Хотя работать в банде было чем-то, чего Сынмин никогда не хотел, это не значит, что он не представлял, на что это будет похоже раньше. Исходя из того, что он делал, единственный вариант, который ему предоставлялся, — это присоединиться к банде или молиться любому божеству, которое согласится его выслушать, чтобы он или она смогли выбраться из их маленького дерьмового городка, используя только собственную смекалку. Сынмин был настроен попасть во вторую категорию, но темными ночами, когда еды было мало, а Чонин съеживался под единственным потрепанным одеялом Сынмина с пакетом замороженного горошка, прижатым к ребрам, Ким представлял, как на самом деле будут выглядеть прыжки в лидерство.
Если бы он прыгнул в воду и не пытался подняться по карьерной лестнице, Сынмин был бы наркодельцом. Он соблазнял бы людей попробовать наркотики настолько, чтобы они подсели, чтобы они тянулись обратно за добавкой. Иначе он был бы битой, скромным силовиком, вроде тех, кто пытался заполучить Чонина, когда они были моложе. Он запугивал бы людей, заставляя их отдавать те небольшие деньги, которые у них были, чтобы выплачивать займы, которые они брали у главарей, или, может быть, выбивал бы зубы людям, которые слишком сильно конфликтовали с интересами банд.
Если бы Сынмин попытался подняться по служебной лестнице, на ум пришло бы убийство. Ему пришлось бы бороться, убивать и прокладывать себе путь к вершине. Ему нужно было бы провести мозговой штурм идей о том, как усилить влияние банды, как привлечь к ним больше людей в долгу. И в награду за то, что они высоко, Сынмину придется сражаться и убивать больше, чтобы оставаться на вершине. Конечно, он, вероятно, получил бы больше денег и больше защиты, но это было бы просто потому, что ставки были бы выше, и больше людей охотилось бы за его местом.
Несмотря на это, Сынмин изобразил нечто постоянно жестокое, развратное и морально несостоятельное.
Проработав неделю в SKZ, Сынмин не знает, являются ли они просто исключением или Сынмин был полностью неправ насчет жизни банды. Однако Ким готов поспорить на первое, поскольку его дни текли довольно нормально…
Каждый день Сынмин просыпается, покупает кофе и идет на любой урок, который у него есть. Затем он направляется на базу SKZ, высоко маша тому, кто сидит за главным столом. Сынмин до сих пор не знает ничьих имен, но мысленно окрестил троих, которые распределяют ответственность, Жесткими, Грубоватыми и Неряшливыми. Они безошибочно вежливы, когда он подходит, но прозвища заставляют Сынмина смеяться всякий раз, когда он думает о них.
Поднявшись наверх, Сынмин проверяет Чана, не запланировано ли чего-нибудь важного или о чем ему следует знать на этот день. Пока ничего не было, поэтому Сынмин нашел время, чтобы потихоньку начать проверять всех, кто приходил к нему в прошлом. Он заходит так далеко, что создает таблицу Excel с заметками о том, что произошло со всеми, кого он лечил, и когда ему следует проверить их снова. Поскольку он не знает ничьих имен, Сынмин дает каждому, кого видит, прозвище и вводит дополнительные описания на листе, чтобы освежить свою память, если это ему понадобится. Это помогает Сынмину быть в курсе событий и заставляет его чувствовать себя немного более официальным, чем врач из подворотни в банде.
Делая это, Сынмин избегает Хенджина, когда тот рядом.
Когда Сынмин заканчивает общаться со всеми своими предыдущими пациентами, он проводит оставшееся время в кабинете Чонина и Феликса, работая над домашним заданием. Чонин и Сынмин все еще не до конца помирились, но на данный момент это только вопрос времени; им просто нужен день, чтобы потусоваться за пределами базы, где нет посторонних ушей (условие Сынмина) и достаточно кофе и/или сладостей, чтобы разобраться с эмоциональным разговором (условие Чонина). И кроме того, оказывается, именно Феликс испек те брауни, на которые Сынмин обратил внимание в первый день своего пребывания здесь, так что в офисе Феликса и Чонина всегда есть какая-нибудь вкусная выпечка.
