[Задание: Сделать Ча Ёуна счастливым.]
[Наказание за невыполнение: Смерть]
[Оставшееся время: …]
Количество дней, что мне оставалось прожить, стремительно сокращалось. Тэ Мёнха, которому на самом деле было 29, теперь значился 19-летним подростком. Говорят, что возраст — просто цифра, и что сказать правду может только сердце, однако я сам уже совершенно не понимал, что во мне было правдой. Потому что мне оставалось меньше года. Я участвовал в игре на поражение, где штраф за несчастье любимого персонажа — смерть.* * *
— Мёнха-я, ты часто рубишься в игры? Любая история начинается немного тривиально. Оглядываясь назад, я не могу с этим не согласиться. — Не очень. А что? — Да так. Просто подумываю сделать игру из своего романа, — небрежно бросил сонбэ. Я кивнул, а затем в пару глотков осушил протянутый сонбэ стакан. Что ж, в этом не было ничего сверхъестественного: в наше время романы постоянно экранизируют или адаптируют к играм. К тому же, роман, над которым работал сонбэ, был действительно интересным. — Вот мне и стало любопытно: Мёнха-я, чем же игры отличаются от книг? Это было внезапно, однако я совершенно не удивился — сонбэ любил задавать риторические вопросы. Хотя, честно говоря, иногда казалось, что обращался он, скорее, к самому себе, чем к кому-то другому. Говорят, творческие люди от природы слегка чудаковаты. Может быть, именно поэтому сонбэ всегда вёл себя так необычно. — Ну… — я по обыкновению принялся серьёзно размышлять над его вопросом. — Если цель игры — дойти до конца, то романы, скорее, сосредоточены именно на самом повествовании. А ещё, в отличие от игр, где у игроков есть свобода выбора, в романах история уже заранее чётко определена, поэтому читатели не могут вмешиваться в сюжет. По крайней мере, если речь идёт не о романах с продолжением. — Как у меня, да? — Сонбэ никогда не меняет сюжет, даже если я оставляю ему отзывы, — пробубнил я, на что старший только молча улыбнулся, словно находя ситуацию забавной. — Вы же поэтому спрашиваете, да? Хотите сделать из «Зоны превосходства любви» игру? «Зона превосходства любви» — так назывался роман, над которым работал сонбэ. Я всегда был первым, кому он давал прочитать новые главы… только вот то, что я о них думаю, его при этом совершенно не заботило. Это была очередная вещь, которую я про себя называл «писательской особенностью». — Ага. Я наконец-то закончил с написанием. Хочешь посмотреть? — Вам следовало спросить прежде чем дело дошло до соджу, — ответил я. — Конечно хочу. Вот уже на протяжении года я был верным читателем сонбэ. Поначалу я задавался вопросом, почему он попросил об этом именно меня, но в итоге всё-таки втянулся. Роман был интересным, а персонажи быстро располагали к себе. Как легко можно было догадаться по названию, «Зона превосходства любви» — это любовный роман. Если вкратце, то он был о мужчине и о женщине, которые упорно боролись за своё заслуженное «долго и счастливо». Но, разумеется, хэппи-энд в этой истории ждал только главных героев — а вот судьбы второстепенных сложились несколько иначе. — Это что, конец? Да быть не может. Разве так честно? Естественно я намного больше сопереживал второстепенным героям, чем тем, кому с самого начала был уготован счастливый финал. — Зачем вообще было вводить Ча Ёуна? Он же с самого начала только и делал, что страдал. Это какое-то эмоциональное насилие! — я отпихнул рукопись в сторону — у меня напрочь пропало желание дочитывать до конца. Стакан с соджу, мирно стоящий рядом со мной, внезапно задрожал, пуская по гладкой поверхности напитка круги. Вот почему говорят, что синдром второстепенного героя — страшная штука. Я, без преувеличения, кипел. Эти герои ревнуют и страдают, только чтобы потом их тупо вышвырнули из истории, едва они отыграют