаешь, я бы бросил тебя просто потому, что ты не работаешь на каком-нибудь заводе? — Нет, конечно, нет. Но сначала ты был так счастлив, а чем дольше мы встречались, тем сложнее было найти повод и способ, чтобы объясниться. Ты всегда говорил, что гордишься тем, кто я есть, а потом еще и рассказал обо всем своим родителям. Я знал, что это не могло продолжаться вечно, но и не мог разрушить все то, что у нас было, — Намджун с сожалением покачал головой, поглощенный ужасной беспомощностью и бессилием перед величиной нагрянувших последствий. — Возможно, я могу понять тебя куда лучше, чем ты думаешь, — подал голос Чимин спустя долгие минуты размышлений. — Я тоже виноват перед тобой, — он немного расслабился, сползая ниже по спинке дивана. — О чем ты? — По правде говоря, я ума не приложу, куда девать все твои подарки, потому что никогда толком и не носил таких дорогих украшений. Я совершенно не умею готовить и прибираюсь дома полдня перед каждым твоим приездом, потому что хозяйственный омега из меня никакой, — руки Чимина предательски задрожали. — Но я ведь всегда просил тебя заказывать еду и клининг, а ты говорил, что в этом совсем нет необходимости, — Намджун удивленно вскинул брови, в полной растерянности глядя на сникшего Чимина. — Не ты один хотел понравиться и выглядеть лучше, — и без того красные щеки омеги разгорелись от смущения. — Ты заинтересовался мной, когда на мне была куча макияжа, красивая одежда и куча странных аксессуаров, которые на меня нацепил Тэ. У меня ведь раньше такого никогда не было, а тут пришел ты, красивый и богатый альфа, которому нужен был соответствующий омега. Я боялся потерять тебя и разочаровать своим обычным поведением и внешним видом. — Я бы обратил на тебя внимание, даже если бы ты был одет в мешок от риса. — Правда? В ответе не было никакой нужды. Чимин и так видел все по глазам, сиявшим теплотой и обожанием, будто он вовсе не походил на половую тряпку, пропитанную слезами вместо воды. Намджун поднялся с колен, усаживаясь на диван и распахивая руки в робком приглашающем жесте. Чимин хотел бы — не смог проигнорировать его. Он растаял в любимых и ничуть не изменившихся объятиях, вновь ощущая себя самым желанным омегой в мире. — Как думаешь, у нас есть хотя бы крохотный шанс начать все сначала, как положено? — он не давил, прекрасно понимая, что просить о таком больше не имел права. Но Чимин только рассмеялся, хрипло кашляя от болезненного жжения в сорванном горле. — Позволишь мне пригласить тебя на свидание? — Только никаких оперных театров, — отозвался омега, блаженно вдыхая с кофты успокаивающий лесной аромат с примесью морозной свежести. — Как насчет личной экскурсии по моей мастерской?