Никакого секса в бассейне

— Может, переедешь ко мне? Вопрос слетает с губ Сатору просто, даже без придыхания. Его обычный голос, его повседневная интонация. Его длинные пальцы на затылке даже не сжимают, не гладят — покоятся поверх волос, Гето даже не чувствует тепло его ладони. Гето перестаёт сосать и выпускает член Сатору изо рта. Прозаично обхватив его пальцами у основания и открывая рот. Никаких мокрых звуков. — Я и так у тебя почти живу, — резонно отвечает он. Ну типа, он часто зависает у Сатору. Ночует тоже часто. Остаётся у него, когда тот сваливает работать, — это иногда. Чаще, когда Сатору нет, он предпочитает быть у себя дома или на работе. — Почти живёшь, — говорит Сатору. Гето задумывается, глядя на обивку дивана. Он стучит головкой члена о свой подбородок, как стучат карандашом или ручкой по губам, когда думают. Сатору хохочет, и Гето перестаёт, мазнув уздечкой по щеке. Почему именно сейчас? Ну, в смысле, не в этот июльский день, а в этот минетный момент? Хороший минетный момент! Не то чтобы Гето не хотел жить с Сатору. Но и не то чтобы он хотел. Они хорошо проводили время вместе, тратили много денег Сатору, конечно же, и тому повезло, что Гето не стал сопротивляться этому. Гето удобный. Гето плевать, ему нравится бассейн Сатору, ему нравятся его подарки, походы по ресторанам, нравится сосать Сатору, нравится удовлетворять его сексуальные желания в любое время. Нравится удовлетворять свои сексуальные желания в любое время. Гето нравится, ок? Пусть даже бассейн и сыграл большую роль. Что Гето не нравилось? Да хрен его знает. Он поднимает на Сатору взгляд и не может увидеть в его лице даже намёка на лукавство. Сатору не говорит «можешь подумать», он не говорит «ответишь потом», он задаёт вопрос и ждёт ответ. Всё у них в отношениях просто. Секс, бассейн и свобода. И Сатору хочет ответа. И, наверное, это ничего, если бы всем, чем дорожил Гето, были его работа и койко-место, которое он выбил за бесценок у друга своего друга. Гето прагматичен, ок? Он в полном дерьме. — Ладно. И теперь он в ещё большем дерьме. *** Они познакомились в конце апреля. Воздух ЛА тёплый, но не палящий. Сезон дождей давно уже закончился, и впереди, кажется, снова вечное лето. Апрель нежный и ласковый. Туристов и тех, кто приезжает на лето, ещё не много. Гето на работе в мастерской один. Ну, если не считать старого шевроле другого друга его друга. Он уехал из Токио почти миллион лет назад и сейчас почти слился с местными пейзажами, за исключением того, что под основной вывеской мастерской висела ещё одна, на японском. Во-первых, привлекало местных, они думали, мол, что качественней, во-вторых, и земляков тут немало. Гето почти стал забывать родной язык. Когда живёшь в Городе Ангелов, время ощущается по-другому, жизнь чувствуется медленной, не горящей, спокойной. На его парковке возникают два холёных. Один из них, американец из Детройта пятьдесят девятого года, цвета коммунизма и крови недругов Гето. Хотя какие недруги могут быть у Гето, он простой механик. Скорее недругов второго, который за рулём первого, ему на вид лет девятнадцать, максимум двадцать один, разница в десятку лет у них точно наберётся. Он в белоснежной рубашке и с ветром в таких же белоснежных волосах, в красном кабриолете он выглядит как издёвка. Гето наблюдает, оторвавшись от капота шевроле, даже не делая вид, что ему неинтересно. Хотя бы потому, что выражение интереса на его лице — в принципе эмоция несуществующая. Но это когда дело касается лица, Гето умеет быть непроницаемым. Ослепительно-пижонское безобразие выходит из машины, тонкий и высоченный, выше самого Гето. У него узкие бежевые слаксы, открытые лодыжки и туфли из кожи, которые стоят больше, чем Гето зарабатывает… за полгода? На носу — чёрные очки, и, подходя к Гето, он не снимает их. Гето плевать, что он там прячет, но он всё равно смотрит прямо на стёкла, чтобы холёный знал, что прятать ничего не нужно. А может и нужно. Гето говорит на английском, хотя холёный очевидно соотечественник: — Чем могу помочь? Белоснежная рубашка с закатанными рукавами представляется как Годжо Сатору. Он поднимает очки на макушку и смотрит на Гето. Годжо Сатору реально стоило бы прятать этот влажный взгляд. — Привез малыша на техосмотр, — английский у него идеальный. Омерзительно. — Этот малыш тебе в деды годится. Закатывай. Годжо Сатору как-то странно смеётся, жмёт плечами и разворачивается на своих плоских каблуках, возвращаясь в кадиллак. Ему стоило бы прятать не только взгляд, но и эту задницу, но тут тоже ничего не попишешь, тем более Гето уверен, примерно на процентов сто девять, что в данный момент провожать взглядом этот зад — его прямая и спланированная (не им) обязанность. Гето отходит от шевроле и смотрит, как парень заезжает в гараж на своей машине. Он останавливается как раз на уровне Гето. Стоит ему повернуть голову — и его взгляд упрётся в ширинку. Не так и плохо. Жаль, что только взгляд. — В целом жалобы есть? Вместо ответа Годжо заводит машину, но сцепление не выжимает. Давит на газ, чтобы машина «поурчала». Слышен нехарактерный скрежет и стук. — Слышишь? — спрашивает парень и смотрит на Гето снизу вверх так, как смотрят в порно те, кто стоит на коленях. — Или стартер, или… что-то ещё. — Я надеюсь, что стартер, — негромко говорит Годжо Сатору, — не хотелось бы серьёзных проблем. Гето ещё раз оглядывает алый кадиллак. Таких осталось не больше сотни, и если будет серьёзная поломка, то повозиться действительно придётся. — Нужно будет проверить всё под капотом. — Можем проверить вместе, — улыбается Годжо, переходит на японский, и Гето беззастенчиво смотрит на его улыбку и странный рот. — Вместе мы там не поместимся, — пожимает плечами Гето, тоже отвечая на родном языке и опуская глаза на верхнюю незастёгнутую пуговицу на рубашке. — Я точно знаю, где мы поместимся, — Гето смотрел порнофильм, который начинался точно также. Они трахаются на заднем сидении машины, и Гето знал, что так будет, едва Годжо Сатору появился в его поле зрения. Иногда секс бывает настолько хорош, что ты понимаешь, что грех его не повторить. Может, пока не надоест. Хотя, возможно, Гето слишком сильно привык не загадывать, не думать и просто жить. Даже не хватать возможность, а молча брать, если предлагают. Ему приходится везти Сатору домой на своей машине. Просто потому, что Сатору попросил подкинуть, потому что он не любит такси и потому что Гето должен знать, куда потом подкинуть его кадиллак. Гето тормозит на подъездной дорожке у огромного особняка на холме над морем. Слишком огромного для одного. — Спасибо, — тянет Сатору, поворачиваясь всем корпусом к Гето, — мне было классно, надеюсь, тебе тоже. Он улыбается так, будто ему не нужен ответ. Эта улыбка говорит Гето: «Я знаю, что ты хорошо кончил». Сатору не нужен ответ, он не задавал вопроса. Да и какая к чёрту разница, если Гето действительно хорошо кончил. Гето смотрит на его рот и искусанные губы. Он думает о том, как хорошо было, когда между этими губами был его член. Думает о том, как ему реально было хорошо. Он слегка улыбается и тянется к лицу Сатору рукой. Тот податливо склоняется к его ладони, и Гето ведёт пальцами по его скулам. Наверное, им стоит поцеловаться в столь романтичный момент, но Гето даже не думает об этом. Сатору довольно улыбается, и Гето уверен, что он тоже не думает про поцелуи. — Сходи в душ, — говорит Гето. — Ага, буду думать о тебе. Гето, скорее всего, тоже будет думать об узкой заднице Годжо Сатору сегодня, когда будет в душе. И обо всех остальных его достоинствах, которые успел оценить на заднем сидении кадиллака в трёх позах, которые показались им достаточно удобными в данных обстоятельствах. Господи, задница Сатору реально охренительная. Хотя, наверное, всё дело было в Сатору в целом. Он был чертовски горячим и податливым, гибким, сумасшедшим и наглым. Гето был тронут такой самоотдачей. Короче, Гето будет рад возможности ещё раз трахнуть Сатору. Тогда они договорились, что будут на созвоне, если с кадиллаком будут какие-то проблемы, и, если всё будет хорошо, Гето просто пригонит тачку к этому самому месту. Тачку Гето пригоняет через четыре дня. Это был стартер. Немного дороже вышло, чем обычный техосмотр, но Гето уверен, что это не проблема. Старичок исправно катался, посторонних звуков не издавал, и Гето был даже удивлён тому факту, что Сатору обращался с ним довольно бережно во время езды. Это сейчас Гето понимал, что Сатору хоть и любил тратить бабки, но слепым расточительством не болел и бережно относился к дорогим тачкам, обуви, технике и труду своей домработницы. Автоматические ворота поднимаются, и Гето закатывает машину во двор к огромному гаражу. Сатору выходит, улыбающийся, с телефоном в руках, в шортах и распахнутом бежевом халате из тонкой блестящей ткани. — Привет, — говорит он на японском, улыбаясь как кинозвезда. Гето выходит из машины и подходит ближе, — ну, как? Всё хорошо? — Да, порядок, — кивает он, тоже переходя на родной язык, — никаких проблем нет. Кто-то до тебя её водил? — Не знаю, — пожимает плечами парень. — Пойдём, — говорит он и машет рукой, мол, иди за мной. Гето чертовски рад, что не сталкивается с навязчивым «зайдёшь ко мне?», а сразу получает предельно понятное «пойдём». Они обходят гараж, и перед Гето открывается вид с бассейном, каменной кладкой и шезлонгами, идеальными газонами, пальмами, спуском к песчаному пляжу, дорожками к особняку со стеклянными стенами и всякому такому, что Гето часто видит, проезжая мимо частного сектора. Только на территории таких особняков он ни разу не бывал. Тем не менее, Сатору не спеша идет вдоль всего этого, и Гето так же не спеша следует за ним. — Кадиллак я купил у одного старого американца тут. — Ммм… — Не думаю, что на нём часто ездили до меня. — Там много… новых деталей, не оригинальных. — Это я поменял, — пожимает плечами Сатору, и они заходят в дом. Никаких дверей или веранд. Газон и сразу мраморная плитка. Прозрачные двери автоматически закрываются за ними. — Но… их нельзя просто взять и поменять, — говорит Гето и проходит вглубь дома. Тут нет ни прихожих, ни гостиных. Много места, прорва сраного места, и зона чиллаута переходит в кухонную зону, барную и потом рабочую. С другой стороны у окна во всю стену — или это просто прозрачная стена — стол, заваленный бумагами и книгами. Убранная кухня, будто никто тут не