Билет в один конец

Спустя несколько лет. Санкт-Петербург. 12.09.2013 год.       Влад всё реже стал появляться дома, чаще оставаясь у друзей. Андрей с Женей искренне надеялись, что этот период пройдет гладко, но как бы не так. Казалось, что у Влада совсем крышу снесло. Страшно вспоминать, из какой жопы, из каких передряг его приходилось доставать. Ссорился подросток с родителями часто, особенно с Андреем. Они довели друг друга настолько, что Женя боялся подходить к обоим после ссор. — Я не могу понять, как ты его терпишь, — Трохимчук заваривал чай, пока Князев пытался понять, что он опять не так сделал и за что на него наорали. — Тебе не кажется, что он уже палку перегибает? — Ну, а что делать? Не за ремень же браться, — Андрей смотрит в окно, пытаясь успокоиться. — Это пройдет. В конце концов, ему уже шестнадцать! — Ты же понимаешь, что это так оставаться не должно? Я вас обоих очень люблю, правда, но он переходит все границы. Я бы смог стерпеть, если бы он не крыл тебя матом, не орал каждый раз, когда появляется дома и не сваливает, не понятно, к кому. — Это пройдет, мы станем лучше, а Влада это отпустит. Надо просто переждать этот период с ним, а не пытаться «выбить дурь», — Женя вздохнул. Да, Андрей действительно был прав. Наверное, стоит просто принять то, что ему самому сейчас сложно. Хотя, кто его знает. Может, и не сложно. Хорошо, что не употребляет. А если начнет, то Князев сразу это узнает. После Мишки осталось. Наркотики всегда были больной темой, даже до того момента, как Горшенев стал употреблять. Каждый раз, как тот снова хватался за вещества, в Андрее просыпался материнский инстинкт и он боялся друга выпускать из поля зрения, чтобы тот ничего не натворил. Да и с Владом тоже самое было. Оба родителя оберегали его, как могли. И даже сейчас при любом удобном случае, кто-то из мужчин проверяет комнату и вещи сына на наличие никотина, алкоголя и веществ. В любом случае, ругать бы его никто не стал. Все равно не поможет. Да и слушать бы их Влад не стал, как любой подросток. Парню хотелось свободы и независимости. Он получал её даже больше, чем можно.

* * *

      — Арс! Не надо, пожалуйста! — Он пытался вырваться из рук, которые крепко его держали. — Пусти меня! — Арсений довольно своеобразно выражал любовь, если можно было так сказать. Когда Князев с ним познакомился, он был приличным парнем, даже джентльменом: дарил цветы, провожал до дома, делал комплименты. Ухаживал, — одним словом. Но всё это счастье длилось до того момента, как он начал встречаться с Владом. Постоянные пьянки, сорры, драки, истерики. Арсений часто поднимал руку на младшего. Когда пьяный, когда трезвый, когда добрый, когда злой.. Но чаще злой и пьяный. Влад его любил до жути, готов был для него на край света, а этот самый «он» лишь создал образ беленького и пушистенького, чтобы юноша в него влюбился. — Я тебя люблю! А ты, тварина, вот так! — Хлёсткая пощёчина прилетает на чужую щёку. — Шлюха продажная! Да сдохни, блять! — Арсений опять его бил. Снова и снова, раз за разом это повторялось. Бежать было некуда. — Хватит! Прекрати, пожалуйста! — Его не слышали. Или не хотели слышать. Хлёсткие удары раздражали кожу. В некоторых местах проступала кровь. Юное тело от и до было покрыто синяками, ссадинами и царапинами. Он любил Арсения. А тот его, видимо, не очень. Это было больно, грустно, обидно до глубины души. Влад дрожал и большущими глазами смотрел на возлюбленного. Тот пошатываясь, отошёл к стене. Это был шанс. Либо сейчас, либо никогда. Князев рванул из квартиры, хватая по пути рюкзак. Сзади слышались пьяные вопли и мат. Спустившись на несколько этажей ниже, он стал стучаться в какую-то дверь, которую выбрал совершенно случайно. Вскоре за ней послышалось недовольное ворчание, а потом звон ключей. Открыл дверь мужчина. Длинные волосы, карие глаза, грубые черты лица. — Влад? Ты чего тут? — Михаил Юрьевич. Твою мать. — Дядь Миш, только папе не говорите, пожалуйста! —На глаза навернулись слезы и Князев упал в объятия друга отца. — Он меня убьет... — Что случилось, Владь? — Горшенев явно беспокоился за состояние этого дурочка, который опять куда-то влип. А «драки», «дурачество» и «Влад» в данном случае синонимы. Можно подобрать ещё несколько, но пока остановимся на этих. Иначе бумаги не хватит, чтобы всё это записать. Да и не требуется, вроде. Поругать и без записей можно. — Ар-рс... — Юноша выложил всё на одном дыхании. Он сам не понял, коим образом оказался на диване, который находился на кухне. — Арсений, это который с восемьдесят первой, да? — В ответ тихий всхлип и кивок. — Сука... Подожди, сейчас он получит, — Горшенев подорвался со стула, чтобы побежать к этому Арсению и врезать ему, но в руку вцепился Влад. — Не надо! — Князев сам не знает, зачем защищает этого урода. — Пожалуйста! — В него впились тёмные, почти чёрные, как омут, глаза. Дядя Миша ему был как родной. Он понимал, принимал, слушал и слышал мальчугана. Всегда поддерживал, успокаивал, давал реально полезные советы, умел обходиться без нравоучений. Они, наверное, души родственные. У них очень похожи характеры, взгляды, вкусы. Этим двоим легко друг друга понять, даже без слов. Это... Как с Андреем. Горшок и Князь буквально чувствовали друг друга, знали, что рождаются новые идеи, могли забраться друг другу в головы и посмотреть, что же там нового родилось. Каждый чувствовал, если его другу плохо, больно, обидно. У них была какая-то особая связь. Понимать друг друга на расстоянии, без слов. Даже когда ссорились, они чувствовали друг друга, тепло это, любовь дружескую. — Дюш, — Горшок сам не заметил, как это ласковое прозвище Андрея вдруг вырвалось из его рта по отношению к Владу. — Успокойся, все хорошо будет, слышишь? Я никуда не пойду, если ты так хочешь, — он тепло улыбнулся подростку, который тут же прижался к нему. Придет время — Андрей обо всём узнает. И скорее всего, огреет обоих по башке подушкой, чтобы жизнь малиной не казалась. Спустя две недели. Санкт-Петербург. 27.09.2013 год.       — Владислав Андреевич Князев, извольте уведомить, где вы пропадали две недели и в каких побоях участвовали. — Строго, но с лёгкой ухмылкой на лице допрашивал сына Князь. — Андрей Сергеевич Князев, извольте доложить, что был у Михаила Юрьевича Горшенёва, участвовал в жёстких побоях, где одержать верх, увы, не удалось, — он бы мог сейчас съязвить, но походу отпустило. — Пап, — Андрея аж дёрнуло. Давно его папой не называли. — Я тебя люблю, — младший Князев аккуратно поднялся со стула и подошёл к отцу. — Дюх, он накурился? — Довольно серьёзно спросил Трохимчук, не находя другого оправдания на такое странное поведение сына. — Влад? Отпустило. Наконец-то. Князев внутренне ликовал, что Влад опять стал нормально себя вести, а не послал его на три весёлые буквы, когда тот стал его «допрашивать». Это был настоящий праздник и его нужно было как-то отметить. Но не сейчас. Потом. В следующей жизни. Когда наконец-то не нужно будет через каждый месяц мотаться в туры. — Малыш, дуй в комнату, мы тебя попозже позовём, хорошо? — Мужчина выпустил мелкого из объятий и взяв Женю за руку, пошёл на кухню, дабы налить «успокоительного» в фужер и обдумать всё, что сейчас произошло. Тот кивнул в согласие и ушёл к себе в комнату, сразу же заваливаясь на постель и заходя в телеграм. Все пять закреплённых чатов были пустыми, ни одного сообщения не пришло. Зато каналы пестрили сотнями уведомлений. Единственный, кто был в сети — Костя. Владик Привет:) 15:34 Сразу прочитано, что не удивительно.