свою роль. Как по мне, это было максимально нечестно. — Так устроена жизнь, — сонбэ, как обычно, загадочно усмехнулся, а затем отобрал у меня стакан и сделал пару глотков. — Вау, оказывается, сонбэ такой бессердечный. — «Бессердечный»? Разве ты бы не поступил на моём месте точно так же? Оглядываясь назад, я понимаю, что мне следовало дать ответ получше. — Ни за что! Мои слова вполне могли задеть его, как автора. — Тебе настолько его жаль? — Я просто хочу, чтобы Ёун в конце концов тоже был счастлив. Может быть, мне стоило говорить менее расплывчато? Я пытался звучать как можно более серьёзно, но в итоге всё равно стушевался. Это же просто книга, а Ча Ёун даже не был реальным человеком. В чём смысл так его защищать? Однако глаза сонбэ мигали, давая понять, что он знает, что я ещё не закончил. — Разве человек может быть настолько одиноким? — спросил я в наконец. Сонбэ одарил меня пронзительным взглядом, а затем странно улыбнулся. — Значит, ты бы попробовал что-то изменить? Я смутно помню, как что-то ему ответил. В тот день соджу пилось необъяснимо легко, а учитывая мою дурацкую привычку нести под алкоголем всякую ахинею, можно с уверенностью сказать, что я тогда ляпнул что-нибудь особенно глупое. По-другому и не объяснить то, что произошло дальше. На следующее утро я проснулся в «Зоне превосходства любви» — в мире Ча Ёуна. — Бред какой-то. Звучит нереально, но это было чистой воды правдой. — Думаешь, то, что ты получил такой балл — это нормально? Тем не менее, мне и самому хотелось бы верить, что это не так. — Эй, немедленно отвечай. Тэ Мёнха! — Я удивлён не меньше Вашего. — Что? Вот же поганец, — классный руководитель, сидящий за столом передо мной, озадаченно хлопнул меня по плечу журналом посещаемости. — Ты — придурок, который раньше замыкал школьный рейтинг, и вдруг получаешь высший балл — по-твоему, в этом есть хоть капля логики? Откуда у тебя ответы? У кого списывал? Я не был на самом последнем месте — передо мной находилось ещё как минимум 10 двоечников, — однако спорить было действительно глупо. И если уж и говорить о списывании, то полагался я только на своего будущего «я», но за такой ответ меня точно могли отлупить — поэтому я дальновидно решил придержать язык за зубами. И почему из всех возможных мест меня отправили именно в старшую школу? — Это была просто проверочная, и она никак не влияет на твою успеваемость, так что в этот раз я закрою глаза на твою выходку. Но учти, гадёныш, если ты посмеешь выкинуть что-нибудь такое на настоящей контрольной… Я перебил его: — А зачем мне вообще списывать на проверочной, которая даже не влияет на мою успеваемость?.. Извините, молчу. Едва он услышал мои слова, на лбу классрука тут же напряжённо взбухли вены. В этот раз его журнал попал мне во второе плечо. — Ах ты сволочь!.. Не моё это дело — лезть в голову к такому болвану, как ты, — прогромыхал он. Болван. Что ж, отчасти он был прав — в школьные годы я вёл себя, как безбашенный идиот. Это было однозначно то самое «тёмное прошлое», о котором нормальные люди стараются не упоминать. Стоять в углу залитой солнечным светом учительской и получать очередной нагоняй было для меня абсолютно привычным делом. Да… раньше всё было именно так. — Веди себя прилично, Тэ Мёнха. Я за тобой слежу. Наверное, было сложно так долго ругаться из-за одной лишь оценки за проверочную, но классрук ещё немного поворчал и только потом, наконец, позволил мне идти. Я сделал поклон на 90 градусов и тяжёлым шагом ступил из учительской. За дверью меня встретил типичный школьный пейзаж: коридоры, лестничные площадки, дети в форме. Название образовательного учреждения было высечено на каждом шагу — «Старшая школа для мальчиков Шинъёп». Это точно была школа Ёуна.[Задание: Сделать Ча Ёуна счастливым.]
