«»
Сынмин не знал, чего ожидать, но пятнадцать коробок, которые ждут его два дня спустя, удивляют его. Кого бы это ни привело, его не волновало, что Сынмин все еще должен иметь возможность принимать пациентов в своем кабинете, поэтому он проводит первую половину дня, работая до седьмого пота, таская коробки, полные стопок бумаги, в угол, где они не мешают и их легче скрыть от посторонних глаз. Когда Сынмин видит людей, его взгляд продолжает скользить по стопке. Желание углубиться, начать, разгадать эту головоломку — это песня сирены, которой Сынмин изо всех сил сопротивляется, пока у него еще есть работа. Киму требуется неделя, чтобы просмотреть файлы и сопоставить их со своими собственными заметками. Сынмину требуется еще пара дней, чтобы небрежно поговорить с людьми с аномальными травмами. Ким не торопится, чтобы подойти к этим участникам, один из которых был одним из первых, кто навестил его в квартире; тот, у кого аллергия. В разговоре с ними Сынмин говорит им, что он просто проверяет их, чтобы убедиться, что они полностью выздоровели. Затем он продолжает прикидываться дурачком, говоря человеку, что он забыл, что привело к травме, и что это нужно ему для записей. Обычно этого достаточно, чтобы заставить их выложить всю историю. Это немного похоже на игру в секретного агента. Сынмин только однажды поддался желанию изобразить Джеймса Бонда в уединении собственной квартиры. Во время сбора информации один человек, Шэгги — это прозвище, которое Сынмин придумал для своих заметок благодаря общему поведению и стрижке волос мужчины, сообщает, что был ранен во время доставки партии оружия на склад, который не находится на территории SKZ. — Вау, — говорит Сынмин, расширяя глаза, что, как он надеется, выглядит как изумление. — Территория SKZ действительно простирается до самого края? — Шэгги пожимает плечами. — Не знаю, чувак. Я и моя группа иногда, э-э, второстепенны? — Помощники? — Да, именно. Нас посылают помогать заключать сделки. Нас посылают повсюду, иногда в пределах территории, иногда нет. Я вроде как потерял нить разговора. — Сынмин благодарит его за уделенное время и возвращается к своим заметкам. Перепроверив информацию, Сынмин понимает, что склад, на который Шэгги и его команда сбросили оружие, находится довольно близко от склада SKZ, где они пытались добраться до Демонов. В целом, Сынмин разговаривает с шестью разными людьми. Большинство разговоров Сынмина совпадают с тем, что он вел с Шэгги. Людям было сказано брать партии оружия, доспехов, наркотиков или даже наличных в разных местах для получения. Каждый раз им не говорили, для кого и для чего предназначены посылки; им говорили просто доставить их быстро. Когда Сынмин проверял местоположение тайников, они всегда оказывались за пределами территории SKZ вдоль юго-восточной границы. Другая разочаровывающая деталь, которую обнаружил Сынмин, заключается в том, что люди, совершившие эти подбросы, казались случайными; это не была группа людей из одной части банды, которые попали под одного конкретного человека. Ну, кроме Чана, но очень маловероятно, что лидер пытается саботировать свою собственную банду. Хорошая новость, однако, заключается в том, что это, по-видимому, объясняет, как Демоны появились из ниоткуда. Поскольку все ресурсы выкачивались из SKZ, им не пришлось бы устанавливать контакты или использовать традиционные способы, чтобы получить вещи, необходимые для управления бандой, что предупредило бы SKZ о появлении нового игрока. Кроме того, если это было то, что Сынмин смог найти только потому, что люди пострадали во время высадки, кто знает, сколько еще ресурсов было украдено? И кто знает, как долго это продолжалось на самом деле? Собирая свои записи и приводя их в порядок, Сынмин нервно подходит к кабинету