О любви

      С рейсом в Москву проблем не возникает. Мы быстро вылетаем и вскоре уже приземляемся в столице. Всю дорогу я молчала и смотрела в окно. Мысли в моей голове носились галопом. Я давно привыкла к шумихе вокруг меня, научила Кристину не обращать внимание на сплетни и слухи, даже Филипп вроде привык к журналистам и не посылает их матом, а терпеливо выслушивает любые вопросы. И вот теперь все это обрушится на маленькую жизнь. Она ещё ничего не видела на этом свете, а сколько же разговоров о ней начнётся. И ладно бы люди с добром отнеслись, а то знаю я, сочинят до небес, и им плевать, что это ребёнок.       Филипп наверняка объясняет моё мрачное выражение лица моей нелюбовью к полетам в самолёте. Он немного взволнован, но сосредоточен. Наверняка, прикидывает что-то в уме. Мы садимся в машину и едем в клинику к Марку. - Филипп, теперь все поменяется. Ты готов? - спрашиваю я новоиспеченного папочку.       У меня в голове картины мужа с малышкой на руках. Представляю его выражение лица, когда я попрошу поменять подгузник. - Я же тебе говорил, у меня уже песня записана, - важно отвечает Киркоров. - Сколько гостей мы позовем на крестины? Как думаешь, храм Христа Спасителя подойдет? Он большой.       Мои глаза расширяются от ужаса. Что он говорит? - Аллочка, я понимаю, что нам придётся многим отказать, но не превращать же такое интимное событие в свадьбу. Это мы ещё успеем. Подрастет наша Аллунечка, и выдадим её замуж уж не хуже, чем у других. - Как ты её назвал? - переспрашиваю я. - Аллусечка, я думаю, что иначе и быть не может. Алла Киркорова - ты и я соединились в плоде нашей любви. - Филипп! - Что не так, любимая? - Может, сначала посмотрим на нее? И тогда будем думать, какое имя ей подойдёт.       Обычные вещи приходится объяснять. Филипп совершенно ничего не понимает в детях. Ладно, научится. Успеет ещё.       По дороге в палату муж не выпускает мою руку. Я иду со слезами на глазах. Украдкой бросаю взгляд на Филиппа и вижу, как он улыбается. Ещё бы, я же плачу от счастья, и он это прекрасно знает.       Я благодарю врача за все, что случилось. Спрашиваю о здоровье женщины, подарившей нам это чудо. К счастью, с ней все хорошо и проблем нет. Финансовый вопрос был решен заранее. Документы оформляют наши юристы.       Время тянется невыносимо медленно. Пока Киркоров обрушивается на Марка со словами благодарности и долго трясет его руку, я смотрю в окно, ожидая, когда принесут малышку. Медперсонал в коридоре словно исчез. Наше появление здесь не должно стать достоянием общественности. Шаги отдаются гулким эхом.       Внезапно раздается недовольный плач. Я тяну Филиппа за рукав. - А вот и наш голосок зазвучал, - говорю я мужу. - Это твой, Аллочка. Послушай, знакомые интонации.       Марк улыбается, глядя на нас. Сколько раз ему приходилось видеть на моём лице слёзы разочарования, утешать меня в самые ужасные минуты. И вот теперь, наконец, наша мечта сбылась. В кабинете звучит весёлый смех. Он тоже радуется вместе с нами. - А вот и ваша дочка. Знакомьтесь. А я вас оставлю на некоторое время.       Медсестра передаёт ему ребёнка, и он вручает мне кулёчек в пеленках, пахнущий молоком и чем-то невообразимо сладким.       Я прижимаю дочку к своему сердцу. Она сразу замирает и будто начинает прислушиваться. - Какая же ты красавица, - говорю я. - Аллуся, у нее твои глаза. Смотри, они серые, - восторгается Филипп. - Филь, глазки у нас папины. А серые они у всех младенцев. Познакомься с папой, - говорю я малышке и подношу её к Филиппу.       Девочка морщит носик и выпячивает губки совсем, как Филиппчик. - Алла! Боже мой, какая же она замечательная! Правда, похожа на меня, - лепечет Филипп. - Ты моя девочка, мышка моя маленькая. Ну, иди к папе.       Я аккуратно кладу дочку на руки Киркорова. Он застывает, наверное, даже вздохнуть боится, чтобы не потревожить её. Мы втроём стоим, как будто время остановилось вокруг нас. - Аллунечка моя, - шепчет Филипп. - Ты точно решил? Хорошо подумал? - спрашиваю я. - Алла, ей нравится. Смотри, как она улыбается.       Я смотрю на довольное лицо малышки. Она смотрит в глаза Филиппа. Ничего удивительного, что на её лице счастливое выражение. Киркоров на всех женщин так действует. - Филь, может, Виктория, в честь твоей мамы?       Филипп задумывается, а потом выдаёт: - Тогда Алла-Виктория, такого имени ни у кого нет!       И я понимаю, что у меня нет аргументов против. - А мне нравится, - говорю я Филиппу. - И правда, редкое имя. - Уникальное. Да, Аллочка? - говорит Филипп своей дочурке.       