Всё, что я вижу - это красный свет.

Сынмин с грохотом врывается на базу, стеклянная дверь резко ударяется о стену. Он едва слышно здоровается с Граффом, который сегодня работает за главным столом. Проходя мимо, Графф приподнимает бровь, но снова обращает внимание на кулинарное шоу, которое всегда крутят у него на телефоне, когда он на дежурстве. Игнорируя его, Сынмин нажимает кнопку лифта, который доставит его в пентхаус, снова и снова, и снова, и снова, пока двери не закрываются. Пока лифт поднимается, Ким прислоняется к стене, потирая кулаками глаза с такой силой, что взрываются звезды. Сильное давление тянет его плечи и спускается вниз по спине. Лифт плавно останавливается, слегка звякнув, когда открываются двери. Сынмин выпрямляется и убирает эмоции со своего лица. Его шаги уверенны, когда он выходит, минуя всех в главном зале, прямо к своему офису. Сынмин не хлопает дверью, но это близко к тому, насколько сильно ему хочется что-нибудь бросить, что-нибудь сломать, сделать что-нибудь, чтобы выпустить когтистую боль в середине груди от слишком большого количества эмоций. Он ставит свою сумку рядом со столом и позволяет себе упасть, закрыв лицо руками. Как он мог допустить, чтобы это произошло? У Сынмина всегда было только две цели: вытащить его и Чонина из их дерьмовой дыры в маленьком городке и стать врачом, чтобы не только помогать в достижении первоначальной цели, но и помогать людям. Когда его советник попросил о встрече, Сынмин подумал, что это из-за пропущенных документов. Хотя это было не совсем неверно, Ким мог честно сказать, что он не ожидал, что доктор Мун начнет выражать искреннюю озабоченность по поводу того, что оценки Сынмина упали ниже их обычных стандартов. Учитывая его падающие оценки и то, что Ким не сообщил, где он планировал стажироваться в течение предстоящего семестра, этого было достаточно, чтобы назначить встречу. Этого было достаточно, чтобы у Сынмина чуть не случился приступ паники в кабинете доктора Муна. После последнего проваленного теста, когда он шел на встречу с Чаном на конспиративной квартире, чтобы официально записаться их штатным врачом, Сынмин пообещал себе, что не позволит этому повлиять на его учебу. Он поклялся, что, хотя Чонин всегда будет на первом месте, школа по-прежнему была для него вторым приоритетом, и он не позволит этому отойти на второй план. Сынмин вскакивает со стула, охваченный паническим гневом, из-за которого ему слишком трудно усидеть на месте. Расхаживая по комнате, он прикусывает кусочек кожи на большом пальце. Бесконечное дезинфицирующее средство для рук сушит его руки, даже несмотря на все лосьоны, которыми он пользуется, поэтому его руки всегда сухие, а на пальцах полно заусенцев. Кусать их — отвратительная привычка, от которой он уже бесчисленное количество раз пытался избавиться, но полностью так и не смог. Даже несмотря на то, что в стене полно окон, Сынмин начинает испытывать клаустрофобию, как будто весь мир давит ему на плечи. Распахнув дверь, Сынмин выбегает из комнаты в поисках Чонина. Может быть, рассказав кому-нибудь о ситуации, он перестанет чувствовать, что ему нужно взорваться. Сынмин находит Чонина в его общем кабинете, сидящим за столом Феликса, перебирающим бумаги и делающим пометки в блокноте, который он положил на колено. Сынмин закрывает дверь, пододвигает стул, чтобы сесть напротив него. — Да, заходи. Я не занят, — саркастически говорит Чонин, даже не взглянув в сторону Сынмина. Нога Кима начинает подрагивать. Зубы сжимают заусенец. Сынмин встает и снова начинает расхаживать по комнате. В кабинете Чонина немного сложнее, чем в его собственном, между двумя столами и беспорядком, но необходимость учитывать препятствия помогает Сынмину успокоиться. — Я так понимаю, что встреча с твоим консультантом прошла неудачно? — Чонин делает пометку в блокноте и переворачивает другую страницу. Заусенец отрывается с яркой вспышкой боли. — Он созвал собрание, потому что беспокоится, — Сынмин почти насмехается над этим словом. Он знает, что у доктора Муна добрые намерения, но это все равно раздражает Сынмина. Вся ситуация выводит его из себя. — О? — Ему грустно, что я отстаю; раньше я занимал первое место в классе, а теперь нет. Он сказал это так, как будто быть в первой десятке — это уже