Чана. Закончив разговор с отмеченными им людьми, Ким отправил Чану электронное письмо с просьбой о встрече, заявив, что у него есть некоторая информация, касающаяся Демонов, о которой Чану, вероятно, следует знать. Хотя это важная информация, она показалась слишком личной, чтобы писать об этом Чану. На данный момент Сынмин действительно использует свой телефон SKZ только для того, чтобы поговорить с Хенджином и Чонином и получить фотографии кота от Минхо. В кабинете Чана больше людей, чем ожидал Сынмин, когда входил. Ким не просил, чтобы встреча была только между ними двумя, но он вроде как предположил, что это будут только Чан и, возможно, Чанбин и Джисон. К сожалению, кажется, что Чан хотел, чтобы там были все лейтенанты, а также Рюджин и Сумин. Круто, круто. Это прекрасно. Это все равно что выступать на научной конференции. Единственным исключением является то, что жизни людей могут висеть на волоске. Жизнь, как у Сынмина. Все в порядке. Минхо бросает на него изучающий взгляд, через мгновение кивает, в то время как Чонин ободряюще улыбается ему. Ян чувствовал себя намного лучше после нападения на казино, поэтому Феликс разрешил Чонину вернуться к работе, с благословения Сынмина, накануне с оговоркой, что младшему не разрешается работать слишком усердно, и Феликс может отправить его домой в любое время, если сочтет, что тот слишком себя нагружает. Чонин не очень доволен всеми условиями, но он счастлив наконец вернуться к работе. — Привет, Сынмин. Ты сказал, что хочешь поделиться с нами какой-то информацией? — Ким борется с желанием поправить Чана, сказать ему, что он сказал, что у него есть информация для обращения «тебя» в единственном числе, а не в королевском смысле «вас», но Сынмин умудряется подавить остроумный комментарий и кивает. Ким делает глубокий, заземляющий вдох, прежде чем изложить свой процесс. Сынмин рассказывает группе о своей таблице и о том, как она появилась. Он рассказывает им о своем решении проверить свои записи, поскольку все смотрели на свои. Сынмин рассказывает им, что он искал. — Где ты взял информацию для сравнения? — спрашивает Чан, изучая копию заметок Сынмина, которые тот распечатал для него. — Я отдал ему, — лениво говорит Минхо. Он ссутулился в своем кресле, откинув голову на спинку стула, постукивая пальцами по столу перед собой. Чан кивает в знак согласия. Сынмин продолжает рассказывать ему о разговорах, которые у него были, и о тех осознаниях, к которым он пришел. Он завершает все списком ресурсов, которые пропали, и о том, где они были оставлены. После того, как Сынмин заканчивает, наступает несколько минут тишины, нарушаемой только шелестом бумаг, когда Чан раздает свой экземпляр заметок. Если бы Сынмин знал, что придут все остальные, он бы напечатал больше, но это вина Чана, он не знал; он может поделиться. В то время как большинство лейтенантов, кажется, впитывают всю эту информацию, Джисон перечисляет список дропов и локаций, в то время как Феликс оглядывается через плечо. — Ну, это совсем не подозрительно, — говорит Рюджин. — Что ты имеешь в виду? — спрашивает Чан. — Мы здесь, понятия не имеем, как Демоны стали такими сильными так быстро, а мы даже не слышали о них, и у нас нет возможности оценить, что у них может быть, и вдруг Сынмин появляется из ниоткуда с какими-то потенциальными ответами для нас? Я просто говорю: это в некотором роде удобно. Сынмин ощетинился от обвинения. Откуда ему было знать, что именно это их интересует? Откуда ему было знать, что он давал им информацию, которая им была особенно нужна? Несмотря на отсутствие у них понимания ситуации, внутренний круг держал свои карты при себе. Это вполне понятно, учитывая обстоятельства, но Сынмин никак не мог знать, о чем они думали. Более чем немного раздражает, что он