☆☆☆
судно продолжает жить своей жизнью и пока кто-то спокойно проводит свои дни, другая часть компании – находит себе развлечение по лучше. – ох, я не помню, когда я последний раз играл в покер, – улыбается Фума, изучая собственные фишки. – ничего, генерал, давно пора вспомнить, как развлекаться, – отвечает ему мужчина лет сорокапяти в потрёпанной джинсовке и тельняшке. Харуа пригласил на судно парочку своих "псов", то есть, его подчинённых матросов. Мурату всегда интересовал вопрос, почему именно такую кличку получили взрослые мужчины от, всё ещё ребенка, который даже на службу не годен. – и всё-таки.. почему псы? – Фума поднимает заинтересованный взгляд и встречается с кривой улыбкой мужчины. – ой, да мы были матросами господина Шигеты, когда ещё были молоды. я Харуа с пелёнок помню! жаль конечно его родителей, но с господином Шигетой он вырос настоящим капитаном флота. ему всегда нравились щенки, поэтому он постоянно в детстве заставлял нас играть с ним в собак. а потом пошёл переходный возраст, и кличка закрепилась. никому не обидно, все понимают почему так случилось, – он доброжелательно улыбается и Фума кивает. рядом сидящий Харуа задумчиво складывает фишки одной высокой башенкой, похоже, даже незаинтересованный в их разговоре. к слову, да и ладно. – генерал, а что ж вы о орденах своих не говорите? небось много у вас золотишка то накопилось, таки не хилую должность занимаете! – мужчина улыбается, делая глоток воды. Фума задумывается, кивая. – право, я не любитель хвастаться, – Мурата застенчиво улыбается, когда видит как мужчина усмехается, улавливая волну. – эдакий робкий! не стесняйтесь, генерал, всем интересно посмотреть на ваши ордена, – мужчине всё-таки удаётся уговорить Фуму наконец показать им медали. Мурата возвращается с любимым кляссером и слегка расчистив стол, бережно поставил коробочку, открывая её, рассматривая, как аккуратно лежат золотые ордена на фоне красной бархатной обивки. – здесь все ордена за мою службу.. вот эта, нагрудная, за окончание военной академии, орден за личное мужество, орден почёта, за боевые заслуги.. – Мурата рассказывает и показывает, разрешая брать, трогать, рассматривать. к увлечённому рассказу, слушателем подключается Харуа. перечисляя все значения его медалей и орденов, Фума сам не представляет, как всё это успел. – у моего деда тоже были ордена, – неожиданно начинает Харуа, – ты можешь рассказать, что они значат? – он обращается к Фуме, и впервые Мурата слышит в голосе Шигеты хоть каплю уважение. – приноси, может я что-то и знаю, – Фума улыбается, а Харуа тут же подлетает, убегая в каюту. – у господина Шигеты не так много орденов было, нынче не все сохранились до наших дней, но Харуа хранит все те, что уцелели, – в этот момент в кухню возвращается парень, с потрёпанным временем кляссером. Фума почти уверен, что все люди, у которых так или иначе два и более орденов – хранят их в кляссере. разве что.. Юма нет. с ним из всей его коллекции только два ордена. за окончание академии и за боевые заслуги. было бы отлично, если бы ордена можно было использовать вместо паспорта, показывая в магазине орден за окончание академии. Харуа передаёт в чужие руки кляссер, и Фума бережно открывает его. медалей не так много, возможно тот самый господин Шигета служил не так много, возможно, поступил поздно либо добился высот уже под окончание жизни. а может и просто, вовсе не делал ничего такого, чем мог бы заслужить награды. но Фума всё равно чувствовал к нему уважение, хоть и вовсе, наверняка даже никогда с ним не встречался. – орден за морские заслуги.. – Мурата приподнимает серебряную медаль за широкую бело-синюю ленту, рассматривая красивый орден. – знаешь что-то про него? – с интересом спрашивает Шигета. Фума задумывается, укладывая медаль обратно в отсек. – знаю, что выдают за умело организованные и проведённые военно-морские учения и манёвры, в ходе которых были полностью отработаны поставленные командованием задачи.. впрочем, там его за много что дают, не могу предполагать точно, ведь господина Шигету я не знал, – он усмехается. – ты прям как мой дед, – с улыбкой произносит Харуа, – тоже умными словами говоришь, – он смеётся, и Фума наконец чувствует себя в окончательной безопасности, потому что Харуа – всё ещё ребенок, который скучает по своему дедушке и безвозвратно пропавшим юношеским годам, ведь ему только недавно исполнилось девятнадцать, а он уже выживает в условиях апокалипсиса – честно, Фуме очень его жаль. хотел бы он, чтобы ничего и никогда не случилось, чтобы такие, как Харуа, не страдали, жалея об упущенных днях счастливой и безопасной жизни. – Харуа в детстве много просил нас рассказывать ему про моряков, – встревает второй мужчина, широко улыбаясь. – помолчи, – фыркает Шигета, но больше застенчиво, чем с грубостью. – в этом ничего такого нет, Харуа. я тоже в детстве любил рассказы про военных, их подвиги, и мог переслушивать одну историю по несколько раз на дню, – Мурата откидывается на спинку дивана, так что я думаю, что пока не стало хуже, лучше позволить себе хотя бы немного побыть ребёнком, – он обращает свой взгляд на мужчин, и те одобрительно кивают. в кухню заходит Кей. – в покер и без меня? – на его лице появляется широкая улыбка. Фума приглашает его присесть. теперь игроков больше. – а ты кем будешь? – интересуется один из "псов" обращаясь к Юдаю. – Юдай Кога, отряд ZCS, снайпер, – Кей, естественно, в шутку представляется чуть ли не по паспорту, ибо по полному имени его никто не зовёт, в отряде он уже не состоит (и никто из них больше) – мне тоже так надо было? – с улыбкой спрашивает Фума и Кей качает головой. – нет, выёбываться мой профиль, – он садится рядом с Харуа, – ну что, какие ставки? – он обращается к компании, и все мнуться, придумывая, что можно поставить. – ставлю носки, – с смехом говорит второй мужчина. – а люди считаются за ставку? – и вся компания обращает взгляд на Харуа. – кого ты собрался ставить? – с улыбкой спрашивает Кога. – Джо! – без раздумий выдаёт Шигета и Фума тяжело вздыхает. – ставка принята, ставлю Таки, – в ответ шутит Кей. Фума такие шутки не одобряет, но что поделать, пусть развлекаются. развлекаются, пока на улице штиль.☆☆☆