Костян

Дарова

15:34

Владик Как дела? 15:35

Костян

Живу, вроде. Ты как?

15:35

Владик Да нормально, с предками помирились Мож гулять пойдем? 15:35

Костян

А не боишься?))

15:36

Владик Кого? Тебя? Ахпхах Встретимся возле алкашки 15:36 Отбросив телефон в сторону, Князев стал спешно одеваться. Белое худи, чёрные джинсы, которые, казалось, на несколько размеров больше, чем должны и чёрная, короткая шапка. Что ещё нужно для счастья шестнадцатилетнего подростка? В рюкзаке мятая пачка дешёвых сигарет, наушники и ещё какая-то мелочёвка. Стандартный набор, что сказать. Юноша кинул в сумку телефон, сказал родителям, что уходит и ринулся на улицу, к той самой «алкашке». Наверное, если бы там сейчас не было Кости, то он бы и не пошёл туда вовсе. Любовь? Хах, ему хватило. Солнце грело, лёгкий ветерок лизал щёки, растрёпывал светлые волосы парня. Он был счастлив. Счастлив, потому что сейчас встретится со своим лучшим другом, счастлив, потому что помирился с родителями, счастлив, что больше в его жизни нет этого Арсения. Счастлив. Телефон зазвонил. Влад достал его из рюкзака и взял трубку. — Йоу, Конопля, ты где? — Костя улыбался, это было слышно. Странно, но Влад чувствовал. — Иду я, иду! Жди, — Князев усмехнулся и ускорился. Музыка в наушниках довольно громко играла. Это была одна из любимых песен. Всё было прекрасно. Я не хочу курить после любви Я хочу наслаждаться тобой И ничего тебе не надо говорить Ты и без слов прогнала мою боль И ты такая… Даже не знаю, как описать тебя Нет слов, просто нет слов На моём плече засыпает моё счастье Счастье… Счастье моё — быть с тобой вдвоём Счастье моё возвращаться домой Когда вокруг бесконечный бой В моём сердце мир, в моём сердце покой Я не хочу искать в сотне других Черты, которых не видел в тебе Ты заменила мне целый мир И я спасу этот мир от всех бед Ты не такая, как все, все не такие, как ты Но мы в друг друге нашли все наши мечты На моём плече засыпает моё счастье Счастье… Счастье моё — быть с тобой вдвоём Счастье моё возвращаться домой Когда вокруг бесконечный бой В моём сердце мир, в моём сердце покой Счастье… Счастье… Счастье моё — быть с тобой вдвоём Счастье моё возвращаться домой Когда вокруг бесконечный бой В моём сердце мир, в моём сердце покой Счастье… Счастье… Я не хочу курить после любви… Я не хочу курить после любви… Я не хочу курить после любви… Я не хочу курить после любви…