За глазами Лары

Лара уснула. Она совсем не собиралась этого делать!.. Просто решила, что стоять, дрожа от холода, все сильнее пробирающегося ей под кожу, на месте глупо, и неуверенно вошла в дом, к которому ее привел Яков. Это была просто большая просторная комната с выложенным посередине прямоугольным очагом, чей дым выходил в небольшое отверстие в потолке. Полы были устланы домоткаными коврами и шкурами. Слева от двери было кровать и топчан, стоящие вдоль стены, также застеленные шкурами. На другой стороне очага, напротив двери, стоял стол и две скамьи, а в углу было нечто вроде небольшой кухни. Лара видела пучки каких-то высушенных трав, свисающий с потолка, какие-то овощи и даже пару свежих тушек освежеванных кроликов. В другом углу была установлена ширма, явный пережиток более богатых времен, судя по несколько затертой шелковой голубой ткани с золотыми и серебряными узорами, возле которой стоял большой сундук, обитый металлом. Этакий средневековый сруб. Ее одолевали сомнения, стоит ли вообще расслабляться или оставаться здесь. Но было так тепло, и из котелка, стоявшего на столе, доносился такой вкусный запах. Лара не могла не задаться вопросом, чей это дом и не вмешивается ли она в чье-то личное пространство. Но Яков привел ее сюда, а он был главой всего местного сообщества, так что… Наконец она решилась и первым делом быстро сняла свою одежду до нижних шорт и майки и развесила ее поближе к очагу, чтобы она высохла. Лара проверила оружие, чтобы понять, насколько оно промокло. Пистолеты и винтовку, возможно, стоило бы разобрать, высушить и смазать, но для этого у нее не было средств. Поэтому пришлось обойтись простой разборкой на отрезе чистой ткани, который она нашла на скамье. После этого Лара взяла одну из шкур с кровати, завернулась в нее, чтобы согреться, пока одежда не высохла, и попробовала на самом деле очень сытное рагу. А потом ее немного разморило, и она хотела просто на пару секунд отдохнуть, положив голову на сложенные на столе руки. И отключилась. На весь вечер, а то и дольше, если судить по тому, что когда Лара распахнула глаза, то увидела, что в единственное окно не лились лучи солнца, а сгустилась лишь тьма. Более того, ее тело явно не было скрючено за столом в неудобной позе, а лежало на кровати вдоль стены. Лара знала, что ей нужно встать и осмотреться, но ей совершенно не хотелось шевелиться и покидать свой уютный кокон. Особенно после того, как ей вновь приснился сон о том, как один из Братства Солнца убивает Ротта. Ротта, закрывшего ее своим телом от летящего острого острия топора, предназначенный для того, чтобы оборвать ее жизнь, а не его. Лара не могла избавиться от вины из-за того, что он умер, спасая ее. Не могла больше после Яматая смотреть в глаза Рейес, которая любила его и родила от него дочь, о чьем существование тот так и не узнал. Не могла понять, зачем он этот сделал!.. «Лучше дал бы мне умереть, и было бы меньше проблем», — невольно подумала Лара, в чьей душе вновь подняли свою уродливую голову сомнения насчет того, что она делала, и горькое осознание, что, скорее всего, именно из-за нее к порогу этого поселения, где жизнь и так была суровой, пришла Троица. — Упаднический дух и плохие мысли перед битвой — самый быстрый способ ее проиграть, — вдруг произнес тихий голос Якова, чьего присутствия Лара даже не ощутила. Она приподняла голову и увидела, что он сидит за столом, без уже привычной шинели и свитера, а лишь в одной темно-синей рубахе с подвернутыми рукавами. Лара отметила, что его волосы были слегка влажными, а кожа чистой. Она могла поклясться, что в воздухе витал приятный аромат мяты, который так и хотелось вдохнуть поглубже!