готовит, такой же чистый бар, на огромном белом диване лежит только полотенце. — О да, я в курсе, — Гето слышит, как усмехается Сатору, и поворачивается к нему. Тот с пультом в руках стоит у простого комода, на котором лежат ключи, очки, флакон духов и прочая такая мелкая дребедень, которая доказывает, что в этом доме кто-то живёт. Гето видит себя в отражении зеркала над комодом. — Сам? — переспрашивает он. — Да, а что? — говорит Сатору и тискает белый пульт, направляя его куда-то в потолок. Кондиционер скорее всего, тут действительно жарко из-за сплошных окон. — Это не достал и вставил. — К сожалению, — шире улыбается Сатору, и Гето усмехается, осознав, что сказал, но Сатору, тем не менее, продолжает, отложив пульт обратно на тумбочку. — Занимался этим года два-три назад, и у меня это заняло кучу времени. — Ну ещё бы, — понимающе хмыкает Гето. — Рад, что тебе не нужно объяснять всё на пальцах. В итоге… честно говоря, я не лазил под капот с тех самых пор. Сатору словно бы неохотно это признаёт. Как будто Гето может подумать, что тот соврал ему и поэтому прикатил машину в автосервис. Гето в целом всё равно, но что-то подсказывает ему, что Сатору не пиздит. У него острый нюх на такие моменты. — А что на втором этаже? — спрашивает Гето, указывая на полукруглую лестницу. — Да так, спальня, гостевая, воркрум… побольше, ванная… тоже которая побольше, гардеробная. — А кухня, которая побольше? Сатору смеётся и качает головой. Гето тоже выталкивает из себя улыбку, хотя бы потому, что Сатору ужасно заразительный. У того в руках начинает звонить телефон, и Гето почему-то отводит взгляд на вид с бассейном, хотя они стоят достаточно далеко друг от друга, чтобы Гето мог увидеть дисплей телефона. — Сугуру, — Сатору тут же подходит, и Гето поднимает на него взгляд, — я отвечу, ладно? Это по работе. — Конечно, — говорит Гето, будто бы он мог сказать «нет, не ответишь». — Ты можешь погулять тут. Сделать себе кофе или выжать сок, или там, в баре полно всего, — Сатору неопределённо машет в сторону кухонного островка. Оттуда, кстати, другой вид, на сад. — Иди, я не хочу тебя отвлекать, — говорит Гето, потому что телефон всё ещё настойчиво звенит. — Короче, будь как дома, можешь прыгнуть в бассейн бомбочкой. Я скоро приду, — дробью выговаривает он, уже прикладывая телефон к уху и переходя на английский. — Алло, да… Сатору убегает на второй этаж, а Гето снова оглядывается. Просто охренеть. Он идёт дальше к кухне. В холодильнике полно еды, видно, готовят тут едва ли не каждый день. С другой стороны, не факт, что сам Сатору этим тут и занимается. Гето не пренебрегает советом и достаёт из холодильника всё необходимое, чтобы сделать себе сэндвичи. Наверху слышен приглушённый голос Сатору, но Гето если бы и хотел услышать что-то, не смог бы. В шкафчике он находит свежайший хлеб. Восхитительно. Хотя тот факт, что ему попался шкафчик, полностью забитый киндеровскими сладостями и японскими сосалками, наводит на некоторые мысли. Он делает себе сэндвич и идёт гулять по дому. Белый диван. Выглядит мягким и огромным. По факту оказывается мягким и огромным. Гето может вытянуться на нём во весь рост, он даже не уверен, сможет ли вытянуться во весь рост, если ляжет на пол в своей комнате. Сможет, наверное, если вынести оттуда всю мебель. Сэндвич доеден. Гето находит уже готовый свежевыжатый апельсиновый сок в холодильнике и наливает его себе в стакан. Кухня супер, диван супер. Плазму на стене проверять не хочется. Он подходит к столу у самого окна. Он не просто в бумагах, а в огромных ватманах с чертежами автомобилей. Гето не рассматривает детально, всё-таки это не его дело. На столе — чашка из-под кофе. Какая прелесть, всё-таки Годжо Сатору живой человек. За кухней, оказывается, есть ещё одна дверь. Гето не сразу её заметил, потому что она, конечно же, сливается с прозрачной стеной и закрыта прозрачным тюлем. Гето выходит на ещё один задний двор. Как открытая терраса. Обеденный стол, зона барбекю, закрытый зонтик и батут. Здоровенный, нахрен, батут. Ладно. Он прогуливается по двору и оставляет свой пустой стакан от сока на столе. Обходит дом и выходит обратно к бассейну и шезлонгам. Двери автоматически открываются, когда он подходит слишком близко. Гето всё же заходит в дом и идёт в сторону кухонного стола. Он убирает обратно в холодильник всё, что доставал, и старается вернуть всё как было. Впрочем, едва ли Сатору как-то прокомментирует это. Гето подходит к комоду. Кроме всего прочего, на нём несколько пар очков. Гето меряет все и останавливается на круглых чёрных, в которых Сатору впервые приехал к нему. Он снова выходит на улицу и идет к шезлонгам. Сначала футболка, потом кроссовки и джинсы. Гето подходит к краю бассейна и опускает в воду ступню. Вода — что надо в такую погоду. Он стягивает с себя и трусы и кидает в кучу своей одежды на шезлонге. Бомбочкой он прыгать не станет, но в бассейн охотно упадёт. Только очки все в каплях. Плевать, Гето даже не снимает их. Он плавает туда-сюда, даром что бассейн недостаточно большой. В апреле ещё не такая жара, а ближе к заходу солнца температура вообще падает до градусов двадцати. Но вода в бассейне тёплая, сегодня больше никуда не надо, и Гето лениво думает, что он бы так заканчивал каждый день. Гето смотрит на дом. Второй этаж с такими же панорамными окнами. Никаких стен, только стёкла. Только солнце. Они почти не затемнены, но тень и отражение с козырька крыши не даёт рассмотреть, что там. Гето недолго рассматривает. Прикрывает глаза, просто лёжа на воде. Вскоре он выбирается из воды и идёт в дом, оставляя на мраморном полу мокрые следы и кучу капель с тела и волос. Но он только берёт с дивана полотенце и выходит обратно на улицу. Вытирает лицо, выжимает волосы, вытирает очки, чувствует запах шампуня Сатору. Он кладет полотенце на шезлонг с одеждой, а сам ложится на соседний. Если Сатору и водит к себе кого-то, то Гето всё равно уверен, что большую часть времени тот проводит один. Это сложно объяснить, но Гето знает, что это круто — оставлять за собой следы. Брать чужие полотенца, еду из холодильника, оставлять стакан на заднем дворе, капли на полу, одежду на шезлонгах, следы на очках. Не то чтобы Гето исходил из корыстного умысла или из каких-то других наглых побуждений. Но делать себя частью дома Сатору ему нравилось. Когда ты так делаешь, ты даёшь привыкнуть к себе с изнаночной стороны. Ваше доверие начинается не с громких слов и отчаянных поступков, а с физической близости… с подкожного, с интуитивного, с подсознательного, с неочевидного нахождения рядом. И этого можно не осознавать, пока оно не исчезнет. Пока Сатору не заметит, что больше никто не берёт его полотенце и очки, никто не оставляет стаканы, никто не меняет положение подушек на диване. Гето не первый день живёт. Он делает это не потому, что хочет привязать его к себе, не потому, что ему это всё нужно, и даже не потому, что хочет бесплатный, безлимитный абонемент к этому бассейну, а потому, что сам подсознательно знает, что такая форма доверия — самая безболезненная и комфортная. Как раз для тех, кто собирается хорошо проводить время вместе. Хорошо проводить — в смысле заниматься сексом. Проникать в личное пространство человека нужно так же осторожно, как и в его тело. И если бы Гето хотел от Сатору чего-то ещё, кроме хорошего совместного времяпрепровождения, он бы свалил к себе, как только Сатору пошёл говорить по телефону, и ждал бы, пока тот не перезвонит и сам не пригласит приехать ещё раз. А Сатору не позвонил бы. Потому что он уже сказал «пойдём». А Гето живёт не первый день. Им нужно одно и то же. Когда Гето нагревается на скупом солнце, он поднимается с шезлонга и идёт в дом, чтобы попить. Бар — это, конечно, круто, но хочется выпить или с Сатору, или когда стемнеет. Почему-то Гето не лезет в хитросплетения своей головы, принимая такое желание. Он снова наливает себе сок и идёт со стаканом на улицу. Обходит бассейн, чтобы подойти к шезлонгам, делает ещё пару глотков сока, ставит стакан у самого бортика, чтобы можно было его взять в любой момент, и снова идёт плавать. Сатору приходит, когда Гето снова лениво валяется на воде. В общей сложности его не было часа два, но Гето не в обиде, он хорошо провёл время и мог бы развлекать себя ещё до глубокого вечера. Сатору улыбается, щурится от закатного солнца и подходит к бассейну. Со своими прозрачными глазами он выглядит почти психопатично, но Гето нравится. Он смотрит на него и плывёт к бортику. Сатору подходит, слегка задирает свой халат и садится на самый край бассейна, опуская одну ногу в воду, а вторую просто сгибая в колене. Гето подплывает к нему и становится рядом, упершись локтями в бортик — тут довольно мелко, вода ему по грудь. — Это мои очки, — говорит Сатору, мягко улыбаясь, не упрекая, не спрашивая. Гето нравится этот тон. — Я знаю. — Извини, что задержался. — Порядок. Сатору наклоняется, и Гето чувствует губы на своём ухе. Чувствует горячее дыхание, лёгкий укус и скользкий язык. Потом Сатору выпрямляется, и они с Гето просто расслабленно греются на закатном солнце. — У тебя классно, — говорит Гето позже. — Ммм, — мычит Сатору, и Гето поднимает на него взгляд, тот улыбается с прикрытыми глазами, склоняя голову к своему плечу, — видел тебя в окне. — Я знаю. — Я знаю, что знаешь. Гето отрывается от бортика и поворачивается лицом к Сатору. Тот выдыхает и кусает нижнюю губу. Гето отодвигает слегка его коленку и откидывает полу халата. Сатору без шорт, ну ладно, Гето тоже. Лишнее это всё. Гето снимает очки, кладёт их на бортик, обхватывает ещё мягкий член Сатору и медленно надрачивает его. Член у Сатору что надо, большой. Интересно, Сатору спит с девушками? Трахает ли других парней? Ленивые мысли, Гето не очень хочет знать наверняка. — Подвинься ближе, — просит Гето. Сатору двигается ближе к краю и опускает и вторую ногу в воду, широко разводя колени. Гето всё ещё водит рукой по его члену. Тот уже в полной боевой готовности. Гето второй рукой обхватывает мошонку и массирует её. Сатору шумно выдыхает, словно бережёт более сладкие стоны для того момента, когда Гето возьмёт его член в рот. Гето совершенно никуда не спешит. Он всё ещё водит рукой по его члену и наблюдает, как головка то прячется, то выскальзывает из крайней плоти. Выделяется капелька смазки, Гето ведёт рукой вверх и оставляет её там, чтобы крайняя плоть скрыла