Твой взгляд всегда был тёплым августом, но стал холодным февралем. Твоя улыбка была причиной счастья, но теперь она причина безудержного гнева.
Все поменялось во мгновение ока. Раньше наши души грелись, словно слившись в одно целое, мы делили наш разум на двоих и не видели конца тому, что сами начали после многочисленных трагедий. Но конец пришёл, так грубо и неожиданно забрав то, что казалось причиной жизни. Было так хорошо, что казалось, что всё это — нереально.
Тяжёлые и быстрые шаги уходят прочь от бара. Поздний час, на улицах Лондона нет никого, и лишь стук каблуков и хриплое дыхание проносятся мимо переулков, спугивая бездомных животных. И чем он,.Шерлок Холмс, ранее известный частный детектив, сейчас отличается от избитой собаки? Собаки, что так долго ждала хозяина, не выдержала, ушла на поиски сама, а найдя получила лишь пинок. Однако проклятая собачья верность была в его породе всегда. И несмотря на всю боль, под рёбрами что-то теплится, и это невозможно искоренить. Шумно глотая воздух и постепенно сбавляя темп ходьбы, Шерлок то и дело оборачивается назад, вновь и вновь проверяя, не идёт ли за ним никто. Надо будет зайти к Майкрофту. Сообщить, что пропавший найден и отменить его скорбь. И заодно сказать, что Шерлок, вопреки тому, что нашёл его, не желает видеть его ровно так же, как и он сам. Как так могло получится? Неужели все столь круто сменилось за два года? И неужто великий детектив где-то так обложался, что от него сбежали, как от тирана?***
Лёгкий ночной ветер играется с тонкой тканью ночной рубашки. Щелкает застёжка, и повязка, скрывающая израненный глаз, падает в плен длинных пальцев, которые заботливо сложили её в несколько раз, опуская в карман и заменяя повязку пачкой сигарет, выуживая одну и поджигая. Мужчина с тёмными волосами, находящийся на расстоянии одного шага, внимательно следит за каждым действием изящных пальцев. Шерлок любил его руки. Изящные, худощавые, с выступающими костяшками и небольшими впадинками на тыльной стороне ладони; с коротко стриженными, ухоженными ногтями; с изящными запястьями, сквозь бледную кожу которых была видна каждая вена, каждая артерия, абсолютно каждый кровяной сосуд. Глядя на свои, куда более загоревшие и огрубевшие от частой работы со всякой грязью без перчаток руки, Холмс давил улыбку. Конечно, куда ему до него. Уильям — аристократ, но он ни капли не походит на тех представителей своего класса, которых лишил жизни во благо. Он другой. Особенный. Светлый. Шерлок любил не только руки. Затянувшуюся тишину нарушает мелодичный голос, и Шерлок находит себя в той же позиции, что и Мориарти: прислоненного к перилам и держащего во рту подоженную сигарету, что без толку тлела: ни одной затяжки сделано не было. —Шерли… — Не в первый раз Шерлока зовет подобным образом его голос, и не в первый раз он вздрагивает изнутри. — Знаешь, люди подобны животным, от которых эволюционировали. Некоторые привычки и черты остались. К примеру, кошачья хитрость — люди, подобно кошкам, могут утянуть лакомый кусочек со стола, хотя мышей ловить не хотят. Люди, подобно птицам, любят свободу действий и ненавидят контроль. И подобно собакам обладают преданностью тем, кто им дорог. Я много задумывался о том, обладаю ли я подобной преданностью к кому-либо: ведь собаки вернутся к хозяину, который их пнул, и продолжат его защищать. Мои мысли привели меня лишь к одному выводу: есть. Выдохнув горький сигаретный дым и встав спиной к уличному виду, Шерлок усмехается краешком рта. Уж чего-чего, а дискуссии на данную тему он сейчас совершенно не ожидал. —И кому же ты предан словно пёс, Лиам? —Примени свои дедуктивные методы, и на кого первым укажет твое подсознание, тот и есть этот человек. — Один винный глаз внимательно посмотрел на Шерлока. — И не сомневайся в том, что тот, кого первым подкинет тебе твое подсознание — и есть тот, кому я предан. В этот раз оно не ошибется, как и не ошибалось никогда. И в подсознании Шерлока возникло его собственное отражение. И он знал, что не ошибается.***
