Никакого секса в бассейне

Кадиллак Сатору в этом районе ЛА выглядит просто нелепо. Трёхэтажные дома стоят буквально в пятидесяти сантиметрах друг от друга. Они разноцветные и грязные. На ступеньках у маленьких веранд всегда кто-то сидит. Кричат дети, высокие пальмы никогда не закрывают от солнца, дальше улица кажется всё уже. В домиках сдаются только комнаты. Это Гето живёт один, он не представляет, как справляются семьи с детьми. Впрочем, он привык тут жить. Соседи довольно приветливые. Комната его совершенно устраивает. До него тут жила молодая девушка, которая сделала её очень уютной. Постеры Гето поснимал впоследствии, но гирлянду с жёлтыми огоньками оставил. Как и многочисленные растения в горшках. Некоторые, за которыми нужен был особый уход, Гето отдал соседям, а вот фикусы разных мастей оставил у себя. Да, тесновато, но чуть дальше есть площадка, где можно размяться. Гето считает, что ему повезло здесь жить. По лицу Сатору он видит, что тот хочет всё это прокомментировать, но молчит. Гето всё равно, сказал бы он что-то или нет. — У меня не так много вещей, которые я хотел бы забрать, — говорит Гето, как бы намекая, что он мог справиться со своим багажом и самостоятельно. — Мы всё равно едем обедать вместе, — резонно отвечает Сатору и поправляет очки. У Гето есть такие же. Сатору купил, когда понял, что они ему нравятся и что так же ему идут. Но Гето всё равно любит таскать именно саторовские. — Тем более, мне правда интересно. — Ничего интересного, — говорит Гето и выходит из машины. Сатору выходит за ним, и Гето замечает, как тот немного дёргается. — Не волнуйся за тачку, — говорит Гето и поднимается по лесенке на веранду. Вдвоём им тут определённо тесно — не им конкретно, просто такие комнаты в принципе не рассчитаны на двоих. Гето собирается быстро, берёт некоторые личные вещи. Одежду почти не трогает, всё равно за всё это время Сатору успел засыпать его просто непомерным количеством шмотья. Гето забирает свой ноут, важные документы и понимает, что все вещи, которые непременно забрал бы, если бы просто куда-то уезжал, он может не брать — зачем? Если он может пользоваться вещами Сатору, а если ему что-то будет нужно — может просто воспользоваться чужой кредиткой. — У тебя тут миленько, — выдыхает Сатору, явно не ожидая такой обстановки, — огоньки работают? Гето проверяет. Работают ещё. — Никогда бы не подумал, что тебе нужны в интерьер огоньки. Нам тоже в спальню повесить? — Нет, — усмехается Гето, — это от девушки, которая тут жила до меня. Просто не снимал. — Не только огоньки, кажется, — говорит Сатору, намекая на огромное количество горшков с зеленью. Он падает на матрас и смотрит в посеревший потолок. Кровать тут реально удобная. Гето в своё время потратился на неё. — Мило, — повторяет Сатору. — Не выдумывай, я знаю, что ты обо всем этом думаешь, — говорит Гето. Едва ли Сатору вообще когда-либо бывал в настолько узких квартирных площадях. — Неправда, — почти обиженно тянет Сатору. Гето мог бы отсосать ему здесь, или даже трахнуть полноценно, но у них ещё обед в центре, а нужно ещё закинуть вещи к Сатору, и вообще разгар рабочего дня, времени у них не так много. Они выходят на улицу, и Гето кидает свою сумку в багажник. — Сядешь за руль? — спрашивает Сатору и уже кидает Гето ключи, тот молча их ловит и садится на водительское сидение. — Ты много чего оставил, — говорит Сатору, и Гето слышит в его голосе интонацию, которую тот на самом деле хочет спрятать. — Оставил, — просто отвечает Гето, и Сатору не станет дальше спрашивать, потому что он знает Гето. Оставил, конечно, потому что когда в октябре Сатору поедет в Токио, Гето не собирается ехать вместе с ним. Он не собирается жить на два города, его дом здесь, в ЛА. Они оба кормят себя совершенно нелепыми надеждами. И Гето хочет как можно дальше задвинуть мысль о том, что его переезд к Сатору в особняк что-то да значит. Как бы не так, Гето собирается и дальше платить за комнату, в которой не будет жить. И это не значит ещё большее количество секса, его и так дохрена, на что Гето не жалуется. Это значит, что будет ещё больше времени вместе, по которому Гето будет тосковать, когда Сатору улетит. *** Вышло так, что свою комнату Гето посещал всё реже, а дом Сатору — всё чаще. Ничего удивительного, если подумать. Всё остальное было так же, Гето работал, Сатору работал, вечером они неустанно трахались. По выходным они «катались», как называл это Сатору. Кататься они могли куда угодно: на обед в какой-нибудь дорогущий ресторан, по салонам — автомобильным, но и красоты тоже, Сатору заботился о своём лице и волосах. Гето и так считал себя достаточно привлекательным, один раз только составил компанию Сатору на стрижке. Постригли точно так же, как он стригся в салоне у дома за пару баксов, только Сатору отвалил за это пару сотен. Разницы Гето не почувствовал и дальше всякий раз, когда Сатору нужно было наводить марафет, сливался в ближайший секс-шоп. Ещё они катались по магазинам. Вот это Гето нравилось уже больше. Он особым модником себя не считал, но Сатору в своей привычной манере говорил, что не припоминает у Гето хоть одной не дырявой футболки. А ему-то что, Гето большую часть времени проводит по уши в мазуте. Но ради меньшей части времени можно было бы и прикупить пару презентабельных вещей. Гето уставал уже на втором бутике, потому что в выборе был неприхотлив, а мест, в которые нужно «обязательно заглянуть», по мнению Сатору, было больше, чем два, раз в… десять. Однажды Сатору отсосал Гето в Прада. В Прада высочайший сервис, и все знают Сатору в лицо. Там огромные примерки, шампанское, и Гето ничегошеньки не нужно из этого бутика, потому что костюм, хоть немного приближенный к такому уровню, он надевал в своей жизни ровно ноль раз. Но Сатору настоял, сказал, что хочет глянуть на Гето в классической тройке, даже когда он об этом говорил, его взгляд немного плавился. Гето поправляет бабочку и смотрит на Сатору. — Доволен? — спрашивает он. Если честно, он и правда выглядит в этом костюме весьма внушительно. Он вспоминает слова Сукуны про эскортника и думает, что работай он действительно в эскорте в таком виде — отбоя от клиентов не было бы. — Угуууу, — тянет Сатору, и Гето даже знать не хочет, о чём тот думает, — точно не хочешь купить? — вдруг спрашивает он. — Не думаю, — качает головой Гето. — Эх, тогда раздевайся. Гето коротко кивает и стягивает с себя пиджак, но когда трогает ремень, Сатору его останавливает. — Стой, я помогу тебе, — говорит он, а лицо хитрое, не сулит ничего хорошего, хотя когда его выкидоны вообще сулили что-то хорошее или, как в данном случае, социально удобоваримое? Проблема в том, что Гето только ухмыляется и убирает свои руки с ремня. Шуметь они не будут — они же всё-таки в Прада. Гето стоит, а Сатору опускается перед ним на колени и расстёгивает его ремень, потом ширинку, потом стягивает брюки. Гето перешагивает, чтобы немного отпихнуть их от себя, некрасиво получится, если случайно заденут. Белоснежная рубашка длинная, но Сатору, видимо, это не мешает, он стягивает с Гето бельё и тут же обхватывает его член у основания. У Гето мгновенная реакция на Сатору, чёрт бы его побрал, у него начал вставать, как только Сатору предложил свою помощь. Тут дохрена зеркал, огромных, Гето смотрит в одно из них по правую руку. Он немного нелепо выглядит в одной рубашке с бабочкой и без штанов. В отражении он видит, как Сатору открывает рот и начинает обсасывать головку. Гето кладёт руку ему на затылок, но не давит, просто они так красивее выглядят. Сатору, видимо, не собирается растекаться мыслью по древу и незамысловато сосёт, сжимая губы и пытаясь взять как можно глубже. Иногда просто — не значит плохо. Гето прикрывает глаза и выдыхает — хорошо, как всегда. Как всегда, рот Сатору стабильно хорош, и это не меняется от случая к случаю, от декораций и времени суток. Иногда он видит, как сам Сатору поглядывает в зеркало, в такие моменты он довольно мычит, ну, или Гето думает, что довольно. Они достаточно бесшумно справляются, когда Гето кончает, он старается не издавать компрометирующих звуков, а Сатору в первый раз за всё время глотает. Всё же Сатору уламывает Гето хотя бы на рубашку. Губы у Сатору немного красные, но наверняка это замечает только сам Гето. Иногда Сатору уезжает в офис во второй половине дня и возвращается под утро, потому что вынужден подстроиться под токийское время. Гето не спешит узнавать, чем Сатору вообще занимается — если он лоббирует оружие, то Гето предпочёл бы просто этого не знать, если нет, то какая разница. Они узнают друг о друге по крупицам, случайно или к слову, несмотря на то, что могут провести несколько часов за пустой болтовнёй. Они знают друг о друге чертовски мало и даже не обсуждают свои отношения, всё же им давно не по пятнадцать. Хотя иногда Гето сомневается в этом, когда Сатору теряет контроль перед сладостями. Одной ночью Сатору нарушает правила, и Гето, который понимает, что это вздор, всё равно злится. Впоследствии он поймёт, что злился на себя. Они кончают одновременно, Сатору сверху, Гето — полулёжа в постели. За окнами светает, рано вставать, но это уже так привычно. Сатору без сил заваливается рядом, и Гето сползает с изголовья, чтобы нормально лечь. — Ох, — выдыхает Сатору и лыбится, как обычно — он уже с закрытыми глазами тянет на себя простынь. Гето всё же планирует ещё сходить в душ, поэтому свешивает одну ногу с кровати, но на дальнейшие движения сил не хватает. — Люблю тебя, — выдыхает Сатору, — всего тебя. Гето не то чтобы напрягается, но не понимает, какого хрена. Он молчит, а через минуту понимает, что Сатору спит — вот же кретин. Утром Гето просыпается раньше и идёт делать себе кофе, рутина у него незамысловатая: кофе, найти что поненужнее для работы — и на этом, пожалуй, всё. Сатору обычно спит в это время. Но не сейчас — он заходит на кухню, потирая глаза, и Гето даже думать не хочет, как сильно их обоих будет клонить в сон днём. — Доброе утречко, Сугуру, — говорит он, как обычно, — сделаешь и мне кофе? — Конечно, — кивает Гето и, кажется, даже расслабляется, потому что Сатору сейчас ничем не отличается от Сатору в любое время. — С самого утра долбят, — бурчит Сатору себе под нос, что-то печатая в айфоне. — Эм… Сугуру, — говорит он, поднимая голову. — М? — Я, кажется… кажется, вчера что-то не то сказал, — ведёт он плечами, — это я от