***
В непонятно как одетой кофте, с некрепко завязанными шнурками на кроссовках Шиничиро шёл по улице за Такемичи, внезапно вытащившим его из дома. Сано ничего не понимает, особенно мыслей одиннадцатилетки, крепко держащего его запястье. Парень стремительно направляется к дому Вакасы, иногда спрашивая дорогу у старшего. — Мичи-кун, зачем нам идти туда сейчас? — Если я не отведу тебя, не заставлю рассказать, то ты никогда не признаешься ему, что любишь. Шиничиро встал, совсем недавно ничего не осознававший, он внезапно понял. А ведь действительно, если не сейчас, то когда? Когда ещё Сано сможет донести свои чувства? Завтра? Имауши достаточно красив, в любой момент может обзавестись подружкой, и вот тогда будет поздно что-то говорить. Такое нельзя откладывать, но до чёртиков страшно признаваться. — Тебе сказали, что вы целовались, верно? — внезапно спросил мальчик. — Д-да, но... — Так вот, целовал не ты, а Вака-сан. Он прижал тебя к стене, — почти угадывая мысли, сказал Ханагаки. И вот тут Сано дрогнул. Он потянул младшего назад. — Я не смогу сказать. Особенно сейчас... п-после этого... Такемичи встал, повернувшись к опустившему голову Шиничиро. Внимательно посмотрел на него. Сано... сильно покраснел. — Шини-сан? Ты- — Я-я-я н-не смущаюсь, нет!!! Мне просто не хочется! Ханагаки просто рассмеялся. Сано откровенно стыдится. Он хочет признаться, знает, что взаимно, просто теперь ему неловко. — Шини-сан, тебе неловко? Но я же сказал, что сегодня ты всё ему расскажешь. — Я... Нет... Ты... Он... — Сано правда пытался что-то сказать, но разобрать из его бормотания можно было только эти слова. — Шини-сан, послушай. Вака-сан любит тебя, хотя ты этого не замечаешь. Сегодня ты всё ему расскажешь, чтобы вы оба стали счастливы. Старший поднял глаза. Сразу видно — понял. Он смотрит так, будто ищет спасательный маяк в открытом море. Глаза наполняются солёной жидкостью, закрывая обзор. Он плачет, хотя тонкие струи ещё не текут. Но не от грусти — от счастья. — Ну всё, не плачь. Шиничиро-сан, ты же знаешь, что делать, верно? Молчаливое согласие, завершённое коротким «мгм». — Вот именно. — Знаешь, Мичи-кун, иногда я сомневаюсь, что тебе правда одиннадцать. Ведёшь себя как взрослый, не ребёнок. Такемичи, не замешкавшись, промямлил что-то вроде «такой у меня характер» и потянул старшего вперёд. — Пойдём, Шини-сан, а то украдут твою невесту в свои лапы какие-нибудь красавцы. — Такемичи! — зарумянился Сано.***
— Шин? Зачем вы пришли? — несколько насторожился Имауши. — Знаешь, Вакаса-сан, у Шиничиро-сана есть один разговор. Очень серьёзный. Насто-олько серьёзный, что он боялся его начинать. Сано хотел бы возразить что-нибудь на «боялся», но его перебили. — Ну, если прям насто-олько, то ладно, — Вакаса отстранился от двери, пропуская гостей в дом. Сано немного трясётся, а Ханагаки спокойно идёт рядом, немного придерживая того за руку. В один момент старший кинул умоляющий взгляд, но Такемичи только улыбнулся, успокаивая его. — Ты останешься, Мичи-чан? — Да, кто-то же должен заставлять тебя говорить. Имауши, сев быстрее всех, не заметил их общения и погрузился в раздумья, пока его не прервал Ханагаки, тихо кашлянув. — В общем, Вака... Я хотел у тебя кое-что спросить, — еле заметную дрожь Сано безуспешно пытался скрыть, спрятав ладони в карманах. — И-и что же? — Шиничиро-сан, успокойся. Это не настолько страшно, — шёпотом подбадривает самый младший из них. — Короче, ладно. Ты помнишь, что было тогда в гараже? Имауши нахмурился. Такемичи ясно понял, что он всё знает. Оттого и рассеянный. А Сано ничего не замечает, потому что занят своими чувствами. Так всегда бывает. — Вака-сан, я