***
Какучё говорит, рассказывая об одной из только прочитанных книг. Изана не может отвести взгляда от него. Хитто увлечённо показывает приёмы противников, вспоминая недавнюю драку. Курокава смотрит, не моргая. Какучё рассказывает о своих проблемах. А Изана пытается сдержаться, чтобы не укутать его в одеяло, напоить чаем, долго-долго обнимать. Курокава Изана — глава сильной группировки, восемнадцатилетний парень, по силе слегка превосходящий Непобедимого Майки. Но, как ни посмотри, он тоже человек, который всё чувствует. С давних приютских пор все его тоскливые вздохи принадлежат одному единственному человеку, так нагло укравшему его сердце, — Какучё Хитто, лучшему другу и слуге, как ранее сам Изана его назвал. Каждый раз, когда выдаётся возможность, Курокава украдкой поглядывает на предмет своих воздыханий и мечтает о любви, хотя на лицо он всё ещё глава серьёзной группировки и Король. Хотя сам парень этого не понимает, но о его так называемой «любви» знают все, кроме самого Какучё. Ран однажды сказал, что, даже если Изана поцелует Хитто, тот примет это за дружеский жест. Тогда Риндо еле оттащил своего покалеченного старшего брата от разъярённого Короля, готового рвать и метать всё на своём пути. После того случая все шутят тихо, или тогда, когда глава не рядом. Но если он слышал, то приступать к написанию завещания следовало незамедлительно.***
Так прошёл месяц, второй, полгода, год, два, но Какучё так и продолжил вести себя как друг, самый обычный. Хотя после обретения семьи, ещё в приюте, он понял, что Такемичи с Эммой всё раскрыли, свою тайну он выдать не мог. Это было бы странно. Тем более, какой дурак осмелится предложить своему же боссу, Королю, встречаться? Он ещё и старше! Вот именно, никто, потому что Хитто не дурак. А Курокава всё продолжал играть влюблённого придурка, пока все их романтичные подростковые махинации не выкупил Такемичи. Тогда уж пришлось ему брать судьбу брата в свои и так потрёпанные прошлым опытом руки.***
Первым делом наш Герой влюблённых друзей стал втираться к белокурому в доверие. Каким-то нереальным способом надо войти в узкий круг его общения. Так Ханагаки и начал чаще с ним общаться, больше узнавать о повседневных делах или проблемах в «Поднебесье». Поначалу всё это было просто работой, миссией, чтобы сделать Какучё счастливым, но Такемичи стал считать Изану другом. Он действительно часто помогал, даже в делах совершенно простых, доверие друг к другу у ребят возросло. И тогда-то произошло оно. Важный разговор, который был изначальной целью Такемичи. — Изана, тебе нравится мой младший брат? Курокава обернулся резко, замолчал и замер. Если бы Ханагаки прислушался, он бы уловил частое шумное биение сердца друга. Но он не слышал. Собственное билось слишком сильно. В глазах Изаны не было той ярости, которую он испытывал к Рану за шутку. Тут была просьба о помощи, прямо во взгляде. Он ещё и боялся, хотя безоговорочно доверяет парню. — Изана, ты же понимаешь, что чувствовать любовь это нормально. Ты привязался к человеку, полюбил его, и это не плохо. Даже наоборот, хорошо, — Такемичи начал изадлека, желая не напугать и так дрожащую светлошёрстую лань, — Я тоже люблю. Люблю Харучиё. Майки любит Сенджу, а Эмма — Дракена. Ты можешь любить Какучё тоже. — Но он... Ему может не понравиться! Я же ему друг, — голос Курокавы дрогнул, — А вдруг ему будет противно. Я ещё и старше. Или он возненавидит меня, или- — Ты сильно себя накручиваешь, хотя внешне совершенно спокоен и