Видимо, пока она спала, Яков успел не только узнать положение дел в деревни и, может быть, даже сделать приготовления к битве, которая произойдет со дня на день, но и привести себя в порядок. Впрочем, больше всего ее внимание привлекло то, что делали его руки, а именно весьма ловко смазывал ее оружие, разложенное на столе. — Константин и его люди прибудут в любой момент, и ты же не хочешь встречать их без оружия, верно? Хотя, возобновившейся шторм в горах, их несколько задержит, но не понятно насколько, — с доброй усмешкой спросил он, заметив ее взгляд, и тяжело вздохнул. — К тому же, я все равно не могу уснуть. Ожидание грядущего — худшая из пыток. — Прости, — выпалила Лара, и, опустив взгляд, закусила губу. — Это все из-за меня. Я, кажется, порчу все, к чему прикасаюсь. Яков вновь тяжело вздохнул. — Ты не в этом не виновата, — твердо произнес он, и указал на нее затворной рамой одного из пистолетов, которую как раз держал в руках. — Пути Господни неисповедимы. Возможно, это все его замысел, и тебе было суждено попасть сюда также, как нам суждено вскоре провести своей последний бой… Лара перевернулась на живот, и, положив подбородок на сложенные руки, чтобы ей было лучше его видно, прищурилась. — И у кого теперь упаднический дух и плохие мысли? — с еле заметной усмешкой спросила она, отчего Яков тихо засмеялся. — Это лишь трезвый и практичный взгляд на вещи, — поправил ее он, откладывая в сторону очередную смазанную деталь оружия. — Впрочем, когда пришли красные, наши шансы были тоже не велики, но, хотя и с большими потерями, но мы их прогнали. Кто знает? Может и в этот раз Бог поможет нам выстоять перед лицом этого испытания и выжить. Лара не имела столько веры, сколько имел он. Троица имела армию хорошо вооруженных наемников с современным оружием, а они только то, что осталось от советов, луки и холодное оружие. Впрочем, может быть, Яков прав. Если не Бог, то удача часто улыбается смелым, как часто любил говорить Ротт, особенно после того, как возвращался из очень опасной, но, как всегда, успешной экспедиции. От очередной мысли о бывшем опекуне Лара помрачнела и ощутила, как задрожали ее губы, хотя она категорически отказывалась плакать. — Чей это дом? — внезапно спросила она, желая подумать хоть о чем-то другом. — Надеюсь, что хозяева не будут против, что… — Он мой, — мягко перебил ее Яков, и окинул взглядом просторное помещение. — Раньше я жил в верхней деревне, но сейчас в том доме живет в основном Софья, а я чаще всего живу здесь. Лара отчего-то затаила дыхание. Она не сразу поняла почему. Ну, его дом и ладно. По крайней мере, ее присутствие здесь точно не было навязано и было сугубо добровольно предложенным. А потом Лара поняла, что не видела здесь ярко выраженного женского присутствия, если не считать несколько вычурной шелковой ширмы, которая также могла ничего не значить. Тут было два варианта: брак, или сожительство, с матерью Софьи давно кончился, что, казалось ей маловероятным, или… или жена Якова умерла. Лара не понимала, что именно поэтому поводу чувствовала, но позорное облегчение, что ей хотя бы не придется смотреть в глаза женщины, чьего мужа она целовала и, кажется, даже, вопреки всем своим инстинктам, желала, определенно в ее душе присутствовало. — Мне здесь нравиться, — спонтанно произнесла она, опуская голову чуть ниже, отчего челка упала ей на глаза. — Уютно и без излишеств. Напоминает охотничий домик моего опекуна, Ротта, где мы часто проводили время, когда он учил меня навыкам выживания в дикой природе. Как ни странно, в этот раз ей не было больно упоминать Конрада. Скорее просто грустно. Непроизвольно на ее губах даже появилась ностальгическая улыбка по прошлым временам, от которых больше ничего не осталось, кроме воспоминаний. Ротт мертв, а домик сгорел от удара молнии и до основания еще в тот год, когда они отправились на поиски Яматая. — Ты шептала это имя во сне, — деликатно заметил Яков, и пристально посмотрел на нее, давая ей самой решить, хочет ли она продолжить этот разговор. Лара не хотела. Это было слишком личным, к тому же, она еще не совсем забыла о том, что случилось в шахтах. Вот только даже говоря себе о том, что прощать и забыть о том, что там было, так быстро нельзя, какая-то часть нее уже простила. На Якова вообще, кажется, было трудно злиться, а странное доверие, которое вызывало одно только его присутствие, было столь привлекательным, что Лара почти не могла этому сопротивляться. — Помнишь, я говорила, что видела нечто такое, что заставило меня поверить в то, чем грезил мой отец? — вдруг прошептала она, положив щеку на сложенные руки и, вперив взгляд в очаг и не дожидаясь