думаю, ты знаешь, — бросил он. — О чём? И с чего ты взял, что я знаю? — пытаясь скрыть волнение, ответил светловолосый. — Ты вспотел, отводишь взгляд, теребишь руками край футболки. Я понимаю, что ты врёшь. Хватит с вас всего этого, объяснитесь уже друг с другом! — не выдержал Ханагаки. Он встал и вышел из комнаты на кухню, оставляя друзей наедине. Те сразу же замолчали, не зная, что сказать. Имауши завертел край своей кофты ещё сильнее, нервничая всё больше с каждой секундой. Сано сжался, никак не переставая дрожать. Однако Вакаса, не выдержав напряжения, всё-таки начал разговор. — Я... помню всё, что было тогда. И поцелуй тоже, хоть и смутно. — А-а-а-а... Мне ребята утром рассказали. Ну... то, как ты меня поцеловал... Что свойственно Шиничиро Сано, так это вечное смущение. Всегда краснеет, когда говорит о любви и романтике. Вот и сейчас, сказав одну из самых постыдных вещей в своей жизни, он залился краской по самые уши. — Я-я поцеловал? Но это ж ты меня к стенке прижал! — вскрикнув, Вакаса тут же закрыл рот руками, сел и вдохнул чистого воздуха. А Сано... Он смутился до мозга костей. Неужели сам раскрыл свои чувства к лучшему другу на свете? Через пару минут, обдумав сказанное, Имауши заговорил. — Я уже думал, что никогда этого не дождусь... — Что..? — Хахах, когда я полюбил тебя, мне стало так страшно. Будто демона вживую увидел. Стал больше по клубам бегать, спал с кем попало, чтобы всё забыть, типа не люблю, а просто минутная слабость. А ты помнишь, как я начал много пить? Это тоже из-за тебя было. Пытался отдалиться и забыть — всё равно возвращался в твой магазин. И так каждый раз уже пару лет. Вчера я так выпил, что совсем перестал себя контролировать, вот так и вышло... — Вака... — Шиничиро будто нашёл своё спасение, нетерпеливо ожидая нужного момента. — Шин, я это, не хочу всё так банально, но придётся. Сано замер. Два сердца в помещении забились одновременно с огромной скоростью, чуть ли не ломая рёбра изнутри. Парни смотрели друг на друга, казалось, думая об одном. — Шиничиро Сано, ты мне... — он остановился, собираясь с силами, — нравишься. А получателю этих слов моментально стало плохо. Он покраснел до кончиков ушей. Его шея залилась краской, не оставляя места мрамору светлой кожи. В почти не работающей голове носятся мысли. Но губы говорят сами, бесконтрольно. — Ты мне тоже, Вакаса. Имауши резко поднялся с места. Взгляд его смотрел нежно и счастливо, будто это самый лучший момент жизни. Он попытался сделать шаг, но ноги подкосились, не слушаясь хозяина. Вакаса расслабился лишь когда почувствовал чью-то грудь и руки, придерживающие его тело. Посмотрел вверх — Шиничиро. Точно. Сано всегда был рядом, когда нужна была помощь. Каждый раз, когда что-то случается, Сано Шиничиро находится поблизости, будто сама Судьба избрала его для этого. Он такой добрый и крутой, даже если очень неуклюжий и плохо дерётся. Герой. Однако сегодня этот герой такой наивный и слабый. Такой... тёплый и приятный. Его хочется обнять крепче, прижаться сильнее, прильнуть к губам и... Вакаса сам не заметил, как обвил руками талию Шиничиро, нежно целуя в розовые подсохшие губы.***