хладнокровен. Я удивляюсь. Как ещё Какучё не заметил твои воздыхания и, наконец, признался... Ой. Кажется, я выдал очень страшную тайну, — Ханагаки сам себе удивился, прикрывая рот рукой. Кажется, от только что сдал своего братика с потрохами? Ну да, это же Такемичи. Глаза Курокавы по размерам превзошли чайные блюдца, когда он понял суть сказанного. Резкий вопрос вылетел сразу же: — В смысле? Неужели он тоже меня любит? Ханагаки сдавленно вдохнул. — Во-первых, я тебе ничего не говорил, это тайна. Во-вторых, да, это взаимно. В один миг Такемичи показалось, что он сделал человека самым счастливым на свете. А нет, не показалось. Курокава засветился, излучая радость и счастье. Его улыбка, такая редкая и искренняя, засияла на всю комнату, заставляя немного поморщиться от яркого света, а глаза отразили надежду. Он на самом деле всегда хотел услышать это. — Кстати, сегодня дома он один. Представляешь? Мой младшенький, наверное, грустит без тебя. Он так часто вспоминает своего Короля. Ох, бедняга. Любит, а тот не признаётся, трусишка такой. И собрал бы чёрт этого блядского Такемичи за его издёвки, но Изана берёт свою сумку и ключи от байка, натягивая кроссовки и кидая «повеселись один, у меня дело есть». А Ханагаки только и рад избавиться от двух голубков сразу, сведя их вместе. Он уверен: завтра у Какучё будет ужасно болеть поясница, но это того явно стоило.***
Хитто только и успевает повернуть замок, когда Курокава распахивает дверь, выглядя донельзя взволнованным. Он поворачивается к выходу и запирает дом. Какучё только смотрит с непониманием. Но Изана уже решился. Он поставит на кон всё, даже если лучший друг соврал. Держать эти чувства в себе уже нет смысла, ведь они скоро просто сожрут изнутри, как черви-паразиты, и вырвутся наружу через дыры в груди. Он подходит близко к Хитто, берёт за плечи и смотрит в глаза. Видит: парень не боится. Значит, пока всё хорошо. Курокава тянет пока что друга ближе, осторожно устраивая ладонь на его талии. Какучё вздрагивает, но не отстраняется. Тогда Изана всем телом прижимается к нему и шепчет на ухо: — Какучё. Хитто вздрагивает и краснеет. — М? — Я так сильно люблю тебя... У Какучё подкашиваются ноги, он почти падает, но хватается за Курокаву обеими руками и пока стоит. — Ч-что... — Я люблю тебя больше всех на свете. И ты не представляешь, как давно это началось. — Изана... — Я пришёл сюда с уверенностью, что, наконец, получу ответ. Это взаимно? Хитто замирает, а потом крепко обнимает Курокаву, прижимая к себе грудью. — Взаимно. И я тебя люблю, Изана. Есть сильные мужчины, которые ничего не боятся, много чего делают и доказывают своё мужество. Курокава Изана тоже сильный мужчина, намного старше Какучё и круче, но в объятиях его тихо всхлипывает, плача от счастья. В один из самых долгожданных моментов их жизни. Изана ещё немного плачет прежде, чем Хитто с нежностью зацеловывает его обветренные сухие губы, не оставляя и миллиметра. Осторожно касается щёк, носа, лба, не забывая целовать даже глаза. Впивается в губы, жадно слизывая слюну. И Изана позволит, ведь это Какучё. Ему всё можно. Изана простит ему всё. Тогда всё кажется сном, мечтой, но Курокава понимает, что это не так, ведь прямо над ним сейчас нависает самый прекрасный человек в его жизни. Смотрит в глаза, обводя влажным языком возбуждённые соски и руками спускается значительно ниже, оглаживая пресс и стоящий колом член. И Такемичи оказывается неправ, ведь на следующий день с больной поясницей ходит не Какучё, а Изана. Хотя какая вообще разница? Рады-то оба одинаково. А счета Ханагаки за психолога никого не интересуют. Он просто нечаянно представил себе то, чем они могли заниматься. Комплекс старшего брата делает своё дело.***