избытка… — Спермы в себе? — предлагает вариант Гето и ставит чашку кофе на столешницу рядом со своей. — Можно и так сказать, — деловито кивает Сатору, ему бы подошёл любой дебильный вариант. — В общем, не обращай внимания. Я… пошутил, — он легкомысленно улыбается и пожимает плечами. Вообще-то у Сатору неплохое чувство юмора. — Понял, — просто говорит Гето, потому что… а что тут ещё скажешь. — Готов загладить свою вину, — Сатору убирает телефон и ластится как кот, кладёт руки сначала на плечи Гето, а потом двумя пальцами тянет за пояс его халата, чтобы тот распахнулся. Наверное, единственная вещь, которая Гето слегка вымораживает в Сатору, — это его напускной дебилизм и легкомыслие. Он знает Сатору ровно настолько, насколько знает, что тот умеет фильтровать базар и чаще всего одним взглядом может заставить людей делать то, что он хочет. Поэтому Гето резко хватает его за пояс, сам встаёт с высокого стула и прижимает парня к холодильнику за ними. В такие моменты Сатору кажется совсем хрупким, а в его больших глазах мешаются испуг и возбуждение, только он так может. Гето готов поспорить, что у него сейчас стоит. Он слегка наклоняется к Сатору и совсем легонько, невесомо касается губами его щеки. — Я бы трахнул тебя в рот, — говорит он очень тихо. Сатору в этот же момент стекает спиной по холодильнику вниз, и едва он оказывается на уровне паха Гето, тот хватает его за подбородок, заставляя открыть рот, и толкает в него свой член. — Зубы, — выдыхает Гето, и Сатору успевает только злобно на него зыркнуть. А потом его глаза попросту закатываются. В этот раз Гето обеими руками держит голову Сатору и трахает его, быстро и сильно, у того нет возможности сделать хоть что-нибудь, кроме как держать рот открытым и расслабить горло. Гето трахает его глубоко, чувствует, как головка соскальзывает в глотку, и слышит гортанные звуки, в которых, в общем-то, ничего такого и нет. По красивому лицу Сатору катятся слёзы, по подбородку стекает и капает слюна, и его не вырвало только потому, что он ещё ничего не ел и не пил. В какой-то момент Гето полностью достаёт свой член изо рта Сатору, тот наконец поднимает глаза, смаргивает, снова сам тянется к головке. Гето убирает одну руку с его головы и упирается ей в холодильник, вторую перемещает на его затылок и сжимает волосы. Иногда он загоняет член как можно глубже и замирает, пока Сатору рефлекторно не начинает биться, но Гето уверен: спроси он у Сатору, стоит ли ему остановиться, то ни за что бы не получил утвердительный ответ. Гето кончает Сатору на лицо, удерживая его за подбородок. Он попадает на волосы и даже на невыносимые ресницы, но большая часть всё равно стекает по его щекам, Гето стучит членом по его скуле пару раз, а когда отпускает и отходит на шаг, тяжело дыша, Сатору падает на руки и кашляет. Гето выдёргивает салфетку из диспенсера и присаживается на корточки рядом. Когда Сатору успокаивается, он нежно приподнимает его лицо и вытирает салфеткой свою сперму, потом берёт ещё одну и вытирает уголки его глаз и подбородок. Сатору садится на полу и тыльной стороной ладони трёт шею там, где стекала слюна. — Сходи в душ, — говорит Гето и подаёт руку Сатору, чтобы помочь подняться. Сатору кивает и поднимается. Гето чувствует себя странно, но понимает, что ещё больше его бы напрягло, если бы странно себя чувствовал сам Сатору. — Всё нормально? — спрашивает он слишком дежурно для ситуации. — Эй, — слишком звонко говорит Сатору и поднимает указательный палец, за секунду он поменялся настолько, что Гето кажется, что его сейчас будут отчитывать, — ты же не спрашиваешь у моей задницы, в порядке ли она, после того, как кончил. — Потому что обычно и тебя и твою задницу это устраивает, — резонно отвечает Гето. — Сейчас было всё то же самое, только с другим отверстием, — так же резонно говорит Сатору. Потом хмыкает, пожимает одним плечом и уходит в душ. Гето больше не удивлён, чем удивлён. Последние слова звучали как антипод «люблю тебя», поэтому Гето расслабляется. Однажды Гето нашёл идеальный момент, чтобы сказать Сатору, что Сукуна умрёт, если не поплавает в бассейне — с его слов, конечно же. Не то чтобы у Гето были с этим проблемы, он не хотел приводить Сукуну в дом, словно это его дом, но и просить у Сатору разрешения, ну, знаете ли… наверное, это та грань, где Гето начинает беспокоиться за своё достоинство. — В город прилетел Мегуми, — говорит Сатору, будто бы Гето должен знать этого Мегуми, — он заедет сюда, мы поболтаем и всякое такое… — Хорошо, — кивает Гето, — как раз тоже хотел встретиться с другом. Ну, чтобы не мешать всякому такому. Сатору недоумённо моргает пару раз, а потом смеётся. — Нет, Сугуру, — говорит он, — мы не собираемся спать, он мой друг детства. Я хотел вас познакомить! Но ты можешь пригласить своего друга сюда — только если вы будете хорошо себя вести, — важно даёт указание Сатору. В общем-то, план и был в том, чтобы Сатору сам пригласил его. — Я не имею привычки «плохо» вести себя с друзьями, — отвечает Гето, понимая, что Сатору вернул ему колкость. Гето боится даже вообразить весь масштаб катастрофы, которая случилась бы, реши они с Сукуной переспать. — Ты знаешь правила, — пожимает плечами Сатору, — никакого секса в бассейне, — он что, мысли читает? — Подбросить тебя до работы? — Не, хотел взять твой мустанг. — Бери, только аккуратно, мне его вернуть нужно ещё. — Постараюсь, но ничего не обещаю, — легкомысленно говорит Гето, пожимая плечами, мол, как пойдёт. — Такой ты остряк сегодня, — говорит Сатору и подходит ближе, обнимая Гето за пояс. — Слишком много с тобой общаюсь, — Гето целует Сатору в губы, и тот успевает даже шлёпнуть его по одной ягодице. — Давай, до вечера. Он, как обычно, берёт только мак, натягивает раздолбанные конвера и налегке сваливает из дома. На работе Гето заканчивает уже к обеду, жара ещё не думает спадать. Он заезжает за ничего не подозревающим Сукуной прямо к нему на работу в ресторан и надеется, что тот пустит в ход всю свою пиздючесть, чтобы свалить. Благо, Сукуну не приходится искать через официантов, тот сидит на заднем дворе с другими поварами и курит. Гето сложно не заметить, и Сукуна сначала осекается, а потом многозначительно улыбается. — Нет, вы посмотрите, какие люди и без охраны, — говорит он, когда Гето подъезжает совсем близко и опускает окно. — Едешь? — спрашивает Гето, хотя вопрос, конечно, больше риторический. — Спрашиваешь… Парни! У Сукуны-сана появились неотложные дела, не налажайте тут, пока я купаюсь в роскоши. Парни кивают — и дело в шляпе. Сукуна отдаёт им фартук, тушит сигарету и плюхается в тачку. — Бляяя, — тянет он, — одолжил у своего щедрого дружка? — Его зовут Сатору, — почему-то говорит Гето. — Да, одолжил. — Он сейчас работает свою важную работу? — Да, но мы пересечёмся, если ты об этом. С ним и с его другом. — О, сосисочная вечеринка? Я в деле, если будет басик, — Сукуна находит авиаторы на приборной панели, надевает их на нос и откидывается на сидении. — Всё ради него и затевалось… Гето зачем-то думает, что Сатору даже в своих временных тачках — или как ещё понять то, что её нужно вернуть — оставляет свои очки. Некоторое время они едут молча, и Гето слишком хорошо знает скользкую натуру Сукуны, чтобы думать, что лишних вопросов тот задавать не будет. Лишних вопросов для Сукуны не существует. — Так кем он работает? — спрашивает тот всё же. — В айти, он… тот ещё задрот — уклончиво отвечает Гето, даже для себя признавая некоторую повёрнутость Сатору на том, что он делает. Гето знает, что его работа точно связана с разработками и чем-то ещё, от чего он очень далек. Он никогда не спрашивал, даже когда видел, как Сатору кодит в воркруме за своим сетом дома. — Ну тогда всё понятно, всё понятно, — кивает Сукуна многозначительно, — а ты сам-то ходишь на работу? — Да, я хожу на работу, и я даже планирую и дальше платить налоги. — Я не имел в виду бросать работу… ты вот когда в последний раз брал отпуск? — А ты? — Сегодня, — говорит Сукуна, и Гето усмехается. Они с ним одного сорта. Не то чтобы они едва сводят концы с концами, вовсе нет, нельзя даже сказать, что они привержены своему родному менталитету, который требует работать до смерти буквально. Даже сам Сатору гораздо сильнее склонен к этому, будто если он возьмёт выходной посреди недели, то земля разверзнется под его ногами. Сукуна и сам Гето — они не про это. Да, им нужно въёбывать, чтобы платить за ночлег, даже не дом, им не положены отпуска, их отпуск — это сёрф после смены, их отпуск — это пара выходных в неделю, и прежде Гето даже не видел в этом проблем. Он и сейчас не видит, просто думает о том, что Сукуна поднял вопрос, которым Гето не задавался вовсе. — Не благодари, — только и отвечает Гето. — Сколько ему лет? — Не знаю, — снова отвечает Гето. Спросил бы Сукуна то, на что он точно знает ответ и чем мог бы поделиться. Потому что делиться всем, что он точно знает, он бы не стал — например, в какой позе Сатору лучше всего кончает. В любой, на самом деле, но Гето не стал бы про это говорить, исходя из… чего-то, о чём Гето не хочет думать. Сукуна выдыхает с таким видом, будто сам первым делом спрашивает у своих партнёров, сколько им лет. — Лет двадцать, — делает самое очевидное предположение Гето. — М, совсем малолетка, — комментирует Сукуна и скалится. Но больше ничего не добавляет, хотя с него бы стались дальнейшие комментарии, — по старым законам даже не совершеннолетний, — ну, вот и они не заставили себя ждать. — Как-то не доводилось уточнять, — говорит Гето. — Ты был, наверное, ужасно занят, да? — Можно и так сказать. — Чего ты ещё о нём не знаешь? — Много чего, — отвечает Гето и даже не врёт. — Я могу сам спросить? — Сукуна бы не был собой, если бы не был чёртовым сексуальным маньяком и немного психопатом. — Только попробуй, — улыбается Гето и бросает короткий взгляд на друга. Гето думает, что он мог бы давно посмотреть возраст Сатору в его правах или элементарно спросить, тот бы даже ответил, но Гето будто бы и важным это не считал. Они подъезжают к дому, и Гето оставляет машину у гаража. Потом закатит внутрь. Они выходят, и это неизбежно ведёт их во двор к бассейну, зонтикам и шезлонгам. — Бля, а плавки? — говорит Сукуна, когда они останавливаются у бортика. — Я тебе дам свои, — хорошо хоть Сатору как-то настоял на том, чтобы купить больше чем одну пару. Они оба идут в дом, и Сукуна, как прежде и сам