всю головку, кроме самого венчика. Он оставляет в покое его мошонку и указательным пальцем свободной руки мажет по этой самой капле смазки. Этого очень мало, поэтому Гето облизывает свой палец и снова возвращает его на вершину головки. — Что ты… — Тшшш… Гето поддевает указательным пальцем крайнюю плоть, проталкивает палец под кожу, не дальше первой фаланги, и водит им вокруг головки. — Твою ж… — Сатору захлёбывается в своём стоне, — Сугуру… — выдыхает он и скулит. О да, детка. Палец выскальзывает из-под верхней плоти, потому что Гето засмотрелся на лицо Сатору. — Сделай так ещё раз, — просит он и придвигается ещё ближе. Или просто нетерпеливо елозит на месте. Гето повторяет, только его палец берёт в рот сам Сатору. Гето снова пододвигает крайнюю плоть к самому верху и просовывает под неё палец. Головка Сатору сочится естественной смазкой, и Гето, убирая палец, наклоняется и слизывает языком прозрачные капли. — О боже, — стонет Сатору, запрокидывая голову. Гето не отвечает, а начинает сосать. Сосёт он тоже в своем темпе, медленно, сжимая губы и вбирая как можно больше, всё ещё не убирая руку, которая обхватывает член. У Сатору реально здоровый член, а у Гето не самый профессиональный рот, без руки никуда. Но Сатору вроде не жалуется. Он шумно дышит и едва разборчиво поминает всуе. Гето всё это очень нравится. Нравится Сатору и нравится делать ему хорошо, нравится слушать его тяжёлое дыхание, нравится его бассейн и его член. Он ещё в машине оценил его, но ничто так хорошо не оценивается в полной мере, как если взять это в рот. Гето хочет сделать что-нибудь приятное языком, но задерживается губами у самой головки. Она гладкая на язык и теплее, чем ствол. Гето сжимает его в кулаке и продолжает водить им по всей длине, обсасывая головку губами, постоянно соскальзывая к самой уретре и случайно издавая влажный причмокивающий звук. Судя по тому, как покрываются мурашками бёдра Сатору и как вздуваются вены на его выбритом лобке — ему, кажется, нравится. Гето снова сосёт, даже не пытаясь взять глубоко, головка упирается в нёбо, и он старается сжимать губы у её основания. Сатору всё же выдёргивает одну ногу из воды и сгибает её в колене, откидываясь на локти. Он вроде хотел что-то выкрикнуть, но Гето слышит только низкий скулёж, прерываемый тяжёлыми вздохами. Гето всё же отрывается от его члена и смотрит на лицо Сатору, продолжая работать ладонью. Сатору опускает на него глаза, и в его сведённых на переносице бровях Гето видит просто всё. Что ж, Гето рад стараться. Он переходит с умеренного темпа на медленный. Надрачивает член у головки, крепче сжимает кулак, но никуда не спешит, работает на качество. Самому себе так делать сложно, кулак срывается в бешеный ритм, оргазм подступает быстро и проносится как скорый поезд. Сейчас же Гето может видеть, как кривит губы Сатору, но не может издать ни звука, потому что сам не определился, он хочет попросить быть быстрее или продолжать так же. Гето сделал бы по-своему. Чтобы только наблюдать, как Сатору медленно накрывает судорога оргазма, как он мечется в желании побыстрее кончить и одновременно продлить это чувство, когда ты зависаешь на границе. — Всё-всё-всё, больше не могу, — быстро тараторит Сатору и смотрит на руку Гето, но тот склоняет голову и вскидывает бровь. Нет. Нихрена не сейчас. Сатору от злости и невозможности кончить начинает рычать, переходя на низкий вскрик. Гето кажется, что он уже из принципа не попросит быть быстрее. Гето отрывает взгляд от лица Сатору и начинает ещё медленней водить рукой по члену, он больше сжимает кулак наверху и ослабляет хватку у основания. Сатору не переставая скулит, его головка вишнёво-красного цвета, и Гето ужасно хочется положить её на язык. Гето понимает, что Сатору вот именно сейчас кончит, когда он чуть сгибается и его рука дёргается к запястью Гето. Он изливается на руку Гето, и тот едва успевает отпрянуть, чтобы не получить струю в лицо. Ну уж нет, они ещё не так хорошо знакомы. — Боже, Сугуру, боже, — шепчет Сатору и стонет на выдохе, когда Гето в последний раз проходится кулаком вдоль его члена, выжимая из него всё. Гето отплывает от него, снова возвращаясь к своим плавательно-водным процедурам, абсолютно довольный собой и своей работой. Сатору стряхивает с плеч халат и тоже спрыгивает в воду, создавая кучу брызг. Чуть позже Сатору подплывает к Гето, и он теснит Сатору к борту, прижимается к его телу под водой, а тот закидывает руки ему на плечи и тянет свой рот во влажной улыбке. Не дай бог целоваться полезет, думает Гето. Сатору не лезет целоваться, вытаскивает свой язык, склоняется и ведёт им сначала по шее Гето, а потом переходит на ухо, всасывает в рот мочку вместе с тоннелем. Гето прикрывает глаза и трогает большими пальцами выпирающие тазобедренные косточки Сатору. Сатору снова смотрит в лицо и снова выглядит как психопат. Гето думает, что не рассматривал его ещё так близко. У него безумные ресницы. Они посерели и слиплись от воды, но от этого его глаза стали светиться как флюоресцентные лампочки. И волосы у него мокрые, но такие же кошмарные, беспорядочные, и губы его такие длинные и такие улыбающиеся. — Трахнешь меня? — говорит Сатору своими губами, и Гето выходит из морока его бесконечного лица. — Тут? — Нет, — он качает головой. Гето чувствует его ладонь на своём члене, — знаешь, сколько я плачу за чистку этого бассейна? Не хватало тут ещё кончать. — Я понял, идём, — тихо говорит Гето и ведет носом по его мокрой острой скуле. — Идём, — повторяет Сатору, убирая руки от Гето. Сатору выскальзывает из его рук и плывёт к другой стороне бассейна, откуда наружу ведут широкие лесенки. Гето плывёт за ним. Сатору поднимается на пару ступеней, а на последнюю ложится животом вниз и смотрит на Гето. Тот усмехается, ладно, Сатору выглядит сейчас как модель из журнала для взрослых. Его ягодицы приветливо выглядывают из-под воды, и Гето ни на что больше не может смотреть. Гето подплывает и сначала хочет сесть подле, на ступенях, которые глубже, но передумывает и полностью выходит из бассейна, попутно мокро шлёпнув ладонью по ягодицам. Если Сатору не ради этого развел это показательное выступление с обнажёнкой и поволочным взглядом, то зачем ещё? — Идём, — громче говорит Гето. Сатору переворачивается на спину и протягивает руки вверх. Гето выдёргивает его из воды, словно утопающего. Только Сатору нихрена не жертва, он тут же присасывается своим мокрым телом к такому же мокрому телу Гето. Длинный и ползучий, обвивает своими руками как плющ, чёрт знает что хочет сделать, то ли потереться, то ли обвить Гето и ногами тоже. Гето пытается удержать его за пояс, за бёдра, за задницу — скользко. Сатору съезжает, Гето оставляет на нём синяки и царапины, потому что ляжки Сатору хоть и не такие широкие, как у самого Гето, но всё же тяжёлые. — Блядь! — ругается Гето, но не нетерпеливо, а просто раздражённо. Потому что Сатору невыносим. — Сатору, идём на грёбаный диван! — Оу, ну идём, — улыбается засранец, поворачивается спиной, и Гето наивно полагает, что тот сейчас как Бемби побежит туда, куда сказано. Нет, Сатору прогибается в пояснице так, чтобы уже давно стоящий член Гето проехался между его ягодицами. Гето ударяет его снова. Именно ударяет. Не игриво шлёпает по аппетитной заднице, а бьёт так, чтобы остался след. — Ай! «Врёшь, тебе нравится». — Выебу без смазки, — обещает Гето. Не угрожает, просто обещает. Сатору кладет ладонь на алый след на своей заднице, пытается его рассмотреть, изгибается как змея и поднимает глаза на Гето. Озорные. — Тебе нравится? — что именно, чёрт? Сатору кладёт вторую руку на вторую ягодицу и раздвигает их в стороны. Гето видит его сжатую дырку и понимает, что за четыре дня успел соскучиться по ней. Сатору убегает, и Гето догоняет его у самого входа, прижимает к стеклу и заставляет прогнуться в спине. У Сатору прекрасно это получается. Гето оценил его способность гнуться ещё в кадиллаке и теперь намерен пользоваться этим в полной мере. Тем не менее, Сатору послушно жмётся щекой к стеклу, расставляет шире ноги, прогибается и снова возвращает ладони на свой зад, отдавая себя Гето целиком. Без смазки. — Так хочется? — спрашивает Гето. Он удерживает Сатору за плечо, чтобы тот не рыпался, а второй рукой обхватывает свой член у основания и водит головкой по ложбинке между ягодицами. — Да, — кивает Сатору, и его голос резонирует со стеклом, к которому он прижат. — Ты же только что кончил, — говорит буднично Гето и толкает головку в сжатую неподготовленную дырку. Толкается так себе, но спасибо хоть между его ягодицами всё ещё мокро от воды. И не то чтобы Гето не был уверен в том, что Сатору ничего не стоит возбудиться снова, кончить снова, снова возбудиться и так далее. Сатору сам по себе такой. Словно у него на лбу написано «я люблю много трахаться». Сатору сначала стонет, а потом отвечает. — Мне нужен твой член внутри. Гето ухмыляется, хоть Сатору этого и не видит, и толкается глубже. Суть в том, что наслаждаться середнячковым минетом или дрочкой с чужих рук — это не то же самое, что чувствовать член в своей заднице. И теперь Сатору нужны именно эти ощущения. Гето вообще-то знает. Он всё равно знает, что пока он будет толкаться в Сатору, у того снова встанет, и их секс рано или поздно достигнет своего логического завершения с обеих сторон. И скорее всего поздно. И это охренительно. Потому что Гето уже изрядно утомили перепихоны, в которых его партнёр слишком быстро кончал, а Гето был вынужден додрачивать сам себе, чтобы просто получить разрядку. Поэтому Сатору охренительный. И он знает, что нужно Гето. Его узкая задница в продолжительное пользование в обмен на множественные оргазмы. Идеальная сделка. Сатору убирает руки, упираясь ладонями в стекло. Гето заменяет их своими. Большими пальцами оттягивает в стороны ягодицы и смотрит, как узкая дырка растягивается под давлением его члена. Толкается он, кстати, небыстро. Просто умеренно. Они никуда не спешат, Сатору довольно мычит всякий раз, когда Гето входит глубоко, но подмахивать не спешит. Они на одной волне, и Гето даёт Сатору просто почувствовать свой член внутри, будь он во всю длину или нет. — Хорошо, — выдыхает Сатору, всё-таки запрокидывая голову и насаживаясь. Гето успевает перехватить его за выпирающие тазовые косточки и прижать к себе. Сатору снова мычит, пока они просто стоят, а Гето чувствует, как