потратил столько времени на сбор этой информации для них, когда Сынмин мог бы учиться или что-то в этом роде, просто для того, чтобы они обернулись и обвинили его в том, что он крыса. Снова. По крайней мере, на этот раз у них хватило наглости сказать это ему в лицо. — Это то, что я говорил, — вмешивается Сумин. — Но, нет, нам пришлось занять оборонительную позицию, потому что Хенджин — — Хватит, — слова Чана подкрепляет сталь. Он встает, положив ладони на стол, и смотрит на двух секундантов. — Чан, я знаю, ты ему доверяешь, но они правы, — лениво говорит Чанбин. Феликс поднимает бровь, глядя на Чанбина, в то время как Чонин громко смеется, и, судя по всему, Минхо пинает Чанбина под столом. Хенджин наклоняется вперед на своем стуле, свирепый взгляд направлен прямо на Чанбина. Чан бросает предупреждающий взгляд на стол, прежде чем остановить свой взгляд на Чанбине. — Я сказал достаточно, Бин. Это не Сынмин, — тяжелый взгляд Чана обращен к нему, и Ким ерзает под его весом. — Спасибо, Сынмин, что довел эту информацию до нашего сведения. Это определенно полезно. А теперь, если ты нас извинишь, пожалуйста. Нам нужно обсудить кое-что. — Сынмин кивает, слегка кланяясь, и уходит. Оставляя бумаги, чтобы они могли их просмотреть, руки Кима чувствуют себя неловко пустыми, когда он возвращается в свой офис. Не имеет смысла, почему он вообще все еще на базе, когда часть внутреннего круга ему не доверяет. Почему он остается в офисе, имея доступ к большинству вещей, когда именно он сливает информацию Демонам? Возможно, это тот случай, когда нужно держать друзей поближе, а врагов еще ближе. Как бы то ни было, у Сынмина есть работа, которую нужно делать, поэтому он возвращается к своей обычной рутине — осматривает недавно пострадавших людей. К сожалению, по мере того, как ситуация с Демонами накалялась, появилось еще немало травм. Кажется, теперь на улице все чаще происходят небольшие потасовки. Продолжают поступать люди, которым нужно вправить пальцы или руки и стабилизировать их состояние, или зашить раны на лице. Этого как раз достаточно, чтобы держать членов SKZ в напряжении, но пока не было объявления о повторной попытке захвата. Сынмин не уверен, то ли это из-за того, что Чан очень осторожен с объявлением своих планов, то ли из-за того, что внутренний круг просто не знает, куда ударить. Успокоившись, Сынмин зовет первого человека за день.«»
Ким слышит, как звонит его телефон SKZ, когда он принимает своего последнего пациента за день. Он называет этого человека «Змеиная морда». Это не совсем точно, поскольку мужчина не похож на змею, но у него на шее есть татуировка в виде змеи, ползущей по лицу, и Сынмину трудно не пялиться на нее во время работы. Тем более, что рана, которую проверяет Сынмин, — это ссадина на щеке мужчины, которую нужно зашить. Ким быстро заканчивает накладывать последние швы, протирает место с небольшим количеством дезинфицирующего средства и накладывает на него марлевый тампон с небольшим количеством вазелина, чтобы сохранить кожу влажной. Змея все время смотрит желтым взглядом. Змеиная Морда вежливо кланяется и уходит, аккуратно закрыв за собой дверь. Сынмин заставляет себя закончить свои заметки о нем, когда видит, от кого это сообщение. Хенджин. «Эй, ты все еще на базе?»«Да, что случилось?»
«Не хочешь поужинать со мной? Я угощаю. При мысли о том, что Хенджин угостит его ужином, Сынмина охватывает дрожь. Это глупо. Он знает, что это глупо, но ничего не может с собой поделать. Это заставляет его чувствовать себя особенным, хотя Хенджин, вероятно, часто проделывает это с другими лейтенантами.«Почему у меня такое чувство, что ты что-то сделал и
теперь пытаешься купить себе прощение или что-то в этом роде.»
«Это «да»?»»… Я хочу сходить в хорошее суши -заведение на 84-й.»
