(Не) банальная История Любви. His Sleeping Curse

      Ревность. Это что-то на старо-английском. Древне-английском. Как написанная поэма Беовульф. Даже носителю языка не прочитать. Непонятные рунические символы, какие-то знакомые буквы… но все.       Северус Снейп думал, что он так же далек от ревности как Арктика от пингвинов. Он даже Лили Эванс не ревновал к Поттеру. Странно, да? Он дико ненавидел Поттера. Он дико любил Лили Эванс. Но это была не ревность. В глубине души он всегда понимал, что ему никогда не быть с ней. Он никогда не был добрым. Она никогда не была злой. А добро и зло – странная между собой парочка. Да, иногда это происходит. Половина населения земли единогласно заявляет, что противоположности притягиваются. Но это все наивные сказочки. И может быть, разнонаправленные полюса магнита крепко держатся между собой. Добро и зло вместе – это полный крах.       Кто-то обязательно изменится. Он измениться не мог. Позволить измениться Лили Эванс он не мог тоже. Поэтому все и закончилось, не начавшись. И поэтому он ее не ревновал. Дико ненавидел Поттера. Дико любил Лили Эванс. Но, когда она вышла за Поттера замуж, когда у нее родился Гарри, он перестал желать им скорейшего развода. Он смирился.       Он начал мечтать. **       Та пятница взбаламутила его душу. Он проснулся в холодном поту. Душа его заходилась в груди отчаянным сердечным стуком. Он вскочил на ноги и нервно принялся ходить по комнате, натыкаясь на всю возможную мебель. Он даже сам не мог понять, что именно заставило его так переживать.       – Это не страшно,– проговорил он, находясь почти в панической атаке. И понимая, что это самое страшное и есть. – Это просто мое обычное воображение, не найдя выхода в пятничный вечер, подсунуло мне сон. И так как я не контролировал процесс мечтания, все вышло из-под контроля. И явилось то, что явилось.       И ничего страшного ведь не явилось. Он ведь не Воландеморта видел на этой башне в обнимку с Лили Эванс. Обычный какой-то мужчина, хоть и смутно кажущийся ему знакомым. И девушка не из студенток Хоггвартса. Он бы ее сразу узнал. Не то, чтобы он знает всех студенток лично. Но в лицо он знает всех. У него катастрофически хорошая память на лица. А значит, это просто выдумка воображения.       Ничего страшного. Тогда почему он так плохо себя чувствует?       Что такого он увидел? Тысячи, да что там тысячи – миллионы, миллиарды раз за день по всей планете кто-то говорит кому-то что любит: родителям, детям, плюшевому зайке. Ну и что такого, что во сне он увидел, что какой-то мужчина, какой-то девушке это сказал. Ну и что – что любовь эта была взаимной.       – Полный бред,– сказал Северус Снейп сам себе, взмахнул палочкой и достал себе из шкафа склянку с травой. Залпом выпил почти полный пузырек. Сердцебиение пришло в норму. Мысли успокоились. И теперь он мог спокойно все проанализировать.       Он посидел за столом, методично черкая на пергаменте пером. Посидел с четверть часа или даже с половину, прежде чем решительно заявил себе – что и анализировать здесь нечего. Это просто какой-то сон! Сны он еще не анализировал, в самом деле! Пфф!       Будучи нехорошим учителем, он много чего знал о маггловской жизни. И о существующей среди них науке – психологии. Еще знал, что один такой психолог – псевдо ученый – очень много анализировал природу снов. Вроде как это наши подсознательные желания, скрытые и спрятанные так глубоко, что только во снах, когда мозг работает на минимальных скоростях, эти желания могут явиться наружу.       Но это была еще более бредовая теория. Он чего желал? Увидеть, как кто-то кому-то в любви признается? Что здесь скрыто? Его желание любви?       Может быть, он и хотел любви. Будучи ученым, он не мог полностью отрицать возможность, хотя и достаточно шаткую, этого. Но это все равно было абсурдом.       Решив так, он посмотрел на часы, отметил, что уже наступило утро. По субботам, он обычно дежурил на этажах в замке. Никто его не просил, и не включал в график, он просто сам это делал. Ему нужно было чем-то занять свое тело в долгие выходные. Общественный труд – занятие не хуже чем любое другое.       Вечером, вернувшись к себе в комнату, он долго и пристально смотрел на кровать, словно не зная можно ли ей доверять свое тело и голову. Но выхода не было, и он все же лег спать.       Он заснул мгновенно. Так, как не засыпал никогда раньше. И мгновенно попал в свой прошлый сон.       Сон был таким ярким, четким, естественным, что ему потребовалось себя ущипнуть на этот раз, чтобы поверить, что он спит. Боли он не почувствовал – все было в порядке. Он находился в замке Хоггвартс, но это был далеко не Хоггвартс: какая-то маггловская школа нагло забрала себе всю территорию и теперь там преподавались не зелья и заклинания, а химия, математика и литература.       Северус Снейп с ужасом осознал, что сам преподает литературу. И еще с большим ужасом понял, что читал такое огромное количество художественной литературы, что даже неприлично любому уважающему себя волшебнику. Палочки у него не было – вместо палочки указка, вместо черной мантии – черный сюртук.       