Как только Сынмин закончил с домашним заданием, он приступает к следующему самому сложному заданию: пытается уговорить Чана сделать перерыв в работе. С тех пор, как Сынмин разрешил ему вернуться на базу и передвигаться самостоятельно, Чан, похоже, воспринял это как вызов, чтобы наверстать упущенное. В те дни, когда Сынмину не удается заставить его прекратить работу, Ким приходит на базу на следующий день и находит Чана во вчерашней одежде с глубоко запавшими синяками под глазами. В таких случаях Сынмин вытаскивает его из кабинета за стул и заставляет лечь на недавно реквизированный стол для медицинского осмотра. Это не так удобно, как может быть кровать, но, по крайней мере, Чан лежит, отдыхая и не двигаясь, час или два.
Делая это, Сынмин избегает Хенджина всякий раз, когда тот оказывается поблизости.
Сынмин был представлен Джисону на второй день своего пребывания там и был удивлен, что уже знал его; он был тем идиотом, который довел себя до тошноты из-за пари. Итак, как только он это понял, частью рутины Сынмина стало вмешательство, когда Джисон пытается сделать ставку на еду. Пока Киму не удалось заставить Хана остановиться, но другого случая пищевого отравления не было, так что Сынмин все равно будет считать это победой.
В конце дня, как раз перед тем, как уйти на ночь, Сынмин проводит краткую инвентаризацию своих припасов. Он был прав, полагая, что у банды не будет проблем с получением лекарств по рецепту, так что у Сынмина теперь есть целый запертый шкаф и холодильник, полный различных лекарств, на которые Ким по закону не сможет выписывать еще полтора года, хотя он знает дозировку и способы применения для всех из них. К счастью, Сынмину не приходилось пользоваться многими из своих припасов с тех пор, как он перешел на постоянную работу, но он считает, что неплохо завести привычку и постоянно быть уверенным, что у него есть все необходимое. На всякий случай.
Уходя на целый день, он избегает Хенджина, когда тот оказывается рядом.
Честно говоря, Сынмин находится в противоречии из-за своей причастности к банде. Он… Наслаждается собой. Даже при мысли о маячащих на горизонте рейдах и необходимости залечивать одно или два (или семь) случайных пулевых ранения, Сынмин обнаруживает, что ему комфортно с командой. Повседневные участники уважительны. Лейтенанты, с которыми он общался до сих пор, по большей части дружелюбны и забавны до безобразия при случае. Иногда Сынмин забывает, что работает на банду, забывает, что на самом деле он в центре боевых действий смертоносной банды, которая скоро вступит в войну за территорию, из-за того, насколько все кажется легким и непринужденным.
— Швы могут сойти через пару дней. До тех пор держи все в сухости и чистоте. Если тебе понадобятся еще бинты, просто дай мне знать, — Сынмин завязывает бинт аккуратным бантиком. Парень, честно говоря, выглядит слишком юным даже для средней школы, не говоря уже о члене банды, вот почему его кодовое имя в таблице Excel Сынмина — «Малыш». Он получил порез на предплечье, убегая от копов во время продажи наркотиков на прошлой неделе, поэтому Сынмин вызвал его, чтобы проверить, как там. Из того, что он слышал от других своих пациентов, у SKZ никогда не было врача, который наблюдал бы за людьми, которых он лечил раньше, в результате чего оставалось много наполовину заживших травм, потому что они либо вновь открывались и никогда не фиксировались, либо были инфицированы и никогда не лечились.
Честно говоря, эти ребята — развалина, и Сынмин не уверен, как они продержались так долго.
— Спасибо, доктор, — Малыш почтительно кланяется и выходит из кабинета. Комната, которую Чан отвел Сынмину, теперь больше похожа на кабинет врача, чем на офисную комнату, даже со стеной, полной окон. Хотя Сынмин ценит проникающий естественный свет, он не был уверен, что это хорошая идея, чтобы в кабинете их врача была стена из окон. Если бы была другая ситуация, когда кто-то истекал кровью и Сынмину снова пришлось делать операцию, это могло бы быть не лучшей идеей, которую, теоретически, любой мог бы увидеть. Однако, когда он рассказал об этом Чану, Чан указал, что они были на верхнем этаже жилого дома, поэтому единственными людьми, которые могли бы заглянуть в окна, были пролетающие вертолеты. Сынмин заявил, что это на самом деле не успокоило его беспокойства, но Чан все равно отмахнулся от него, заявив, что это единственная свободная комната, в которой нет коврового покрытия. Сынмину пришлось с этим согласиться; кровь чертовски трудно вывести из тканей. Он знал. В итоге Киму пришлось покупать все новые полотенца после того, что случилось с Чаном.