«Я заеду за тобой через 5 минут.» Что ж, этот обмен репликами никак не убедил Сынмина в том, что Хенджин не делал глупостей, но с другой стороны, Ким получит хорошие суши. Если ему когда-нибудь придется вернуться к поеданию половины упаковки рамена и вареного яйца на ужин каждый вечер, Сынмину будет пиздец. Он слишком привык есть настоящую еду. Настоящую хорошую еду. Когда Сынмин открывает свою дверь пять минут спустя, это не для явно застенчивого или виноватого Хенджина, но это не полностью умеряет подозрения Кима. Хенджин широко улыбается Сынмину, слегка кланяется и предлагает свою руку. Он не отходит от двери, пока Ким не берет ее. Когда Сынмин берет Хенджина под руку, второй слегка хватает его за руку там, где она лежит на сгибе его локтя. Сынмин видит голову Чонина, выглядывающую из кабинета дальше по коридору. Он видит дерьмовую ухмылку и действительно непристойное подмигивание, слышит веселый смех. Сынмина это разозлило бы больше, но он не может чувствовать ничего, кроме тепла, исходящего от Хенджина. Прогулка до машины Хенджина и поездка в суши-бар проходят в тишине. Это не доставляет дискомфорта. Это так мягко, что хочется нарушить тишину, но достаточно успокаивает там, где в этом нет необходимости. Время от времени один из них делал замечание другому: интересный рекламный щит, забавный пешеход, магазин, в который хочется вернуться; но глубокого разговора не было. Сынмин наслаждается возможностью просто быть. Его плечи наконец расслабляются. Часть затянувшегося стресса исчезает. Это не исчезло полностью, но и не стоит на переднем плане в сознании Сынмина. Интерьер ресторана тускло освещен, мебель и декор изящны и просты. Их сразу же усаживают, хотя заведение кажется переполненным. После заказа напитков и разговора о том, что они планируют заказать, между ними снова воцаряется тишина. Эта тишина, в отличие от предыдущей, полна напряжения. Ожидание. Сынмин изучает Хенджина поверх края своего напитка. Он может видеть, как вращаются шестеренки в голове Хвана, может представить, как Хенджин тщательно выстраивает то, что собирается сказать. — Я хочу извиниться, — наконец начинает Хенджин. Он произносит слова мягко, деликатно, вкладывая в них весь вес своего значения таким образом, что это застает Сынмина врасплох. Ставя свой бокал, Ким не может не задаться вопросом, не собираются ли его убить и именно поэтому он получает такие искренние и значимые извинения. — За что? — Хенджин на мгновение криво усмехается, прежде чем снова стать серьезным. — Мне не следовало втягивать тебя в бизнес SKZ. Ты гражданское лицо, у которого не было связей с бандами, который не хотел быть связанным с бандами. И теперь ты в опасности, потому что я продолжал настаивать на том, чтобы ты пришел на полную ставку. — Сынмин берет паузу, чтобы по-настоящему обдумать слова Хенджина и проанализировать свои собственные чувства, связанные со всей ситуацией. С одной стороны, Сынмин хочет отмахнуться от опасений Хенджина, указать на то, что именно Чонин в первую очередь передал информацию о Сынмине внутреннему кругу, и сказать ему, что Ким последует за Чонином куда угодно, но с другой стороны, в словах Хенджина есть смысл. И все же, в то же время, в глубине души Сынмин думает о своей жизни до того, как связался с SKZ, думает о разрыве всех связей и возвращении к гражданской жизни, и Ким не может сказать, что он смог бы сделать это без сожалений. — Хоть я ценю извинения, я не думаю, что ты должен брать вину на себя, — слова звучат неуклюже на языке Сынмина. Он в конфликте, но он может честно сказать, что у него нет недобрых намерений по отношению к Хенджину за его роль в том, что Сынмин занялся бизнесом SKZ. Хван горько смеется. — Если не я, то кто? Я привел к тебе