Гето, беззастенчиво оглядывается. Гето отлучается на второй этаж, переодевается сам и берёт Сукуне плавки и новую футболку, потому что тот был в вонючем рабочем поло. Внизу Гето видит, как Сукуна листает журнал — один из тех, которые стопками лежат под столиком у телевизора. Сукуна поднимает на него глаза и захлопывает журнал. — Твой? — спрашивает он, и Гето не сразу понимает, о чём он, а потом видит на обложке Сатору. Он подходит к Сукуне и берёт в руки журнал. — Да, — говорит он слегка рассеянно, рассматривая обложку. Сатору во всем чёрном сидит на складном стуле, немного улыбается, поправляет очки, выглядит великолепно. И всё равно солидный костюм не накидывает ему возраста. Гето почему-то скупо улыбается, — как ты понял? — Тут написано, гений, — Сукуна тыкает в имя Сатору на обложке. Гето молчит, потому что чувствует себя немного идиотом, сам же говорил, как его зовут. — Да, он ничего, — резюмирует Сукуна и, теряя интерес к этому разговору, удаляется из поля зрения. Гето ещё раз смотрит на обложку: какое-то издательство в долине в айти-секторе, Гето даже не слышал о такой корреспонденции. Он открывает журнал, пролистывает до статьи с заголовком о самом молодом разработчике долины. И самом богатом, судя по всему — додумывает сам Гето, но текстом не особо интересуется, а рассматривает другие фотографии в этом же костюме. Их всего две, но Гето душит в себе малодушный порыв вырвать эти пару страниц и спрятать в своей спальне под подушкой. Он закрывает журнал и смотрит на месяц выхода — датируется маем, и Гето снова улыбается, думая о том, какой же Сатору местами скромный мальчик. Гето находит Сукуну у бассейна. — Дом охеренный, да, — говорит тот и стягивает с себя поло, — хотя какие ещё могут быть дома у богатеньких. Гето кидает на шезлонги по полотенцу и на один — футболку для Сукуны. — А крем? — спрашивает Сукуна и стягивает с себя джинсы вместе с бельём, оголяя крепкие татуированные бёдра. — Я же говорил, что закончился, — Гето кидает в него плавки, и Сукуна ловко их ловит, тут же натягивая на себя, — и тебе уже поздно мазаться. Сукуна бронзовел ещё в апреле. Сейчас же, в конце июня, он уже был на несколько тонов смуглее самого Гето, который, на секундочку, уже больше месяца ловит собой полуденное солнце. — Вы трахались в бассейне? — спрашивает Сукуна, снова стоя у борта, будто бы ответ мог повлиять на его решение поплавать. — А что если да? — лукаво спрашивает Гето и толкает его в воду. Сукуна поднимает собой кучу брызг и ржёт, убирает мокрые волосы со лба и ведёт широкими ладонями по татуированному лицу. — Тогда, надеюсь, я не залечу, — отвечает он. Гето перевязывает волосы на макушке и тоже прыгает в воду. — Ох, надеюсь, у вас серьёзные отношения, — говорит Сукуна какое-то время спустя, когда они просто валяются на шезлонгах, — басик отличный. Мне тут нравится. Гето усмехается, до конца сухого сезона у них точно серьёзные отношения. Хотя они, конечно же, ни разу это не обсуждали. — Ты с кем-то ещё спишь? — не унимается Сукуна, и Гето всё никак не может понять, почему, когда дело касается Сатору, он упорно ничего не хочет объяснять, особенно с учётом того, что они могли раньше обсудить недавний перепих с кем бы то ни было. — Нет, — честно отвечает он, хотя бы потому, что это путь наименьшего сопротивления, врать Сукуне бесполезно и довольно мозговыносяще впоследствии. — А он? — не унимается Сукуна. — Ммм, — тянет Гето, — не знаю, не думаю. Гето почти уверен, что нет, исходя из собственных наблюдений за состояниями Сатору и состоянием его задницы. Однако это не отменяет того, что он мог бы легко получать свою порцию минетов, находясь в офисе. Впрочем, Гето всё же думает, что единолично спонсирует ему минеты. — Ну, круто, конечно, что он тебя подцепил, — говорит Сукуна, и Гето хочет ему втащить. Хотя козырять ему решительно нечем, — а у тебя есть его кредитка? — Ой, заткнись, а? — говорит Гето и жалеет, что под рукой нет ничего, что можно было бы в него кинуть. — Так есть? — Есть. — Что покупаешь? — Ничего, — пожимает плечами Гето Он тратит деньги, когда они с Сатору катаются. Сатору говорит «у тебя есть деньги, плати», когда они в бутиках. Это так странно, будто деньги, дарованные ему с кредитки, автоматически стали деньгами самого Гето. Он никогда не говорил Сатору ничего по этому поводу, его деньги были его деньгами, и едва ли Гето поменял бы своё мнение на этот счёт. В конце концов, ему было всё равно, чья рука прикладывает карту к терминалу. А ещё, когда они были в ресторанах, официанты клали счёт всегда рядом с Гето, и его забавляло лишь то, как на это реагировал Сатору. «А ведь я очевидно выгляжу лучше тебя!» — говорил он и хмурил свои идеальные брови, в то время как Гето не всегда удосуживался надеть чистую футболку и расчесать волосы. Сатору и правда выглядел лучше Гето и, если честно, лучше большинства людей на планете, и если ещё честнее — то не из-за брендовых шмоток и салонов. — Ты запал на него, — выдаёт Сукуна, и звучит это серьёзнее, чем Гето хотелось бы услышать. Да и слышать подобное от Сукуны — это в принципе приговор. — У меня на это есть сраные миллионы причин, — отвечает Гето и встаёт, чтобы пойти в воду. — Миллионы, которые ты не тратишь… или ты не про деньги? Гето показывает средний палец. Позже, когда они снова валяются в шезлонгах и лениво болтают, в поле зрения появляется парень. Он в чёрных очках и с бардаком на голове, который даже не снился Сатору. Гето слышал машину, но думал, это Сатору, или Сатору с кем-то, но точно не один чувак, который выглядит слишком серьёзно и монохромно для местных пейзажей. Чувак снимает очки, но всё ещё продолжает выглядеть слишком хмуро. — Это кто? — негромко спрашивает Сукуна рядом. Гето садится на шезлонге, когда понимает, что парень идёт к ним. — Вы друзья Годжо? — вопреки ожиданиям Гето, говорит он на японском довольно мягко, и его лицо сразу же делается если не дружелюбным, то перестаёт хмуриться и становится спокойным, просто слегка сдержанным. Гето режет слух фамилия Сатору, потому что они все уже давно отвыкли обращаться друг к другу таким образом. Гето успевает только кивнуть, парень протягивает ладонь для рукопожатия. — Фушигуро… Мегуми можно, — закатывает он глаза, как бы вспоминая, где находится. Кажется, Мегуми не имеет привычки жить по полгода в Штатах. Гето представляется и пожимает его ладонь. — Сукуна, — представляется Сукуна, пожимая руку Мегуми, — я друг Гето, с Сатору не знаком ещё, — объясняет он и многообещающе улыбается. — Бог миловал, — говорит Мегуми, и Гето не сдерживает смешок, окей, пацан нравится ему с каждой секундой всё больше. — Присоединишься? — спрашивает Сукуна, и пока это звучит в пределах нормы. — Да, сейчас только за шмотками схожу, — кивает Мегуми и уходит сначала к машине, а потом возвращается в дом со спортивной сумкой. Он уходит в дом, и, едва за его спиной съезжаются двери, Сукуна говорит: — Вот это задница. Спорить с этим сложно. Мегуми был в узких чёрных джинсах и белой футболке, он явно был ниже Сатору, но казался гораздо более рельефным и подкачанным. — Как думаешь, они спали? — продолжает Сукуна, и Гето закатывает глаза. — Не знаю, — уклончиво отвечает он, — мне кажется, нет. Хотя Сатору и говорил, что между ним и Мегуми ничего не было, Гето решает не говорить об этом прямо. У Гето чуйка на такие моменты, чуйка на самого Сатору, который хоть и мог искусно делать вид абсолютно чего угодно, однако был довольно прозрачен для самого Гето. — Во всяком случае, он кажется нормальным типом, и даже довольно… — Сукуна не подбирает слово, и Гето кажется, что он закончил мысль, оставив при себе свои лестные эпитеты в адрес Мегуми. — Как насчёт того, что он малолетка? — Гето возвращает Сукуне колкость по поводу возраста Сатору, потому что уверен, что они с Мегуми одногодки. Сукуна хочет что-то ответить, но из дома выходит Мегуми — в плавках, но по-прежнему в футболке и с наверняка дорогущими часами на запястье. Гето кидает короткий взгляд на Сукуну, тот выглядит как хищник, и Гето очень надеется, что к стальным ляжкам Мегуми прилагаются и стальные яйца. Тем не менее, в одной руке у Мегуми бутылка шампанского, во второй — три бокала, а плечом он прижимает к уху телефон. Сукуна поднимается, чтобы забрать у него бокалы. Мегуми благодарно кивает, перехватывает поудобнее телефон и садится на шезлонг рядом с Сукуной. — Да кому ты там нужен, Сатору, просто бросай всё и приезжай… — пауза. — Ну конечно, у меня же свербит всё от желания всем рассказать, как ты обмочился перед моей кузиной в одиннадцать лет. Недовольный вой Сатору Гето слышит даже со своего места. Он смеётся, прикрывая глаза, Сатору что-то снова говорит, и Мегуми бросает на него короткий тёплый взгляд. — Короче, ты в курсе, сколько у меня ещё историй в запасе, время пошло. Мегуми кладёт телефон, и его губы трогает лёгкая улыбка, которая контрастирует с его хмурыми буквально пару минут назад бровями. — Он никогда не мочился перед моей кузиной, — говорит он спокойно, — просто кто-то должен контролировать его эго. Надеюсь, вы пьёте, потому что этот, конечно, тот ещё собутыльник, — последнее было точно не вопросом. Он начинает технично вскрывать бутылку, пока Сукуна ставит на свой же шезлонг бокалы в кучку, чтобы было удобно разливать. Гето решительно нравится то, как продвигается знакомство с этим парнем. От него, тем не менее, не укрылась та забота, которую Мегуми маскировал под засранца, хотя не согласиться с ним было сложно. Только вот у Гето не было проблем с эго Сатору — может, потому что отчасти они стоили друг друга. — Вы давно знакомы? — спрашивает Гето, потому что ему и правда интересно. — Лет эдак с десяти примерно, — прикидывает Мегуми, ведя плечом. Бутылка открыта, и он встаёт, чтобы разлить шампанское по бокалам, — наши семьи типа тесно общались поколениями, — он седлает шезлонг Сукуны, садясь напротив в ту же позу, что у него, хотя, боже мой, это было вовсе не обязательно делать, — и я не знал его с рождения лишь потому, что в какой-то момент мой отец дал ёбу. — Ого, неплохо, — кивает Гето. — Проблемы с отцом? — спрашивает Сукуна, и Гето борется с порывом прикрыть глаза ладонью. Конечно, если Сукуна не покажет свою мерзкую натуру в первые тридцать секунд знакомства с человеком, то случится апокалипсис. «Мегуми, пожалуйста», — думает Гето. — Скорее у отца теперь проблемы со мной, — мягко улыбается Мегуми