Квадратное полупрозрачное окошко на мгновение вспыхнуло у меня перед глазами и тут же растаяло. Очнуться посреди класса в школьной форме было само по себе дикостью, а уж увидеть парящее в воздухе окошко с упоминанием Ча Ёуна тем более могло свести с ума. Серьёзно, что за чертовщина? Разве я не выпустился 10 лет назад? Я что, всё ещё не протрезвел? — Тэ Мёнха, ты вдруг решил похвастаться нам своим ростом? Зачем продолжаешь стоять, если урок уже начался? Сейчас же займи своё место! Крик классрука вырвал меня из моих мыслей. Как только в воздухе прозвенело моё имя, я, словно собака по команде, тут же свалился на стул. В общем, примерно так я и оказался в своём дурацком положении — просто-напросто задумался, не поехала ли у меня крыша, и как-то на автопилоте просидел весь урок и написал проверочную. Я на самом деле попал в роман или же просто спятил? Честно говоря, в плане здравомыслия мне куда больше хотелось верить в первое — не зря же говорят, что ты можешь выжить только до тех пор, пока при тебе твой рассудок. Я открыл дверь класса, и все голоса внутри тут же стихли. Одноклассники повцеплялись в меня взглядами, однако быстро взяли себя в руки и стали отворачиваться, делая вид, что меня не существует в природе. Боялись, небось? Думали, что я их съем? Это место жутко напоминало мне школу, где я сам когда-то учился, но в то же время находились и заметные отличия. Очевидно, что за 10 лет многое успело поменяться. Многое, но только не я, кто, по ощущениям, сильно помолодел. Я внимательно пригляделся к зеркалу, висящем на задней двери класса. Из отражения на меня смотрел парень с угловатыми чертами лица и короткой стрижкой. Всё было именно так, как я и подозревал, выслушивая ругательства классного руководителя: оказавшись в романе, я вернулся в годы своей старшей школы. К сожалению, как мы уже успели выяснить, в то время я производил на людей весьма скверное впечатление. Когда я оторвал взгляд от зеркала и обернулся, ученики, воспользовавшиеся шансом, чтобы незаметно на меня поглазеть, тут же спрятали глаза. М-да, моя репутация, очевидно, всё так же оставляла желать лучшего. — Здорово, чувак. Парнишка в очках тихонько ойкнул и съёжился, едва я опустился на место позади него. При ближайшем рассмотрении этот ребёнок выглядел весьма необычно. Его волосы, ужасно напоминающие воронье гнездо, были настолько длинными, что полностью закрывали собой брови, а разглядеть глаза за толстенными линзами очков было и вовсе задачей повышенной сложности. — Какой сегодня день недели? — спросил я небрежно. — Сре… среда. Было жалко наблюдать за тем, как он каменеет и заикается, когда я к нему обращаюсь, хотя я даже не пытался вести себя угрожающе. Но мне срочно нужно было кое о чём разузнать, поэтому выбирать не приходилось.«Задание: Сделать Ча Ёуна счастливым.»
Не важно, сон это был или реальность. Когда тебе дают какое-то задание, лучше приниматься за него без промедлений, а не сидеть и тратить время на бесполезные размышления. Это был один из жизненных уроков, которые мне когда-то пришлось усвоить. — Чувак, ты знаешь Ча Ёуна? Ответом на мой вопрос стало внезапное удивление на лице Очкарика. Он не знал, но в этом не было ничего странного — нормально учиться вместе кем-то в одной школе и при этом его не знать. Хотя, честно говоря, раз красавчик Ёун заметно выделялся из серой массы, я подумал, что задать парнишке этот вопрос было вполне разумно. — Ты про того второклассника? — внезапно уточнил Очкарик. А я думал, что он не в курсе. Пока я на мгновение застыл, Очкарик быстро вскинул руки, как бы защищаясь: — Я-я не имел ввиду ничего такого, п-просто поинтересовался. — Так значит ты знаком с Ча Ёуном? Откуда? Он знал его, но при этом они не были знакомы лично? Очкарик растерянно моргнул на мой вопрос. — Разве это не тот парень из легкоатлетической команды?.. — А-а! Всё верно. Я потёр лоб, обдумывая услышанное, отчего Очкарик ещё сильнее напрягся. Ча Ёун был многообещающим атлетом из школьной команды. Он подавал огромные надежды: этот ребёнок постоянно получал награды на всевозможных соревнованиях, а его фотографии нередко красовались в местных газетах. — Да-да, он. Отличный бегун. В каком он, говоришь, классе? — Я н-не помню… — пролепетал Очкарик. Ну, это было ожидаемо. Откуда ему было знать, в каком классе учится Ёун? Наскоро собрав кое-какую информацию, я вскочил со своего места. Вполне возможно, что я и сам без труда узнаю всё, что осталось — нужно всего лишь спуститься на этаж к второгодкам и поспрашивать их о нём. Получается, что скоро я должен был встретить Ча Ёуна. Меня слегка скрутило от осознания, что я вот-вот должен был лицом к лицу столкнуться с человеком, за судьбой которого наблюдал и болел больше года. Как говорил сонбэ, Ча Ёун был моим любимчиком. Когда я его спросил об этом, сонбэ объяснил мне это так: «любимчик» — тот, кто симпатизирует тебе больше всего. Судя по его лёгкому тону, он тогда не сильно ошибался. — Куда ты собрался? — спросил меня Очкарик. — Искать своего любимчика.