"Нам подарили случай Синие небеса. Наш диалог беззвучен, Только горят глаза..."
Все привыкли расступаться перед Пугачёвой. Я иду сквозь море восторженных зрителей и чувствую себя Моисеем. Людские волны расходятся, и я важно выступаю, сознавая свою великую значимость. Поднимаясь в свою ложу, я вздыхаю с облегчением. Никого лишнего на моём пути не встретилось. Хотя кого я обманываю? От осознания того, что Филипп сейчас где-то рядом, я начинаю нервно смотреть по сторонам. Мне уже кажется, что я чувствую на себе его взгляд, хотя рядом нет никого даже отдаленно напоминающего болгарского красавца. Проведя в ложе некоторое время, я удаляюсь за кулисы. Первое, что говорит мне Саша, приводит меня в ужас. - Алла, ты там с Киркоровым не столкнулась? Извини уж, но не доглядел. Кто-то сболтнул ему, что ты приедешь, - виновато говорит Буйнов. Я вздыхаю, пытаясь унять биение сердца. - Да не так трудно было догадаться. Я просто не могла не приехать, - улыбаюсь я, - Все же знают, кто мой самый близкий друг. Саша тоже смеётся. Он уже готов к выходу: при полном параде и на кураже. - Аллочка, я клянусь, этот длинный тебя не побеспокоит. Кругом мои люди, они всё устроят. Я кисло улыбаюсь в ответ. Очень мне надо, чтобы ты всё устраивал. Я, может, на самом деле, хочу... Да чего уж там, перед собой я вполне могу признаться: я хочу Филиппа. Его губы, умелые длинные пальцы и всё остальное, что он прячет у себя в брюках. Поболтав ещё пару минут с Буйновым, я возвращаюсь в ложу. Скоро начало. Неподалёку от меня проходит какая-то шумная компания. Наверно, это очередной модный певун или певичка со своей свитой. Они очень любят таскать за собой целый хоровод прихлебателей. Я недовольно морщусь: эти однодневки бывают весьма утомительными в общении. Надеюсь, они не заглянут ко мне в ложу. Усаживаясь в кресло, я выпиваю бокал шампанского. Ещё один плюс размещения категории вип - на столике стоят фрукты и напитки. - Алла Борисовна, удачно вы сходили. К вам только что Киркоров ломился. Еле его проводили. За кулисы помчался, - смеётся охранник. - А вы уже назад пришли. Не судьба. Я щелкаю зажигалкой. Дымок от "Мальборо" бежит тонкой струйкой. В самом деле, не судьба. О чем я только думала! Зачем мне смотреть на этого Мистера два метра совершенства? Только растравлять себя понапрасну. В голове мелькает запоздалая мысль. Это же Филипп попался мне по дороге сюда. Его пышная свита помешала нашей встрече. Ну что ж, значит, так тому и быть. Вернее, никогда не бывать. Зал взрывается аплодисментами, ожидая начало концерта. Я перестаю думать о чем-либо ещё, кроме музыки. Саша прекрасно играет на сцене. Он настоящий артист. За время, проведенное в зале, я забываю о своих проблемах и разочарованиях. Только овация, устроенная зрителями в финале, возвращает меня к действительности. Каким-то чудом я нахожу взглядом кудрявую голову, торчащую над всеми остальными. Да, сложно было его не заметить раньше. Я снова курю, пытаясь привести себя в адекватное состояние. Вряд ли это возможно сейчас. Домой возвращаться не хочется. Здесь тоже оставаться нет резона. Если начнутся расспросы о моей личной жизни, я могу и сорваться. Ноги сами несут меня в банкетный зал. И кого же я там хочу встретить? Вот, Иосиф Давыдович стоит - самая подходящая для меня компания. Хватит молодиться, Алла Борисовна. Натягиваю улыбку баловня судьбы на своё звездное лицо. Вокруг люди: знаменитости и восходящие звёздочки. Это наш особенный мир, чужие здесь не ходят. Я не очень люблю такие сборища. Лучше всего чувствую себя среди единомышленников, а здесь сплошь и рядом одни завистники. "Знали бы вы...", - привычно думаю я. Время тянется безумно долго. Кажется, что прошла уже вечность, но, бросив взгляд на часы собеседника, я вижу, что прошло всего десять минут. "Он не придёт, - ехидно сообщает моё сердце, - тебя надёжно защитили от его глаз. Они думают, что оказали тебе услугу, но только ты одна знаешь, что твоя последняя надежда умирает". Да-да, я имела наглость рассчитывать на Филиппа. На своих Рождественских встречах я пела, глядя ему в глаза.Осенний поцелуй - Он для того, кто все эти годы ждал Этот осенний поцелуй...