и подмигивает Сукуне. Гето выдыхает и усмехается, Сукуна скалится так, будто выиграл в лотерею. Мегуми разливает по бокалам шампанское, почти везде переливает, но ни его, ни кого другого это вообще не смущает. Он подаёт бокал сначала Гето, и тому приходится сесть нормально, с одной стороны шезлонга, чтобы далеко не тянуться. Потом он подает бокал Сукуне, хотя тот и сам мог бы взять его. — А вы? — спрашивает Мегуми, хотя смотрит на Сукуну, и Гето решает, что тот и сам может ответить. — Я переехал в Штаты пять лет назад, нихера не понимал, что вообще куда, и Сугуру любезно помог мне адаптироваться, — стелет Сукуна, Мегуми пьёт и не сводит с него взгляд. — И что он натворил? — спрашивает он и переводит взгляд на Гето. Тот начинает ржать. — Пытался в пьяном виде эксгумировать… — Не продолжай, — отмахивается Мегуми. — Это ебейшая история! — заявляет Сукуна, что, возможно, и не лишено правды. — Потом расскажешь, — говорит Мегуми, и его рот снова трогает лёгкая улыбка, которая даже больше похожа на тень, намёк. Он разливает ещё шампанское, хотя они даже первые бокалы не допили. Гето ловит себя на ленивой мысли, что за всё время, что он тут появляется, он ещё ни разу не распивал шампанское у бассейна в будний день. Сукуна, который на седьмом небе от происходящего, наверное, думает, что именно так и проходит каждый его вечер. Хотя на самом деле каждый день в невероятных количествах уничтожается не алкоголь, а сладости из шкафчика на кухне. — Ты на сколько тут? — спрашивает Гето. — Посмотрим, — пожимает плечами Мегуми, — может, на неделю. — Так ты не по работе? — Не, — тянет Мегуми и стягивает с себя футболку. — Воу, — в тон тянет Сукуна. — Чувак, умоляю! — Гето кидает в него полотенце. Мегуми криво усмехается и проходится пальцами по своему идеальному животу с кубиками и пирсингом в пупке. И Гето отчего-то уверен, что сияет там не бижуха дешёвая, а самый настоящий бриллиант. Где их таких штампуют вообще, отстранённо думает Гето и не пялится, допивая шампанское. — Я в воду, — говорит Мегуми и встаёт. Он берёт свой бокал, и Гето думает, что он сейчас осушит его залпом, но Мегуми идёт с ним в воду, аккуратно спускаясь по ступеням и параллельно надевая на нос очки, которые были до этого на его макушке. Сукуна следит, Гето делает вид, что не следит, как Мегуми просто ставит локти на бортик, спиной к нему, и смотрит в их сторону. — Идёте? — спрашивает он. Ну, Сукуна точно идёт, Гето — может, потом. — Может, мы чего к ужину закажем? — спрашивает Мегуми, когда они снова все валяются на своих шезлонгах. Жара не думает спадать, но солнце понемногу уползает с зенита, Гето чувствует, что захмелел, но ничего критического. Пожевать что-то — идея и правда неплохая. — Закажем? Вы угараете? Я же прямо перед вами! — говорит Сукуна. — С этой кухней тут можно целый фуршет организовать. — Ну, если тебе не накладно, — бормочет Мегуми флегматично. — Нет, детка, не накладно, — Мегуми игнорирует реплику Сукуны. Гето приподнимается, чтобы посмотреть на него. Он лежит на шезлонге на животе, и видно, что алкоголь и его немного размазал. Обгорит пацан, думает Гето, точно обгорит. Гето поднимает руку и стучит ладонью по плечу Сукуны, чтобы тот обратил на него внимание. Сукуна поворачивает голову, и Гето жестом показывает на свою спину, а потом кивает на Мегуми. Сукуна кивает пару раз и берёт его футболку, которая до сих пор лежала на шезлонге, встаёт и склоняется над парнем. — Эй, Мегуми, твоя белая задница сейчас сгорит, — почти ласково говорит он, — если уже не. Скорее всего, думает Гето, но лучше сейчас, чем никогда. Мегуми поднимается, и Гето удивлен, насколько ещё хуже может выглядеть его причёска, немыслимо. Он натягивает на себя футболку и благодарно кивает. А потом идёт и падает в воду, очевидно, пытаясь довести Сукуну до инфаркта своим видом. На закате они трое уже были на кухне, там было прохладно, несмотря на то, что Сукуна развёл бурную деятельность с готовкой. У Мегуми стремительно розовел нос, что заставляло его казаться ещё младше. Они открыли новую бутылку шампанского и натаскали на стол всевозможные закуски, которые не нужно было готовить. Гето сидел за столом, Сукуна в его футболке и в розовом фартуке Мэйси поблёскивал ножом, Мегуми, где-то между столом и Сукуной, лез под руку, воровал еду из-под ножа, улыбался, пил, упирался локтем в плечо Гето, смеялся с нелепых угроз «шефа» отрезать ему что-нибудь. Они трое неплохо проводили время, но Гето периодически поглядывал на часы. Нет, он знал, что даже когда Сатору говорил, что уедет «ненадолго» или «быстро вернётся», то это всегда значило совершенно противоположное, и сейчас не было исключения. Но может сегодня Сатору ради Мегуми вернётся раньше. Когда Сатору приходит, Гето замечает его первым. Тихий звук дверей перекрывает вытяжка и болтовня ребят. Каждый раз Гето удивляется тому, насколько Сатору просто относится ко многим вещам. Сатору видит Сукуну, Мегуми, их активную деятельность, и его лицо выражает только интерес и некоторое предвкушение. Гето кажется, что он мог бы наблюдать за эмоциями Сатору вечно, если бы тот думал, что его не видят. А потом Сатору смотрит на Гето, который сидит, откинувшись на стул, и его взгляд на пару градусов теплеет. Гето начинает улыбаться краешками губ, совсем немного, лишь бы это не выглядело так, будто он не мог дождаться момента, когда увидит его. А потом Сатору замечают и все остальные, и кажется, что не было этой пары секунд, потому что Сатору идёт к Мегуми, и они обнимаются, как обнимаются друзья, которые давно друг друга не видели. Гето не нужно вставать и представлять Сукуну, потому что тот и самостоятельно с этим справляется, они друг друга рассматривают, как два гадких сканера, но ни в одном из них Гето не видит неприязни. Значит, всё нормально. Сукуна говорит, что решил приготовить ужин, потому что кухня класс, а он давно не делал ничего нормального, что могло бы порадовать в первую очередь его самого. Сатору такой подход вполне устраивает. Он подходит к Гето, и всё, что происходит дальше, Гето хочет списать на алкоголь. — Привет, — тихо говорит он, притягивая Сатору к себе за пояс. — Привет, — улыбается тот, и Гето чувствует его красивые пальцы у себя в волосах. Гето не понимает, как его губы оказываются на губах Сатору, потому что в любой другой ситуации он бы и не подумал проявлять чувства на глазах у кого-то. Ужасно, ужасно, просто отвратительно, они как подростки. Но эти губы, этот Сатору. В них прилетает полотенце, и Гето ловит его, когда оно сначала врезается в их лица, а потом падает. Это был Сукуна, в чём Гето даже не сомневался, и он не хочет обращать внимание на его многозначительный взгляд. — Время ужинать, если позволите, — говорит он с претензией и снимает фартук. — Оставил бы, — говорит Сатору, кивая в его сторону. — Нравятся хозяйственные? — вскидывает бровь Сукуна, скалясь. — Нет, к волосам подходит, — легко пожимает плечами Сатору, дружелюбно улыбаясь. Гето не может сдержать довольной улыбки, Мегуми откровенно ржёт, Сукуна кусает губу и тоже давит смешок. — Лучший, — негромко говорит Гето и мажет губами по виску Сатору. Он нехотя отпускает его, и они все — пока кроме Сукуны — садятся за стол. — Надеюсь, — начинает Сатору, будучи обычным собой, милым, но во всеоружии, если потребуется, — Мегуми не рассказывал про меня ужасных небылиц? — Да кому ты вообще интересен, — говорит Мегуми, — мы прекрасно проводили без тебя время. — Это он так говорит, что скучал по мне. И вы правда прекрасно проводили без меня время? — Ну, в целом да, — говорит Гето. — Почему ты сомневался? — риторически спрашивает Мегуми. — Как вы можете так говорить в моём же доме? Сугуру, ты не можешь быть таким говнюком только за компанию! — Выходит, могу, — расслабленно улыбается Гето. — О, он ещё как может и без компании! — говорит Сукуна. — Но бассейн отпад, так что я могу встать и на твою сторону. — Вот! Неужели так сложно быть милыми? Спасибо, отныне можешь приходить, когда захочешь. — Премного благодарен. — Ты вообще не ту сторону выбрал, — предупреждает Мегуми, глядя на Сукуну. — Не верю, что вам было так весело без меня, — Сатору смешно надувает губы и тянется к бокалу Гето. На самом деле действительно не было, думает Гето, но вслух не говорит, он уверен, что Мегуми думает так же. На ужин перепёлки в брусничном соусе. Ризотто с шафраном. Салат с песто и томатами. — Ты знал, что у тебя дома есть перепёлки? — спрашивает тихо Гето у немного обалдевшего Сатору. — Приятного всем аппетита, — самодовольно говорит Сукуна, — имейте в виду, что вы всегда можете передать свою похвалу повару лично. — Знал, — кивает Сатору, — Мэйси давно хотела с ними что-то сделать, но они так и лежали в морозилке. — Они показались мне забытыми, — говорит Сукуна. — Ничего, так и было, — мягко улыбается Сатору и пробует немного соуса. — Мэйси — моя домработница. — И вторая мама, — добавляет Мегуми. — Знала бы она, какая ты язва — не была бы так мила с тобой! — Язва? А мне показался милым, — усмехается Сукуна. — Можешь не приходить, когда захочешь, — мгновенно реагирует Сатору. — А я говорил, не ту сторону, — томно тянет Мегуми, многозначительно глядя на Сукуну. — Сколько он выпил? — тихо спрашивает Сатору, склоняясь к Гето, но тот только качает головой, улыбаясь. Все были в полнейшем восторге от ужина. Даже Гето, который уже не раз имел дело с мастерством Сукуны в этой области, каждый раз восхищался тем, как тот готовит. Сатору всё никак не мог перестать это комментировать, Мегуми был уже на полпути, чтобы отдаться ему, Сукуна, и без того не имевший проблем с самооценкой, выглядел как большой довольный кошак. Когда стемнело, Сукуна свалил в бассейн, а Гето в какой-то момент показалось, что Сатору и Мегуми нужно поговорить наедине, поэтому он тоже тактично ретировался. В стеклянном — буквально — доме Сатору было со двора видно кухню, поэтому Гето сел в шезлонг и просто смотрел на профиль Сатору и спину Мегуми. — Подсматривать нехорошо, — говорит Сукуна, плескаясь неподалёку. Гето решает не удостаивать это ответом. Да и смотреть там особо не на что. Сатору и Мегуми просто говорят, и по лицу Сатору ничего не понятно. Несмотря на жаркую ночь, в воду не хочется — только волосы высохли. Хочется уже выпроводить всех, взять Сатору под руку и уволочь его в спальню, чтобы зацеловать каждый миллиметр его кожи, вылизать, закусать, оставить