Очередное собрание «Токийской Свастики» проходит обыденно. Всё по расписанию: до начала сбора основатели выслушивают о личной жизни главы, рассказывают о своей, после того, как все соберутся, объясняют планы, отпускают людей и наслаждаются вечером дальше. Но кое-что изменилось месяц назад и заметно почти всем до сих пор. Взгляд Баджи на Казутору. Он стал совсем другим. Раньше Ханемия был достоен дружеского оскала и удара в плечо, а теперь Кейске совсем не бьёт его, смотрит так нежно, что Пачину блевать хочется, и улыбается. По-настоящему, а не скалясь. Долго вглядывается в черты лица, глазами обводя аккуратный нос, аккуратные губы, медовые глаза. Скользит взглядом вниз, рассматривая подтянутую фигуру. И это странно, учитывая характер Баджи. Его склонность к соперничеству и насилию, пускай и не всегда сильному. Но факт остаётся фактом, Кейске Баджи выделил своего лучшего друга среди остальных смертных. Остальным остаётся только вздыхать. А Мицуя уже догадывается, в чём секрет этих розовых соплей для Казуторы. Такаши ведь и сам испытывает подобное чувство к одному человеку. А тот, будто бы понял, начал активно ухаживать за парнем. Если вы догадались, то речь идёт о Хаккае. Шиба прознал о чувствах друга от Манджиро и Дракена, когда те обсуждали Мицую и его влюблённость. Тогда-то Хаккай, наконец, узнал, что любовь взаимна, поэтому бояться быть отвергнутым не стоит. Но сам Шиба тоже не пальцем деланый и решил чуток схитрить. Точнее, ухаживаниями и вниманием подтолкнуть Такаши к признанию. План восхитителен, однако в нём есть один нюанс. Такаши Мицуя слишком горд и упрям, чтобы делать первый шаг самому. И поэтому, когда после пары-тройки месяцев не пришёл рассказывать о чувствах, Хаккай всерьёз забеспокоился. Может, друзья знали о том, что он подслушивает, и специально придумали любовные страдания Такаши? Или сам Мицуя действительно никого пока не полюбил? Шиба не знает, но очень боится. Страшно. Ведь, если признаваться самому, ответ предсказать нельзя. Всё же Хаккай не может быть уверен в достоверности информации. Тогда ситуация становится тяжёлой. Однако Шиба не настолько смел, чтобы ийти в бой. Он, пожалуй, продолжит свой план. А остальное — дело самого Такаши. Пускай решает, страдать Хаккаю от боли неразделённой любви или вкусить сладкий плод взаимной. Вот только сам Мицуя уже на пределе. Он замечает каждое касание, любую помощь и подарки, все тёплые слова. Вот, к примеру, вчера Шиба любезно пропустил в кафе первым, нежно улыбнувшись и сказав «проходите, господин Таканчик». Тогда на лице Такаши просто появилась дежурная улыбка, но внутри, в душе, он просто хотел рассыпаться на атомы. Как мило и наивно сказал, да ещё и слегка поклонился. Угадайте, кто чуть глупо не рассмеялся или, ещё хуже, не посмотрел на него опьянённым взглядом? Конечно же, Мицуя. В груди его разлилось тепло, согревая изнутри. И для обоих всё совершенно ново. Как у Такаши не было отношений, так и у Хаккая, и оба пытаются вести себя непринуждённо, когда мысли о взаимности и отношениях в голове у них крутятся, но страх и упрямство делают своё дело, оттягивая счастье надолго. Оттянули бы, если Мицуя не спросил помощи у друга. А точнее, у Дракена.***