Однако, благодаря окнам, в комнате светло и просторно. У Сынмина есть стол, где он может установить свой ноутбук и делать свои заметки перпендикулярно смотровому столу, на котором сидят или лежат его пациенты, пока он работает с ними. В шкафу из темного дуба хранятся все принадлежности Сынмина, так что ему больше не приходится убивать себя, таская повсюду медицинскую сумку, а рядом с кроватью стоит столик такого же размера, на который пациенты раскладывают свои вещи. В комнате нет раковины, но у Сынмина теперь неиссякаемый запас дезинфицирующего средства для рук и перчаток, так что он обходится тем, что есть.
Тихий стук отвлек внимание Сынмина от заметок, которые он делает о продолжении Малыша. Сегодня ему больше никого не нужно было проверять, и не было никаких рейдов или собраний. Сынмин также обычно отправляется на поиски остальных, вместо того, чтобы они приходили к нему, поскольку они никогда не уверены, когда он будет с кем-то. Возможно, кто-то пострадал, пока гулял. Нахмурившись, Сынмин зовет человека войти. Хенджин робко прокрадывается внутрь. Отлично.
— Чем я могу помочь? — Сынмин возвращается к строгой вежливости, независимо от того, как сильно ему хочется накричать на него. С самого своего первого дня и их ссоры Сынмин делал все возможное, чтобы увернуться от Хенджина, что оказалось сложнее, чем ожидалось. Сынмин искренне думал, что после того, как он ударил Хвана, тот больше не захочет быть рядом с ним. Добавьте к этому назревающую войну банд и то, что Хенджин является частью внутреннего круга, можно было бы подумать, что он будет слишком занят, чтобы пытаться побеспокоить врача банды. Кто-то ошибся бы.
Сначала Хенджин просто изо всех сил старался загнать Кима в угол, пока того не было в офисе, но Хенджин недооценил способность Сынмина выпутываться из неудобных ситуаций. После третьей или четвертой попытки Хенджина и неудачи на столе Кима начали появляться маленькие подарки: его обычный заказ из кофейни рядом с университетом, его любимые закуски, плакат Day6 после того, как Сынмин провел весь день, слушая их новый альбом, угощая людей. Ким никогда ничего не говорил о них, не отвергал их (плакат Day6 в настоящее время висит в его спальне), но Сынмин никогда не забывает, чем Хван на самом деле занимается: взяткой, чтобы сделать Кима менее злым. Сынмин догадывается, что Хенджин думает, что, поскольку Ким не выбрасывал свои подарки, он в достаточной безопасности, чтобы попытаться поговорить с глазу на глаз в месте, из которого Сынмину было бы трудно уйти.
Хенджин закрывает за собой дверь и направляется к ней. Очевидная игра за власть заставляет Сынмина ощетиниться, но он ничего не говорит. Хенджин молчит секунду, две, слишком долго.
— Чего ты хочешь, Хенджин? — Сынмин спрашивает снова, когда тишина становится слишком долгой. Хван вздыхает всем телом. Забавно видеть, как этот свирепый, похожий на модель член банды, одетый только в черное боевое снаряжение, вздыхает, как малыш, и слегка надувает губы.
— Чтобы извиниться, я думаю.
— Ты еще и не уверен, — вторит Сынмин, шерсть сразу же встает дыбом, когда он встает со стула и скрещивает руки. Хенджин вскидывает руки в воздух.
— Я знал, что ты плохо это воспримешь.
— Может быть, это потому, что ты дерьмово извиняешься. Ты ожидаешь, что я хорошо восприму это, когда ты говоришь так, будто даже не это имеешь в виду?