А вместо черного характера – характер солнечный.       Давешняя девушка была студенткой выпускного курса. А мужчина оказался учителем географии. Но по всему выходило, что это ничего страшного. Лично у нее он географию не преподавал, а значит, мог строить планы о совместной жизни. Девушке уже было восемнадцать. Никаких проблем.       Проблемы были у Северуса Снейпа. Всякий раз, когда он видел их вместе, у него чесались руки побить мужчину. И хотя тот ничего лишнего себе не позволял – они просто сидели во дворе на скамейке, или в библиотеке за одним столом, и даже не целовались (по крайней мере, прилюдно). Но даже этого Снейпу было достаточно.       Он себя не узнавал. Но может быть, дело было в солнечном характере? Он не строил иллюзий на свой счет и сразу понял, что ревнует ее. Ревнует настолько, что ему даже дышать было больно, глядя на нее.       Она была здесь, и она была не его.       Рассказывал ли он классу о литературе, сидел ли он в большом зале за учительским столом во время обеда, проходил ли мимо библиотеки – все его внимание было безраздельно приковано к ней одной.       Он сходил с ума.       И, кровавые ёлки, ему это нравилось.       Нравилось настолько, что просыпаясь поутру, он готов был сразу же идти спать заново. Он наварил снотворного зелья целый котелок, чтобы быстрее засыпать вечером. Ведь когда ты спишь по шестнадцать-восемнадцать часов в сутки – засыпать каждый раз становится все сложнее.       Однажды он снова поднялся на башню, чтобы подумать в тишине и решить, что он может сделать здесь, прямо во сне, чтобы жизнь его стала лучше. Может быть, отбить ее у учителя географии? Может быть, отбить у учителя географии почки и все, что можно отбить, чтобы он перестал с ней общаться?       Это новое чувство ревности было прекрасным само по себе. Оно заставляло его дышать полной грудью, не чувствовать, но _быть_ живым.       Потому что эта белокурая девушка была рядом и была живая. И он мог еще что-то исправить. Здесь у него не было черного прошлого, и ученики не шарахались в стороны, стоило ему только поднять указку.       Его не боялись. Его уважали. За обеденным столом сидящие рядом учителя мило с ним беседовали обо всяких пустяках. Дети спрашивали как у него дела. Это было странно. Но ему и это нравилось.       На башне было так же прохладно, как в прошлый раз. Все те же свинцовые тучи. И все так же он услышал шум на лестнице.       – Кажется, это называется дежавю,– сказал Северус Снейп в полголоса. Что такое дежавю он на самом деле не знал. Но покорно спрятался за колонну и принялся ждать.       Дважды одно и то же? А может быть, и гораздо больше раз. Эта площадка на самой высокой башне стала излюбленным местом влюбленной парочки. Сон знает почему, но сюда никто никогда не поднимался. И можно было всласть нацеловаться.       Рука учителя географии лежала у нее на талии. А второй он держал ее ручку. Они встали у самого края. Она запрокинула голову ему на плечо.       – Как жаль, что не видно звезд,– прошептала она.       И вместо ответа он поцеловал ее. Она рассмеялась.       – Чем тебе не звезды? Я подарю тебе весь мир.       – После выпускного… как не скоро он еще будет.       – Почему ты так упорно ждешь этого дня? Это всего лишь вешка жизни, ничего не изменится. Наша любовь не поменяется. Так почему мы должны ждать?       Руки Северуса Снейпа зачесались так сильно, что он едва не застонал. Заскрежетал зубами. Но двое этого не услышали, поглощенные друг другом.       – Я люблю тебя,– на этот раз проговорила девушка.       И это уже стало последней каплей. Держать себя в руках Северус Снейп больше не мог. Он выскочил из своего укрытия, он даже взмахнул рукой, представляя, что у него там палочка. Но сон не подчинялся законам магии. Тогда ему пришлось действовать вручную…       Судя по всему, эти двое не помнили прошлого раза, когда он их так нагло прервал, скинувшись вниз. Потому что они смотрели на него удивленно, но не ошарашено, как если бы вопрошая – каким образом, ему удалось остаться в живых.       Воспользовавшись их удивлением, Северус бросился на мужчину с кулаками. Девушка закричала. Но не сразу ее крик привел его в чувство. Очнувшись, Северус с ужасом смотрел на учителя географии – он был без сознания. Голова его была проломлена о каменный пол.       Он поднял глаза на девушку. С какой ненавистью и страхом она на него смотрела. Эту ненависть можно было сравнить с ненавистью всего Хоггвартса или даже всего мира. Так Гарри Поттер на Воландеморта не смотрит, как она смотрела на него.       Этого было слишком. Севеурс медленно поднялся на ноги. По-готически изящно перелез через ограждение и прыгнул вниз…       Северус Снейп понимал, что спать по шестнадцать часов в день не выход. Что все, что угодно – не выход, кроме как реальный выход – сонное зелье, которое лишает возможности видеть сны. Но он не шел на белый свет в конце тоннеля. Он выбирал нереальную, но жизнь. Жизнь – которой у него никогда не было.