Минхо. Я вернулся и сунул тебе телефон. Я продолжал посылать больных участников к твоей двери, пока ты не сдался. Как это не моя вина? — Сынмин тщательно подбирает слова. — Я не хочу, чтобы ты брал вину на себя, потому что я не думаю, что можно кого-то винить, — когда Сынмин говорит, чем больше убежденности он чувствует, тем сильнее звучат его слова. — Это неизбежно был мой выбор, мое решение продолжать. Ты пытался выгнать меня после Чана, верно? Я был тем, кто связался с Минхо. Я был тем, кто решил продолжать помогать. Кроме того, если Чонин здесь, я тоже хочу быть здесь. И, я думаю, некоторые другие запали мне в душу. — Хенджин приподнимает бровь при этих словах. Он наклоняется вперед, подпирая подбородок рукой. — Другие? — уловил Хенджин, ухмылка возвращается на место. — О, да. Минхо великолепен, — немедленно отвечает Сынмин. Лицо Хенджина вытягивается. Он слегка надувает губы, пока Ким не сжалился над ним, слегка постукивая ногой по ноге Хенджина под столом. Это заставляет Хвана, наконец, искренне улыбнуться. Удивительно, как это преображает его лицо. Сынмин видел его холодным, пугающим. Хенджин выглядит неприкасаемым, как пламя, которое настолько горячее, что застывает, прежде чем разгореться. Сынмин видел его, когда он был чрезмерно самоуверенным; соблазнительным, как инкуб, покоряющий всех одним взглядом. Но это? Настоящая улыбка Хенджина дурацкая, неровная. Его щеки ввалились, глаза прищурены настолько, что даже родинка под левым глазом исчезла. И Хенджин никогда не был так привлекателен, как в этот момент, улыбаясь Сынмину, как будто он преподнес Хвану какой-то огромный подарок, розовый румянец, едва заметный в тусклом освещении ресторана, разливается по его щекам. О. Именно в этот момент Сынмин понимает, что его уже поглотил лесной пожар, который начался как маленький уголек. Хван Хенджин уже прожег мир Сынмина, и каким-то образом он смирился с этим. Хенджин толкает свою ногу ногой Сынмина и оставляет ее там. Пламя разгорается ярче. Остаток ужина проходит в разговорах обо всем, кроме бизнеса SKZ. Хенджин рассказывает о своей любви к танцам и музыке. Он рассказывает Сынмину о том, как иногда он теряется, слушая песню по радио, выстраивая в голове танец, когда вместо этого должен работать. Там есть студия, которую он время от времени сдает в аренду, чтобы посмотреть, как исполняется хореография. В свою очередь, Сынмин рассказывает Хенджину о своей любви к фотографиям. Хотя Сынмин бережлив до крайности, он смог уговорить себя потратить часть своих недавно заработанных денег на совершенно новый ноутбук, который может работать с программным обеспечением для редактирования фотографий и приличной камерой, чтобы разнообразить свое хобби. Хотя у него на самом деле не так уж много свободного времени, чтобы побаловать себя, каждому нужен день психического здоровья, поэтому в те дни, когда мир переполнен, Сынмин пользуется возможностью запечатлеть и оценить окружающую его красоту. Они остаются в ресторане часами, даже не замечая, как приходят и уходят посетители. Только когда официант извиняющимся тоном сообщает им, что они закрываются, они выходят из окружавшего их тумана. Хенджин платит, как и обещал, расписываясь росчерком, прежде чем снова предложить Сынмину руку. На этот раз Ким с готовностью берет ее. Он сильнее прижимается к Хенджину, ему нравится тепло, ощущение руки Хенджина под своей ладонью. Хван смотрит на Сынмина с теплой улыбкой и мягкими глазами. Хенджин открывает перед ним дверь и убеждается, что Сынмин пристегнут, прежде чем закрыть ее и обогнуть машину, чтобы сесть за руль. Поездка в квартиру проходит так же тихо, как и поездка в ресторан, но все вокруг окутано теплом. Сынмин пытается не задаваться вопросом, было ли это