не так здорово. — Горечь, которую испытывает Сынмин, определенно связана с тем, что доктор Мун умаляет, насколько хорошо быть в первой десятке, а не потому, что Ким выпал из первой строчки. Оскорбительно пренебрежительно относиться к первой десятке. Чонин хмыкает в знак признательности. — Еще! Он приставал ко мне по поводу стажировки. Он сказал, что я не получу хорошую стажировку, если не брошу все и не начну подавать документы прямо сейчас. По сути, он обвинил меня в том, что я несерьезно отношусь к своему образованию. Ты можешь в это поверить? — Чонин перекладывает какие-то бумаги и что-то обводит в своем блокноте. Сынмин прекращает расхаживать и хватается за спинку пустого стула. Он сопротивляется желанию сделать что-нибудь драматичное, например, швырнуть его об стену или разбить о стол Феликса. — Ты вообще слушаешь меня? — Чонин швыряет свой блокнот на стол, разбрасывая страницы повсюду. — Нет, честно говоря, нет, — огрызается Чонин. — У меня нет времени ни на твой кризис среднего возраста, ни на нервный срыв. Ты ведешь себя как малыш, закатывающий истерику, и я не могу справиться с этим вдобавок ко всему остальному, что происходит. Ты взрослый; ты сделал свой собственный выбор. Если ты его ненавидишь, это твоя вина, и ты должен это исправить. — Сынмин стискивает зубы, чтобы остановить яд, который ему хочется выплюнуть, чтобы он не растирал тот факт, что он принял эти идиотские решения только потому, что Чонин принял эти глупые решения первым. — Отлично, — Сынмин позволяет себе драматизировать и опрокидывает стул, выбегая из комнаты. Это подтверждает, что он слышит громкий стук. Сынмин топает в офис Чана. Он уходит из SKZ. Вот и все, что нужно сделать. Какая от него польза банде, если он все равно не закончит медицинскую школу? Так что к черту все это; Сынмин увольняется, и он говорит об этом Чану прямо сейчас. Вступает в силу немедленно. Неважно, насколько разочарован будет Чан. Или Минхо. По крайней мере, теперь Хенджин исполнит свое желание и увезет Сынмина подальше от банды, а Ыну сможет переехать в офис Кима и разрушить его идеальную систему инвентаризации, которую Сынмин использует. Ким крепко сдерживает свой гнев и панику и марширует дальше. Когда Сынмин добирается до кабинета Чана, дверь приоткрывается, и Ким с грохотом врывается внутрь. За столом, закинув на него ноги, сидит Сумин. Сынмин не очень хорошо его знает, его кратко представили в один из первых дней, но Ким кратко вспоминает, что Сумин — второй Чанбин. Он стучит по своему мобильному телефону, выглядя так, будто ему все равно, что он сидит в кресле главы SKZ и закинул ноги на стол. Возможно, это одно из преимуществ быть секундантом кого-то столь высокопоставленного. — Привет, Сумин. — Он отрывает взгляд от телефона и лучезарно улыбается Сынмину. У него доброе лицо: мягкие щеки, темные добрые глаза и мальчишеская стрижка, из-за которой он кажется еще моложе. Единственное, что хотя бы отдаленно указывает на то, что он член банды, — это большой шрам, который проходит по всей длине его лица, сморщивая уголки губ, когда он улыбается. — Сынмин! Я нечасто тебя видел. Как у тебя дела? Нормально устраиваешься? — Ким чувствует, что его гнев и паника еще больше усиливаются перед лицом того, что кто-то так искренне спрашивает о нем. — Все идет хорошо. После инцидента с Чаном мои навыки всерьез не понадобились, так что, думаю, я должен быть благодарен за это. Как дела? — Он машет рукой Сынмину, как будто это слишком скучно, чтобы говорить об этом. — Занят, напряжен; как обычно. Тебе что-то было нужно? — Да, мне нужно было поговорить с Чаном о чем-то очень важном. — Сумин кладет голову на подпертую руку и мягко двигает ногами взад-вперед. — Чана сегодня нет в офисе. У него была встреча и еще кое-какие дела, так что он, вероятно, не вернется до позднего вечера, если вообще вернется. Это то, с чем я мог бы тебе помочь? — Нет, к сожалению, это полностью подпадает под юрисдикцию Чана. Хотя спасибо, — с этими словами Сынмин с поклоном выходит из комнаты и марширует обратно по коридору в свой кабинет. Сидя за своим столом, Сынмин тупо смотрит на свой ноутбук, на котором все еще хранятся документы о стажировке, размышляя, почему Сумин оказался в офисе Чана. За все время, проведенное на базе, Сынмин