метки, присвоить себе. Гето слишком шумно выдыхает, представляя, как извивается под ним Сатору, как розовеют его щёки и как он приоткрывает рот, когда кончает. Это такая мука — смотреть на него, как он говорит с другими людьми, и думать, что если бы они сейчас были одни, то он бы уже раздевал Сатору, он бы целовал его коленки, он бы кусал его за бёдра, он бы мял его ягодицы и целовал-целовал-целовал его в губы, пока от них ничего бы не осталось, пока от самого Сатору ничего бы не осталось. — Может, ты и прав, — говорит Гето, или алкоголь в нём. — Я прав, — отвечает Сукуна, выходя из воды. — Всё равно, это не имеет никакого смысла. Он по полгода живет в Токио. — Живи с ним, — резонно говорит Сукуна, вытирая волосы полотенцем. Гето качает головой. Он смотрит на Сатору, тот смеётся, запрокинув голову и что-то говорит. Мегуми сдержанно улыбается, отвечает, и от Гето не ускользает, как он ненавязчиво отодвигает бокал с шампанским. Наверняка это и от Сатору не укрылось. Он встаёт, и они продолжают говорить стоя, Сатору трогает нос Мегуми, и тот делает гримасу, Сатору обходит его и указательными пальцами оттягивает ворот его футболки, заглядывая на спину. Точно обгорел. Лицо Сатору ничего хорошего не выражает, на лице Мегуми — только сожаления. Мегуми здоровский, остроумный, зрелый, язвительный. Будет обидно, если Сукуна сделает ему больно. — Не натвори хуйни. — Не собирался, — говорит Сукуна, и Гето не хочет думать, верит он ему или нет. В конце концов, Мегуми кажется умным парнем. Сукуна садится рядом, тянется к своим джинсам, достаёт сигареты и закуривает одну, предлагает Гето — тот думает, но соглашается. Гето закуривает, он ищет глазами оставленную бутылку из-под шампанского и двигает её к себе, ставит между ним и Сукуной, чтобы скидывать туда пепел. Гето ни разу не свидетельствовал тому, чтобы за двором ухаживали, но тем не менее это делали, бассейн чистился, газон ровнялся, чехлы на шезлонгах менялись — короче, Гето не хотелось бы тут мусорить. Так странно, он бы об этом и не думал пару месяцев назад. Сукуна рядом никак это не комментирует. Гето снова смотрит в сторону дома. Сатору что-то говорит, активно жестикулируя, а Мегуми слоняется, подходит к холодильнику, достаёт колу в жестяной банке и прикладывает к своему лбу. Сатору, не переставая говорить, тоже начинает слоняться, рыскать по шкафчикам, трогать свои волосы и пожимать плечами. Он затихает, кажется, и протягивает Мегуми блистер. Тот начинает говорить, выковыривает таблетку, запивает её колой, смотрит на Сатору снизу вверх. Очень серьёзно, насколько вообще может выглядеть серьёзно юное лицо с таким розовым носом и щеками. Сатору качает головой снова. Гето поднимает почти истлевшую сигарету и делает затяжку. Сатору поворачивает голову и смотрит в их с Сукуной сторону. Мегуми снова прижимает бутылку ко лбу. Гето не уверен, видит ли их Сатору. Во дворе горит только подсветка в бассейне, а на кухне — весь свет. Он всё равно смотрит на Сатору, а тот смотрит в окно, но отворачивается и говорит что-то. Они с Мегуми скрываются, вероятно, уходя на второй этаж, и Гето только тогда отворачивается. Он выкидывает окурок в бутылку — всё равно много пепла попадало на плитку. — Мда, ребятки, — тянет Сукуна, и Гето обращает на него внимание, — не хотел бы я с вами двоими зависнуть. — Это ещё почему? — спрашивает Гето, хотя, ну, ответ очевиден. — Потому что я боюсь представить скорость, с который ты его разденешь, когда вы останетесь одни. — Я уже раздел, — сознается Гето, снова думая о теле Сатору без одежды. Сукуна прав, Гето своим пьяным рассудком считает бесконечные секунды до того момента, когда все уедут. — Не волнуешься за них? — Нет, — медленно качает головой Гето. — Мне нужно ехать, — говорит вопреки ожиданиям Сукуна. — А Мегуми? — спрашивает Гето. Краем глаза он замечает, как эти двое снова появляются. Гето смотрит. У Мегуми — сумка, с которой он приехал, Сатору всё такой же как был. — Ему решать, — пожимает плечами Сукуна и встаёт. Он натягивает футболку, джинсы, и они оба идут в дом. — Ты как себя чувствуешь? — спрашивает Гето у Мегуми, и тот строит гримасу. — Как придурок, — сознаётся он. — Каждый год один и тот же сценарий, — добавляет Сатору и не помогает Мегуми, тот закатывает глаза и вяло толкает его в плечо. — Я пошёл, — говорит Мегуми, — было приятно познакомиться. Гето кивает, слегка улыбаясь, и видит, как Мегуми скользит взглядом по Сукуне. Но он ничего не говорит, обходит их и выходит на улицу, там останавливается и смотрит. Сукуна усмехается. — Сатору, — говорит он и в ленивой японской манере кланяется ему. — Сукуна, — в тон ему отвечает Сатору и чуть щурит глаза. Гето безошибочно считывает в этом взгляде то, что сам недавно говорил Сукуне: не натворить хуйни. Сукуна скалится, хлопает Гето по плечу и выходит из дома. Они с Мегуми уходят вместе. Сукуна хочет приобнять его за пояс, но едва касается поясницы, Мегуми щетинится и отталкивает его руку, дальше они скрываются за поворотом. Гето думает: проявить чудеса терпения и адекватности или взвалить Сатору на плечо и пойти на второй этаж. Он поворачивает голову на Сатору, словно в слоумо, успевает зацепить его отчаянный взгляд, а потом Сатору преодолевает расстояние между ними за шаг и вжимает Гето в стекло, прижимаясь к его губам своими. Думать, на самом деле, совсем не обязательно, Гето обнимает его одной рукой поперек поясницы, а пальцами второй зарывается в волосы на затылке. У Сатору горячие ладони, Гето знает, потому что он положил их на лицо Гето. Сразу обе, сразу на лицо, он нелепо жмётся к Гето и целует его, целует глубоко, они рвано выдыхают, Сатору довольно мычит, Гето тоже, и эти пальцы Сатору на его лице. Они разрывают поцелуй, но не отрываются друг от друга, когда воздуха в лёгких перестаёт хватать. — Как тебе Мегуми? — спрашивает Сатору в рот Гето. Гето перемещает свою руку на его задницу и сжимает одну ягодицу, он ведёт губами по его скуле, доходит до уха и всасывает в рот мочку. — В тихом омуте, — отвечает он позже, когда пальцы Сатору оказываются в его волосах, стащив предварительно резинку. — Там столько чертей, — соглашается Сатору, склоняет голову и лижет шею Гето. — Как тебе Сукуна? — спрашивает Гето и запускает руку в шорты Сатору, обхватывая его член через ткань трусов. — Милый парень, — несколько раз кивает Сатору, — о, да, да… Сугуру, — выдыхает Сатору прямо на ухо и толкается бёдрами в руку Гето. — Он бы оскорбился, — усмехается Гето и достаёт руку — чтобы стянуть с Сатору шорты вместе с бельём — не полностью, только чтобы освободить его член. — Ранимый какой, — выдыхает Сатору. — Может, наверх? Гето подхватывает Сатору и садит на стол, за которым они недавно ели, хорошо хоть он длинный. Но высокий, Гето при всем желании не смог бы присунуть здесь Сатору, если бы только сам не залез на него. Но это не входило в его планы. — Я хочу, чтобы ты кончил сию же минуту, — шепчет Гето. А потом они могут пойти куда угодно. Если Гето сейчас же не увидит кончающее лицо Сатору, он наверняка сам перестанет дышать. — Оу, как скажете, Гето-сама, — выдыхает Сатору и откидывается на локтях, он задирает свою острую коленку, чтобы выпутаться из шорт с трусами и ставит пятку на столешницу. Гето страдательно выдыхает и хмурится от такого обращения. Он думал, то, как Сатору доверительно обращается к нему по имени, уже достаточно плавит его мозг, но это. Гето упирается бедром в высокий стул и склоняется к нему, проводит губами от тазовой косточки до головки члена, который лежит на животе Сатору. — А минута уже пошла? Гето не отвечает, а вбирает головку в рот, обсасывает её, сжимает губы и начинает двигать головой. Сатору протяжно мычит, и Гето поднимает глаза, чтобы посмотреть на него, тот жмурится, сжимает губы, запрокидывает голову. Гето локтем одной руки упирается в стол, а вторую тянет вверх, забирается под футболку Сатору и сжимает пальцами его сосок. Сатору стонет и толкается бёдрами вверх. Гето не против, он убирает руку с его груди и обхватывает член Сатору. Тому, видимо, уже больно упираться локтями в столешницу, и он ложится на стол. Гето сосёт, трёт языком уздечку, помогает себе кулаком, капает слюной, вбирает в рот глубоко, насколько может, и жалеет, что он сейчас спиной к окну и не получится посмотреть на их отражение. Сатору гнёт спину и старается убрать волосы с лица Гето, заботливый какой, он издаёт невнятные звуки, приоткрывает рот, и Гето чувствует всё его тело в предоргазменном напряжении. Возможно, проходит чуть больше минуты, Гето понимает, что Сатору замолкает, часто дышит и сжимает его волосы, он дрожит, его стоны похожи на короткие вскрики, переходящие в шелест шумного дыхания. Гето выпрямляется и нависает над Сатору, додрачивает рукой, но с темпа всё равно сбивается, отчего Сатору громко выдыхает, будто до этого вообще не дышал, и на секунду кажется, что его тело отпускает былое напряжение. — Сугуру! — зовёт он, словно просит, хотя раньше никогда не просил. Гето тоже просит совершенно вопиющую вещь: — Обними меня, — он не успевает договорить, а Сатору обхватывает его за шею руками. Они так близко друг к другу, Гето сосредоточен на своей руке и подступающем оргазме Сатору, а ещё он вдыхает его лицо и его тихие стоны, вдыхает его складочку на переносице, светлые брови и красивый розовый рот. — Давай, детка, — просит Гето шёпотом в его губы. Сатору кончает, и Гето смотрит в его лицо, сдерживается, чтобы не начать целовать, додрачивает его член, чувствует, как тот дрожит в оргазме и как прижимает Гето ближе к себе, будто это могло продлить ему момент экстаза. У Гето в груди тесно от того, какой Сатору красивый, его волосы не закрывают лоб, и Гето счастлив видеть его лицо таким: открытым, с поволокой оргазма, разморённым. Сатору не отпускает его. Гето продолжает смотреть в его глаза. — Ты чего, — выдыхает Сатору совсем тихо и облизывает губы, приходит в себя. Он убирает одну руку, и длинная чёлка Гето падает ему на лицо, закрывая половину. Сатору убирает её ему за ухо, и Гето кажется, что сейчас он запросто мог бы сказать пару лишних слов. Так же просто, как сделать вдох. Он просто целует Сатору. Ничего не говорит и прижимается к его рту, будто там весь воздух, который ему сейчас нужен. Когда Гето приходится оторваться от своего тёплого Сатору, он помогает ему спрыгнуть на пол. Подаёт салфетки, вытирает свою руку, пока сперма не