Такемичи не было видно, он спрятался за стеной гостиной, слушая разговор. Это, конечно, плохо, но надо же им помочь, если что-то случится. Он слышал сначала их молчание и, по мере их общения, бормотал себе под нос. — Их тяжёлая атмосфера даже на меня давит, — промямлил он, слушая тишину. Он послушал начало про поцелуй, мысленно радуясь, что они, наконец, начали и говорят на эту тему. — Думал, что не дождётся? Вау, Вака-сан, да ты давно влюблен! Ханагаки слушал, почти не дыша, внимательно. На каждом моменте выдавал комментарии. — Вот это тирада! — Он-то банально не хочет? — Наконец-то! — Что там случилось? — услышав странный звук, Такемичи вышел из-за стены, осторожно входя в комнату. И, Боги, лучше бы он этого не делал! На диване развалились новоиспечённые голубки, извиваясь под напором друг друга. Вакаса снизу держал Шиничиро за шею и голову, пока тот тянул его на себя за талию, нависая сверху. И, как видел бедный Ханагаки, целовались они с языком. Развернувшись, он ушёл в коридор. Такое зрелище, к сожалению, он запомнит ещё надолго. Оно будет сниться в самых страшных снах. И неважно, что он сам их свёл!***
Вернувшись в дом Сано, Такемичи травмированный сел на диван. К нему с расспросами подбежала Эмма. — Ну что? Они начали встречаться? Увидев состояние Ханагаки, она внимательно посмотрела на него, пытаясь понять, в чём дело. — Неужели... они поссорились? Вакаса-сан его не любит? Ну скажи уже что-нибудь, Мичи-чан! Такемичи поднял опущенную голову, посмотрел девочке в глаза и сделал разбитое лицо, будто увидел расчленение человека. — Да не ссорились они! Так уж вышло, что я увидел, как они целовались. Теперь мне чуток плоховато... Эмма пару секунд смотрела с неверием, но потом просто залилась раскатистым смехом на весь дом. На шум прибежал Акаши, зашикав на девочку. — Чшшшш... Что ты так шумишь? Джу только заснула! — увидев лица ребят, он задал вопрос, — Что-то случилось? — У моего брата появился парень! — обрадовалась Эмма. — Кто-то сказал «парень нии-сана»? — закричал Манджиро с лестницы, — Наш невестка! Услышав обращение, Ханагаки не выдержал, рассмеявшись. Вся разбитая гримаса вмиг слетела с его лица, выставив на обозрение искреннюю эмоцию. Акаши, сам не заметив, завороженно смотрел на друга, нелепо улыбаясь и не дыша. — «Невестка»? Майки-кун, да ты гений! — Мгм, без «ни», — подшутил Харучиё, опомнившись. — Эй! — Да ладно, я ж шучу. Так что они делали? — Сначала молчали, да так, что я даже дышать боялся. Потом Вака-сан начал говорить про поцелуй, а я, как назло, сказал Шини-сану, что целовали его. — Так было ж наоборот, — заметил Акаши. — Он меня весь путь останавливал. А потом Вака-сан сказал, я цетирую: «Я думал, что никогда этого не дождусь». А потом залился тирадой о своих любовных похождениях на дороге к своему возлюбленному, — Такемичи сделал влюблённый взгляд. — Хехе, так у них взаимно, — ухмыльнулась Эмма. — Мгм. Они банально признались друг другу, а потом я услышал шум и зашёл. Они там уже на диване целовались. С языком! — Так вот почему ты такой странный пришёл! Теперь у тебя травма, да, Мичи-чан? — сыграла сожаление девочка. — Да, Эмма-чан, пожалей меня. Теперь мне будут сниться кошмары. Она обняла его, гладя по голове маленькой ладошкой под недовольный взгляд Харучиё. Что-то подсказывало ему, что Такемичи не должен обниматься с другими людьми. — Хаха, Мичи-чан, не грусти. Не так уж это страшно. Главное, что они не делали ничего похуже. — Они могли. Учитывая, что оба давно совершеннолетние, — выпалил Акаши под удивлённые взгляды остальных. — Если так подумать, то это возможно. Они, наверное, уже, — жалобно выдохнул Ханагаки. — Ребят, вы о чём? Что похуже-то? — недоумевая, спросил Манджиро. — Да так, боимся, как бы твой брат на радостях с Вакасой не пое- — Харучиё хотел сказать, но Такемичи закрыл ему рот рукой. — Молчи, Хару-кун! Акаши около минуты ничего не понимал, а потом на его лице появился слабый румянец. Он убрал от лица чужие ладони и запричитал. — Ну, если нельзя, я и не скажу. Зачем же руками лезть, а? — Прости...***