никогда не видел, чтобы кого-то пускали в кабинет Чана, когда его там нет, кроме Джисона или Чанбина. Опять же, имеет смысл, почему Сумин был там; в конце концов, он второй у Чанбина. Возможно, ему было поручено удерживать базу на случай, если кто-то придет искать Чана или Чанбина. Сынмин качает головой, как будто может физически выбросить из головы неважные мысли. Сынмин вздыхает. То, что сказал Чонин, правда: Сынмин сделал свой выбор, и, как он прекрасно понимает, у любого выбора есть последствия. В этом случае его выбор стать врачом может помешать ему на самом деле стать врачом. Насколько это хреново? Но Сынмин не может изменить сделанный им выбор. Ему остается только корректировать курс и надеяться на лучшее. Хотя отказ от участия в SKZ сейчас, вероятно, помог бы ему восстановить свои позиции в своей программе и позволил бы вернуть себе первое место, это также, вероятно, было бы огромной ошибкой в условиях надвигающегося захвата. Ну, может быть, это ошибка не конкретно Сынмина, а членов банды. Однако, когда Ким даже подумывает о том, чтобы уйти теперь, когда он успокоился, все, что он может видеть, — это бледное, похожее на труп тело Чана на его обеденном столе. Мысль о том, что не было бы кого-то компетентного, чтобы позаботиться о нем или Чонине, если бы он оказался в подобной ситуации, оставляет кислый привкус во рту Сынмина. Открыв новое электронное письмо, Сынмин выражает свое разочарование в письме с резкими формулировками. Он прикрепляет документы о стажировке и отправляет электронное письмо Чану. Сынмин не обязательно угрожает Чану, поскольку угрожать главе банды звучит не очень умно даже в шутку, но он ясно излагает тот факт, что если Чан не попросит кого-нибудь подделать документы, чтобы все выглядело так, будто у Сынмина законная стажировка, на которой он работает и получает часы под присмотром, он не закончит медицинскую школу и тогда от него не будет толку. Это не полностью развеивает комок беспокойства, который поселился в груди Сынмина, но немного облегчает его. Тем временем Сынмин достает свои школьные принадлежности и пристегивается, чтобы начать просматривать свои записи, начиная с начала семестра.

«»

В течение следующих нескольких дней Сынмин держится особняком. Он продолжает ходить на базу SKZ, как и должен, но большую часть времени проводит запершись в своем кабинете. Он по-прежнему принимает своих пациентов, когда должен, и следит за теми, кто должен пройти регистрацию, но даже Сынмин может признать, что он раздражителен и холоден. Ким напоминает себе о том, как Хенджин впервые подошел к нему, когда он все еще хлопал дверьми перед носом у людей, но Сынмин ничего не может с этим поделать. Потеря первого места в классе тяжело давит на него. И он может признать, что его гордость уязвлена. Чонин извинился на следующий день после их ссоры простым способом, которым они годами улаживали мелкие разногласия: пакет его любимых закусок с запиской, обещающей, что на этой неделе они пойдут пить кофе, угощение младшего. Как будто Сынмин когда-либо позволил бы Чонину платить за него. Даже с учетом того, что Ян определенно зарабатывает больше денег, чем Сынмин. Хотя Сынмин все еще раздражен на Чонина за то, что тот отмахнулся от озабоченностей Сынмина, он логически может понять, что Чонин в настоящее время находится в состоянии сильного стресса. И Сынмин немного погорячился. Немного. Однако лицо доктора Муна, когда Сынмин сдавал свои (поддельные) документы о стажировке, было таким, что Ким снова стал чрезвычайно самодовольным и раздраженным. Удивленный вид Сынмина, так быстро отказавшегося от стажировки, вызвал у него желание ткнуть доктору Муну в лицо, что он серьезно относится к своему образованию. Однако удивленный вид на то, где предположительно работает Сынмин (престижная, высококлассная частная больница для звезд), вызвал у Сынмина желание сломать нос доктору Муну. Даже если Ким на самом деле там не работает, он мог бы пройти там стажировку по собственному желанию. Несмотря на это, Сынмину больше не грозит невыполнение требований, предъявляемых к школе, но он по-прежнему усерднее работает, чтобы убедиться, что все его домашние задания соответствуют самым высоким стандартам и что он знает весь материал для предстоящих тестов вдоль и поперек.

