Иллюзия счастья

      Почувствовав на себе косые взгляды, которые будто пронзали её, Гермиона торопливо направилась к выходу из Большого зала, где только что завершилась церемония распределения первокурсников. Шаги её были быстрыми и решительными, словно она стремилась поскорее оставить за собой эту неприятную обстановку.       Судорожно ускоряя шаг, Гермиона словно стремилась убежать от всех проблем, оставив их позади. Её движения были напряжёнными, будто каждый шаг отделял её от неприятностей и разочарований, и она, несмотря ни на что, стремилась к освобождению от этого бремени.       Гермиона чувствовала, как горькое разочарование и боль заливали её сердце, когда слушала, как Рональд рассказывал ложные истории, извращая правду.       Беспомощность и отчаяние сжимали её грудь, когда она видела, как к ней относятся её друзья и знакомые, поддающиеся слухам и предвзятым мнениям. Но над всем этим покоятся мучительное чувство непонимания и стремление отвлечься хотя бы на мгновение от этой тяжёлой обстановки, в которую она оказалась погружена.       — Я слышала, что она раздвинула ноги перед Грегори всего за 5 галлеонов! — перешёптывания учеников окутывали девушку со всех сторон, будто собирались заслать её внутрь себя. Гермиона лишь опустила голову вниз, делая вид, что рассматривает свои старые кеды, и замедлила шаг, прислушиваясь к сплетням.       — А мне Рон рассказал, что она пыталась оседлать его после того, как напилась огневиски, — ком вдруг подступил к горлу Гермионы. Захотелось упасть на колени и кричать, кричать во всё горло так, чтобы все люди, находившиеся в помещении, услышали её.       — Говорят, что в её вагину можно засунуть бутылку коньяка почти целиком! — Гермиона сглотнула. Теперь её тошнило. Руки вспотели, колени начали дрожать.       — Не гони. Не бывает такого.       — Мне Рон рассказывал. Это было в прошлом году после того, как Гриффиндор выиграл матч по квиддичу. Видать, она так «праздновала» — девушки залились громким смехом, не обращая внимания на стоящую рядом Гермиону, которая вот-вот расплачется. Но помимо отчаяния появилось и другое чувство, которое брало верх над телом юной Грейнджер. Гнев.       Погружённая в воспоминания о прошлом, Гермиона отрывисто переживала каждую деталь происходящего: слова, которые были произнесены, эмоции, которые она испытывала, и изменения, которые произошли в её отношениях с друзьями. В её воспоминаниях всплывали образы прошлых событий, словно в кино, и она была так поглощена своими мыслями, что не обращала внимания на шум и движение вокруг себя. Для неё мир на мгновение остановился, и единственное, что существовало — это её воспоминания и переживания.       — Эй, Грейнджер, сколько за час возьмёшь? — бросил ей вслед один из слизеринцев, выдернув Гермиону из воспоминаний, что так сильно били ножом в сердце. На его лице проскользнула ухмылка, пока он подбрасывал несколько золотых монет у себя в руке.       Игнорируя едкое замечание, Гермиона поспешила покинуть коридор и направилась к портрету Полной Дамы, пытаясь найти уединение и покой от суеты и неприятностей, которые её окружали.       Позади неё послышались едкие смешки, но Гермиона решительно двигалась вперёд, стараясь не обращать внимания на насмешливые звуки и продолжая свой путь к портрету.       — Львиное сердце, — девушка произнесла пароль слегка дрожащим голосом. Она снова опустила свою голову вниз, крепко сжимая сумку, что висела на её плече, слегка передавливая его.       — И не стыдно тебе? Один срам, — Полная Дама осуждающе посмотрела на девушку с высоко вздёрнутой головой и цокнула, нахмурив брови.       — Дверь открой, — в её голосе промелькнул предупреждающий тон, давая понять, что сейчас с ней лучше не шутить.       Полная Дама хмыкнула и нехотя открыла дверь, впуская Гермиону в гостиную. С невыразимым чувством тревоги она бросилась к женскому крылу, как будто внутренний демон тянул её туда, к ванной, где она могла бы найти убежище от своих мук или отчаянно желанное исцеление.       Дрожащими пальцами она заперла дверь на ключ и упёрлась спиной к холодной двери, погружаясь в бездонную пучину одиночества. Дверь была её спасением. Она будто бы защищала Гермиону ото всех проблем.       Она закрыла глаза и прикрыла рот ладонью, пытаясь заглушить внутренний крик боли, который разрывал её душу на части. Унижение и разочарование накатили на неё волной, заставляя замирать сердце от душевной боли.       Гермиона скользнула вниз по двери и опустилась на пол, забыв обо всём на свете, кроме своей глубокой печали, которая разбивала её сердце на тысячи кусочков. Слёзы ручьём катились по её красным от стыда щекам. Грейнджер прикусила ладонь, отчего та покраснела, дабы заглушить пронзительный крик, который вот-вот вырвется из её груди.       — Миона? — вдруг чей-то нежный голос послышался из-за двери. — С тобой всё в порядке? — кажется, что в голосе читалось явное волнение.       Грейнджер прекрасно знает того человека, кто не верит этим глупым сплетням и всегда будет за неё. За дверью стояла Джинни Уизли. Гермиона подорвалась с места и включила холодную воду, создавая имитацию того, что она умывается.       — Джинни, всё в порядке, — голос дрожал, но, кажется, Уизли ничего не заметила и ушла, оставив Гермиону один на один с отчаянием, которое поглощало её изнутри.

***

      Ночь незаметно окутала Хогвартс со всех сторон, забрав в плен голубое небо, которое тотчас же почернело. Звёзды на небе искрились, словно огоньки играющие друг с другом. Казалось, они были счастливы и наивны: это лишь маленькие звёздочки, которые не понимают того, что могут погибнуть за считанную секунду.       Гермиона Грейнджер была такой же маленькой и наивной звёздочкой, которую в один момент сломили, убив её изнутри.       Миона в этом году выбрала себе кровать в самом дальнем углу, что стояла впритык к стене. Она, расчёсывая волнистые волосы перед сном, могла любоваться на ночное небо, что так манило к себе. Хотелось бросить все проблемы, оставить знакомых, родителей и отправиться туда, в край, где ещё не ступала нога человека.       — Гермиона, — кто-то положил свою тёплую ладонь на плечо Гермионы, отчего та чуть вздрогнула, развернулась и посмотрела собеседнице в глаза. В её красных от слёз глазах читался страх. Оказалось, это снова была Уизли. — Как ты? Я слышала, что Рон распускает про тебя просто отвратные сплетни, — выпалила Джинни на одном дыхании, присев рядом с Гермионой.       — Ты же не веришь им? — хрипловатым голосом спросила Грейнджер, откладывая расчёску на прикроватную тумбочку. Она обернулась на Джинни, которая смерила её сочувствующим взглядом.       — Ты что? Нет, конечно, — Джинни вдруг обняла Гермиону, сильно сжав её плечи, Грейнджер слегка пискнула от боли. — Спокойной ночи, — Джинни отпрянула и улыбнулась, а вскоре оставила Миону одну.       Грейнджер выключила лампу и легла в кровать, укрывшись тёплым одеялом, что согревало каждую часть её тела. Она прекрасно знала, что уснёт не скоро.