сжимается кольцо мышц у основания его члена. Сжимается и расслабляется и снова сжимается. Гето опрометчиво склоняется и целует Сатору в плечо. — Сугу… — выдыхает тот, и Гето выпрямляется, не давая ему договорить, снова начиная двигаться в Сатору. Он входит глубоко и выходит полностью. Достаёт даже головку, смотрит, как дырка Сатору сжимается, и входит снова. После того, как головка скользит мимо входа и проезжается или по мошонке Сатору, или вверх по ложбинке, Гето плюёт на то, как это выглядит, и трахает его, не вытаскивая член полностью. В целом, ему тоже хорошо. Отлично даже, он бы сказал. Гето уже близок к тому, чтобы перейти в активную фазу. Хотя ему и так хорошо. Безыдейное, разогревающее проникновение — это то, что заслуживает больше внимания. В кадиллаке было не до этого. Да и там был первый раз у них. И Гето рвало крышу от этого тела так, что даже думать было сложно. Сатору так же опрометчиво обхватывает своими пальцами запястье Гето. Гето сжимает руку на его бедре, сильно, Сатору руку не убирает, и из Гето вырывается рваный стон. Он выходит из него, и Сатору настолько понимает всё, что тут же выпрямляется и тянет Гето за то самое запястье за собой в дом. Они наконец-то дойдут до дивана. Сколько, интересно, мужчин уже трахнуло Сатору на нём? Сколько девушек трахнул тут он сам? Сатору пользуется тем, что запястье Гето в его захвате, и разворачивает того, толкая в грудь. Гето мягко падает на диван и тянет его за собой. Он тут же седлает его колени, и его руки оказываются в мокрых волосах Гето. Он изгибается и двигается так, будто Гето снова в нём. Но это всё фикция. Сатору просто прижимается своей промежностью к члену Гето, и это кажется точно таким же трахом, какой и был до этого момента. Гето не против, он трогает задницу Сатору, его бёдра, его рёбра, снова задницу, трогает его дырку, массирует, но не проникает пальцами, пусть Сатору теперь сам управляет тем, что войдёт в него, раз уж он так бодро уселся сверху. Гето нравится. Ему кажется, что они сейчас поцелуются, но Сатору приоткрывает рот, шумно дышит, кончиком языка ведёт по губам Гето — это весь «поцелуй». Сатору опускает голову. Его мокрая чёлка падает ему на лоб. У него снова стоит, Гето хочет потрогать, но сегодня он уже этим занимался. Позже, может быть. В кадиллаке Сатору кончал от одного только члена внутри, и Гето почти уверен, что это принципиальный момент. Кончить без внешней стимуляции сложно, и если это всё-таки происходит, то это значит только то, что тебе хорошо так, словно сами Иисус и Сатана приложили руку к твоему оргазму. Короче, Сатору любил баловать себя. Он обстоятельно и по-хозяйски берёт член Гето и направляет его в себя, сразу же опускаясь на всю длину и закатывая глаза. О да, детка, Гето тоже умопомрачительно приятно быть снова в тепле и любви. Сатору сам задаёт темп, хотя двигается медленно, раскачивается, как лодочка на волнах, изгибается так же мягко и красиво, Гето оставляет одну ладонь на его пояснице, чтобы ощущать, как ходит под ней тело Сатору. — Тебе нравится? Он ещё спрашивает. На комплимент нарывается, засранец. — Твоя задница — нечто, — Гето не жалко комплиментов, в целом. Только бы Сатору ускорил темп. Но его лицо не замышляет ничего хорошего. Он полностью отдаёт себе отчёт в том, что делает, и Гето рад и не рад этому одновременно. Сатору опускается до упора и начинает двигать бёдрами вперёд-назад, а потом по кругу и снова вперёд-назад. Он оставляет свои руки на плечах у Гето, ближе к шее, сжимает, оставляет борозды от коротких ногтей. — Знаешь, что ещё нечто… — шепчет он одними губами, на выдохе, будто бы пиздеть запал пропал, но это всё неправда. Гето догадывается, но на лице Сатору столько наслаждения, что оно не помещается в его бездонных глазах. Именно поэтому он ещё не завалил его головой вниз и не оттрахал до потери пульса. Сатору ёрзает, даже не поднимая свою задницу, двигает бёдрами, будто сам кого-то трахает, но его головка только скользит по животу Гето, и ему невыносимо хочется, чтобы белобрысый скакал на его члене, как сраный наездник, вверх-блядь-вниз, а не елозил туда-сюда. Гето начинает закипать и переставать контролировать лицо и руки. Он бьёт Сатору по заднице. Обеими руками, оставляя на ягодицах следы. Сатору замирает, и словно не знает, что дальше делать. Гето снова бьёт не переживая, бьёт сильно, а ресницы Сатору дрожат и губы полуоткрыты. Гето не хочет спрашивать, Сатору сам скажет, если ему не нравится. Но его член капает смазкой на живот Гето, стоит и алеет. Гето оставляет шлепки, пока Сатору не начинает издавать скулёж и дёргаться от каждого удара. У него румяное лицо и задница, он кривится в немых мольбах и его нижняя губа подрагивает, но его бесстыжие глаза совершенно сухие. Гето ударяет ещё один раз, Сатору вскрикивает и ёрзает коленками по дивану. Гето оставляет ладони на его твёрдых бёдрах, вжимая в себя так сильно, что Сатору перестаёт двигаться вовсе. — Ты скачешь, или я вытаскиваю. Сатору машет головой и кусает губы, он что-то невнятное шепчет, опускает голову и откидывается назад, упираясь руками в колени Гето. Он послушно начинает двигаться вверх-вниз, и Гето и хотел бы откинуть голову на спинку дивана, но не хочет не видеть его тазобедренных косточек, его рельефного живота, его разлёта ключиц, его подрагивающих ресниц, его изогнутых губ, его… — Вот так, — выдыхает Гето и поощрительно гладит ладонями тёплую от ударов кожу на заднице Сатору. Сатору мычит и работает. Он сводит брови и старается. Старается быть хорошим, старается насадиться как можно дальше, старается сжаться, когда нужно, старается вильнуть своей задницей так, чтобы Гето понравилось, но по факту… это его ненасытная задница трахает Гето, не наоборот. И Гето это нравится. Он трёт его соски пальцами, и склоняется сам, и посасывает их губами, он трогает всё его тело, мнёт его ягодицы, массирует его мошонку и трёт пальцами края растянутой дырки, пока в ней скользит его член. — Сугуру, — стонет тот и поднимается на коленях. Член Гето легко выскальзывает из него и шлёпается ему на живот. — Ну что? — спрашивает Гето, и пока Сатору перебирает коленями и невнятно скулит, заменяет свой член своими пальцами. Вставляет сразу три, трахает ими быстро, даже не вытаскивая толком, стимулируя простату парня. — Нет-нет-нет, — качает головой Сатору, а сам двигает задницей и насаживается сильнее, так недолго и пальцев лишиться. Гето видит, как по его бёдрам бегут мурашки, и чувствует дрожь, и понимает, что Сатору сейчас кончит. Действительно, нет. Не сейчас. Гето достаёт пальцы и обхватывает основание его члена, сжимая между большим и указательным пальцем, и Сатору открывает рот, хватая воздух так, будто бы до этого не дышал. — Слава богу, я чуть не кончил, — выдыхает он. И в любом другом случае это звучало бы парадоксально. Хотя в данной ситуации Гето больше удивляется тому, как легко им удалось выйти на одну волну. То есть… Сатору будто бы влез к нему в голову и понял, что Гето нужно хорошо потрахаться больше, чем хорошо кончить. Даже если Сатору просто хочет того же, факт, что они нашли друг друга, кажется воистину волшебным. Действительно «слава богу» — и больше никому. Сатору без лишней патетики сползает с Гето и становится в коленно-локтевую, оттопыривая свой зад и прижимаясь лицом к обивке дивана. Гето поднимается, оставляя одно колено на диване, рассматривает розовую дырку Сатору, берёт свой член и постукивает им по ней, звук не такой влажный, как мог бы быть, потому что смазки нет, но Гето всё равно понравилось так делать. — Хочешь кончить после меня? — спрашивает Гето, всё ещё дразня Сатору лёгкими прикосновениями головки к ягодицам. — Нет, — виляет задницей Сатору, — хочу кончить от твоего члена. Хочу, чтобы ты дальше продолжал меня трахать столько, сколько хочешь. — Пока я сам не кончу, ты хочешь сказать? — Да. — Как захочешь, детка, — выдыхает Гето и наваливается на Сатору, начиная втрахивать его в диван. В итоге, Сатору кончил дважды. Почти сразу же, как Гето приступил к его коленно-локтевой, и ещё через какое-то время после того, как Гето продолжил его трахать по любезной просьбе Сатору. Практически насухую кончил, не дотрагиваясь до себя. Гето оставался в некоторых сомнениях, кому из них было сейчас лучше, потому что сам он давно так хорошо не кончал. Настолько хорошо, что ему отчаянно хотелось поцеловать Сатору. Но Сатору лежал на его плече, обнимая попрёк тела, и Гето пришлось бы совершить много движений, чтобы найти чужие губы, так что можно и без этого. На улице — густые сумерки. Гето поглаживает Сатору пальцами по плечу и смотрит во двор. Там куча подсветки: вдоль бассейна, в самом бассейне, вдоль ограды и под домом в газоне. Ужасно красиво. Гето не хочет признавать этого, но уходить не хочется. — Хочу снова в бассейн, — признается он. Сатору хмыкает, но, кажется, это был просто усталый смешок. Он поворачивает голову, утыкаясь в кожу Гето, и трётся о неё носом. Как-то это слишком… интимно, думает Гето. — Иди, — говорит он голосом человека, который хорошо кончил трижды за вечер, — но сначала сходи в душ, — добавляет мягко и игриво одновременно. О, душ на этом этаже Гето ещё не рассмотрел. Он не против сходить туда, и не потому, что он перемазан своей и чужой спермой. — Иди, — снова говорит Сатору и садится на диване. Он сгибает одну ногу в колене, а рукой убирает назад волосы, которые, впрочем, всё равно падают обратно на лоб, — я после тебя, — он этой самой рукой гладит живот Гето, переходит на бедро и убирает её, дойдя до колена. В этом жесте видит благодарность за оказанную услугу. Гето встаёт и идёт в душ. Ванная комната большая, то есть… на втором этаже ещё больше? Тут нет душевой кабины, просто вторая половина помещения застеклённая, и за ней — сам душ. То есть… снова дохрена места, даже лечь можно. Гето осматривается. Раковина, комод под ней, зеркало, вешалка с махровыми халатами и полка с полотенцами. Большими полотенцами, средними и самыми маленькими. В большой стопке одного не хватает. Гето заходит за стеклянную перегородку и включает душ. Вот и не то же самое, что мыться у себя. Всё не то же самое, что у себя, что тут сравнивать? Когда Гето выходит из душа, он застаёт Сатору, который орудует влажными салфетками по дивану. С одной стороны смешно, а с другой — вот что происходит дальше. После хорошего секса не в постели. Запах влажных салфеток. Сатору