«»

Когда Чонин и Сынмин, наконец, выходят выпить кофе, когнитивный диссонанс всего происходящего почти сводит Сынмина с ума. На первый взгляд, ничего не изменилось. Они ходят в то же маленькое кафе, в которое часто заходили раньше, заказывают те же напитки, те же маленькие пирожные. Но внутри все изменилось. Сынмин и Чонин в целом в хороших отношениях, но между ними все еще есть пропасть, которой не было до конца их последней встречи за чашечкой кофе. Пропасть между ними, когда они садятся за то, что когда-то было их столиком в конце зала, заполняют давно хранимые секреты, злые слова и чувство вины. И раздражение со стороны Сынмина и самодовольство со стороны Чонина по поводу того, что Ян преуспевает в оплате их напитков и закусок. Они сидят в тишине, Сынмин больше крошит свой торт, чем ест его. Ким не знает, что сказать, чтобы преодолеть пропасть между ними. — Итак. Ты, наверное, хочешь знать почему, да? — Чонин говорит неловко, закатывая край салфетки, разворачивая, снова сворачивая. Сынмин откладывает вилку. — Это место ничуть не хуже любого другого, — он говорит это так мягко, как только может. Он здесь не для того, чтобы злиться или осуждать. Он уже все это сделал, прочувствовал, запер навсегда. Сынмин здесь, чтобы понять. Чонин изучает Сынмина минуту, затем тяжело вздыхает. — Да, хорошо. Это был конец моего первого семестра, когда пришел счет за депозит за следующий семестр. Я не говорил тебе, но в начале семестра я приболел. Как будто действительно заболел. Сначала я подумал, что это простуда, поэтому попытался справиться с ней самостоятельно, но она просто не проходила. В конце концов, моему соседу по комнате пришлось тащить меня в отделение неотложной помощи, когда я потерял сознание после принятия душа. У меня была пневмония. Состояние тяжелое. — Сынмин чувствует, как у него дергается глаз. Оказывается, было больше секретов, которые Чонин скрывал от Кима. — И ты не сказал мне, потому что? — Ты учился на первом курсе медицинской школы, и у тебя уже появились седые волосы из-за стресса. Я не хотел добавлять к этому еще что-то. — Ты должен знать, что забота о тебе для меня важнее, чем медицинская школа. — Чонин смотрит на Сынмина, нервно теребя пальцы, застывшие неподвижно. Это неудобно, тяжесть взгляда Чонина, и Ким чувствует, как жар румянца заливает его щеки, но не отступает. Они не говорят об этом, их отношения и связь построены в основном на невысказанном понимании и общем опыте, но Сынмин не думал, что Чонин будет настолько тупым, чтобы не понимать, что Ким бросит все, если он понадобится младшему. — Стать врачом было твоей мечтой, сколько я себя помню. Это все, о чем ты когда-либо говорил в детстве, — тихо говорит Чонин. Сынмин сжимает переносицу, тяжело вздыхая. — Конечно, я хочу помогать людям, но в основном я хотел стать врачом, потому что хотел заработать достаточно денег, чтобы вытащить нас из этой городской помойки и переехать куда-нибудь, где нет банд, — Сынмин криво улыбается. — Немного неприятно получилось, да? — Чонин опускает взгляд на свои руки и долгое время ничего не говорит. — О, — звучит немного водянисто и нацелено на стол. — Да. О, — вторит Сынмин. Ким снова обращает свое внимание на свой торт, чтобы дать Чонину время наедине с собой взять себя в руки и вытереть глаза. — В любом случае, — слова выходят немного сдавленными и гнусавыми, — мне пришлось потратить деньги, которые я отложил на следующий семестр, на оплату счета в отделении неотложной помощи и на стоимость антибиотиков, которые мне назначили. Ни для кого не секрет, что банды ищут посыльных в местных университетах, поэтому мне просто нужно было задать нужным людям правильные вопросы, и дальше ты знаешь остальное. — Сынмин рассеянно кивает. Он находит время и изучает Чонина. Трудно думать о нем иначе, чем о сопливом сопляке, который пытался одолеть трех старшеклассников, когда ему было всего восемь лет. Но сейчас, когда он сидит перед Сынмином, он может видеть груз возраста и зрелости, навалившийся