ответа продолжила: — Это было на Яматае. Это давно затерянный остров, где некогда царила Императрица Солнца по имени Пимико, способная управлять стихиями и имеющая в своем распоряжении армию самураев, который назвали Штормовые стражи. Моя подруга Сэмми была ее потомком. И я, она, Ротт, Иона, мой научный руководителей, и еще несколько людей, найдя спонсоров, отправились его искать. Думали совершим великое открытие!.. А потом мы попали в неожиданной шторм, расколовший наш корабль пополам, и нас выбросило туда, куда мы так стремились. Но вместо великого открытия, мы нашли смерть, кучу психов, называющих себя Братством Солнца, и Императрицу, которая, как оказалось, была способна перемещать свою душу в тела своих жриц, когда предыдущее старело. И которой не удалось сделать это в последний раз, поэтому она застряла в разлагающейся плоти, злая и беспощадная, разбивая все корабли, самолеты и вертолеты, подходящие близко к ее острову, своим гневом и способностью вызвать могучие бури. Лара затихла, потерявшись в своих воспоминаниях о том, что ей пришлось там пережить, и рассеяно понимая, что еще никому об этом не говорила. — Остров покинула только я, Сэмми, Иона и Рейнс, ведь только мы выжили, — продолжила все же она, все также смотря в огонь, где почти могла видеть тени прошлых событий. — Ротт закрыл меня собой, когда один из Братства бросил в меня топор, выживших членов экипажа убили в разные моменты нашего там прибывания, один из моих друзей взорвал себя, чтобы дать мне время уйти, а мой научный руководитель предал нас, связавшись с Братством и погибнув из-за этого. Ее губы скривились в горькой ухмылке. — Ну, как сказать, выжили, — самоуничижительно произнесла Лара. — Сэмми попала в место для душевнобольных, так и не сумев пережить то, что ее похитили чокнутые члены Братства, чей лидер хотел отдать ее тело Пимико, чтобы та могла в ней возродиться, Рейнс сбежала как только смогла, поскольку она любила Ротта, и даже родила ему дочь, а он пошел и умер из-за меня, Иона… Он оказался самым крепким из нас, вероятно, из-за своего военного прошлого. — А еще есть ты, — многозначительно произнес Яков, кажется, отложив в сторону тряпку и все это время внимательно слушая все то, что она говорила. — Все еще живая и смело идущая по жизни, несмотря на пережитые ужасы. Лара удивлено перевала на него взгляд. — Ты веришь тому, что я сказала? — изумленно спросила она, ожидая, как минимум скепсис по поводу реальности ее истории. Яков вскинул бровь. — Ты веришь, что находишься в поселении, построенном на руинах храмов византийских творцов, где-то в глубине Сибири? — с ноткой поддразнивания спросил он, и, не удержавшись, Лара весело фыркнула. — Ладно, твоя взяла, — согласилась она, и со вздохом положила голову обратно на сложенные руки. Сквозь ресницы Лара продолжила смотреть на мужчину, возобновившего смазку ее оружия с ловкостью, какую не ожидала от того, кто думала, что может управляться только с холодным оружием, и чувствовала себя странно завороженной. Ей редко удавалось ощутить настоящие спокойствие. Обычно она была очень активной, ей все время что-то хотелось делать, куда-то идти, а ее ум порой работа сверхурочно, обдумывая те или иные загадки, мифы, мысли. Лара знала, что также подвержена не самой лучшей привычке, а именно зацикливанию на одной одной теме или мысли, и склонности к перфекционизму. Но сейчас ее овладел редкий момент мира. Она не хотела шевелиться, не хотела отводить взгляда от длинных ловких мозолистых пальцев, приводящие в порядок ее оружие, не хотела думать о Яматае, Ротте, или вообще о чем-либо. Даже об Источнике. Ларе просто хотелось застыть в этот неожиданно уютном моменте, в этом небольшом домике в глубине Сибири, и не о чем не беспокоиться. «Если бы эти руки еще не только умело чистили оружие, а обнимали сейчас меня за талию, было бы еще лучше», — мимоходом подумала она и тут же покраснела, спрятав лицо в руках, что не было видно ее алых щек. А потом ощутила, что на нее вновь начала накатывать сонливость, и, решив, что сон может вскоре стать слишком дорогим товаром, не сопротивлялась этому. Лара быстро уснула и в этот раз ей ничего не снилось.