Натурщик

Альберт вежливо и дружелюбно разговаривал с мальчиком из художественного кружка, одновременно пытаясь решить, как поступать дальше. Дополнительную трудность представляло и то, что думать ему приходилось урывками — он боялся вмешательства в свои мысли Хозяина. «Откуда Юрий Дмитриевич узнал, что я больше не могу рисовать именно из-за своего «обращения»? Неужели он уже видел таких, как я?.. Интересно. Но это ладно, здесь важно другое: эти люди смогли вернуться к работе?» Исчезнувшее было желание творить вновь появилось и мальчика охватило беспокойство. Хотя Серп Иванович и заверял о скором возвращении таланта, какая-то часть сознания (или подсознания) Альберта не слишком верила его словам. И вот теперь эта часть встрепенулась и начала задавать неудобные вопросы. «Надо узнать у Юрия Дмитриевича... Но тогда я разоблачу себя. Может, кто-нибудь другой спросит у него? Но это тоже будет подозрительно. С чего вдруг кому-то понадобится узнавать про таланты... помощников тёмного стратилата? Кто вообще знает о существовании этих помощников? Да и самого стратилата... Может, мне всё же укусить Юрия Дмитриевича? Тогда он станет слушаться меня и спокойно расскажет мне всё, что знает». – ...Слышь, дай галстук! – какой-то мальчик («Кажется, его фамилия Гельбич») грубо схватил Альберта за руку. – У меня есть, только в корпусе! Я тебе вечером свой принесу! «Не до тебя сейчас!» – Нет! Я не могу! — Альберт в замешательстве попытался отцепить от себя широкую, не слишком чистую ладонь. «Как же отвязаться от него?! Жалко, что сейчас не ночь!» — Слово пацана – принесу! Позарез надо! — Гельбич всё сильнее сжимал пальцы. – Галстук – это же символ!.. – продолжил не слишком успешное сопротивление Альберт, понимая, что его аргументы на собеседника не действуют. – Поглаженный принесу! — Прекрати! – Альберту захотелось врезать нахалу, но такая агрессия могла привлечь ненужное внимание. – Оставь меня в покое! Мальчик грубо заломил Альберту руку. Резкая боль пронзила плечо. Альберт, охнув, согнулся пополам, чёлка упала ему на глаза. «Он сейчас... Прекрати! Пожалуйста, прекрати!» Альберту казалось, что с него сдирают кожу. Он почти физически ощущал, как Гельбич ловко развязывает узел галстука: как и на реке, тысячи раскалённых игл разом вонзились в каждую клеточку тела. «Нарисовать звезду?! Быстрее! Но чем?! У меня нет с собой красок!» Альберта прошиб пот, он чувствовал как рубашка прилипла к спине. Тело ломало: корчило, кривило и встряхивало толчками. «Я сейчас умру! Нет! Не хочу! Не хочу! Пожалуйста! Что делать? Куда бежать?! А, надо галстук... или звезду!» На голове собеседника Альберта из художественного кружка красовалась пилотка со звездой. Альберт кинулся к нему, сорвал с него пилотку и нахлобучил её на свою голову. «Этого мало!» Трясущимися руками Альберт отколол у изумлённого мальчика с футболки пионерский значок и пришлёпнул себе. Боль будто бы отступила. «Но я раскрыл себя! Что делать?!» Сгорая от ужаса и стыда, Альберт бросился к Дружинному дому.