— Такемичи, солнце, надо поговорить с Шиничиро насчёт Изаны-куна. — Знаю. — Ну так где он? — Пропадает со своим бойфрендом, — на последнем слове он усмехнулся. — Что? — Да парень у него появился. Но я постараюсь привести его в ближайшие дни к нам. — Хаха, хорошо. Позови его к нам в субботу или воскресенье, в другое время я занята. И спроси, не нужна ли им пачка презервативов, а то вдруг- — Мам. — Ладно-ладно, не буду.***
Ханагаки шёл по аллее, держа братца за руку. Вечернее солнце готовится спрятаться, пока они медленно гуляют. — Кстати, мама поговорила с Шиничиро-саном по поводу Изаны. Она сказала, что они сегодня начали собирать документы. Ещё на знакомом имени Какучё повернулся, а услышав новости, очень обрадовался. — Правда? Наконец-то! — Хочешь, можем навестить его сейчас. — А нам разрешат? Всё же мы в теле детей. — Мама всё мне разрешает. А ты теперь тоже её сын. — Спасибо, Бакамичи, — Хитто улыбнулся, — Если бы не ты, мы оба остались гнить в этом противном здании. — Пожалуйста, но не радуйся раньше времени. Вот когда он переедет к семье, тогда и будете счастливы. А если все будут довольны, то, можно считать, я выполнил свою миссию. — А что потом? — Всмысле? — Ну, что ты будешь делать, когда всех спасёшь? Переместишься в будущее? — грустно спросил Какучё. — Я не знаю. Раз триггером был Майки, то я давно бы снова был там, потому что пожимал ему руку кучу раз. — А может, ты останешься в этом времени? — Такое тоже нельзя отрицать. Будь, что будет. Не мне решать эти вопросы, оно само телепортировало меня сюда, значит, так тому и быть. Если вернусь, будет грустно. — Да, согласен. Кстати, Мичи, ты иногда действительно ведёшь себя слишком по-взрослому. — Правда? Наверное, это просто из-за моего возраста. Всё же, мне уже около тридцати одного года. — Пипец. А мне, если сложить всё, уже около шестнадцати. — Что? Так ты попал сюда уже давно? — Ага. Около года назад. — Так вот оно что. — Ладно, поехали к Изане. — Давай.***
Через неделю Курокаву Изану забрали домой родственники. За парнем пришёл его старший брат, Шиничиро Сано, собрав все нужные документы. В его компании явились Какучё, Такемичи и Эмма. — Ну что, Изана-кун, а ты не верил маме, что тебя заберут, — сказал Ханагаки, стоя около кабинета. — Кто ж знал, что Ханако-сан такая решительная, — ответил Курокава, обнимая Хитто за плечо. — Кстати, вы оставили Какучё фамилию. Почему? — Я сам захотел оставить, — смущённо сказал его друг. — Что-то же должно было во мне остаться прежним, верно? — Хаха, Какучё, ну ты даёшь. — Не смейся, Изана! Пока Хитто возмущался, Курокава обнял его со спины, извиняясь. — Каку-ча-а-а-ан... — Ай! Ты чего делаешь? В порыве Изана зацепил зубами мочку уха Какучё, немного её прикусив. А тот, в ответ, засмущался. От Такемичи не укрылось и это. Он хитро взглянул на парней, молча представляя себе их отношения и улыбаясь. Взглянул на Эмму, которая точно также смотрела на друзей, похоже, что-то замышляя. Но их мысли не успели вырваться наружу, потому что Шиничиро вышел из кабинета с серьёзным лицом. — Шин-нии, что-то случилось? — забеспокоилась девочка. — Дело в том, что... Изану отдали нам! — Урааааа! — обрадовались все. А сам Курокава только улыбнулся. Он до сих пор не верил, что, наконец, уходит отсюда. Едет домой, где его уже ждут.***
Как только Изана вошёл в коридор, на него прыгнул Манджиро, обнимая старшего брата. — Привет! Это же ты мой новый старший брат? — А-ага. А ты, получается, Майки, да? Я Изана. — Ура, Изана-нии, тебя отдали нам! Пойдём, я познакомлю тебя с дедушкой, — Манджиро потянул брата в комнату. Сзади за этой милейшей картиной наблюдали остальные, улыбаясь. Теперь семья есть и у Курокавы, который даже не надеялся, что его заберут. Отрадно видеть, как он искренне улыбается.