Натурщик

Серп Иванович с явным удовольствием разглядывал свои портреты. — Я и не подозревал о себе, что я — такой красавчик, — довольно крякнул старик. — Можно я вот этот возьму? На стенку повешу. — Конечно, можно, — закивал Альберт. — Я сейчас только автограф на нём оставлю и дату. Так положено. — Ну, коль положено, оставь, конечно, — Серп Иванович прищурил тёмные глаза. — Я ж не знаю, как у вас, у художников нужно. Смущëнный, но довольный своим успехом мальчик расписался в углу листа и поставил дату. Потом протянул лист натурщику. — Я пока его на полку поставлю, — Серп Иванович прислонил портрет к небольшой вазе, для верности сдвинув её вглубь полки. — А потом ему рамку справлю со стеклом. — Я сделал несколько композиций, — Альберт разложил перед стариком новые листы. — Сцен из Гражданской войны. Посмотрите, пожалуйста, какие покажутся вам наиболее удачными. Хочу осенью картину написать. — Настоящую картину? — старик принялся изучать композиции. — Замечательно! Тачанку неплохо изобразил. Но можно ещё потренироваться. — Хорошо. Я в библиотеке поищу книги о том времени — думаю, в них будут фотографии тачанок. Мне бы ещё лошадь настоящую. — В качестве натурщицы? — улыбнулся Серп Иванович. — В деревнях есть лошади, но туда ехать надо. Хотя, Алик, кони у тебя и так славно получились. Молодец! Мне нравится вот эта сцена. Старик показал Альберту лист: по полю мчались три всадника-красноармейца в будëновках. Набросок действительно получился удачным: чувствовалась и скорость лошадиного бега, и решимость людей. У одного из всадников в руках красовалось пока ещё не раскрашенное знамя. — Замечательно, — продолжал старик. — Такую вот перерисовать, чтоб прямо большую картину на стену. А что ты вокруг них хочешь нарисовать? — Вы имеете в виду фон? Я хотел просто степь: блëклое небо и выгоревшая трава. Чтобы красноармейцы ярче казались... — Лучше сделай вот тут, — Серп Иванович указал пальцем в угол листа. — Чёрный дым. Вроде как беляки уходили и подожгли деревню. Такое бывало в Гражданскую и не раз. А с другой стороны солнце светит — весёлый такой летний день. Чтобы, Алик, там тьма — тут свет, там зло — тут добро. — Контраст? — Альберта заинтересовало предложение натурщика. В мятущихся по степи клубах чëрного дыма действительно было что-то завораживающе-пугающее. — Хорошо, я попробую сделать. Я хочу придать вот этому красноармейцу со знаменем ваши черты. — Будешь прославлять меня? — по-доброму усмехнулся старик. — Мне очень приятно. Только, Алик, сделай меня чуток помоложе. А то я теперь знамя-то не подниму. — Хорошо. — Вот и славно. Бери малину-то, угощайся, — Серп Иванович пододвинул к мальчику снова доверху наполненную ягодами миску. — А что ты ещё рисовал, покажи. «Так моими работами ещё никто не интересовался. Ну, только Юрий Дмитриевич». Альберт достал из папки остальные наброски. В свободное от изучения Гражданской войны время мальчик занялся иллюстрированием сказок и легенд. Он даже изобразил гипсовую горнистку, вдохновившись страшилкой, придуманной вроде бы в другом отряде. Альберт, как серьёзный, практически настроенный взрослый человек, в страшилку про горнистку, ищущую убийц её друга гипсового барабанщика, не верил. По крайней мере, днём. — Занятно-занятно, — старик задумчиво коснулся пальцами уголков рта. — О, какая зверюга! На листе мальчик изобразил так напугавшую его летучую мышь. Морда мыши, хотя, пожалуй, и не совсем отвечала анатомическим нормам, была достаточно свирепа. Но наиболее художнику удались голые перепончатые крылья. — Прямо ощущается, какие они противные на ощупь, — Серп Иванович наигранно поморщился, бережно касаясь листа кончиками пальцев. — Замечательная работа, Алик. Ты — большой талант. Ты здесь мышей видел? — Здесь, — о своём испуге Альберт предусмотрительно умолчал. — Но только одну. — А филина ты не видал? Здесь недалеко живёт филин. Здоровый такой, — старик изобразил руками примерные размеры филина — получился небольшой кабан. — Не видал. А как его найти? — заинтересовался впечатлительный мальчик. — Я слышал уханье, но не понял, в какую сторону идти. Серп Иванович задумался, как бы прикидывая, каким маршрутом удобнее дойти до места обитания таинственной птицы. Альберт же принялся собирать листы в папку. Выбранный натурщиком набросок мальчик заботливо положил поверх остальных. — ...Алик, а давай я тебя сам к нему провожу? — старик поглядел в глаза мальчика. И вновь Альберта охватил необъяснимый страх. В глазах натурщика будто показалась пугающая и манящая одновременно чёрная бездна. — Идти... Ночью нужно? — спросил мальчик, отводя взгляд. — Да, ночью. Сейчас ведь филин спит, отдыхает после ночной охоты, — весело пояснил старик. — Приходи к полуночи. Сможешь незаметно из корпуса сбежать? «Я ещё ни разу не бегал. Но некоторые ребята вроде бы бегали. Значит, чисто теоретически, это возможно». — Попробую... — голос Альберта звучал не слишком уверенно. — У нас будет настоящая партизанская вылазка! — Серп Иванович потрепал мальчика по густым блестящим волосам. — Наберëшься впечатлений картин на десять. Этот аргумент возымел действие. «Набираться впечатлений важно. Не всё же с книг картинки копировать». — Я обязательно приду, — заверил старика Альберта.