Я не спорю. Мне моё имя нравится. А уж это двойное - подавно. Алла-Виктория Киркорова. Какое счастье, быть твоей мамой. Входит Марк. Я улыбаюсь и говорю ему о нашем выборе. - Действительно, очень редкое имя, - соглашается Марк, не скрывая своё удивление.        Доктор смотрит на меня, на Филиппа, а потом на нашу девочку, которая недовольно заводит плач: - Но ей идёт, - быстро говорит Марк, и Аллочка умолкает.       Филипп улыбается с самым довольным видом. Я понимаю, что теперь мне придётся иметь дело с двумя Киркоровыми. Ну, ничего, я их воспитаю на славу. Методы имеются. - Мы можем поехать домой? - спрашивает Киркоров.       Давай-давай, поедем домой. Я тебе там сразу голову откручу. - Нет, лучше задержаться ещё немного, - спасает Филиппа от расправы Марк. - Ребёнку будут делать прививки. Лучше понаблюдать здесь. Хотя бы до завтра.       Я прижимаю нашу девочку к себе. Так не хочется расставаться с ней. - Алла Борисовна, вы можете все это время находится рядом с ребёнком в отдельной палате. Если это позволит ваш график. - О чем вы говорите? - удивляюсь я. - Я уже заранее все отменила. Я же знала, что она должна родиться. Да и второй уже на подходе.       Филипп смотрит виновато. - Я тоже все отменю, - бормочет он.       Я улыбаюсь и беру мужа за руку. - Но все равно ей будет лучше под присмотром врачей. Я просила подыскать няню с медицинским образованием. Вы кого-то нашли? - Да, Алла Борисовна. Профессионал с большим стажем, - отвечает Марк.       Мы решаем все вопросы насчёт няни, и я со спокойным сердцем уезжаю из клиники домой.       Филипп, кажется, только сейчас стал осознавать, что происходит. Глаза очень задумчивые, и на лбу собралась складка. Так сильно он переживал в Ирландии, когда его хотели выгнать с конкурса "Евровидение". "Зато уже песню записал,"- думаю я про себя. Но ничего не говорю. Не хочется спорить и упрекать. Жизнь прекрасна.       Еще одна сторона вопроса - строжайшая тайна, в которой это все содержалось. Кроме меня и Киркорова никто и не знал, что мы ждём ребёнка. - Послушай, Филь, может закажем в ресторане столик для самых близких? Ты, я, Марк, наши друзья? Надо же как-то рассказать о том, что случилось. - Алла, а разве мы не расскажем об этом всем? Всей стране! - Позже, прошу тебя. Дай месяц хотя бы, чтобы она окрепла. А лучше давай после рождения сына. - Я не знаю. Так долго! Нам не поверят. Скажут, что взяли их из детдома. - Да это и так скажут! - в сердцах восклицаю я.       Мы же обсуждали это тысячу раз, но Филя говорил, что это ерунда. И вот теперь до него, наконец-то, дошло! Я замолкаю и до самого приезда не произношу ни слова. Неужели Филипп не понимает, что начнётся, как только мы расскажем о ребенке? А ведь можно было сделать так, чтобы пошли слухи о моих родах. Моя фигура позволяет что угодно. Только я не хочу, чтобы её жизнь начиналась со лжи. - Филипп, надо купить памперсы. И ещё смесь для кормления. Только никто не должен догадаться. - Я помню, Алла. Будем, как шпионы. Только все равно не утаишь. - Филипп, я предупреждаю!       Дома царит суета. Грузчики выгружают мебель, детские товары. Телефон начинает разрываться от звонков. - Алло! Откуда такая информация? Мы с Филиппом сами сообщим, если посчитаем нужным.       Я в сердцах бросаю трубку: - Киркоров, ты этого хотел? - А что такое? - Включи телевизор!       Филипп включает волшебный экран. Оттуда уже неукротимым потоком несутся сенсации.       Я сажусь на диван и задумчиво курю. А что я хотела? С Филиппом иначе и быть не может. Другой мужчина сумел бы просчитать заранее риски и заказал бы втайне все необходимое. У другого было бы время на семью. Но Филипп... - За аншлаговые концерты в Санкт-Петербурге Филипп Киркоров занесен в Книгу рекордов Гиннесса, - объявляет диктор программы новостей. - Тебе это важно? - скептически спрашиваю я. - Я старался. И мне приятно, что это совпало с рождением Аллочки.       Приятно ему. Да мне тоже все нравится. Он же мой муж. Но наша девочка. Ох, как я за нее боюсь! Я оглядываюсь в поисках мужа. Он снова куда-то пропал. - Филипп! Филя! Любимый мой, родной! - напеваю я голосом волка из "Ну, погоди!"       Затем иду наверх. Туда, где будет детская. Там уже собрали всю мебель. Я открываю дверь и внимательно изучаю интерьер.       