вопреки всему улыбается Гето. — Есть вещи, которые стыдно оставлять даже на домработницу. — Стыдно? — Ну, я её люблю и уважаю, — пожимает он плечами. Гето кивает, мол, как скажешь. Тогда он во второй раз после бережного вождения кадиллака оценил, насколько всё-таки холёный мальчик на самом деле внимателен не только к вещам, но и к людям. — Сугуру… — М? — Я хотел предложить тебе остаться на ужин. — Это будет что-то значить? — Вовсе нет. — Только на ужин? — Возможно, на ночь… ты не видел моей спальни. Сатору сидит «лягушечкой» на своём диване, с салфетками в руках, бардаком на голове и с остатками спермы в своей заднице… а уже изъявляет желание продолжить. И Гето его прекрасно понимает. — Ладно, — пожимает плечами Гето и идёт на улицу, — присоединишься? — Не хочется, — Сатору морщит нос и качает головой. После того, как Гето в первый раз остался у Сатору, та пара дней до выходных прошла примерно по такому же сценарию. Не было ничего такого в том, что они не спали в обнимку — и так жарко было, — а также в том, что утром Гето уезжал на работу, а Сатору спал дальше. Хотя потом он говорил, что выезжает на работу чуть позже. На улице светло, сейчас где-то пять утра. И в душ идти не хочется. — У тебя были планы на эти выходные? — спрашивает Сатору, лежа рядом на животе, подмяв под себя подушку. Гето же наоборот валяется на спине, потому что, кажется, даже его поясница начинает бунтовать от такого количества активности за последние трое суток. — Хочешь меня зарезервировать? — Хочу. — Я посмотрю в своем органайзере. Сатору смеётся и накидывает на них обоих простынь. Кажется, он собирается заснуть прямо в этом положении. Гето хочется повернуться к окну, но там солнце, если он повернётся к Сатору, то придется рассматривать его лицо, а Гето хотел бы поспать. Хотя завтра торопиться некуда. Планов у Гето совершенно никаких нет. Утром он просыпается от того, что очень влажный сон выталкивает его в реальность. Оказалось, это был не сон. Первое, что видит Гето, стоит ему открыть глаза, — Сатору облизывает его головку. Спасибо исправной работе Гето-младшего: у Сугуру стоит так, что гвозди можно забивать. А может, спасибо рту Сатору, который непонятно когда стал активничать. Вот уж действительно «доброе утро». Гето сонно мычит и толкается бёдрами вперёд. Головка проезжается по лицу Сатору, и тот улыбается, как бы говоря это самое чёртово «доброе утро». Ночи с Сатору стоят всего. Гето и не думал, что пробуждения с ним тоже будут стоить всего, если никому из них не надо на работу. Сатору подбирается, устраивается между ног Гето, которые тот уже столь любезно раздвинул, и начинает сосать. Гето уверен, что Сатору делает это гораздо лучше, чем он сам, во всяком случае, Сатору не выглядит затруднённым, когда берёт слишком глубоко. Гето не чувствует его зубов, только плотно сжатые губы и язык. А ещё расслабленную глотку и лёгкую вибрацию, когда Сатору мычит. Гето в пограничном состоянии между сном и оргазмом. Сейчас он готов кончить в любой момент. Он не хочет себя контролировать и что-то делать. Сатору отлично справляется за него. Гето только приоткрывает рот, и с его губ срывается настолько чувственный и низкий стон, что в трезвом уме Гето никогда бы не припомнил у себя такой. И сейчас он бы отдал Сатору просто всё. Сатору достаёт его член изо рта, причмокивая ещё так, отчего у Гето поджимаются пальцы на ногах. Он смотрит прямо в лицо, наверняка оценивая, насколько проснулся Гето. Гето тянется к его голове и ерошит волосы, гладит шею и плечи, хвалит. Сатору снова улыбается, медленно надрачивает его член, а потом аккуратно толкает локтем Гето под колено. Гето послушно раздвигает ноги шире. Сатору укладывается удобнее и снова опускает глаза. Он склоняется и вылизывает мошонку Гето, продолжая водить ладонью по всей длине. А потом он снова повторяет жест локтем, и Гето выдыхает. Он убирает ладони с головы Сатору, берёт подушку и подкладывает её себе под поясницу, о да, что бы Сатору ни задумал сейчас сделать — Гето отдаст ему всё. Сатору довольно хмыкает и сам задирает ноги Гето под коленями, не слишком сильно, но достаточно для того, чтобы впечататься носом в промежность Гето. Господи, этот парень просто нечто. Гето чувствует чужой горячий язык и уже самостоятельно раздвигает ноги шире. Сатору вылизывает его вход, толкается кончиком языка внутрь, а потом ведёт им вверх, по мошонке, стволу, обсасывает головку и снова возвращается к дырке Гето. Гето хочет большего, но с языком Сатору он бы не стал спорить, слишком хорошо тот умел им пользоваться. Как и пальцами, которые Гето чувствует в себе. И, судя по ощущениям, сразу два. Вот никакой деликатности, хотя зачем? Если сам Сатору знает, как лучше. А Гето и правда охренительно. Сатору методично трахает его пальцами, сосёт, свободной рукой массирует его яйца, и Гето кажется, что он откинется этим вот самым утром. Он бы предложил Сатору присесть на его член, если он не хочет, чтобы всё заканчивалось слишком быстро. Но не то чтобы Сатору нужно было особое приглашение, не то чтобы слишком быстрое окончание не сулило для них продолжения. Поэтому Гето рвано стонет, когда Сатору работает свои ртом и своими пальцами. Своим юрким языком. Гето не знает, куда деть руки, потому что очень хочется положить их на затылок Сатору и вогнать член как можно дальше в его глотку, но это утро слишком ленивое и слишком мокрое для грубых глубоких минетов. Пусть Сатору делает, что хочет. Он отрывается от Гето, от его губ к головке тянется нить слюны, но она быстро пропадает, потому что Сатору облизывает свой рот, слишком далеко доставая язык. Гето мог бы кончить только от этой картины. Но кончает он от того, что Сатору давит на его простату и вместе с этим сжимает губы у самой головки. Кончает сначала в рот Сатору, потом на его щёку, второй струёй, когда Сатору достаёт его член изо рта. Он выдавливает остатки, сжимая ладошку на члене и продолжая тереть языком уздечку. Так Гето увидел, что Сатору не глотал. Вот теперь ему точно нужно в душ. Гето в очередной раз вздрагивает, когда Сатору вытаскивает из него пальцы. Гето хочет сказать, чтобы тот в следующий раз воспользовался членом, но Сатору же и так его понимает с полувзгляда. И Гето не удивится, если Сатору начнёт, когда он будет спать, с него сталось бы. Господи, как хорошо, Гето трёт руками лицо и выдыхает, тяжело и долго. — Ты так сладко стонешь, — улыбается Сатору и вытирает лицо тыльной стороной ладони. Честно, Гето не находится с ответом, а начинать бурчать «ничего не сладко» не хочется, даже если он и правда да. Гето из-за этого не парится. — Хорошо было, — честно сознается он. Сатору садится на постели, а потом бодренько спрыгивает с неё. — Я в душ на первом этаже, можешь занимать ванну, — говорит он, пока Гето поднимается на локтях и провожает взглядом его задницу. Гето снова откидывается на постели и вздыхает. Он даже не обратил внимание, стоит ли вообще у самого Сатору. В любом случае, они ещё успеют сегодня довести друг друга до оргазма. Где-то начинает звенеть айфон Сатору. Гето скорее рефлекторно ищет источник звука и понимает, что телефон звенит в кармане махрового халата, который валяется в кресле. Гето думает, стоит ли ему отнести телефон Сатору, тому часто по работе звонят, с другой стороны, сегодня выходной. Хотя, Гето-то тут при чём? Пока Гето терзается, телефон смолкает, и он идёт в душ. На втором этаже ванная реально больше, она похожа на стеклянный куб с видом на море. Тут стоит большая ванна, поэтому, чисто теоретически, если они решат заняться здесь сексом, то те, кто живёт в соседнем особняке, могут их увидеть. Гето уверен, что именно по этой причине у Сатору уже был здесь секс. Долго в ванне Гето не задерживается. Берёт полотенце из опустелой стопки полотенец, таких же, как и в душевой внизу, и возвращается в спальню Сатору. Она, кстати, не выглядит так же аскетично, как дом внизу, Гето ещё когда в первый раз увидел её при свете дня, осознал, что тут живёт живой человек. Гето не хочет надевать свои шмотки и просто накидывает на себя халат, который находит в шкафу. В махровом будет жарко, поэтому он находит тонкий, чёрный и блестящий. Он находит Сатору на кухне в его бежевом халате, с кувшином апельсинового сока в руках. Гето борется с желанием подойти сзади, просто приобнять и поцеловать в бардак цвета айсберга на холодном солнце. Немного неловко, он ещё не оставался у него до завтрака, хоть время завтрака и закончилось, и близился обед, а они только из постели вылезли. Честно говоря, Гето бы с удовольствием просто выпил сока и пошёл в бассейн. Сатору берёт второй стакан, наливает сок и протягивает его Гето. — Держи, — кивает он, словно они с Гето в браке десять лет, — только сделал. — Спасибо, — кивает тот и делает глоток. Сок оказывается со льдом, что делает его ещё лучше, — у тебя там… телефон звонил. — Чёрт, — тихо выдыхает Сатору и ставит свой стакан на мраморную столешницу, — я сейчас. Он убегает наверх, оставляя Гето одного. Даже есть не хочется, сейчас по крайней мере. Гето допивает сок и наливает себе ещё. Тут стоит машинка для эспрессо, поэтому Гето не составляет труда вставить капсулу и ею воспользоваться, добавив один шот в свой сок. Выходит круто и бодряще. Не так бодряще, конечно, как рот Сатору, но всё же. Тот, кстати, прибегает в шортах, мятой белой футболке и с маком в руках, выглядит на все пятнадцать, несмотря на то, что Гето до сих пор не знает, сколько ему точно лет. — Сугуру, мне нужно съездить в офис, — говорит он слишком виноватым тоном. Гето хоть и настроился на его общество, но совершенно точно не нуждается в таком виноватом голосе. — Я быстро, — он подходит слишком близко, положив ладонь на предплечье Гето, — правда-правда, постараюсь быстро. — Всё хорошо, — улыбается Гето как можно мягче. Он зачем-то кладёт свою ладонь на его шею у самого лица, ведя большим пальцем по скуле. А они даже не целуются. — Только ты оставайся, ладно? — Точно? — Да! Да, конечно! — кивает Сатору. — Делай что хочешь. Только не засыпай на шезлонге, а то сгоришь. Крем для загара лежит в ящике под зеркалом. Расчёска, кстати говоря, там же, — добавляет он лукаво. — Как скажешь, — усмехается Гето, всё ещё поглаживая Сатору кончиками пальцев. Сатору кивает и подается вперёд, клюнув Гето куда-то в щёку, наверняка чтобы просто разорвать этот контакт. — Кстати, — говорит он уже у