Такаши в тот день ходил в гости к Рюгудзи, как они делали очень давно, чтобы понастольгировать о прошлом. Кен радушно принял товарища в гостях, угостив его едой и напитками. Ребята выпили сока, ведь алкоголь им не продали, и начали душевный разговор о прошлом и настоящем, иногда обсуждая дела банды, новые разборки и самое важное. В один неожиданный момент Дракен заговорил об Эмме. Об её аккуратных чертах лица, отношении к жизни и характере. О прекрасных умениях девушки. Однако на этом не закончил. Он начал рассказывать о её признании и телефонном звонке во время починки деталей байка. Тогда Рюгудзи задал один важный вопрос, заставив друга смутиться: — Мицуя, признаваться Хаккаю собираешься? Малец из кожи вон лезет, чтобы тебе угодить, не думаешь? — Признаваться? Я даже не знаю, как мне это устроить. Я как бы люблю его, но говорить страшно. Я знаю ответ. Каждый день вижу, как он старается за мной ухаживать, но сказать не могу. Как ты себе это представляешь? — он начал показывать, — «Привет, Хаккай, я тут смотрел, как ты за мной ухаживаешь, поэтому решил сказать, что люблю тебя». Так это должно выглядеть? — Хахаха, ну нет. Не хочу быть банальным, но ты должен говорить то, что лежит у тебя на сердце. Чувства ведь не из глотки идут, а из груди. Слова там и соберутся, а ты их скажешь, — Кен внимательно посмотрел на друга и улыбнулся, пытаясь донести смысл. — Это я знаю. Я и сам как-то думал, что же чувствую к нему. Получилось так, что из-за него я вечно хочу глупо улыбаться и смеяться, ну, или всё время делать всякие дурацкие романтичные штуки. Бесит. — Вот это у тебя сердце. Но, по сути, ты прав. В любви есть что-то такое... глупое. Когда ты хочешь отдать всего себя и делать самые безрассудные вещи, которые приходят в голову. Хочется ощущать себя нужным, получать внимание, обниматься... — Фу, какая гадость. Дай угадаю, ты думал об Эмме? — Такаши показательно скривился. — Эй! Но я уверен: ты понял, о чём я. Мицуя задумался на секунду, отчаянно посмотрел на лучшего друга, кажется, осознав смысл. И побежал. Он просто вскочил с места, взял свои вещи и рванул из комнаты, крикнув «спасибо тебе, я пошёл». Дракен только улыбнулся, надеясь, что всё у ребят пройдёт гладко.***
Такаши позвонил Шибе, спросив о местонахождении, и, получив ответ, сел на байк. Хаккай сейчас там, где они впервые встретились. Почему он там — неясно, однако место удачное. Красивое и значимое для обоих. Доехав за полчаса, Мицуя увидел Шибу. Тот сидит один под деревом, разглядывая экран телефона. Вокруг — ни души. Всё будто подстроено специально для них. Для этой встречи. Такаши обошёл место, чтобы подойти сзади, и посмотрел в на обои в телефоне. На них он сам, фото сделано полгода назад. И как Мицуя раньше не посмотрел? — Чем занимаешься? — он широко улыбнулся. Хаккай вздрогнул и обернулся. — Да ничем. Ты так резко оборвал звонок, я заволновался. Что-то случилось? — Нет, ничего. Я просто соскучился, — Такаши отвёл немного виноватый взгляд, а Шиба широко распахнул глаза. Ему это точно не снится? — Правда? — не веря, тихо говорит он. — Да, очень. Вроде недавно виделись, а я уже скучаю. Ты стал таким родным, что непривычно ходить без тебя. Мицуя решился, а значит, доведёт дело до конца. Хаккай замолчал. Пожалуй, сегодня он слушатель. — Знаешь, с тобой становится спокойно и комфортно, — он усмехнулся, — Чёрт. Не привык я нежности говорить, это по твоей части. Так вот. Ты недавно пропустил меня вперёд, а я чуть не посмотрел на тебя. Знаешь, почему я этого избегал? Шиба покачал головой. — Нет. — Потому