на плечи Чонина. Детского жира на круглых щеках больше нигде нет, а острый край его челюсти кричит ‘мужчина’. В лисьих глазах Чонина появляется дополнительная настороженность. Это глаза человека, который видел то, чего не должен был видеть. У собственных глаз Сынмина до некоторой степени такой взгляд, но это совсем не похоже на то, что отражается во взгляде младшего. Трудно представить, что у Чонина есть что-то, кроме детского, но сидеть перед Сынмином — неопровержимое доказательство того, что Чонин взрослый, со своей собственной жизнью, желаниями и целями. — Что-нибудь еще? — наконец спрашивает Сынмин. Чонин приподнимает бровь. — Что ты имеешь в виду? — Ким испускает драматический, притворный вздох. — Есть еще какие-нибудь секреты? Ты на самом деле сын главаря конкурирующей мафии и прокладываешь себе путь наверх, чтобы тайно убрать Чана? У тебя есть тайный парень или жена? Ты что, шлюха по ночам? Или еще что-нибудь? — Когда Чонин смеется, груз возраста и зрелости тает, и Сынмин может мельком увидеть этого сопливого ребенка. Всего лишь мимолетный взгляд, но он заставляет Кима рефлекторно улыбнуться. — Нет, — говорит Чонин, все еще посмеиваясь и качая головой, — ничего подобного. — Хорошо, потому что больше ничего нет. Если я теперь все знаю, то больше никаких секретов, — смена тона с легкомысленного на серьезный резкая, но необходимая. Это реплика Сынмина. — Будут некоторые вещи, о которых я не могу тебе рассказать. SKZ, деловые вещи. — И меня это устраивает. Но больше не надо целенаправленно что-то скрывать от меня, потому что ты думаешь, что это причинит мне боль, или потому что мне не понравится то, что ты говоришь. Если ты не можешь сказать мне из-за своей работы, тогда, по крайней мере, скажи мне это, понимаешь? — Чонин немедленно кивает. — Я могу это сделать. — Сынмин пожимает плечами, небрежно, чего на самом деле нет, испытывая облегчение, которое он чувствует всем телом. — Тогда все в порядке. — И это все? — Вот и все. Сынмин покупает следующую порцию угощений и напитков. Они намного вкуснее, когда ими делятся за дружеской беседой. Что ж, то, что считается дружеской беседой, в которой участвуют Чонин и Сынмин, означает беседу, наполненную оскорблениями, черным юмором и толикой искренности.

«»

Стук в дверь к Сынмину отрывает его от карточек. На следующей неделе состоится тест на микробиологию и иммунологию, а профессор известен тем, что пытается запутать студентов в терминологии, поэтому Сынмин хочет убедиться, что у него все свежее. Согласно таблице Кима, никто не должен приходить на проверку, но это не значит, что кто-то не мог попасть в беду. Сынмин убирает свои карточки. — Войдите. — В комнату заглядывает голова Хенджина. Он оглядывается, прежде чем проскользнуть в комнату и закрыть дверь. Сынмин сжимает кулак. Ему тоже так хорошо удавалось избегать Хенджина последние пару дней. Он должен был знать, что Хенджин придет и разыщет его. Он такой настойчивый. Дело не в том, что Сынмин злится на Хенджина или что-то в этом роде. Просто он такой… Отвлекающий. И Сынмин не может позволить себе отвлекаться прямо сейчас. — Привет, Сынмин. — Ты поранился? — возможно, если их разговор будет связан с бизнесом, это заставит Хенджина уйти быстрее. Хван хмурится. — Нет. Я просто хотел зайти проведать тебя. — Сынмин приподнимает бровь, видя нехарактерную для Хенджина нерешительность. — Проведать меня? Я в порядке. А почему нет? — Хенджин чешет затылок. — Некоторые люди только что упомянули, что ты был… В последнее время… — Сынмин мысленно закатывает глаза. Кто бы мог подумать, что банда будет похожа на сборище старых сплетниц, которым больше нечем заняться? — Я в порядке. Итак, тебе действительно что-то было нужно? Потому что мне нужно готовиться к тесту. — Хенджин машет ему рукой. — Это! Это то, о чем все говорят. Ты никогда не был самым дружелюбным человеком в мире, но… — О, это хорошо. Оскорбляй меня. Я чувствую, что обо мне действительно заботятся. — Я не имел в виду ничего плохого. Это