выхода, — в два придёт моя домработница. Поэтому используй, пожалуйста, плавки в бассейне, поищи что-нибудь у меня в шкафу — должно быть. Она, конечно, и не такое видела… — Я понял твою мысль, я же не варвар какой-то. — Ой, правда? — взгляд Сатору хитреет за сотые доли секунды. — Что-нибудь ещё? — Да нет, вроде, — Сатору задумывается, — короче, я скоро буду, веди себя хорошо. — Ну, без тебя это будет довольно просто. Сатору криво улыбается, цепляет с полки очки на нос и убегает. Плавки, значит, в шкафу. Гето идёт на поиски вместе со своим соком. Он слышит звон ключей и шаги с обратной стороны дома, когда валяется в шезлонге. В плавках, всё как нужно. Он даже кремом намазался, хоть спать тут и не собирался, и не потому, что боялся за свой загар, а потому, что никогда нельзя упускать возможность сделать свою кожу мягкой и шелковистой и всё такое прочее, когда ещё Гето сможет себе это позволить? Уход за собой — это вообще-то тоже важно, пусть даже в нём и говорит та субличность, которая добралась до мимолётной красивой жизни. Он будет брать от неё всё. Во дворе появляется пухловатая низенькая женщина. Она семенит по двору с чувством собственного достоинства и важности. При всей своей простоте в отношении к этому бассейну и их отношениям с Сатору, даже Гето не чувствует себя тут так же свободно, а стоило бы. Он же искал плавки в шкафу Сатору, как никак. Он думает, предупреждал ли её Сатору про него, Гето просто боится спугнуть женщину своим нахождением тут. Сатору очень лестно о ней отзывался. Женщина видит Гето, останавливается, поднимает на макушку свои большие солнцезащитные очки кошачьей формы, как у Одри Хепбёрн, ещё в белой оправе, и улыбается ему, машет и выглядит крайне дружелюбно. — Здравствуйте! — зовёт она. — Меня зовут Мэйси! Надеюсь, я вам не помешаю, хорошего отдыха! Гето успевает только кивнуть ей, а она уже исчезает в глубине дома. Да чего уж там… теперь он сам боится, что помешает ей. Всю следующую четверть часа он думает о том, что она, вероятно, будет менять постельное бельё Сатору. Господи… И без дивана эта женщина вынуждена видеть некоторое дерьмо. Хотя на первый взгляд она производит впечатление женщины, которую ничто вообще в этой жизни не смущает. Гето старается делать как она сказала, не обращать внимание на звуки пылесоса из дома и просто отдыхать. Он ещё раз спускается в бассейн, плавает и занимает место на самой последней к выходу ступени. Лежит на ней, на солнышке и в воде одновременно, офигенно. Вылезать пришлось, когда у него самого зазвонил телефон. Это мог быть кто угодно: Сатору, или Сукуна, или клиент с работы — в любом случае, Гето не имел привычки игнорировать звонки. Это оказался Сукуна. — Да? — Гето заваливается обратно на тёплое дерево шезлонга, даже не вытираясь полотенцем. — Ты где? — У Сатору. В Пасифик Палисейдс. — Красный кадиллак? — Ага. — Ох, я бы его обкатал, — Гето усмехается и думает, что Сукуна может иметь в виду что угодно, но уточнять не хочет. — Чего ты хочешь? — выдыхает Гето, хотя тот скорее всего просто проверяет, жив ли Гето, потому что тот планомерно исчез со всех радаров, как стал приезжать к Сатору. — Внимания, — подтверждает догадку Сукуна, делая голос капризным ровно настолько, насколько способен вообще быть капризным: самую малость, — променял ебейшее зависалово на трах. Ебейшее зависалово — это выходные в спорт-баре в лучшем случае, и даже сам Сукуна понимает, что ничего ебейшего в этом нет. И даже их будничное зависалово в тренажёрке можно было бы назвать наиболее приближенным к ебейшему. Однако Гето и там перестал появляться, а зря, поясницу тянет уже второй день. — На бассейн, частный пляж, мини-бар и диоровскую солнцезащитную косметику, — авторитетно заявляет Гето. Очевидно, что его зависалово выигрывает по всем пунктам, — ну и да, трах. — Пригласил бы хоть раз на бассейн. Диоровский крем можешь оставить себе. — Да я его уже почти измазал. — О, я уверен, тебе купят новый. Давай короче, эскортник, звони, как натрахаешься, нужно бы пересечься. — Мои услуги тебе не по карману. — Братан, я клянусь, что мне важна лишь твоя душа. — Не скучай, — отвечает Гето, и пока Сукуна хрипло ржёт, кладёт трубку. Кстати, идея Сукуны и бассейна реально не такая уж и плохая, если подумать. Сатору часто пропадает на работе, а Гето тут хоть и хорошо проводит время, но поболтать не с кем. Сатору бы не был против, особенно если заверить его, что никаких сексуальных девиаций в сторону Сукуны Гето никогда не проявлял, как и наоборот. Что ж, Гето чертовски хороший друг. И если уж ему перепало немного роскоши, то почему бы ей не поделиться. Пахнет едой. Отсутствие завтрака и активные плавательные процедуры сказываются на Гето. Он не хотел лишний раз мешать работе Мэйси, но аппетит взыграл. Вот откуда у Сатору всегда есть готовая хорошая еда на ужин. Он заходит в дом, предварительно накинув на себя только футболку. Своих шорт у него здесь не было, но если Сатору сказал а) быть как дома и б) надеть хотя бы плавки, то Гето думает, что он имеет право находится тут в футболке и трусах. Он слишком много уделяет этому мыслей. Мэйси поворачивается к нему, стоит только Гето переступить порог. — Заходи-заходи, дорогой, я как раз обед сделала, но могу накрыть тебе на улице, хочешь? — машет она, улыбаясь и суетясь у плиты. — Можно и тут, — говорит Гето и присаживается за высокий стол с такими же высокими стульями вокруг. — Мне Сатору про тебя говорил… Какая прелесть. — Сказал, что ты не слишком общительный, но я и не к таким подход находила. — Я скорее умеренно общительный, — говорит Гето и немного улыбается. Кажется, он начинает понимать, откуда у Сатору к ней нежные чувства, в любой другой ситуации Гето озадачился бы чужой потребностью искать к нему подход, но не сейчас. — Ох, ну что за прелесть, — улыбается она ещё шире, — я готовлю пасту с креветками, надеюсь, ты ешь креветки? Ничего особенного, на самом деле, я ещё не ходила на рынок, в начале недельки схожу. Пока на скорую руку обед. Гето не ест креветки, но не потому, что у него с ними проблемы, а просто потому что… ну, не входят в его повседневный рацион креветки. Поэтому монолог про простоту и скорую руку немного сбивает его с толку. Ладно, пора бы привыкать уже к этому раскладу жизни у богатеньких. В конце концов, он уже намазан диоровским кремом. — У меня нет никаких предубеждений против креветок, — Гето вообще не уверен, что стоило отвечать, потому что Мэйси весьма самодостаточна в коммуникации. — Ну и славно. Так, — она закрывает крышкой большую сковородку, — буквально пару минуток нужно подождать. Хочешь коктейль? Я хоть и не сертифицированный бармен — хотя в наших барах только такие и работают — но я могу сделать чудный коктейль, который ты ни в одном клубе не выпьешь. — Да, пожалуйста. Я уверен, что и такую пасту, как у вас, я не попробую ни в одном ресторане. Женщина расцветает румянцем и скромной улыбкой, опуская глаза и очевидно смущаясь. О да, Гето тот ещё дамский угодник. — Ой, ну перестань, — говорит она и убегает к бару, чтобы занять свои руки, — и ко мне можно на «ты», а то вот Сатору «миссис» да «миссис», никак его не отучу. — Без проблем, — кивает Гето и рефлекторно ведёт рукой по волосам, кончики сухие, а у корней мокрые ещё. Резинку где-то проебал, наверняка в постели, поэтому Гето просто пытается связать на затылке узел. — А ты хорошенький, — выдаёт она уже без капли смущения, энергично встряхивая шейкер, — где вы с Сатору познакомились? Гето усмехается. Хорошенький. Ну, допустим. — Он приехал ко мне в автосервис на техосмотр. — Кадиллака или шевроле? — деловито спрашивает она, и Гето думает, насколько глубоко она осведомлена о жизни Сатору и этого дома. — Кадиллака. — Эх, мальчишки, носятся со своими машинками вечно, — вздыхает она, качая головой и улыбаясь. — Хорошо хоть не снова сам. — Давно ты его знаешь? — зачем-то спрашивает Гето. — И вообще работаешь тут. — Да не так-то и давно, — говорит она и ставит перед Гето огромный харикейн с двумя трубочками. — Пожалуйста, — а потом возвращается к плите и достаёт тарелку, Гето уже ёрзает в предвкушении, как ребёнок. — Хотя это я немолода уже… — Да будет тебе, — говорит Гето и пробует коктейль. — Да, ты была права, он великолепен. Женщина снова заливается румянцем, но продолжает рассказывать и накладывать пасту в тарелку. Если паста будет так же прекрасна, как коктейль, то Гето готов будет отдать своё сердце этой женщине. — Три года так-то здесь работаю. Словно вчера начала, но Сатору, знаешь, ни чуточки не изменился, вы молодые, не меняетесь за такой короткий промежуток времени, — она улыбается, натирая сыр на пасту, — вот как он стал на сухой сезон приезжать сюда жить, так и работаю тут. Гето выдыхает. Он знал, что Сатору из Токио. Тот сам говорил, но Гето думал, что в ЛА он переехал. А не приезжает сюда каждые полгода. Гето не слишком и удивлен, этого даже следовало ожидать. В сезон дождей тут делать особо нечего. — Вот так и работаю. Тут, у Сатору, с мая по октябрь, а потом уезжаю в Аризону к внукам. Семья у меня большая. Гето подумал было, что наверняка Сатору выплачивает ей неплохие деньги, если она может себе позволить полгода не работать и баловать внуков. Гето рад за неё, и рад, что она работает именно у Сатору. — Ладно, заболталась я. Перед Гето наконец-то появляется тарелка со щедрой порцией пасты, посыпанной сыром и украшенной листиками базилика. Он готов кончить только от того, как это вкусно пахнет. — Пойду дальше работать и не буду отвлекать. Ешь. Приятного аппетита, — улыбается она и уходит с кухни. Паста оказывается самым вкусным, что Гето ел в свой жизни. Мысли про плавки и простыни Сатору просто выветриваются из его головы. Позже, когда Гето снова валяется в шезлонге с коктейлем, звонит Сатору и говорит, что задержится до ужина. Гето, конечно же, не найдёт чем себя занять, но он совершенно счастлив ничем себя и не занимать. Когда он находит в себе силы двигаться после такого обеда, он всё же решает пойти и размяться как следует. Чтобы его поясница снова не охренела от такого количества нагрузки ночью. Гето говорит Мэйси, что пойдёт на пляж, и уходит. Уходит реально на пляж, если пройтись, можно найти оборудованную зону для тренировок. Гето решает сначала пробежаться вдоль береговой линии, а потом всё остальное. В итоге, всё это мероприятие забирает у него приличное количество времени. Гето