что ты бы сразу догадался. Все эти твои ухаживания и нежности меня с ума сводят, ты бы знал. И это твоё «господин Таканчик». Ты меня в могилу так сведёшь! Когда ты так делаешь, меня тянет глупо улыбаться и мило смеяться. К чему это я... Так вот... ну, ты мне нравишься. Люблю тебя. Последние фразы Такаши сказал почти шёпотом, отвернувшись и закрыв глаза, но Хаккай услышал. И заплакал. А Мицуя, когда посмотрел на него, испугался. — Эй, Хаккай, ты чего так? Ты же не плакса, чего рыдаешь? — он беззлобно смеётся, обнимая парня, — Ну ладно, ладно, хватит плакать. Я сейчас тоже разрыдаюсь. Ты лучше ответь: это взаимно, или мне ийти страдать? — Взаимно, конечно! Не просто же так я ухаживал за тобой. Я тоже тебя люблю, Таканчик, — Шиба наклонился, обхватив Такаши за талию. — Целуй меня уже. — Что? — Поцелуй меня, я столько ждал. — Хаха, хорошо. Хаккай неуверенно накрывает тёплые губы своими, осторожно переминая, когда Мицуя схватил его за лицо и потянул на себя, влезая в чужой рот горячим языком, стал мазать им по дёснам, сплетая с чужим. — Ммм, — он облизнул покрасневшие губы, отстраняясь, — Малыш Хаккай такой сладкий на вкус. Шиба покраснел и спрятал лицо в шею старшего под звонкий хохот. Они недолго простояли, обнимаясь, но Такаши почему-то показалось, что это мгновение растянулось на целую вечность.***
Итак, на следующем собрании все основатели снова наблюдали гляделки. Однако сейчас смотрел не только Баджи. Казутора переглядывался с ним, иногда ухмыляясь, а Кейске повторял и смеялся. За этим наблюдали остальные верхушки, отражая немой шок на лицах. Майки почти всё собрание провёл с раскрытыми глазами, изумлённо всматриваясь во взгляды своих друзей. Когда народ стал расходиться, шестёрка собралась перед храмом, к ним, пополняя запасы людей, ещё присоединились Чифую и Хаккай, которые и сами непротив понять, что творилось на сборе. А виновники в голос хохотали, хватаясь друг за дружку. Вдоволь насладившись зрелищем, они успокоились и переглянулись. Дракен уставился на них как на сумасшедших. Он только и ждал, как бы спросить, что это было, но не успел. В следующую секунду эти двое развернулись друг к другу и прижались губами, целуясь. И не а бы как, а нежно, тихонько вздыхая. Баджи ещё и прижал ладонь к щеке Ханемии, поглаживая большим пальцем мальчишескую кожу. У всех, кто стоял у храма Мусаши, отвисли челюсти. Они ожидали всего. Майки и Мицуя уже готовились давать советы для признания, а тут такое. — Так вот почему вы ржали как конченые, — завершил Дракен. Кейске, наконец, отлепился от своего парня и посмотрел на друзей. — А то. Мы ещё два дня назад начали встречаться. Тогда Казуторе пришла ахуенная идея: нам надо просто собрать вас и поцеловаться. Тогда вы все будете в ахуе на нас пялиться. Как видите, план сработал, а мой парень — гений, — Баджи довольно улыбнулся, разворачиваясь в сторону Ханемии. — Ясно. Я тоже поделиться хотел, — вдруг начал Такаши. Все повернулись к нему, — Мы с Хаккаем вчера тоже встречаться начали. Шиба покраснел, а Манджиро словил второй ахуй за сегодня. Кен даже бровью не повёл, потому что знал, а остальные просто удивились, ведь давно заметили, что отношения у этих двоих назревают явно не дружеские. — У нас что, только два натурала в компании? — ни с того, ни с сего сказал Сано. Все засмеялись, — Что я сказал? Я и Кенчик с девушками встречаемся, а остальные — с парнями. Как так вообще получилось. — Майки, я тоже натурал так-то, — добавил Па-чин обиженно. — Неправда, Па, ты с едой встречаешься больше, чем с девушками. Едасексуал, — выдал Казутора. Вторая волна смеха окатила ребят. — Эй!***