свиданием. Глядя на Хенджина, тот переводит взгляд на Сынмина. Их взгляды встречаются на короткое мгновение, прежде чем Хван снова смотрит на дорогу. В животе у него порхают бабочки, а по лицу разливается румянец. Рука Хенджина небрежно лежит на средней консоли. Сынмин скользит своей рукой вверх, пока она не оказывается поверх руки Хенджина. Наступает момент тишины, прежде чем Хван взмахивает рукой, переплетая их пальцы вместе. Сынмин смотрит в окно, чтобы скрыть свою, безусловно, нелепую улыбку. Возможно, это и не было свиданием, но, возможно, в следующий раз оно будет.«»
На следующий день Сынмину трудно сосредоточиться. Его мысли продолжают возвращаться к воспоминаниям об ужине, который он разделил с Хенджином накануне вечером. На протяжении всего урока он постоянно ловил себя на том, что ухмыляется ничему или рисует каракули на полях своей тетради вместо того, чтобы делать заметки, как следовало бы. Поездка на базу после этого — своего рода сладкая пытка. Хенджин и Сынмин разговаривают так, как будто ничего не изменилось, но есть небольшие взгляды, крошечные прикосновения, от которых нервы Кима встают дыбом, потому что это доказывает, что что-то изменилось, даже если они прямо этого не признают. Даже при том, насколько Сынмин рассеян, этого недостаточно, чтобы он не заметил, что примерно через несколько часов после начала работы все стихает. То, что обычно было местом, полным болтовни, стука, а иногда даже криков, теперь тихо. Даже несмотря на то, что ему, вероятно, не следовало этого делать, Сынмин отправляется на разведку. Ким осторожно крадется по коридору. Образы того, как кто-то подкрадывается к нему сзади, хватает за волосы, всплывают на передний план в его сознании, заставляя Сынмина периодически оглядываться через плечо. Он почти чувствует отдачу пистолета в своей руке, если слишком долго задерживается на этих мыслях. В конце коридора Сынмин заглядывает в главное помещение. Рафф и Тафф сидят на одном из центральных диванов в главном зале. Графф, должно быть, все еще внизу, на дежурстве. — Где все? — Два пистолета нацеливаются на Сынмина. Узнав, кто вошел в главную зону, Тафф убирает оружие в кобуру и натягивает лук. — Мои извинения, доктор. Вы нас напугали, — он толкает локтем Раффа, когда тот медлит опустить оружие. Они оба возвращаются и садятся на диван. Сынмин осторожно присоединяется к ним на соседнем диване. — Итак? Почему здесь так тихо? — Рафф возится с пультом от телевизора, переключая канал на спортивный. — Мы не знаем, доктор. Босс сказал нам войти и обеспечить защиту базы перед его уходом, — все внимание Таффа приковано к Сынмину. Похоже, поклонение героям не угасло так сильно, как он надеялся. Сынмин хмурится. — Это просто он ушел? — Тафф слегка пожимает плечами. — Он был с Чанбином, когда тот давал нам инструкции, но в гараже могли быть люди, которые ждали. — И он не сказал, как долго его не будет? — Тафф качает головой. Сынмин грызет кожу на кончике большого пальца. Вероятно, беспокоиться не о чем. Никто не сказал Сынмину о захвате. Наверное, все в порядке. Вкратце, Сынмин раздумывает, не вернуться ли в свой офис, чтобы поработать над домашним заданием, но из-за того, что он отвлекся раньше, и беспокойства, бурлящего в животе, он знает, что ничего не получится. Сынмин устраивается на диване, тупо уставившись в телевизор. Футбол. Как скучно. Проходит час. Два. Примерно в то время, когда Сынмин обычно собирает вещи на день, чтобы уйти, Ким остается сидеть на диване. Футбольный матч уступил место повторению недавнего матча по смешанным единоборствам. Рафф кажется увлеченным, но Тафф играет на своем телефоне. Каждые пятнадцать минут один из двоих встает и делает круг вокруг базы, пока другой кому-то звонит. Сынмин может