чувствует себя прекрасно, потому что если он и выбирался на пробежку, то это был ближайший полуразваленный стадион. А до побережья было далековато ездить, да и в целом накладно. День начинал интенсивно сходить на нет. Гето, честно говоря, был без понятия, какой временной промежуток являлся для Сатору ужином, но надеялся, что вернётся он раньше парня. Сатору действительно дома не оказывается. Гето со спокойной совестью идёт сначала в душ, а потом в бассейн. Мэйси опять суетится на кухне, на этот раз с ужином, и в доме приятно пахнет запечённым мясом и розмарином. Гето снова голодный. Плазма на стене показывает что-то типа кулинарной передачи, Мэйси наверняка себе на фон поставила. И из-за этого тут становится ужасно уютно. Гето всё больше и больше привыкает к этому дому. Она замечает его, когда Гето выходит из душа, и подпрыгивает на месте, хватаясь за сердце. — Сугуру! Дорогой, нельзя же так красться, напугал меня! — Прости, пожалуйста, — виновато давит улыбку Гето. — Я думал, ты меня видела, когда я пришёл. — Нет! Я как-то в своих мыслях была. И обычно предупреждают словами, если приходят. — Виноват, мэм, — ещё более очаровательно улыбается Гето. — Не строй мне глазки, мальчишка, я таких как ты знаешь сколько повидала? — говорит она, но потом всё же сама улыбается, сдаваясь на милость очарованию Гето. Гето с трудом уже можно назвать мальчишкой, и обхват его бицухи едва ли будет меньше, чем талия ангела Виктории, но слышать в свой адрес «мальчишка»… Упоительно. — Уверен, они все получили по заслугам, — улыбается Гето. Мэйси смеётся и тут же подлетает к духовке, надевая варежку. — Туше! Как раз всё будет готово, как Сатору приедет, — улыбается она, и Гето, усмехаясь, уходит. Прозвучало как «иди погуляй во дворе, но возвращайся к ужину». Гето прыгает бомбочкой в бассейн, и брызги долетают до самого дома. Он плавает минут десять и видит, как Мэйси ему машет с кухни, продолжая натирать полотенцем тарелки. Вероятно, придётся вылезать, сокрушенно думает Гето, вот как в детстве, всё веселье этими взрослыми прерывается. Он всё же натягивает шорты и чистую футболку, Мэйси накрывает на троих, значит, это будет приличный ужин, самый что ни на есть солидный, тут уже футболка-плавки не прокатят. Он даже находит на столе Сатору карандаш и связывает половину волос на макушке. Гето садится за стол и берёт хлебную палочку, начиная её лениво грызть. — Можем вино открыть сейчас, — говорит женщина, ставя на стол ещё тарелку с сырами. Почему Гето не пересекался с ней раньше, она же чудо? — Да, давай. — Красное или белое? — Красное. Бокалов, кстати, на столе стоит два. — А ты не пьёшь? — Ой, я за рулём, а мне и глотка хватит, чтобы захмелеть, — улыбается она, открывая бутылку. — Сатору, кстати, тоже, так что следи, чтобы он не увлекался. — Ладно, — кивает Гето. — Вино хорошее. Гаражное, — Гето без понятия, что это значит, — французское, — она льёт вино только в бокал Гето, — понюхай, попробуй. Хорошее вино. — Как будто сама покупала, — усмехается Гето. — Так а кто ж ещё? — говорит она удивленно, и Гето сам понимает свою глупость. — Миссис Вудс! Я дома! — слышен ещё на улице звонкий голос Сатору, и Гето почему-то становится ещё более уютно. Мэйси многозначительно смотрит на Гето, мол, «вот видишь, как сообщают о своем прибытии». Гето усмехается и делает глоток вина. Сатору залетает в дом и улыбается широко и по-детски. — Ого, как пахнет! Он кладёт свой мак на тот самый комод у входа и стягивает с себя конверсы. Снимает очки с макушки, достаёт из кармана телефон и кладёт туда же. — Давай-давай, ты как раз вовремя, — лопочет Мэйси и снова суетится. Сатору подходит сразу же к Гето и целует его в щеку. — Привет, — негромко говорит он, трогая Сугуру за плечо, — прости, что так долго. Я отработаю, — говорит он почти в волосы Гето за ухом. За долю секунды у себя в голове Гето успевает словить чувство правильности. Будто так всё и должно быть, будто они с Сатору ужасно счастливая пара, будто у них самая настоящая любовь, и губы Сатору в его волосах — это самое естественное, что может быть в этом мире. Это всё проносится за долю секунды, заминку в ответе Гето не услышал бы никто, но несмотря на то, что ощущения его подводят, то, что происходит на самом деле — ему нравится. — Ничего, детка, — отвечает так же негромко Гето и кладёт ладонь на затылок Сатору, просто мягко массируя его, самое то после внезапного рабочего дня. Сатору сразу же довольно мычит и прикрывает глаза, — налить тебе вина? — Да, давай, немного, — бормочет Сатору, совсем разомлев от ласки. Гето берёт бутылку, которую Мэйси оставила на столе, и наливает вино в бокал, а потом даёт Сатору в руки. Тот делает глоток и пару раз кивает. — Хорошее, — говорит он и смотрит на Мэйси, — миссис Вудс, очень хорошее. — А я тебе говорила, — кивает она, — иди помой руки. Сатору усмехается, ставит бокал на стол и убегает мыть руки. Мэйси ставит на стол мясо, запечённые овощи, приговаривает постоянно что-то в духе «вот так» и «а это сюда, вроде всё, ничего не забыла». Гето ещё раз пробует вино. Приятное, не то чтобы Гето был большим ценителем — вообще не был, — но вино действительно было хорошим. — Ну, рассказывайте, как вы тут без меня, — возвращается Сатору, но не садится за стол, а снова становится рядом с Гето. Сатору приобнимает его за пояс — собственничество, второй рукой трогает за лицо — собственничество, тянет его к себе и целует в скулу — собственничество. Гето для Сатору ужасно красивый и дорогой аксессуар. И Гето думает, что он охренительно подходит этому дому и самому Сатору. — Сугуру ужасно очаровательный молодой человек! — тут же начинает Мэйси, пока Гето прячет своё лицо за бокалом. — И льстец ещё тот! — Каждое моё слово было чистейшей правдой, — говорит мягко Гето, тоже приобнимая Сатору за пояс, пока тот не сел во главе стола. — Очаровательный льстец? Мы точно про одного человека говорим? — смеётся Сатору, и Гето чувствует его пальчики на своей шее. — Точно тебе говорю! — Ладно, верю, — совсем мягко говорит Сатору и тянется ко лбу Гето, чтобы убрать спадающую прядь за ухо. В этом всём так много собственничества и довольства, что Гето думает о том, что ему несказанно повезло. Сатору— его джек-пот. А ещё он снова хочет его поцеловать. — Хочешь поспорить? — практически урчит Гето, склоняясь и целуя Сатору в висок. — Совершенно точно нет, — говорит Сатору, подаваясь навстречу, как котёнок. — Так, всё, ещё намилуетесь сегодня, а сейчас есть. Ты голодный, Сатору? — звонко врывается Мэйси, и Гето с сожалением отрывается от парня, но да, сегодня у них ещё будет время, и не только сегодня. — О-о-очень, — тянет Сатору и садится за стол, Мэйси садится напротив Гето, и каждый сам себе накладывает еду, — вообще не планировал сегодня ехать в Долину, но знаешь, всем плевать, какой сегодня день недели, и вообще на мирские вещи, типа выходных. А в офисе знаешь какая паршивая еда, куда вообще все миллионы утекают? — Ну, без тебя никак, сам же знаешь. — Да, я понимаю… Они разговаривают как очень близкие люди, если бы Гето не знал, что технически Мэйси была на работе, то он бы решил, что она или тётка, или ещё какая заботливая родственница, которая, возможно, даже заменила мать. Неужели она — единственный человек в ЛА, с которым Сатору настолько близок? Гето было приятно их слушать, хоть иногда он и не понимал, о чём речь, но его снова окутало чувство уюта и тепла, домашнего такого и близкого. Когда Гето в первый раз рассматривал этот дом, то был уверен, что такие чувства он вызывать не будет. Сатору в какой-то момент сначала сгибает ногу в колене, а потом выпрямляет её и кладёт ступню между ног Гето. Он не давит, даже не гладит, просто как бы вытягивает ногу с удобной точкой опоры под столом. Гето ни разу не против. Он опускает руку под стол, чтобы просто погладить щиколотку Сатору и несильно сжать его ступню в коротком белом носочке. Как бы показывая, что Гето рад, что Сатору совсем близко. Потом, ближе к концу ужина, Сатору пододвигается к Гето и вытягивает руку, чтобы положить ладонь ему на плечо и начать мягко массировать. Мэйси рассказывает про своих внуков, Сатору улыбается, Гето просто расслаблен, хорошее вино и хороший ужин. Хочется ничего не делать ближайший час, как минимум. — Ой, ладно, я заболталась, — спохватывается женщина и хлопает в ладоши, — на вас, конечно, приятно смотреть, но идите-ка вы на диван, я тут приберу и пойду. — Да ладно, оставьте, я сам всё в посудомойку закину, — говорит Сатору, не убирая руку с плеча Гето. — Не говори ерунды, иди-иди, — подгоняет она и встает из-за стола, уже убирая пустые тарелки. Сатору выдыхает и поджимает губы, кажется, это уже не в первый раз. — Идём, — говорит он Гето, тоже выпрыгивает из-за стола и берёт свой бокал, — ох, аж двигаться трудно. Очень вкусно было, миссис Вудс, спасибо, люблю. — Ой, ещё один льстец. Гето прыскает, и Сатору на него удивлённо смотрит. Тот пытается взять себя в руки, а в руки — свой бокал и бутылку. — Пошли, детка, — говорит Гето, и они оба идут к дивану. Двигаться после такого ужина действительно сложно. Сатору устраивается спиной на подлокотник в подушках, а Гето просто садится рядом, чтобы Сатору перебросил через него свои длинные ноги. — Устал? — негромко спрашивает Гето, свободной от бокала рукой поглаживая икры Сатору, иногда сжимая в пальцах его стопу. — Да не особо, — тянет тот, явно не желая признавать, что устал, — знаешь, реально были другие планы на день. Он берёт пульт и переключает кулинарный канал на какой-то фильм с Сандрой Баллок. О, прекрасно. — Ты строил глазки моей домработнице? — хитро улыбается Сатору. Пора забирать у него бокал. — Я её напугал и старался сменить её гнев на милость, — говорит Гето, делая глоток вина. Сатору смеётся, видимо, прекрасно представляя такой расклад. Гето тоже слегка улыбается и ставит свой бокал на пол. Потом забирает бокал и у Сатору и ставит рядом со своим. Он немного поворачивается корпусом к Сатору и берёт в обе ладони его стопу, начиная её аккуратно массировать. Сатору ещё удобнее укладывается на диване и блаженно прикрывает глаза. — Спасибо, — бормочет он, — то, что нужно. Гето думает, что вполне себе может предложить Сатору альтернативу сексу. Делать ему хорошо и приятно другим способом. Гето это нравится — делать хорошо Сатору. — Мэйси хорошая, ты был прав, — говорит Гето и смотрит в сторону