— Наверное, потому, что я не имею в виду то, что как ты хочешь, чтобы я имел в виду. — Сынмин моргает, слегка качает головой.
— Что это вообще значит? — Хенджин закатывает глаза и крепко скрещивает руки на груди, сильнее прислоняясь к двери, как будто если он надавит достаточно сильно, то сможет пройти сквозь нее.
— Ты, наверное, хочешь извинений за то, что я тебя вычеркнул и пытался удержать от участия, верно? Ну, нет, я не сожалею об этом. Я все еще не думаю, что тебе следует быть здесь. Тебе не следовало еще больше связываться со SKZ; это опасно. — Сынмин борется с желанием снова ударить Хенджина.
— Клянусь Богом, если ты пытаешься—
— Но, — резко прерывает ее Хенджин, теперь отходя от стены и убирая руки с груди, — я признаю, что ты можешь принимать свои собственные решения. Даже если/когда — я их не понимаю. — Сынмин обдумывает это. С одной стороны, Ким все еще зол, что Хенджин пытался принимать решения за него. Это было вмешательство и грубость. Кроме того, попытка купить прощение Сынмина подарками не принесла ему никакой пользы и, если уж на то пошло, раздула пламя гнева Кима. С другой стороны, Хенджин не знает Сынмина. Он не знает его прошлого или того, насколько глубоки Чонин и его отношения, пока Ян не сказал ему, в чем Сынмин сомневается. Но Хенджин никак не может знать, что Ким сделает все, что в его силах, чтобы обезопасить Чонина. С другой стороны,
со стороны, Хенджин вроде как был прав в своих возражениях; Сынмин никогда не хотел быть в банде, или «активно связан», или кем бы он там ни был в настоящее время. Ким вздыхает. Это также смутно напоминает разговор Сынмина с Чонином, в котором первый чувствует своего рода конфликт.
Мелочная часть его самого (та, которая намного больше, чем Сынмин хотел бы признать) хочет выгнать Хенджина из его кабинета, не ответив на его извинения. Но более громкая часть напоминает ему, что он в хороших отношениях с Минхо, которого описывают как партнера Хенджина. А еще есть Феликс и Чонин. И Чан. Добавим к этому, что Сынмин сейчас почти каждый день на базе, и неловкость от попыток избегать Хенджина, пока он здесь, становится немного нелепой. И, если Сынмин искренне честен с самим собой, он скучает по подшучиванию, быстрой беседе и, в какой-то степени, чрезмерному флирту.
— Хорошо, — наконец говорит Сынмин. Хенджин опускает руки с груди, наконец-то поднимая взгляд на Сынмина с того места, где он прожигал дыры в полу.
— Хорошо?
— Хорошо. Извинения приняты.
Я думаю, — передразнивает Сынмин. — Просто… Не делай этого снова, — неуверенно заканчивает он. Киму трудно продолжать ругать Хенджина, когда он ярко, искренне и правдиво улыбается, немного глуповато. Он выходит из кабинета Сынмина с обещанием не принимать решения за него и поклоном на девяносто градусов, оставляя Кима с приливом тепла на лице и его собственной, чуть заметной улыбкой.
«»
После извинений Сынмин ожидал, что все вернется на круги своя, что Хенджин будет писать ему смс, когда он ему нужен (кокетливо и озорно), будет занозой в заднице, когда Сынмин столкнется с ним, но на самом деле не будет общаться и вообще часто видеться с Хенджином. Сынмин уже должен знать, что ожидать следует противоположного тому, что он представляет.
Сынмин приходит на следующий день, и на его столе стоят кофе и пакет желе. Из маленькой записки и нарисованного смайлика на открытке Сынмин понимает, что угощения оставил не Чонин.
В середине дня, когда он проверял пациентов, на его телефон SKZ приходит сообщение. Это смущает Сынмина, потому что он получает сообщения, только когда кто-то едет навестить его в его квартире, но все знают, когда он на базе, поэтому он ждет, пока закончит осматривать своего пациента и напечатает соответствующие заметки, чтобы просмотреть сообщение.