засохла. Сатору наклоняется и поднимает с пола одежду, Гето кусает губу и смотрит на его зад. Подходит ближе, обнимает сзади и целует в выпирающие позвонки на шее, зарывается носом в пушистые волосы. — Эй? — негромко зовёт Сатору, и Гето слышит его улыбку. Как будто ему всё же придётся ответить, чего он, хотя они выпили несколько бутылок шампанского, и Гето не видел Сатору, кажется, вечность. — Ничего, — говорит Гето в затылок Сатору, всё ещё не отрываясь от его волос. Он закрывает глаза и вдыхает чистый запах зенита, калифорнийской пыли, тёплого ветра, Сатору. Гето рад, что Сатору ничего не говорит, когда момент, очевидно, затягивается. Несмотря на то, что он до сих пор стоит без штанов в одной футболке с носками. — Мегуми остановился в гостинице? — лениво спрашивает наконец Гето и отрывается от Сатору, но не отходит, берёт низ его футболки и тянет вверх. — Нет, снял виллу неподалёку, — отвечает Сатору, поднимая руки и выпутываясь из одежды, — хотя я предлагал погостить у меня, — добавляет он словно немного обиженно. Он поворачивается лицом к Гето и кладёт руки ему на плечи. — Мы бы испортили ему отпуск, — говорит Гето. Будь он на месте Мегуми, то поступил бы так же. Он приобнимает Сатору снова за пояс, прижимает к себе, трётся о него своим членом, разгоняя пока ещё ленивую эрекцию. Сатору опускает взгляд и кусает губы. Он закидывает одну ногу на Гето, и тому ничего не остаётся, кроме как поймать его под коленкой. — Раньше он всегда оставался у меня, — говорит Сатору, немного приседает на одной ноге, и Гето понимает, что тот хочет сделать. Сатору мягко подпрыгивает и обвивает ногами пояс Гето, тот ловит его без проблем, удерживает за бёдра, и теперь нужно задрать голову, чтобы коснуться губами его губ. Почему-то Гето думает о всяком. Неужели до него тут никто так часто не бывал? Смелое, конечно, предположение. Хуже вариант, если были, и это был не один человек. Вереница людей, которые были в ночах Сатору, которые не задерживались в его жизни. Гето решает выдвинуться в сторону спальни — Сатору, несмотря на свою дрыщавость, ничерта не лёгкий. — Мы, кстати, идём на завтрак, — продолжает Сатору, он немного сползает, поэтому сильнее цепляется руками за плечи Гето и сжимает бёрдрами его пояс, — хочешь с нами? Я даже взял выходной. — Невероятно, — говорит Гето, поднимаясь по лестнице. — Приеду после обеда, срочный заказ. — Это, конечно, мило, но он охотно даст парням время поболтать наедине. Гето рад, что Сатору принимает его учтивый ответ, легко пожимая плечами. — Ладно, посплетничаем без тебя, — хитро усмехается Сатору. Во-первых, Гето всё равно, а во-вторых, он знает Мегуми всего-ничего, но уверен, что тот не большой фанат такого развлечения, как «посплетничаем». Гето всё равно охотно принимает правила игры. — И что же ты ему расскажешь? — они уже дошли до спальни, поэтому Гето опускает Сатору на постель, и тот выпускает его из хватки своих длинных ног и приподнимается на руках. — Скажу, что встретил идеального мужчину, — он улыбается лукаво, но не хитро, облизывает губы и ждёт реакции Гето, раскинув ноги. Гето мог бы сделать что угодно, оправдывая себя услугой, которую оказывает Сатору. Но сейчас он не хочет себя никак оправдывать, сейчас даже думать не хочется. Он опускается на колени перед ним, и губы сами прижимаются к внутренней стороне его бедра. Гето поднимает ладони и ведёт ими по его ногам, вверх-вниз, ничего такого. Целует его бёдра, кусает, как и хотел, вылизывает места укусов. — А аргументы будут? — спрашивает Гето. Он оставляет лёгкий поцелуй на бедре Сатору, подхватывает его под коленями, валит на спину и почти складывает пополам. Сатору ойкает, а перед носом Гето оказывается его сжатый розоватый вход. Он не задумываясь наклоняется и прижимается к нему языком. У него мелькает мысль сменить маршрут и тыкнуться губами в мягкие ягодицы, чтобы немного покусать на удивление бледный зад Сатору, но этим можно и в другое время заняться. — Какой ты тщеславный, — сдавленно говорит Сатору, и Гето поднимает глаза, глядя на него через его же мошонку. Они сейчас не в том положении, чтобы именно Гето выслушивал про тщеславие. — И щедрый, — добавляет Сатору, тоже приподняв голову. Гето один раз кивает, мол, вот так, и возвращается к своему занятию. Он облизывает вход Сатору кончиком языка, слегка толкается внутрь, встречая естественное сопротивление. — Сатору, — предупреждает он. — Возьми смазку, — хнычет тот и ёрзает задницей, — быстрее будет. — Я не тороплюсь. Сатору издаёт недовольный стон, но у Гето сегодня совершенно прицельные планы на него в общем и его оргазмы в частности. — Держи, — Гето дёргает руками, и Сатору молча сам берёт себя под коленками, — отпустишь — получишь по… — Гето замолкает. Какое это наказание, если ему понравится, — ничего не получишь в общем, — прозаично заканчивает он мысль. Сатору только тянет коленки на себя, подставляясь под лицо Гето. Руки теперь свободны, можно и помять его задницу, что Гето и делает; трогает, гладит, сжимает. Он снова склоняется над ним и начинает с самого начала, вбирает в рот его мошонку и слышит шумный выдох. Член Сатору наливается кровью, крепчает, Гето обсасывает его яйца по очереди с характерными мокрыми звуками, немного выходит на основание члена, но дальше не тянется, головка уже утыкается в живот Сатору, и Гето неудобно и далеко туда добираться. Он возвращается к его мошонке, помогает себе двумя пальцами, чтобы нежная кожа не разъезжалась по его промежности. Гето втягивает его яйца в рот, аккуратно прижимая их языком к своему нёбу, то усиливая, то ослабляя давление на них. Сатору будто бы старается не издавать звуков, но дышит рвано, и иногда, когда выдыхает, слышны невнятные прерывистые стоны. Гето, так уж и быть, тянется и трогает член Сатору, трёт большим пальцем уздечку на головке, размазывает каплю смазки и убирает руку. Стоит у него уверенно, но тут даже трогать не нужно было, чтобы понять. Оставив в покое его мошонку, Гето ведёт языком по мокрой от своей же слюны промежности и совсем не галантно толкается языком в Сатору. На этот раз он более расслаблен, и Гето может даже глубже засунуть в него язык, что в целом оказывается не так просто, как он думал. Ему нужно приноровиться, как следует раздвинуть руками его булки — хотя такого цвета только паровые пирожки — немного полизать, просто потому что хочется, и снова толкнуться языком в горячее нутро. Так Гето развлекается какое-то время, просто трахая Сатору языком. — Сугуру, я так снова кончу, — хнычет Сатору, а Гето решительно не видит никакой проблемы. Да, Сатору отчаянно хочет член внутри себя, Гето не против, просто нужно немного подождать. Гето всегда даёт Сатору то, чего он хочет. Тот хочет, чтобы его трахали, пока он пару раз не кончит? Да, конечно. Сатору хочет, чтобы ему сосали во время рабочего созвона? Конечно, никаких проблем. Гето обожает то, как меняется его голос, когда ему хорошо, обожает то, как звучат его громкие, полные блаженства стоны. Обожает, как Сатору теряет голову от того, что получает всё, что хочет, в полной мере. Просто сейчас, в конкретный момент, у Гето едет крыша от того, как Сатору нетерпеливо поскуливает вполголоса и старается шире раздвинуть коленки в надеже, что так в нём быстрее окажется нечто большее, чем язык, ну или просто больше языка. Гето, конечно, старается как может, но выше головы не прыгнешь. Он никак не комментирует реплику Сатору. Пусть кончает сколько хочет. Он достаёт из него язык, облизывает пальцы и прижимает их к его дырке, немного трёт, массирует вокруг, размазывает слишком быстро сохнущую слюну. Снова ведёт языком по ней и своим пальцам одновременно, массирует уже языком и пальцами, пытается даже зацепить зубами, но Сатору вскрикивает и слишком сильно сжимается, зовёт Гето по фамилии и добавляет «придурок что ли?». Почему-то от этого сам Гето едва не кончает в шорты. Он смотрит на дырку Сатору, как бы решая её дальнейшую судьбу, но на самом деле — только чтобы посмотреть, как она привлекательно блестит от его слюны и розовеет от навязчивого давления. Гето погружает внутрь средний палец подушечкой вверх и начинает мелко трясти рукой, имитируя вибрацию и стараясь не сбиваться с заданного курса на простату. Тональность скулежа Сатору радикально меняется и переходит в полноценные стоны, больше похожие на те, что он обычно издаёт, когда Гето начинает долбиться в него слишком быстро в погоне за долгожданной разрядкой. Громко, уверенно и с нотками убедительного приближения к цели. Правда к этому добавляются и слишком сильные ёрзания, и Гето вынужден свободной рукой прижать Сатору к кровати локтем, чтобы палец внутри оставался там, где ему положено быть. Сатору даже глаза не открывает, губы не кусает, потому что его рот не смыкается. Гето видит, как ходит ходуном его грудь, и светлые ангельские волосы липнут к вискам. К сожалению, ему нужно смотреть на своё запястье и на жадную дырку Сатору, а не на его лицо, чтобы не сбиться с темпа. Но когда Сатору кончает, Гето впервые слышит, как он выражается, употребляя в одном ряду «блять», «твою мать», его собственное имя и имя божье. Гето и хотел бы выдохнуть с чувством выполненного долга, но Сатору, который сквернословит, кончает и зовёт его по имени — это намного больше, чем он может вынести. Он и обычного Сатору без штанов выносит с трудом, а тут. Поэтому он поднимается с колен, чувствует, как затекли ноги, и идёт к тумбочке рядом с кроватью, достаёт смазку и снимает с себя шорты. У Сатору есть полминуты, минута максимум. Он уже отпустил свои ноги и просто валялся, глядя в потолок и словно вообще ничего вокруг не замечая. — Ты как? — спрашивает Гето, и кажется, что немного дежурно, но на самом деле Гето действительно хочет удостовериться, что Сатору готов продолжать. — Я бы споил тебя раньше, если бы знал, что меня ждёт, — говорит тот, а Гето подходит снова и смотрит на его живот в потёках спермы. Гето снимает с себя футболку и начинает методично вытирать сперму. Сатору много не надо, поэтому он почти не пьёт, Гето тоже не особо нуждается в том, чтобы пить с ним. Впрочем, он даже не чувствует себя очень пьяным сейчас, скорее немного эйфории навалило и желания говорить ненужные вещи. Гето трёт живот Сатору слишком долго — дольше, чем планировал, и дольше того времени, через которое прикидывал трахнуть Сатору. Ему кажется, что если он откроет рот, то всё дерьмо из него