только предположить, основываясь на подслушанных разговорах, что звонят Граффу внизу, чтобы отчитаться. Наконец, примерно через два с половиной часа лифт звякает, сигнализируя о том, что здесь кто-то есть. Чан, Чанбин, Минхо и Хенджин выходят первыми, несколько других участников следуют за ними, все излучают самодовольство. Чан кивает Раффу и Таффу, которые встали, как только открылся лифт, прежде чем улыбнуться Сынмину. — Сынмин! Хорошо, что ты все еще здесь. Не мог бы ты, пожалуйста, взглянуть на лодыжку Хенджина? Возможно, он действительно послушает тебя; не то чтобы я был его начальником в чем-то, — Чан хлопает Хенджина по плечу, когда Хван закатывает глаза. Теперь, когда Сынмин действительно обращает внимание, он видит, что Хенджин немного нянчится со своей правой ногой, когда ходит. Сынмин хватает один из вездесущих офисных стульев на колесиках и подтаскивает его к Хенджину, жестом предлагая ему сесть. — Я могу ходить; Чан просто преувеличивает. — Сынмин не отвечает, демонстративно ожидая с офисным креслом. Они стоят там, уставившись друг на друга, оба слишком упрямые, чтобы отступить. Минхо заходит за спину Хенджина с другим офисным стулом, заставляя Хвана сесть, поморщившись. — Просто чтобы вы не провели всю ночь, глядя друг другу в глаза, — весело говорит Минхо, прежде чем последовать за удаляющимися Чаном и Чанбином. Хенджин скрещивает руки на груди и надувает губы, когда Сынмин везет его по коридору в свой кабинет. Оказавшись там, Ким помогает Хенджину запрыгнуть на смотровой стол. Он снимает с Хенджина ботинок и осматривает лодыжку, чтобы оценить повреждения. — Итак. Что случилось? — Сынмин, вероятно, на километр разминулся с состоянием комфорта, но последние два часа или около того он был как на иголках. Ему любопытно, что произошло, и по ухмылке Хенджина Сынмин может сказать, что это было, по крайней мере, что-то хорошее. — Ты беспокоишься обо мне, Сынмин-и? — Ким смотрит на него с невозмутимым видом. — Разве ты не помнишь, как я говорил тебе не пострадать, чтобы мне не пришлось тебя видеть? — Смех Хенджина громкий и яркий, с достаточной силой, чтобы заставить его замкнуться в себе. — О, детка, я знаю, ты это не всерьез. — Сынмин решительно смотрит на лодыжку Хенджина, игнорируя волну смущения, которая захлестнула его как от ласкательного имени, так и от точности поддразнивания Хенджина. Она немного ушиблена и, похоже, начинает опухать. Сынмин слегка ощупывает это место. Хенджин шипит сквозь зубы. — Ты не ответил на мой вопрос, — говорит Сынмин, подходя к шкафчику с медикаментами, чтобы взять бинт и несколько пакетов со льдом быстрого приготовления. — Ну, технически это секрет, но, думаю, я могу вам рассказать. Конфиденциальность между врачом и пациентом и все такое, — Хенджин снова ухмыляется Сынмину, даже когда Ким по-мужски укладывает его на спину, положив лодыжку на несколько запасных подушек. Сынмин накрывает лодыжку Хенджина полотенцем, разбивает один из пакетов со льдом и кладет его сверху. Ким хватает свой ноутбук и открывает новую страницу в своей электронной таблице. — Ну? — подсказывает Сынмин, бросая взгляд на Хенджина после того, как тишина затягивается. Хенджин смотрит на Сынмина. По-настоящему изучает его. Игривая ухмылка исчезла, и ее заменило выражение, которое Сынмин даже не может начать понимать. Под давлением Сынмина Хенджин выходит из себя. — Чан, Чанбин, Минхо и я планировали захват на Демонов. Возможно, мы не знаем, где находится их основная база, но Минхо узнал о доставке огнестрельного оружия для Демонов в доках, поэтому мы решили, что, перехватив его, они начнут расплачиваться с нами за то, что они утаили от нас. Мы никому не говорили заранее, потому что полагали, что чем больше людей вовлечено, тем