«Только Чонину могло сойти это с рук»
[прикрепленное фото]
На фотографии Чонин, развалившийся на чем-то, что выглядит как собрание лейтенантов, мертвый для всего мира и храпящий на плече Феликса. Феликс оскорбленно смотрит на него сверху вниз, в то время как Джисон держит палец в дюйме от того, чтобы ткнуть Чонина в щеку. На заднем плане Чан пощипывает переносицу, выглядя сожалеющим, хотя на его лице появляется легкая нежная улыбка. Хенджин в левом нижнем углу, больше остальных, поскольку это фото, очевидно, было сделано в качестве селфи, с v-образным знаком, который он держит у глаза.
«Он оказывает такое влияние на людей.
Он абсолютная угроза, с которой люди не могут не нянчиться.»
После этого Сынмин и Хенджин никогда по-настоящему не прекращают переписываться. Они говорят о случайных вещах, которые происходят в течение их дня, или о мимолетных мыслях, которые проносятся у них в голове. На следующий день после того, как Сынмин упоминает, что Хенджину больше не нужно приносить ему напитки и закуски, Ким заходит в свой офис и видит, что его стол завален чем-то, что выглядит так, словно весь отдел закусок круглосуточного магазина. В один из дней, когда Сынмин попадает под дождь, ожидая автобус, который отвезет его на базу, Хенджин предлагает подвезти его. Ким не принимает, ненавидит и наслаждается волной тепла, которую это предложение вызывает у него внутри. В ответ на отказ Сынмина, Хенджин отправляет сообщение,
возможно, в следующий раз.
На данный момент они скорее друзья, чем нет, но это не похоже ни на какую дружбу, которую Сынмин когда-либо испытывал раньше.
«»
— Итак, я слышал от маленькой птички, что вы с Хенджином помирились на прошлой неделе, — рассеянно говорит Чонин, перемешивая рис. Офис Чонина и Феликса был бы просторным, если бы им пользовался только один из них, но поскольку их двое, для удобства он немного тесноват. Феликс использует большой L-образный стол с компьютером с тремя мониторами, который, вероятно, был у него до того, как Чонин стал его партнером. Младший же использует стол поменьше с компьютером, на котором всего два монитора, но стену позади него закрывают пробковые доски, которые он использует как дополнительное пространство. У него есть маленький стаканчик с фруктовыми кнопками, которыми он время от времени прибивает стопку бумаг к стене. Остальная часть стены, где не было работ, увешана яркими рисунками, мультфильмами и старыми украшениями для вечеринок. Это странное несоответствие вещей, но каким-то образом оно идеально подходит и Чонину, и Феликсу.
— Маленькой птичке лучше быть осторожной, потому что она напрашивается на то, чтобы ее пристрелили, — бормочет Сынмин, прежде чем откусить от лапши. Феликс фыркает в свой обед, а Чонин закатывает глаза.
— Громкая речь от единственного здесь не члена банды.
— Принадлежность к банде — это достаточно плохо.
— В любом случае, — громко говорит Феликс. — Маленькая птичка была права? Вы двое, наконец, помирились? — Сынмин жует, обдумывая свой ответ.
— В некотором смысле, я думаю. Он все еще приносит мне кофе и еду, чтобы попытаться вернуть себе мое расположение, но мы больше не вцепляемся друг другу в глотки. Он извинился. Предложил отвезти меня из школы на базу, — Сынмин пожимает плечами, как будто это ничего особенного, но жар на его щеках заставляет его уткнуться лицом в еду.
— Больше похоже, что ты больше не ныряешь под столы, пытаясь избежать встречи с ним, — с усмешкой отмечает Феликс.
— Звучит так, как будто кто-то
влюблен, — дразнит Чонин. Сынмин пинает его под столом. Ян все еще визжит, когда в дверном проеме появляется голова.
Чанбина описывали как правую руку Чана, и он полностью соответствует этому образу. Хотя у Сынмина не было возможности сделать гораздо больше, чем встретиться с Чанбином, Ким заметил, как он держится, как дает указания по базе. Благодаря резкости его лица, складу сильных мышц и поведению, которое он не приемлет, Чанбин — член банды, больше всего напоминающий тех, с кем Сынмин общался, когда был моложе. По этой причине Сынмин не стал из кожи вон лезть, чтобы поговорить с ним, даже если Чанбин был почтителен, когда благодарил Кима за спасение жизни Чана.