кухни. Женщина же почти всё убрала и бодро напевала что-то себе под нос. — Ты ей тоже понравился, — расслабленно улыбается Сатору и подставляет вторую ногу, чтобы Гето переключился на неё. Гето переключается, давит большими пальцами, ведёт рукой по всей стопе, поддевает пальцем носок, но не снимает его, только трёт выпирающую косточку на щиколотке. — О, я постарался. — Поверить не могу, что ты такой очаровашка. — Я хаотично очарователен. — Но не со мной. — Тебе не моё очарование нужно было. — Как мне могло быть нужно то, чего я не видел? — Как я мог показывать то, что тебе не надо? Сатору смеётся, видимо, устав уже вести этот диалог. Гето тоже усмехается. Он продолжает массировать, а вторую стопу парня ставит себе на пах. Всё равно за спинкой дивана никто этого не увидит. Сатору перестаёт беззаботно улыбаться и пронзительно смотрит на Гето, слегка надавливая туда. Дразнящее ощущение, можно и пошалить, пока к активным действиям они ещё не перешли. Внизу живота гуляет только ленивое возбуждение, в целом, довольно приятно, то, что нужно. Он продолжает массировать стопу Сатору, пока тот второй несильно трёт пах Гето. — Тебе нравится так? — спрашивает Сатору почти шёпотом. — Да, — кивает Гето, — приятно. — Ты полон сюрпризов, — говорит Сатору и подстраивается. Перестаёт тереть, просто оставляет в покое свою ногу, чтобы оставить всё на уровне лёгкой ласки. — Ещё каких, — говорит Гето не столь интригующе, как мог бы, вообще не интригующе, если уж на то пошло. Гето иногда думает, что бы он сделал с Сатору, и уверен, что тот был бы просто в восторге. Для Гето — ничего такого. — Ты не говорил, что живёшь в Токио, — после молчания говорит Гето. — Я живу на два города, — говорит Сатору и поправляет подушку под головой. Гето берёт свой бокал с пола, делает пару глотков и возвращается к массажу ног, ставя бокал обратно. — Не утомляет? — Пока нет. Гето как-то запоздало понимает, что наверняка это не похоже на переезд каждые полгода. Сатору вполне состоятелен, чтобы устроить себе «дом» в обеих частях земного шара и приезжать каждый раз куда-то, где уже есть его вещи, его люди, его работа и его комфорт. — Где тебе больше нравится? — задаёт совсем детский вопрос Гето, надеясь, что он не очень личный. Хотя никто не мешает им ближе узнавать друг друга. В этом нет ничего такого. Обнажённая душа так же хороша, как и обнажённое тело. — Сложно сказать, — ведёт плечами Сатору, — там дом, друзья, тоже работа. Но здесь мне больше нравится. Всё кажется простым и незамысловатым. Я стараюсь не ставить себя перед выбором, здесь мой дом и мой бассейн, там тоже мой дом. Когда не выбираешь, кажется проще… Гето чувствует недосказанность и одиночество. Сатору говорит о том, что не выбирает, но на самом деле выбрал быть скитальцем. И это так или иначе отпечатывается на его образе жизни и подсознательном страхе сближаться с другими людьми. Никто в здравом уме не согласился бы жить его образом жизни. Гето бы тоже не согласился. Хотя Сатору едва ли предложил бы. — А ты? — спрашивает Сатору. — Я здесь лет с восемнадцати. Натворил дел и свалил. Сатору усмехается. — Нелегко, наверное, тебе пришлось поначалу. — Да, были дерьмовые времена. — Хотя не мне об этом говорить, — говорит Сатору. Гето рад, он не очень хотел бы это обсуждать. Ситуацию спасает Мэйси, которая обращает на себя внимание у выхода, но близко не подходит, будто старается не нарушать границы. Видимо, так и есть. — Дорогие мои, я ухожу! — она снова многозначительно смотрит на Сугуру, и тот смеётся, Сатору непонимающе хмурит брови, а потом машет женщине. — Пока, миссис Вудс, буду ждать вас в среду, спасибо вам! — Приеду позже, потому что буду на рынке. — Возьми ещё вина. — Хорошо, как скажешь, милый. Ну всё, пока, Сугуру, пока, было приятно познакомиться, надеюсь, ты усвоил урок! — Дважды, — кивает Гето и тоже машет женщине. Она уходит, оставляя их наедине. — Я больше не буду оставлять вас двоих, а то она начнёт любить тебя сильнее, — наигранно дует губки Сатору. — Так обычно и случается, — говорит Гето и получает тычок под рёбра пяткой. Он ловит Сатору за лодыжку и стягивает с него носок. Целует его сначала в выпирающую косточку на внутренней стороне, а потом чуть ниже. Ставит его стопу на своё бедро и снимает носок со второй ноги, тоже целует. Сатору кусает нижнюю губу и выглядит так, будто Гето сделал что-то невероятное. Наверняка это хоть и не что-то невероятное, но определённо то, чего с ним ещё не делали. Гето просто массирует обе стопы Сатору и смотрит телек, тот тоже смотрит, но больше просто довольно мычит с полуприкрытыми глазами. Гето поворачивает голову и смотрит на тень от его светлых ресниц. Гето смотрит на лицо Сатору. Подмечает каждую деталь. Каждую деталь его идеального лица. — Чем хочешь завтра заняться? — наконец спрашивает Сатору. — Я точно останусь дома! — Твои плавки мне малы. И шорты твои тоже, и футболки, — немного подумав, говорит Гето. Сейчас того можно развести на что угодно, Гето ничего такого не замышляет, но всё равно интересно, как он будет реагировать. — Но выглядит отпад, — Сатору тянет губы в сытой улыбке и смотрит на Гето. — Отказываюсь, — говорит Гето, качнув головой. Сатору хоть и выше на пару дюймов, но Гето всё равно слишком сильно превосходит его в объёме. — Серьёзно хочешь пошопиться? Никогда бы не подумал. — Я тоже, — сознаётся Гето, — а ещё крем твой для загара закончился. — Хорошо, поедем в Беверли-Хиллз, — пожимает плечами Сатору. — Хочешь, я дам тебе кредитку? — А ты мне на что? — Ну, на случай, если меня не будет рядом, а ты вдруг решишь поддаться импульсивным покупкам. Гето в жизни не страдал импульсивностью, особенно, когда дело касалось покупок, но сейчас он соглашается. Так они и валяются, пока на улице окончательно не темнеет. Гето даже был бы не против снова прогуляться вдоль набережной. В соседних особняках какие-то тусовки намечаются, вдоль береговой линии шумно и весело, можно было бы перехватить пару коктейлей. Только это всё ленивые мысли, Гето хорошо и тут. С Сатору. — Я сегодня выходил на пробежку вдоль набережной, — на этот раз Гето прерывает тишину. — М? — тянет Сатору заинтересованно. — Видел довольно сладких девчонок на пляже. — Да неужели? — тот усмехается и поднимает одну ногу, ставит стопу на плечо Гето, кончики пальцев его ног касаются шеи, и это почти щекотно. — Ага, — Гето остаётся только чуть склонить голову и поцеловать его в лодыжку. — Захотел в чужие бассейны? — Сатору пододвигает ногу ближе к шее и ведёт большим пальцем по скуле Гето. — Вероятно, пришлось бы отлизывать за это. — Что, не нравится? — усмехается Сатору. — Нравится, но меня устраивает твой бассейн. — Бассейн ли? — Думал, я сплю с тобой за какие-то ещё твои достоинства? Сатору фыркает и вытягивает ногу так, чтобы на плече Гето оказалась его икра. Гето нравится, что они понимают друг друга настолько, что можно шутить про бассейн и несуществующие достоинства Сатору. Отчасти это правда. И они оба знают, что только отчасти. Самое отстойное в этом моменте — что никакие слова не спрячут того, что происходит на самом деле. И им повезло только потому, что они немного пьяные сейчас. Несильно, но языки достаточно развязаны у обоих. Сатору и в трезвом виде контролирует себя слабо, а сейчас он бьёт Гето пяткой в спину и давит. Гето понимает, что нужно наклониться, понимает это, уже когда отводит коленку Сатору вбок и наклоняется. И они зачем-то целуются в губы, хотя «зачем» — вопрос, который придёт к Гето уже потом. Сейчас рот Сатору такой невероятный, и поцелуи с ним похожи на любовь, и сейчас хочется отдать этому рту всё, что он успел у него взять. Хочется вернуть всё то время, которое они не тратили на поцелуи. И сейчас это кажется таким детским садом. Какие-то левые предубеждения о том, что когда страсть — не целуются, когда не чувства — не целуются. Какая ерунда! Гето не может оторваться от губ Сатору, и целоваться с ним так же хорошо, как и заниматься сексом. Они отрываются друг от друга, и губы Сатору красные и мокрые. Потому что Гето кусался и втягивал эти губы в свой рот. Сатору выглядит размазанно, помято и совершенно неадекватно. Гето кладёт ладонь рядом с его лицом и ведёт большим пальцем по его рту. Грязному красному рту, который всё ещё хочется целовать. И Гето кажется, что они целуются снова, потому что оба не способны выдержать взгляды друг друга, которые обнажают всю их непроходимую глупость и сдержанность. Или это просто шальные мысли и просто поцелуи. В конце концов Сатору предложил ему свою кредитку. — Пойдём наверх, — просит Сатору, когда его довольное мычание переходит все временные рамки. «Наконец-то», — думает Гето, он рад, что хотя бы у Сатору хватило на это сил. Они возвращаются к тому, с чего начали, и Гето это полностью устраивает. Наверху Гето доводит Сатору до оргазма в первый раз и сам обильно в него кончает. После этого Сатору говорит, что хочет в ванну, и сбегает минут на двадцать. Гето хватает и влажных салфеток. Из спальни Сатору открывается красивый вид на пляж и море. Береговая линия в огоньках и тусовках, Гето даже встаёт, чтобы подойти к стеклу и посмотреть. Он и раньше всё это видел, конечно, но… не ночью. И внимания особого не обращал. Сатору выходит из ванной с полотенцем на бёдрах и с мокрыми волосами. Он подходит и трогает своими тонкими длинными пальцами сначала волосы Гето, а потом и его плечи. На улице тепло даже ночью, а этот балбес, кажется, валялся в горячей ванне. Его прикосновения тёплые, от его кожи пахнет эвкалиптом и розой, от его кожи исходит не летнее тепло. Горячий, как печка. — Ты мёрзнешь что ли? — усмехаясь, спрашивает Гето. — Во-первых, — ну, понеслась, — это расслабляет мышцы, во-вторых, это снижает выработку кортизола, в-третьих, сжигает калории… — Да неужели, калории? Ты себя видел? У тебя из калорий только задница, и я бы не хотел с ней расставаться. — Я люблю валяться в своей охренительной ванне, ладно? Лучше бы присоединился, — Сатору смешно выпячивает нижнюю губу, и Гето поднимает руку и ведёт по ней внешней стороной указательного пальца. — Не хотел мешать твоим калориям, — говорит он. — Невыносимый! — улыбается Сатору и касается губ Гето своими. Теперь они будут целоваться? Это приятно. Ужасно приятно, так, что Гето полагает, что при должном усилии у него может встать от поцелуев. А он-то думал, что миновал этот период лет пятнадцать назад.