похоже на… какой Минхо. Ты понимаешь, что я имею в виду. — Нет, я не понимаю, Хенджин. Не могу дождаться, чтобы узнать, что Минхо думает о том, что ты несешь ему всякую чушь. — Я просто имел в виду— Очередной стук в дверь прерывает Хенджина. Человек не ждет, прежде чем открыть ее, из-за чего Хвану приходится отскочить в сторону, чтобы его не задело дверью. — О, хорошо, что вы оба здесь, — тон Чана резкий, суровый, что Сынмин редко видит у Чана. — У нас встреча. Идите в главный зал. Сынмин немедленно собирает вещи, сохраняет таблицу на своем ноутбуке и убирает свою работу, прежде чем последовать за Чаном и Хенджином на открытое пространство главной комнаты. Кажется, что почти все уже там, но пара человек то тут, то там продолжают просачиваться. Несмотря на то, что главный зал такой большой, всем им там тесно. Людям приходилось довольствоваться отсутствием сидячих мест, сидя на полу, на столах или стоя, прислонившись к стене. Хенджин идет прямо к стойке, где установлена катящаяся белая доска. Он тихо разговаривает с Чанбином, пока Минхо слушает. Последний подмигивает Сынмину, когда ловит его взгляд. Чонин, который стоит рядом с ними, жестом подзывает Кима. — Что все это значит? — шепчет Сынмин, добравшись до Чонина. Чан и Джисон пробираются через комнату, останавливаясь, чтобы поговорить с несколькими людьми. Сумин сидит в одном из передних кресел, откинувшись на задние ножки. Рюджин и Феликс просматривают пару листков бумаги на столе рядом с белой доской. — Это совещание по поводу предстоящего захвата. И мне нужно, чтобы ты пообещал, что не будешь психовать. — Сынмин невесело усмехается. — Что ж, это многообещающе. — Чонин хмурится, все еще следя глазами за продвижением Чана и Джисона к передней части комнаты. Сынмин не может сказать, то ли это попытка не смотреть на Кима, то ли Чонин беспокоится о том, что Джисон споткнется. — Я серьезно, Сынмин. Мы можем обсудить это после собрания, но ты не можешь выходить из себя на глазах у всех. — Нервозность, которая начала разрастаться в животе Сынмина, когда Чан вошел в его кабинет, растет и сжимается, как тиски, вокруг его легких. Ким выражает свое согласие как раз в тот момент, когда Чан подходит к доске. Все замолкают. — Как многие из вас, возможно, уже знают, другая банда пыталась вторгнуться на нашу территорию. Мы уверены, что банда, о которой идет речь, — это Демоны, — Чан слегка ухмыляется. — Действительно оригинальное название, не так ли? Кажется, что это группа, возникшая из ниоткуда меньше года назад, но наши контакты в полицейском управлении наконец-то завершили судебно-медицинскую экспертизу, и появились некоторые другие улики, которые указывают на них. В настоящее время у меня нет сомнений, что именно они преследуют нас, — Чан авторитетен и харизматичен, когда говорит. Все взгляды устремлены на него, когда он говорит. Ясно видно, что Чан — лидер SKZ; он притягателен в том смысле, что его невозможно игнорировать, не хотеть следовать. — Поскольку мы знаем, кто это, наша информационная команда смогла приступить к работе и найти их основную базу операций, — Чан достает пару листков бумаги и прикрепляет их к доске. Карты. Спутниковый снимок части города, карты улиц, чертежи здания и, наконец, фотография склада. Похоже, что все еще существуют какие-то банды, которые действуют шаблонно. Сынмину это не кажется чем-то особенным, но он слышит какой-то рокот от остальной банды. — План состоит в том, чтобы пойти и сжечь все это дотла, а то, что останется, посолить. Я хочу это, я хочу, чтобы их раздавили так решительно и основательно, чтобы никому и в голову не пришло попробовать это дерьмо снова. Вы все здесь, потому что вы уйдете. Там будут четыре команды во главе с Чанбином, Минхо, Хенджином и Чонином. — Что бы Чан ни сказал дальше, Сынмин не расслышал, так как глухой рев оглушил его уши. Нервозность сменяется откровенной паникой, которая сжимает горло Сынмина. Что ж, нет сомнений в том, из-за чего Чонин не хотел, чтобы Сынмин сходил с ума.