Белоснежная кроватка, шкаф для нарядов, пеленальный столик. И ещё детское пианино. Не рановато? На стене приклеены ангелочки, сердечки. В этом весь Филипп. Он такой нежный и трогательный, просто дух захватывает. - Аллуся, я уже договорился насчёт столика в ресторане.       Киркоров появляется за моей спиной и обнимает за плечи. - Филь, это так красиво! Спасибо тебе. Никто другой так не сумел бы. - Я ничего не забыл, не перепутал? - Все идеально. В этом тебе нет равных.       Мы давно уже говорили о том, как украсим детскую. Филипп, оказывается, очень внимательно слушал меня, и теперь все выглядит на сто. - Ну, так что с рестораном? - напоминает Филипп. - Да, надо ехать. А то раньше нас все расскажут.       Люся подходит с телефонной трубкой. - Алла Борисовна, Кристина. - Да, дочка. Опять узнала последней? Да нет же. Мы никому не говорили. Сами узнали из телевизора. Приезжай в ресторан сегодня к шести. У вас все хорошо? Никита здоров?       Поболтав с Кристиной, я кладу трубку и закуриваю сигарету. - Алла, а что теперь делать? - спрашивает Киркоров.       Я понимаю, что никто, кроме меня, не может дать ответ на этот вопрос. - Интервью надо подготовить. Сейчас Эрнсту позвоню. А ты начинай обзванивать гостей, телефон тебе в помощь!       Следующие несколько часов я провожу в приятной суете. А потом, плюнув на все, уезжаю в салон красоты. - Алла, а что мне надеть? - звонит Филипп. - Лучше всего строгий костюм и галстук. Ты теперь отец, должен выглядеть прилично.       Встречаемся мы уже в ресторане. Я предлагаю нашим друзьям поздравить Киркорова с его достижением. Книга рекордов Гиннесса - это очень серьёзный повод. - Алла, а мы думали, что у вас семейное торжество, - тихо говорит Юдашкин. - Так оно и есть, - отвечаю я.       Филипп, того и гляди, лопнет от счастья. Надо уже расставить точки над "i". - Можете нас поздравить. Мы с Филиппом долго мечтали о чуде, и оно свершилось.       Я замечаю улыбки. Конечно же, все смотрели телевизор и догадываются о том, что я хочу сообщить. - У меня родилась дочь! - говорит Филипп. - Да, это правда. Мы теперь мама и папа, - подтверждаю я его слова. - Вот доктор, который пришёл нам на помощь. Он сейчас все объяснит. Хотите верьте, хотите нет, но наша Аллочка унаследовала наши гены, хоть я и не смогла её родить.       Марк встаёт и говорит с самым серьёзным видом: - Она унаследовала ваш талант. А суррогатным материнством в Европе и Америке уже давно никого не удивишь.       Таких глаз я давно не видела. Искренняя радость, удивление и счастье за нас с Филиппом. Не зря же я себе друзей выбирала. Вот бы и все остальные это так приняли. Но предчувствия меня ещё не подводили. И я готовлюсь принять удар.       Ночь сменяет день. Я смотрю в окно на полную луну. На руках моя дочка. Я качаю её, напевая песенку. Мне не трудно. Слышится стук входной двери. - Филипп, потише! - шикаю я. - Что такое? Вы не спите? А это папа пришёл.       Улыбка в тридцать два зуба, запах дорогого виски и сигар. Я все понимаю, но может хватит уже праздновать?! - Филь, она только уснула.       Киркоров встаёт на цыпочки и быстро скрывается в коридоре. - Аллуся, я в душ, - слышу я его громкий шепот. - Кхе-кхе-кхееее...       Ох, опять плачем. Вот же принесло его. Сам пусть укачивает. Люся встаёт с дивана и подходит ко мне. - Алла Борисовна, я покачаю. Идите уже. Филипп же пришёл! - Кто разбудил, тот пусть и качает. Ну, ладно, возьми, если хочешь.       Я отдаю Аллочку Люсе. Та бережно прижимает к себе нашу малышку. Но дочке нужен Филипп. Она плачет ровно до того времени, пока он не выходит из душа. Весь в каплях воды на чёрных кудрях, свежий и довольный, как сто китайцев. - Кто у нас плачет? А вот и папа пришёл. Ты моя девочка! Аллунечка!       Алла прижимается к нему и, всхлипнув ещё несколько раз, успокаивается.       Мы с Филиппом уходим в спальню. Там ложимся на кровать и кладем в центр дочку. Она засыпает с выражением полнейшего удовольствия на лице. Дочка так похожа на Филиппа. Ему тоже, хоть бы хны. Нас уже с грязью смешали все, кто только мог, а Киркоров, знай себе, отмечает своё отцовство.       Мне даже из дома выходить не хочется. Затворилась на Истре и живу, как обычный человек. Даже няню отпускаю на выходные. У нас и так нянек хватает. Пока Филипп не уехал на гастроли, беспокоиться не о чем. А я уже никуда не уеду. Я это поняла, как только переступила порог дома со своим сокровищем на руках. Вот оно, счастье, за которое я боролась. И другого мне не надо. - Филипп, спокойной ночи. - Алла, я тебя люблю, - улыбается Киркоров.       И я тоже засыпаю со спокойной улыбкой на лице.