Такемичи договорился о встрече заранее, а потом предупредил Харучиё. Они вчетвером должны встретиться в кафе через пару часов, поэтому Ханагаки собрался и приехал к своему парню. — Хару, привет, ты готов? — Нет ещё. Такемичи вошёл в квартиру, на ходу переодевая уличные серые кроксы на домашние тапочки. Он положил свою сумку на комод и потопал в комнату Акаши. — Чем занимаешься? — Да вот, рубашку глажу. — Ага, только неправильно. — Что? Да блять. — Давай помогу. Ханагаки взял в руку утюг и разгладил мятую белую рубашку лёгкими движениями. — Спасибо. — Не за что. Что-то ещё нужно? — Нет, ведь шорты гладить не надо. — О, так ты сегодня в шортах пойдёшь. Ясно, — он отключил прибор и поставил подальше остывать. — Выглядишь великолепно, — Харучиё обнял Такемичи и поцеловал, лаская нежные губы, — Как поспал сегодня? — Прекрасно, а ты? — отстраняясь, сказал тот. — Тоже. Неужели эти двое всё-таки решились на встречу? — Ага. Видимо, Инуи-кун всё же уговорил Коконой-куна. — Ясно. — Угу. Одевайся, пора уже выходить. — Ладно, ладно, дорогой. — Хаха, я твоя жена. — Ага, грозная и сильная. Харучиё снял домашнюю футболку и, пока Ханагаки внимательно изучал взглядом его торс, надел поглаженную рубашку. А затем переоделся в шорты. — Тебе настолько нравится смотреть, как я переодеваюсь? Моя жена — извращенка, — заключил Акаши, собирая нужные вещи в барсетку. — Я виноват, что ты такой красивый? И вообще, ты мой. А раз так, я имею право на тебя смотреть, стесняшка, — надулся Такемичи. — Ну хорошо, Мичи, не дуйся. Мне приятно такое внимание с твоей стороны, — сдался Акаши под натиском обиженного парня. — Так и знал! Идём, муженёк. — Иду. Жду—не дождусь твоего совершеннолетия, — как бы между прочим добавил Харучиё. — А ещё меня извращенцем называл.***
Сидя за столом вместе со старыми знакомыми, Ханагаки сохранял спокойствие. Нет, он волнуется. Сильно. Но им ещё работать вместе. — Ну так, о чём ты хотел рассказать мне? — начал Сейшу. — Сначала спрошу: вы присоединяетесь к «Чёрным Драконам»? — вопросом на вопрос ответил Такемичи. — Я — да, а Коко будет судить по предложению. — Ясно. Тогда начну. Но сначала вы поклянётесь, что никому не расскажете. Это держится в строжайшем секрете между мной, Хару и основателями «Чёрных Драконов» первого поколения. — Хорошо, — сказал Хаджиме. — Ладно. — Прекрасно. Так вот. Не так давно Шиничиро-сан и другие основатели усадили меня в свой гараж и уговорили стать наследником «Чёрных Драконов». Я, конечно, в ахуе был, но согласился. Акаши Харучиё — мой новый вице-капитан. А вы выбраны лично мной по разрешению Шиничиро-сана. — Что? — выдавили Инуи и Коконой одновременно. — Я знаю, и сам в ахуе. Даже сейчас не верю, что это на самом деле. Но я же не мог прийти сюда просто так, поэтому врать не стану. — Вот это предложение. Так ты будущий глава второго поколения. Прекрасно. Я согласен стать казначеем, — ответил Хаджиме, протягивая руку для рукопожатия. — Восхитительно. Благодарю вас обоих, — ответил Ханагаки, подавая ладонь обоим по очереди, — Ну что ж, давайте это отметим? Хару, подай, пожалуйста, меню. — Держи, — добавил Акаши, улыбнувшись. Вчетвером ребята неплохо провели время, наслаждаясь вечером. Харучиё познакомился с новыми подчинёнными поближе, а Такемичи узнал больше о жизни старых знакомого и друга и просто хорошо отдохнул. Как хорошо, что всё идёт по плану.