само польётся, будто его в противном случае просто вырвет, если он снова не упадёт на колени перед Сатору и не начнет беспрерывно говорить «люблю-тебя-люблю-тебя-люблю-тебя». Всего тебя. Гето кусает губы, и ему хочется уебать себе. Какой же он идиот. — Сугуру, — зовёт Сатору и ловит его за запястье. Он садится, а потом переползает глубже на свою огромную кровать, откидывается на локти и разводит коленки. Смотрит слишком серьёзно и слишком внимательно, словно они сейчас в миссионерской позе будут заделывать ребёночка, а не доводить его до очередного оргазма. — Сатору, я… — говорит он и опускает глаза на флакон смазки в своей руке. Сатору тянет негромкое «м?», и Гето всё же смотрит на его лицо. Не такое дурацкое уже, серьёзное. Снова озорное: глаза блестят, губы кусаются. Такой красивый и мягкий. Выглядит как человек, который дважды уже хорошо кончил. Гето вспоминает первый раз в кадиллаке, и ему кажется: то, что он чувствует сейчас, и то, что он чувствовал тогда, — это тождественные вещи. Разумеется, это не могло быть так. Тогда Гето сходил с ума от хороших первых разов, сейчас Гето сходит с ума от того, что Сатору готов продолжать. — Я тебя сейчас трахну, — говорит Гето слишком буднично и открывает крышку флакона, выдавливая смазку себе на ладонь и тут же смазывая ей собственный каменный член. — А я уж решил, ты сейчас скажешь, что… передумал, — Сатору выдыхает и переворачивается на живот. «Передумал», — тупо думает Гето и смотрит на его круглый фарфоровый зад. Он не раздвигает ноги, не поднимает задницу, просто лежит и болтает ногами, а потом поворачивает голову и очаровательно улыбается. — Давай так, — говорит он и ведёт пальцами по своей ягодице, а потом оттягивает её, чтобы Гето видел его уже разработанную дырку. Гето кивает, забирается на кровать и седлает узкие бёдра Сатору. Так наверняка ощущения просто пиздец. Гето выливает немного смазки в промежность между булок Сатору. Ноги у него плотно сжаты, Гето действует на ощупь, скользит большим пальцем сначала просто между ягодицами, а потом опускает палец, отыскав его вход и сразу же без труда просовывая его внутрь. — Как ощущения? — спрашивает он. — Это твой член или палец? — Обидно вообще-то. Сатору смеётся так, что член Гето дёргается. Он вытаскивает из него палец и оставляет ладонь на ягодице, он не входит в Сатору, дразнит его, окунает головку в пространство между его ягодицами и ведёт всей длинной по его промежности, размазывая смазку и имитируя таким образом проникновение. Ничерта не похоже, но всё равно приятно. Смотреть особенно приятно, Гето водит своим членом по промежности Сатору, и если бы он увлёкся, то мог бы так и кончить. Сатору приподнимается на локтях и поворачивает голову, пытаясь заглянуть себе за плечо, он конечно тягучий, но едва ли изогнулся бы так, чтобы видеть, как Гето представляет себя Летучим Голландцем, рассекающим океан. — Хочешь посмотреть? — спрашивает Гето. — Да, — кивает Сатору и кусает губы. У Гето уходит полсекунды на раздумья о том, что оба их телефона наверняка валяются где-то на первом этаже. — В другой раз, детка, — говорит Гето и входит в Сатору — не резко, но вполне уверенно и настоятельно. Сатору стонет, он тянется рукой и берёт подушку, обнимает её и опускает в неё лицо, Гето вскидывает бровь, но никак не комментирует эту его потребность лишать себя воздуха. Он медленно трахает его и слышит приглушенные из-за подушки короткие стоны. Только так они кажутся ему более молитвенными и трепетными. У Гето разъезжаются колени и плавится мозг, он кладёт обе руки на поясницу Сатору, вжимая его в кровать и заставляя приподнять задницу. Член в очередном толчке выскальзывает и просто проезжается между ягодиц, Гето видит, как дёргается рука Сатору, но опережает его и сам направляет свою головку обратно в тепло и уют саторовского тела. В Сатору хорошо и, с учетом его сведённых плотняком бёдер, просто охуительно. Гето чувствует тёпленькие булки Сатору, когда толкается в него, и эта крошечная деталь добавляет эдакого райского лоска его незатейливым проникновениям. Сатору поворачивает голову на бок, он румяный, губы блестят, рот приоткрыт, и он продолжает канючить, как ребёнок, каждый раз, когда Гето вгоняет в него свой хер. — Сатору, — зовёт Гето, конечно же, не останавливаясь. Он отрывает одну руку от его поясницы и нежно ведёт ладонью по его волосам, убирает прядки с его висков, трогает большим пальцем его влажные губы. Сатору продолжает стонать и никак не реагирует. — Сатору, — повторяет Гето, даже уже не обращаясь к нему, — ты самый лучший… Сатору… Гето больше не может, больше не может держать свой рот закрытым, он говорит: — Твою мать, Сатору… Говорит: — Господи боже, Сатору, какой же ты охуенный… И снова говорит: — Сатору, я… Он перестаёт толкаться в него, потому что падает на локти, упирается ими в подушку Сатору рядом с его головой. Он нагибается и затыкает себя поцелуями в чужие лопатки, в чужую шею, в красивые едва загорелые плечики. Это его Сатору, самый лучший Сатору, самый солнечный и красивый, его Сатору. Он поднимается на руках, потому что Сатору начинает нетерпеливо елозить задницей под ним. Гето снова задаёт темп, в таком положении шлепки о его зад громче, чем обычно, Сатору перестаёт невнятно мычать и стонет словами согласия и его именем. — Сугуру, пожалуйста, — просит он непонятно что. Гето кусает губы и смотрит на дрожащие лопатки, потому что кончики его собственных волос щекочут их. Он закрывает глаза, чтобы только чувствовать тело Сатору, чтобы ничего не лезло в голову, чтобы розовые щёки и серые ресницы не отвлекали его. Но правда в том, что сегодня весь вечер Гето не мог отвести взгляд от Сатору, он не понимает, почему именно сегодня, почему сегодня он так ошеломительно сильно желает Сатору. Почему именно сегодня он думает, что только он один может смотреть на Сатору, любить Сатору, трогать его и разговаривать с ним. Он открывает глаза и видит, как Сатору снова утыкается лицом в подушку, и, если Гето наклонится, он сможет поцеловать его шейные позвонки. Но этому он предпочитает кончить в Сатору, войдя в него до упора и замерев. Чёртов Сатору со своей идеальной задницей и способностью стонать, как нежнейший сладкий принц. Гето не выдерживает и заваливается прямо сверху на Сатору, рискуя просто задушить его под своим весом. Тот терпит секунд пять, а потом начинает гундеть, и Гето скатывается с него. Сатору тут же переворачивается на спину и смотрит на Гето так, будто сейчас расплачется. Гето же смотрит на его член. Он стоит, но Сатору в этот раз не кончил. Ну, Гето его и трахал исходя больше из собственных побуждений. И самое ужасное, что Сатору не перестаёт выглядеть, как осколок греха. У него всё ещё алеют щёки и головка члена. Гето тянется к ней рукой и трогает пальцами уздечку, чуть сжимает, а Сатору бьёт крупная дрожь. Мучительный стояк, Гето всё понимает, но продолжает дразняще трогать Сатору, потому что, ну, как его можно не трогать? Он спускается пальцами к мошонке и сжимает немного чужие яйца, не такие уж и плотные, если Сатору и собирается кончать, то наверняка насухую. — Сугуру, — зовёт Сатору, и Гето поднимает на него глаза. Что бы тот ни сказал, Гето знает, что делать. Он не даёт Сатору сказать, потому что — а вдруг Сатору скажет, что он хочет кончить, Гето, блять, это знает, а вдруг он скажет, что он не самый лучший. Хотя так бы он точно не сказал. Гето прижимается к губам Сатору и льнёт к его плечам. Тот податливо открывает рот, и они целуются так, будто очень сильно любят друг друга. Гето даже закрывает глаза, а потом чувствует пальцы на своих висках. Сатору он подгребает поближе, тот весь горячий и влажный. Гето жмёт его к себе и чувствует, как тот пытается поёрзать, чтобы потереться членом о его живот. Так уже не прокатит, это понимает и сам Сатору — и садится сверху. Гето смотрит на него и думает, какой же он сейчас невероятный, затраханный и мокрый, весь сладкая вата и спелый персик, сожми ладонь на его бедре — и потечёт сок. Гето знает, что этого не будет, но всё равно проверяет. Сжимает его бёдра, мнёт светлую кожу и смотрит, как Сатору дрочит и, видимо, собирается спустить на живот Гето. А потом Гето чувствует, как его собственная сперма вытекает из Сатору, течёт по его мошонке и скатывается дальше в промежность. Сатору сверху поскуливает и только мучает свой член, не кончает, елозит, задевает кулаком член Гето, и всё это ужасно томно и мучительно одновременно. Больше мучительно и больше для Сатору, которому нужно кончить именно сейчас. Гето понимает, что у того назад дороги уже нет. — Эй, — зовёт он, чтобы Сатору разлепил глаза и посмотрел на него, — ты можешь кончить в меня, — говорит Гето как можно отчётливей. — Что? — всё равно переспрашивает Сатору и перестаёт дрочить. Опускает руки вдоль своего длинного тела, и его колени сильнее разъезжаются в стороны. — Можешь войти в меня, — уточняет Гето, — трахнуть, Сатору, понимаешь? — Да-да, я понимаю, — Сатору звучит, как тихо блеющий барашек, и нелепо складывает свои коленки к груди, чтобы Гето сам вылез из-под него и раздвинул ноги. Сатору выглядит так, будто знает, что нужно делать, но не осознаёт вообще ничерта. Хотя он сейчас в целом не выглядит как думающий человек. Он растерянно озирается и находит в складках покрывала смазку, выдавливает её себе на дрожащие пальцы, и Гето не понимает, чего хочет больше: не мешать ему или поторопить. Тем не менее, Сатору берёт ногу Гето под колено, задирает её, а мокрые пальцы своей второй руки прижимает к его входу, и Гето не жалко для него своей задницы, совсем нет, но если Сатору будет тормозить, они провозятся тут до утра. — Шевелись, ну! Сатору сейчас в таком отлёте, что если бы он уже дважды не кончил, то мог бы сделать это прямо сейчас с пальцами у чужого очка, просто вот от самого момента. Но сейчас он понимает, что делает, процентов на двадцать. Всё остальное у него между ног — и уже довольно измученное. Все комментарии Гето касательно саторовской нерасторопности, скорее всего, просто пойдут мимо и всё. Но Сатору кивает — не факт, что словам Гето — и суёт в него сразу два пальца. Гето сжимается рефлекторно, но это всего лишь изящные, красивые, задротские пальчики Сатору. А не его стоячий пунцовый хер. — Давай быстрее, господи, Сатору! — сквозь зубы цедит Гето и немного злится на себя. Но пальцы из задницы исчезают, Сатору этой же рукой размазывает