— Я не мешаю, да? — Чанбин темными глазами наблюдает, как Чонин раскачивается взад-вперед на своем стуле, баюкая голень. — Неважно, мне все равно. Феликс? Могу я поговорить с тобой, пожалуйста?
— Я не обязательно говорил о тебе, — говорит Чонин, как только Феликс и Чанбин входят в коридор. Дверь за ними закрывается не до конца.
— Что ты имеешь в виду? — Сынмин спрашивает, отвлекаясь.
— Кого из всех ты можешь выделить, Феликс? Мне нужно знать, на скольких я могу запланировать.
— Я видел много людей, которые набрасывались на Хенджина, но я никогда не видел, чтобы он вел себя так, как с тобой, — Чонин отпустил его ногу и теперь серьезно смотрит на Сынмина.
— Я могу дать тебе пять. Остальные будут присматривать за нашими делами.
— Со мной? Как он ведет себя со мной? — Чонин усмехается.
— Это касается тебя или Йени? Потому что я бы предпочел пойти со слишком большим количеством людей, чем с недостаточным количеством. Также, не мог бы ты переслать мне ту информацию, которая у тебя есть? Мне нужно передать это Чану перед встречей.
— Он знает твой любимый кофе и приносит его каждый день, — Чонин начинает загибать пальцы. — Он оставляет тебе твои любимые закуски. Он покупает тебе сувениры от твоих любимых музыкальных групп. Он предлагал отвозить тебя на базу и обратно каждый день. Он фактически вынудил тебя согласиться помочь нам, но затем попытался избавиться от тебя, чтобы защитить, — Чонин фыркает, как будто Сынмин — единственный, с кем трудно. — Кроме того, не похоже, что ты лучше. — Это полностью привлекает внимание Сынмина.
— Что это должно значить? — Чонин закатывает глаза, бросая палочки для еды в Сынмина.
— Ты ведешь себя так, будто мы не росли вместе. Я могу сказать, когда кто-то действительно выводит тебя из себя и когда тебе нравится внимание, которое они тебе уделяют. С Хенджином определенно последнее. Только не говори мне, что это не он заставляет тебя хихикать в свой SKZ-телефон. — Дверь полностью распахивается прежде, чем Сынмин успевает придумать опровержение.
— Чонин, ты нам нужен. — Выражения лиц Чанбина и Феликса достаточно, чтобы испортить беззаботное настроение. Чонин собирается убрать беспорядок после обеда, но Сынмин отмахивается от него.
— Все в порядке, я все уберу. У вас кажется важные дела.
— Спасибо, Сынмин, — Чанбин слегка кланяется, прежде чем повернуться лицом к Феликсу и Чонину и увести их прочь.
Тишина становится оглушительной с уходом Чонина и Феликса. Мысль о предстоящем рейде тяжелым камнем ложится в желудке Сынмина. За две-две с половиной недели, прошедшие с тех пор, как он официально подписал контракт с SKZ, не было ни одного полномасштабного захвата. Конечно, то тут, то там случались стычки, но не было спланированного нападения, при котором существовала бы вероятность серьезных ранений, когда несколько человек получили бы серьезные ранения. Хотя Сынмин не посвящен в подробности бизнеса банды, он может сказать, что Чан был осторожен в действиях банды с тех пор, как в него стреляли. Этим он напоминает Сынмину хищника: внимательно наблюдает и выжидает, пытаясь получить как можно больше информации, прежде чем напасть. Судя по тому, что подслушал Ким, это произойдет очень скоро.
Сынмин не спеша собирает мусор и пустые контейнеры для еды на столе. В то время как трио ужинало на длинной стороне L-образного стола Феликса, на короткой стороне перед мониторами Феликса были сложены стопки бумаг.
Он не должен. Сынмин не хочет быть вовлеченным больше, чем он уже есть. Чонин и он только сейчас находят равновесие, и у Сынмина нет причин каким-либо образом это нарушать.
Но всегда лучше иметь слишком много информации, чем недостаточно. Честно говоря, Сынмину, вероятно, следует знать больше, чтобы он был лучше подготовлен к уходу за пациентами, которые придут к нему на прием.