Филипп гипнотизировал меня своим божественным взглядом из первого ряда. Я наслаждалась игрой. Но надеяться всерьёз на то, что эта восходящая звезда Киркоров отважится стать одним из долгой череды мужчин Пугачёвой? Нет, у него другой путь. Словно в ответ на мои мысли Филипп появляется в другом конце зала. Его тут же окружают поклонники. Отличный костюм сидит на нем сногсшибательно хорошо. Киркоров просто прекрасен. Он идёт с непринужденным изяществом, между делом раздает автографы и ослепляет своей лучезарной улыбкой. Юные, красивые, стройные девушки так и вьются вокруг него. Я прекрасно понимаю, что все мои фантазии о Киркорове безнадежны. Остаётся лишь прикрываться колкими фразами и ледяными взглядами. Ко мне подходит Бари Каримыч, интересуется как мои дела. - Лучше всех, Барри, ты же знаешь. Людей вокруг полно, а ночью руку на п@у положить некому. Те, кто стояли поближе, прекрасно всё расслышали и посмеиваются над моей скабрезностью. Они не шокированы. А чего ещё ожидать от этой Пугачёвой? Не зря от нее уже третий муж сбежал. Мои губы сжимаются в узкую полоску. Голова придумывает новый скандал. Я должна играть свою роль арлекина. Я смеюсь отрепетированным смехом и опять чувствую на себе прожигающий взгляд. Все вокруг замолкают, словно по команде. Этого не может быть. Я поворачиваю голову и вижу Филиппа. Он стоит напротив меня, совсем один, без своей свиты. Взгляд скользит по его совершенному лицу. Боже, что за глаза! Они обволакивают меня туманом, смешивают все мысли в голове. Я облизываю пересохшие губы. Он не сводит с меня глаз, и я слышу его чудесный, с бархатными нотками, голос: - Я вас люблю. Какая отличная шутка. С чувством юмора у Фили всё в порядке. Вот что мне-то теперь прикажете делать? Надо ответить. Так, чтобы не уронить своё достоинство. В моём воспаленном мозгу всплывает старая дворовая фраза. - Любишь - женись, - говорю я. Вот же дурочка, не могла ничего поумнее придумать? Его длинные тонкие пальцы приковывают моё внимание. Вспоминаю, как он играл на рояле. Филипп весьма умело и со знанием дела использовал свои руки. От этих мыслей у меня сладко ноет внизу живота. Филипп слегка кривит губы в улыбке и произносит одно-единственное слово: - Когда? Он невозмутим и серьёзен. Я замираю и даже забываю дышать. "Здесь и сейчас, - кричу я внутри себя, - я готова отдаться тебе на глазах всех этих людей, и пусть они станут свидетелями моей безумной страсти". - 13 января, - хрипло отвечают мои губы. "Хм, а почему бы и нет? Если, конечно, я доживу до этого дня". Он молча кивает и уходит. Всё кончено. Я наконец-то могу вдохнуть, но дрожь ещё сотрясает моё тело. Дрожащей рукой подношу к губам сигарету. Смех и гомон вокруг начинают раздражать. Я покидаю этот вечер. "Ну вот и всё, - думаю я, возвращаясь домой, - Этот день был не так уж и плох. Обо мне ещё помнят, но скоро, конечно, забудут. Я старею, а эстрада - дело молодых. Надо будет приглядеть какой-нибудь подходящий дом артистов сцены. Вот только отыграю Рождественские, и на покой". Хочется выть от тоски, но я и этого не могу себе позволить. Смотрю из окна машины на ночную Москву. Водитель уверен, что с Аллой Борисовной всё в порядке, не стоит его пугать. Закусив губу до крови, выхожу в открытую дверцу и скрываюсь в своей гостеприимной и такой пустой сегодня квартире.Желай-не желай, не прокрутишь назад Отснятой судьбой киноленты...
В голову лезут воспоминания о золотых годах. Было же время, когда здесь жил Илюша, музицировал своими гениальными пальцами Раймонд Вольдемарович. Какие же песни он мне написал! Только я, от своего большого ума, могла уйти от него. Хотела с молодежью дружить. Убежала с юным Николаевым петь его шедевральный "Айсберг". Игорек, конечно, тоже умница, но и он выпорхнул из-под крыла. И Володя Кузьмин остался лишь прекрасным и коротким воспоминанием. Вот и Филипп, промелькнул сегодня и исчезнет навсегда из моей жизни. Помолившись перед сном, я отправляюсь в кровать. Мне хочется нежности. Я мечтаю о любимом человеке, о том, кто смог бы меня понять и успокоить. Неужели я так много прошу?