больше вероятность, что «крыса» пронюхает о наших планах, так что планированием занимались только мы четверо. Участники, которые пришли с нами сегодня, даже не знали, что они собираются на миссию, до того момента, как мы ушли. Спланировать это было немного сложно, поскольку у нас не было определенного представления о том, кто пойдет, но все получилось хорошо. — Сынмин некоторое время смотрит на Хенджина, обдумывая то, что тот ему только что сказал. — И ты был единственным, кто пострадал? — Мы не убивали поставщиков, если ты об этом думаешь. Демоны, которые пришли за покупкой, сбежали, когда увидели, сколько нас было. Я не знаю, попали ли в них, и мне все равно, даже если и попали. — Сынмин качает головой. — Я просто имел в виду, что это впечатляет, что тебе удалось добиться успеха, который стал неожиданностью для всех, включая твою собственную команду, и что ты был единственным из SKZ, кто пострадал. И что ты пострадал лишь незначительно. — Ухмылка Хенджина появляется снова, шире, чем раньше. — Мы настолько хороши. — Сынмин закатывает глаза и возвращается к своей электронной таблице, быстро вводя всю необходимую информацию и детали произошедшего. Затем он снимает полотенце и пакет со льдом с лодыжки Хенджина. — Очевидно, что нога не сломана. Если бы это было так, ты бы не продвинулся на ней далеко, но она растянута. Я собираюсь обернуть это место бинтом, чтобы поддержать его, но я хочу, чтобы ты не нагружался. Прикладывайте лед всякий раз, когда болит, и в конце дня на пятнадцать минут в течение следующей недели. Дай мне знать, если станет хуже. — Они молчат, пока Сынмин перевязывает лодыжку Хенджина, надевает носок и туфлю обратно, не торопясь завязывает их двойным узлом. Хван садится, и они снова смотрят друг на друга. Лицо Хенджина раскраснелось, он все еще на взводе от встречи с Демонами, его волосы растрепаны. О чем думает Хенджин, когда так пристально смотрит на Сынмина? Он только что виделся с врачом банды? Его переполняет чувство вины, которое он все еще несет за то, что втянул Сынмина в это дело? Он видит друга Чонина, похожего на брата? Сынмин жаждет ответа, хочет разобрать мозг Хенджина на части, пока не поймет мельчайшие микровыражения и мимолетные мысли, проносящиеся в голове Хвана. В тишине раздается телефонный звонок. Не отводя взгляда, Хенджин лезет в карман и нажимает на звонок, чтобы ответить. — Привет. Да, мы как раз заканчиваем. Скоро буду, — Хенджин испытывает приступ разочарования, когда вешает трубку. — Ну, дорогой, долг зовет. Извини, я не смогу отвезти тебя домой сегодня вечером. Может быть, Рафф сможет? — Сынмин только качает головой в ответ на предложение. Его не нужно подвозить домой; это просто то, что Хенджин делает для него, настаивает на этом. Сынмин не хочет заставлять кого-то другого делать то, что ему не нужно. Хван кивает, нежно касаясь лица Сынмина одной рукой. Нежно, бережно Хенджин наклоняется и целует Кима в щеку, задерживаясь на мгновение, затем на другое. Когда он отстраняется, Сынмин все еще чувствует тепло на его лице. — Спасибо, что подлатал меня, док, — кривая усмешка растягивает губы Хенджина. — Я мог бы сказать в любое время, но я не хочу, чтобы тебе снова причинили боль, — Хенджин фыркает от смеха. — Никаких обещаний. — Сынмин закатывает глаза, не в силах сдержать легкую улыбку. — Вроде как понял. А теперь иди. Я не хочу, чтобы Чан орал на тебя. — Это стоило бы того, — Хенджин быстро наклоняется вперед, чтобы запечатлеть легкий поцелуй на лбу Сынмина. — Увидимся завтра. — Сынмин смотрит, как Хенджин уходит, и борется с желанием обмахнуться веером. Его лицо все еще горит; призрачные прикосновения поцелуев Хенджина к его коже ярко горят. Хван, несомненно, станет причиной смерти Сынмина.