Подарочек для Тингола

- В Менегроте рассказывают, что Маглор его - сам, собственными руками! Опоил дурман-травой, дождался, пока тот уснёт, а потом достал меч и - раз! - Кошмар! - Это ещё что, он же уснул головой на столе, кровь на скатерть хлынула, так Маэдрос эту скатерть в кубок отжал и кровь всю до капли выпил!  А тело даже хоронить не стали, просто со стены выбросили. А ещё говорят, что на самом деле у Феанора было не семь сыновей, а восемь - после Амрода и Амраса ещё один родился. Но Маэдроса с самого начала оставляли сидеть с младшими, и он всех их возненавидел, а самого младшего ночью украл из колыбели, задушил и закопал в королевском саду, и вот с тех пор весь род Финвэ проклят. - Ну это-то точно враньё. Разве может эльфийка восьмерых сыновей родить? - А разве может эльф родному брату голову отрезать? Вот то-то и оно! Новая смена Стражей Дориата заступила на дежурство на закате, как и всегда, но о дисциплине, и тем более о тишине, не могло быть и речи. Ограждённое королевство гудело. Фаурион, чья младшая сестра работала на дворцовой кухне и обладала поразительной способностью улавливать все разговоры на милю вокруг, восседал на ветке, как Владыка на троне, но слушали его гораздо внимательнее.  - А ещё Леди Галадриэль отправила гонца с письмом в Нарготронд. Десять страниц вариаций на тему «какой ужас» и «не могу поверить». - Ты-то откуда знаешь, что там внутри? - Так Владыка читает всю её переписку. - Тебе вслух читает, что ли? - Отстань. Я передаю только то, что говорят в городе. Дело не в этом, а в том, что в Нарготронде - Келебримбор, сын Куруфина, и один Эру знает, что ему может в голову взбрести. Лично я считаю, что Нарготронд из числа союзников смело можно вычеркивать.  - Там же не Келебримбор правит, а Ородрет.  - Я тебя умоляю! Год назад вообще Финрод был. Они этих королей меняют, как платки носовые, Верховных вообще уже штук двадцать было, не меньше. - А сейчас у них вообще Верховный кто? - Да какой-то Фингон. То ли чей-то брат, то ли чей-то сын. Из Второго дома, у которых флаг синий. Понятно же, что решает всё равно Маэдрос.  От этого имени, уже в третий раз неосторожно произнесённого у самой Границы, по лесу будто прокатился резкий холодный ветер. Даже какая-то тень мелькнула далеко за Завесой, где ходили только нолдор и прочие твари Моргота. Стражи поёжились.  - Теперь-то его наверное перестанут так слушаться, - начал было Сарндаэр, но осёкся. Там, в тумане, со стороны Нан-Дунгортеб, действительно что-то было. Трое патрульных переглянулись, разом вспомнив, что они собрались вовсе не для того, чтобы обсуждать политические кризисы у нолдор. - Надо проверить, - кисло сказал Фаурион и достал палочки для жребия. Сарндаэр вытянул короткую, вздохнул, снял с плеча лук и шагнул сквозь Завесу. Воздух вокруг него колыхнулся, зарябил, как потревоженный муравейник, и снова затих. Ластон с Фаурионом, оставшись вдвоём, уставились ему вслед. Сарндаэр нырнул в туман, и исчез. Прошла минута. Две. Три. Пять. - А я восьмиконечную звезду видел. Только что, вон там. На чём-то красном, - тихо сказал Ластон. Он был совсем желторотым новобранцем с каких-то замшелых нандорских окраин, и даже в Менегроте никогда не бывал. В патруль он вступил пару недель назад и в основном с открытым ртом слушал разговоры старших. - Показалось тебе, - отмахнулся Фаурион. - Что там вообще можно увидеть? Дориатский герб и то не разглядишь.  - А если нет? Вдруг это нолдор? И Сарндаэра долго нет… - Что им тут делать? Камень-то мы отдали.  - А если верные Келегорма? Вряд ли они обрадовались, ну, про голову.  - У него нет верных, - сказал Фаурион, и сам засомневался. Как же это - у лорда, и совсем нет верных? - Они все в Нарготронде остались, потому что он убийца и предатель. Был. Так ему и надо. А вот Сарндаэр правда пропал, и осанвэ не отвечает. Я пойду гляну, а ты оставайся. В случае чего - сообщишь на Заставу.  В уставе Стражей правила нахождения за Завесой были прописаны очень чётко: один из троих должен был обязательно оставаться внутри, под защитой, что бы ни происходило с остальными, а те, кто выходил, обязаны были каждые пять минут сообщать осанвэ, что с ними все в порядке. Прошло уже шесть. Даже с половиной. Фаурион нырнул в туман, держа наизготовку заговорённый меч. Пару минут было тихо - Ластон напряжённо всматривался в серую муть, но разобрать в ней ничего не мог - а потом от тумана отделились две почти незаметные фигурки в дориатских маскировочных плащах, и одна, взвалив на спину другую, со всех ног побежала в сторону Завесы, будто за ней гнались. Пауки? Неужели так близко? Нет, за ними неторопливо, но очень быстро шёл кто-то третий - и это был нолдо. В красном, с той самой звездой на груди - не померещилось! - он шёл, вытянув вперёд руки и очень низко опустив голову. Фаурион, тащивший на себе Сарндаэра - теперь их уже можно было различить - с непостижимой скоростью покрыл расстояние, отделявшее его от границы защитного Пояса, и рухнул на траву, опустив рядом свою ношу. Сарндаэр, очень белый, почти серый, остекленевшими выпученными глазами смотрел прямо перед собой - то есть наверх, где за лопочущими кронами деревьев голубело небо. Зрачки его застыли и не шевелились, расширенные настолько, что глаза казались полностью чёрными.  - Что там было? Никто не ответил. Фаурион смотрел почти так же, и загнанно дышал. Нужно было сообщить на Заставу, но что сообщать-то? «Лорд Келеборн, приезжайте, у нас случилось что-то непонятное?» И что ему на это ответят? Решив, что высокое начальство всё-таки страшнее всяких зазавесных существ, Ластон обернулся. Нолдо дошёл до барьера и теперь с разбега бился об него грудью и руками. И ещё - шеей. Шеей, которой сверху и заканчивалось тело.  - Мамочки, - прошептал Ластон.  Нолдо опустился на колени и стал скрести Завесу ногтями, оставляя в воздухе кровавые следы пальцев. Барьер не поддавался, но над землёй - даже здесь, в границах Дориата - густился мрак. На шее нолдо, на плаще, на плечах чернели следы запекшейся крови.  Келегорм Феаноринг пришёл за своей головой.