Юма не помнит, когда последний раз вставал с постели. разве что, чтобы сменить бинт, да и только. Маки был молчалив это время. Накакита был благодарен ему за тот отдых, который он получил, постоянно прибывая во сне. сидя за столом и перечитывая старые записи, Юма не понимает, почему именно Фума и Таки понадобились военным на опыты. Накакита никогда не был причастен к работе лаборатории, но всё равно его так сильно интересовал этот вопрос. и перечитывая очередную страницу, он понимает, что ничего, абсолютно ничего не знает о проводящихся в лаборатории безопасной зоны опытах. – что случилось? – с верхней полки слезает Маки. его растрёпанные белёсые волосы слегка прикрывали его глаза. – да так, не могу понять одну вещь, – отстранённо отвечает Юма, а после тяжело вздыхает, закрывая потрёпанный блокнот. – расскажешь? – с интузиазмом спрашивает Маки и садится на кровать, обращая взгляд на измученного Юму. – не могу понять, почему именно Фума и Таки нужны зоне для опытов. я совершенно не знаю, какой биологический материал там можно использовать, у меня медицинского образования ноль.. – он трёт лицо руками и растрёпывает черные волосы. Маки на пару минут затихает, погружаясь в раздумия, а после выдаёт: – может у них группа крови одинаковая? я, конечно, не эксперт, но в фильмах про зомби кровь была важной составляющей вакцины, – он слегка улыбается и Накакита задумывается. а ведь. и правда. книги и фильмы про зомби раньше были настолько нереальными, что мысль о том, что кровь может быть полезна – казалась бредовой. и сейчас, думая слишком глубоко, про определённые органы, может, какие-то нереальные частицы, Юма упускает важную вещь – в крови частиц настолько много, что с их помощью можно создать что угодно. – ну что? – нетерпеливо спрашивает Маки, и Накакита кивает. – ты прав... спасибо, – Юма усмехается, вычеркивая что-то из дневника и подписывая новую строку. честно, Юма, зная себя, продолжил бы искать что-то нереальное в теле человека, если бы Маки не указал ему на очевидное. иногда Накакита корит себя за излишнюю любовь к копанию глубже, потому что в первую очередь, нужно смотреть на то, что на поверхности. – а что на счёт звезды? – парень протягивает руку. Юма на секунду задумывается, о каких звездах идёт речь, но позже вспоминает. и дорисовывает чуть подстёртную звезду черной ручкой. Маки с довольной улыбкой рассматривает рисунок. парень закрывает дневник и встаёт из-за стола, чтобы пересесть на постель рядом с Маки. они сидят в тишине по меньшей мере две минуты, прежде чем никогда не молчавший Маки, решает не менять традиций и вновь находит повод докопаться до Юмы. – я могу тебя обнять? – спрашивает парень, поворачивая голову к уставшему Накаките. тот от такого вопроса, честно, опешил. объятия? – зачем? – интересуется Юма, складывая руки на груди. плечо ещё болело, но ощущалось чуть легче. двигать все так же было неприятно. – просто хочу обняться. я люблю обниматься, – он широко улыбается. Юма хочет отказаться, потому что тактильным он не был, да и сказать, что он в принципе хотел, чтобы кто-то его касался: тоже нельзя. а от Маки можно ожидать все что угодно. но Накакита корит себя за собственные мысли, потому что в голове всплывает противная цифра "16" и Юма вновь испытывает своё нелюбимое чувство: жалость. он понимает, что им всем сейчас тяжело. а Маки ребёнок. тот, кого на этом судне любят меньше всего. в Юме борятся две армии. и почему-то он выбирает не себя. – хорошо, если ты этого хочешь, – Накакита аккуратно раскрывает руки для объятий, и парень охотно вступает в них, практически стискивая Юму своими сильными руками. он чувствует боль в плече, но терпеливо молчит, надеясь, что после такого контакта – Маки станет лучше. Юма не знает, в какой момент своей эгоистичной жизни – его стала интересовать чужая судьба. руками он аккуратно обхватывает талию, хотя бы немного подыгрывая односторонним объятиям. Маки отстраняется с довольной улыбкой. Накакита не сдерживается и закатывает глаза, что вызывает в парне лишь смех. – всё хотел спросить, – неожиданно подаёт голос Юма. его и правда интересовал один вопрос и он всё ещё ничего не знает о Маки. – что? – отвечает он и садится поудобнее на постели. – твоя фамилия. ты ведь помнишь её, я уверен, но ничего не говоришь, – Юма наклоняет голову, вглядываясь в чужие глаза. а Маки снова слишком ощутимо нервничает. он теребит край футболки, так и не отвечая на вопрос Юмы. – так что? – повторяет Накакита и Маки качает головой. – не помню, – тихо отвечает он, отводя взгляд. и Юма решает не приставать. врать – привычка?