Сынмин небрежно кидает один из одноразовых наборов палочек для еды из кучи собранного мусора. Они попадают в кресло Феликса, одна пролетает и останавливается под короткой стороной стола, в то время как другая приземляется ближе к мусорному ведру. Сынмин обходит стол, подбирает одну палочку для еды возле мусорного ведра, а затем опускается на колени, чтобы дотянуться до другой.
Оглядываясь через плечо, Сынмин видит, что дверь все еще слегка приоткрыта. Ему достаточно увидеть полоску света, но недостаточно, чтобы любой проходящий мимо мог увидеть Сынмина. Несмотря на это, не похоже, что в зале кто-то есть. И, кроме того, если кто-нибудь заглянет, Сынмин просто собирает мусор с пола.
Возвращаясь к стопкам бумаг, Сынмин быстро просматривает несколько верхних листов. Есть счета-фактуры от поставок, полученных SKZ на такие вещи, как боеприпасы к оружию и кокаин, на каждом из которых стоит неряшливая подпись Чана; запросы на заявки, похоже, пару недель назад Чанбин запросил больше штурмовых винтовок, вероятно, для предстоящего захвата; последние отчеты о прибылях казино, некоторые предметы обведены инициалами Чонина рядом с ними или крошечным нарисованным цыпленком на полях. Ничто не указывает на то, на кого будут нацелены SKZ, что имеет смысл. Феликс и Чонин — денежные парни. Сынмин вздыхает, возвращая стопки на прежние места. По пути к выходу он подбирает с пола палочку для еды и выбрасывает все в мусорное ведро.
По пути обратно в свой офис поддразнивания Чонина снова всплывают в голове Сынмина. Сынмин морщит нос при мысли о том, что Хенджин влюблен в него. Большому, плохому лейтенанту банды нравится Сынмин? Холодный, занудный человек? Да, это звучит как сюжет плохо написанной драмы. Кофе и закуски, сообщения и предложения отвезти его в школу или к нему домой означают не что иное, как дружбу. Или сожалением о том, что Сынмин оказался втянут в эту историю.
Ким прокрадывается в свой кабинет, закрывая за собой дверь. Он опускается в кресло, устало проводит рукой по лицу и по волосам, отчего они наверняка торчат во все стороны.
«Я могу сказать, когда кто-то действительно выводит тебя из себя, а когда тебе нравится внимание. С Хенджином определенно последнее.»
Эти слова засели в мозгу Сынмина. Он прокручивает их снова и снова, сбитый с толку. Обычно Чонин видит Кима насквозь, как стекло; это следствие того, что они росли так близко друг к другу. Но для Сынмина это не имеет смысла. Хотя Хван больше не раздражает его, особенно не так сильно, как в самом начале, это не перешло границы увлечения.
Да, ладно, возможно, Чонин действительно был немного прав: Сынмин действительно наслаждался вниманием. Неужели это так уж плохо, как он думает? Было ли это неправильно — любить, когда кто-то приносит ему его любимые вещи? Или изо всех сил стараются поговорить с Сынмином? И конечно, возможно, некоторые анекдоты Хенджина забавны, поэтому Сынмин смеется, отправляя ему сообщение. И если Киму приходится сдерживать улыбку всякий раз, когда он видит кого-то со светлыми волосами, направляющегося к нему, то на данный момент это просто случайная реакция, поскольку Хенджин приносит ему подарки или закуски каждый раз, когда он видит Сынмина.
Ким ссутуливается в своем кресле, прижимая подбородок к груди. Единственное, чем Сынмин гордится, это самосознанием; он осознает, что сворачивает с пути истинного. Если он будет полностью честен с самим собой, то да. Возможно, в этом что-то есть. По крайней мере, со стороны Сынмина. Хенджин
мог просто испытывать чувство вины за то, что вовлек мирного человека в то, что собирается стать войной банд. Но Сынмин? Кажется, что он, возможно, лелеет маленькую, крошечную влюбленность.
Но кажется, что это такая маленькая, крошечная влюбленность, которая и есть тлеющий уголек. Нужно просто немного времени и внимания, чтобы она разгорелась во всепоглощающий огонь.