смазку по своему стволу, пододвигается ближе на коленках, и Гето уже не видит, но чувствует, как в него медленно входит член. Он пытается дышать и расслабиться, а Сатору не сдерживает скулежа и нелепых слёз. — Ты такой тугой, я же так… без члена останусь, — едва выговаривает он, но начинает толкаться, удерживая Гето за бёдра. — Умница, — хвалит тот и довольно улыбается, — давай, выеби меня, детка. Его Сатору сейчас скулит и плачет, но всё равно жадно толкается в него, потому что это именно то, что было нужно его члену: узкая и неразработанная задница. У него мокрое лицо, мутный взгляд и неровное дыхание, но его голодные толчки ощущаются так, будто он трахает Гето совершенно осознанно. За все его слова, которые он не сказал или не собирался говорить. Сатору лупит его добрых минут пятнадцать, пока сам Гето не начинает кусать губы из-за того, что нужно больше смазки, в заднице зудит и щиплет. Но прерываться на эту возню не хочется, тем более Сатору ускоряется и душераздирающе стонет. — Детка, кончай уже, — просит Гето. Сатору сгибается над ним, и Гето чувствует, как с его лица на живот капают то ли слёзы, то ли пот. Он почти больно сжимает бедро Гето, впивается ногтями и замирает. Гето задницей чувствует, что тот послушно, на удивление не насухую и почти беззвучно кончил. Гето и сам облегчённо выдыхает и тянет руки к Сатору. Тот хнычет, что-то совсем неразборчиво говорит и дрожит. — Иди сюда, — зовёт он. Сатору выскальзывает из него и обессиленно заваливается сверху. Гето ловит его за плечи и укладывает себе на грудь. Он гладит его по волосам, целует в макушку, трёт ему плечи и шепчет в волосы, что всё хорошо, что он замечательно справился. — Сугуру, я… — зовёт Сатору, и Гето обращается в слух, но тот больше ничего не говорит. Гето вспоминает май, тот момент, когда Сатору сказал, что любит его. А Гето как идиот выебал его в рот. Вот бы вернуться в прошлое и выстрелить себе в голову. Вот бы Сатору снова сказал это, а Гето сделал бы всё правильно. Но Сатору, кажется, снова заснул. Гето гладит его по волосам и не может уснуть. Ему мешает переполненность в сердце и в заднице. Он сваливает ранним утром, воздух на лице даже не успел раскалиться докрасна. Голова побаливает, равно как и задница, но последнее, что собирается чувствовать Гето, это сожаления. Он принимает душ, решает обойтись без кофе и снова берёт мустанг. На трезвую голову ему кажется, что всё как обычно. Жизнь такая же, как и была раньше. Он может приходить к кому-то домой и хорошо проводить там время, днём он ходит на работу и даже не берёт отпусков. Берёт только симпатичные тачки и не чувствует за это угрызений совести. Он думает, что после работы было бы неплохо заехать к себе домой, цветы полить и найти майки, в которых можно работать. Сатору звонит как раз после того, как у Гето забирают машину после ремонта. — Ты скоро? — спрашивает он своим капризулечным тоном. — Тут Мегуми. И Мэйси приготовила обед. — Обедайте без меня, — говорит Гето и зачем-то улыбается, — мне нужно домой заехать. — Зачем? — Сатору будто бы действительно нужно знать, чего это есть такого дома у Гето, чего нет у него самого. — Потому что я там живу, — отвечает Гето, и Сатору издаёт какой-то невнятный звук. Звук неудовлетворения чужим ответом. — Как Мегуми? — спрашивает Гето перед тем, как Сатору снова начнет капризничать. — Совсем соспел, — с готовностью отвечает Сатору и смеётся, — но чувствует себя нормально. — Ладно, — Гето улыбается, — я скоро буду. Дома Гето снова идёт в душ, чтобы отмыться от мазута и пыли, на улице жара невероятная, хочется к воде. Может, вытащить сегодня Сатору к океану? Он приезжает к нему и паркуется в гараже. Оттуда можно выйти в дом, но он решает обойти через двор, может быть, ребята все у бассейна. Но там никого, и Гето заходит в дом. Сатору и Мегуми оживлённо болтают, стоя почти у самого выхода, Гето даже не успевает понять, в чем вообще суть беседы настолько жаркой, что почти спора, когда Мегуми хватает Сатору поперёк туловища и выволакивает его на улицу, быстро и стремительно, пролетая мимо самого Гето. Он успевает разобрать только «ты мне надоел» и вопли Сатору, впрочем, выглядит всё совершенно безобидно. Гето кидает взгляд на Мэйси на кухне. Та машет ему и смеётся, Гето снова смотрит на парней на улице и выходит как раз тогда, когда Мегуми скидывает Сатору в бассейн. Тот в своих шортах и белой футболке выныривает из воды и кричит, что Мегуми говнюк. Гето только здоровается с Мегуми за руки и ретируется обратно в дом, чтобы наблюдать за этим цирком со стороны. — Чего это они? — спрашивает Гето у Мэйси, которая уже накладывает ему обед. — Да просто дурачатся, — тепло улыбается она. — Хотя, знаешь, я и сама не видела, чтобы Сатору пользовался своим же бассейном. Гето думает, что это такой заскок у богатеньких: когда есть свой бассейн, он не такой уже и привлекательный для них. Он действительно застал Сатору в воде только однажды, в самый первый вечер тут. — Будешь что-нибудь пить? — спрашивает Мэйси, пока Гето залипает на то, как Сатору выбирается из бассейна, снимает с себя мокрую футболку, шорты и, видимо, говорит Мегуми всё, что о нём думает. — А? Нет, не суетись, я сам, — быстро отвечает Гето, садясь за стол. Он смотрит на Сатору. Тот недовольно ерошит свои уже мокрые волосы, потом пытается тоже скинуть Мегуми, но тот так ловко скручивает его в хитром захвате, что у Сатору просто нет шансов. Они нелепо возятся ещё у бассейна, Сатору выжимает свои шмотки, смешной такой, а потом бросает это дело и берёт полотенце у шезлонга, набрасывая его себе на голову. Он всё равно улыбается, что-то говорит Мегуми, а потом осекается, словно что-то вспомнил. Да, например, то, что Гето уже тут — и даже не поцеловал его. На улице жара, а у Гето пробегает холодок по спине. Он понимает, что, будучи абсолютно трезвым сейчас, он всё равно любит Сатору. Он любит его, чёрт возьми. И прямо сейчас хочет пойти и сказать ему об этом. Мэйси ставит перед ним тарелку, а он даже ничего не говорит, сраженный своей наивностью. Можно перестать упорно делать вид, что всё как обычно. Можно было сказать так ещё в начале. Когда Гето не знал Сатору так хорошо, когда не знал так хорошо его дом, его домработницу, его друзей, его привычки, даже его работу. Сейчас же он оглядывается назад и понимает, что стал не просто гостем в чужой жизни, а её частью. Либо он всё себе выдумал. Сатору каждое лето знакомит кого-то с Мегуми, с Мэйси… каждое лето тратит деньги на чьи-то шмотки, на рестораны, может, кому-то на гаджеты, может, на украшения, может, на машины. Гето же не спрашивал! Гето и не спросит. Чёрт, сейчас уже почти середина лета! Конец июня, а он не хочет ничего спрашивать у Сатору, а хочет признаваться ему в любви — и не потому, что у того есть бассейн и он покупает Гето рубашки Прада. А потому что Гето обожает, когда Сатору смеётся, обожает его тонкие ключицы, обожает его выразительные брови и капризный тон. Гето опускает глаза в свою тарелку. Ничерта он не скажет Сатору. Сатору никогда не стал бы любить кого-то вроде него. Да и… у Гето есть понимание ситуации, несмотря на то, что он пустил всё на самотёк сейчас. Или в тот момент, когда понял, что у Сатору волшебные ресницы, или, может, даже с самого начала. — Да бля, — тянет он и трёт пальцами переносицу. — Что такое? — обеспокоенно спрашивает Мэйси, и вдобавок ко всему Гето чувствует стыд за свой лексикон. Он смотрит на неё, она выглядит так, будто в самом деле страшно переживает. Гето не по себе так сильно, что к нервному тремору подбирается тошнота. Может, его слишком поздно догнало похмелье? Может, то, что он чувствует, пройдёт, если выпить аспирина? Оно пройдёт, если больше не смотреть на Сатору? Или больше не находиться в этом доме? — Ничего, — он коротко качает головой, только говорить с кем-то об этом не хватало. — Я люблю его, — говорит он дальше, и, как ни странно, тошнота отходит. Мэйси слегка улыбается и пожимает плечами. — Ничего, — говорит она, то ли повторяя за Гето то ли просто реагируя на его признание. Конечно «ничего», как можно не любить Сатору? Наверняка его обожают все, кто хоть как-то взаимодействовал с ним. Наверняка его любили все, с кем он делил тут постель. Так что действительно ничего такого. — Ну, конечно же он… — начинает она, но «он» залетает в дом. — Сугуру, ты видел, что он сделал! — снова капризничает Сатору и набрасывается сбоку. Он обнимает Гето за шею, прижимается к нему своим ещё прохладным после воды телом, брызги с его мокрых волос оказываются везде. Гето улыбается и приобнимает его одной рукой, целует его в висок, целует его за ушком. Ну как его можно не любить? — Видел, — говорит он, всё ещё улыбаясь, — если не хочешь плавать в своём бассейне, то пойдём к океану. — Я не не хочу, просто… — Просто ты то работаешь, то волосы не хочешь мочить, то солнце слишком яркое, то вода слишком холодная, то ещё какое-нибудь тупое дерьмо, которое мешает тебе наслаждаться жизнью, — заканчивает за него Мегуми. — Лето только началось. — Уже конец июня, Годжо! А бассейн у него как минимум с апреля, думает Гето. Гето с Мегуми ужасающе согласен, хоть сам никогда и не стал бы уличать Сатору в том, что тот как-то неправильно живёт свою жизнь в особняке с бассейном. — Хорошо, пойдём к океану, — соглашается Сатору. — Мегуми, ты не приглашён. — Больно надо, у меня другие планы. Гето смутно подозревает, что за планы. Сатору пожимает плечами и снова требует внимания Гето. — Только… — Никаких только, — перебивает его Гето. — Кошмарные, вы просто кошмарные! Кстати, приятного аппетита. Гето всё равно не может начать есть, пока Сатору висит на нём, но он не против. Мэйси незаметно ретируется, и он надеется, что они не будут продолжать прерванный диалог. Мегуми уходит на улицу, плавать наверное, а Сатору отлипает и садится на соседний стул. Он берёт вилку Гето и тыкает ей в его тарелку. — Попробуй этого лосося, он такой нежный, — говорит он и подносит кусочек рыбы к его губам. Гето пробует — действительно нежный. Как хорошо, что он не может жевать и признаваться в любви одновременно. Сатору улыбается, оставляет вилку в его тарелке и подпирает щёку, упираясь локтем в столешницу. — Что? — спрашивает Гето. — Ничего, — улыбается шире Сатору. Если Гето ещё раз услышит это слово, то точно сойдёт с ума. Через неделю Мегуми улетает. А ещё через пару дней Сатору просит Гето переехать.