Холмс потряс головой, выныривая из пучины собственных воспоминаний, возвращаясь в реальность, в которой все ранее сделанное и сказанное рушилось, словно бы карточный домик. Мориарти — лжец, коих стоит только поискать. И сейчас под рукой у Шерлока нет ни единого доказательства тому, что все ранее произошедшее между ними не было лишь паутиной лжи. Что Уильям выполнил свой план на все сто, таки использовав его не только ради свержения классовой системы, но и ради собственного удовлетворения. Ведь что мешало ему, Криминальному Лорду, поступить точно так же с Шерлоком? Он ведь привык видеть в любях лишь пешки, так… Нет. Тихий, едва слышный голос совести заговорил в детективе. Лиам не мог бы так поступить. Не нужно делать поспешных выводов. Споры с самим собой продолжаются, разногласия все растут, и Шерлок начинает жалеть, что ушёл с бара. Пара-две стаканов чего-нибудь крепкого могло бы сейчас обжечь душу и отвести думы в иную сторону, где мысли бы не вносили такую тоску в и без того избитое сердце. Шаркающей походкой подходя к двери квартиры, Шерлок открыл её без помощи ключей — уже отвык запирать двери после жизни в безопасных Штатах. Тёмная прихожая встретила чувством одиночества и задубевшим чувством тоски по свету и голосу миссис Хадсон, которая напевала что-то себе под нос во время работы. Тоска по Ватсону, силуэт которого виднелся в небольшом зале, сгорбленный над очередной книжкой. Одиночество. Все два года, которые он провел в отсутствие того, кого недавно увидел, Холмс вкусил его вновь. Не посчитав нужным стянуть обувь, максимум, на что хватило сил детективу, так это скинуть пиджак с напряжённых плеч и кинуть его на пол с горьким осознанием того, что теперь за это его даже никто не отчитает. Не отчитывал уже два года. Возможно, он был бы рад услышать истерические нотки в голосе миссис Хадсон, уже безграчнино уставшую терпеть небрежность постояльца, или глухое разочарование Ватсона..Но больше все он хотел услышать этот тонкий упрёк в его голосе.***
Поздний вечер. Тяжёлый вздох вырывается из груди Шерлока, и он без сил падает в кресло, стаскивая с плеч пиджак и оставаясь в одной, уже успевшей помяться, рубашке. Откинув элемент одежды себе за спину, Холмс даже не подумал о том, что одежда может быть запачкана, и положил руки на подлокотники, закрывая глаза и анализируя в голове столь тяжёлый день. Нежелание сотрудничества с полисменами, жёсткий выговор и едва ли не статья за неподчинение представителям порядка. В Англии такого бы никогда не было. В Штатах все более строго. Здесь больше ценят закон. Мышцы расслабляются, а мысли уходят в другое русло, более спокойное, и Шерлок поздно слышит тихие шаги и шорох ткани. Повернув голову и заглянув за спинку дивана, он, как и ожидал, услышал спокойный голос Уильяма. —Опять ты небрежно обращаешься с одеждой, Шерли. Соединённые Штаты Америки, хоть и обладают одним государственным языком с Британией, все ещё не являются последней. Так что будь так любезен хотя бы здесь держать квартиру в порядке. —Да-да-да, я знаю, знаю. — Шерлок закатывает глаза, несмотря на странный приятный жар, охвативший левую часть груди. —По тебе не очень-то и заметно, признаться честно. Произносит Уильям, осторожно поднимая с пола черную тряпку, которая с первого взгляда и не напоминала пиджак, с ангельским терпением отряхивая его от пыли и разглаживая по швам. —Твоя небрежность — твой козырь и твой грех. Вздыхает Мориарти, осматривая пиджак со всех сторон и аккуратно вешая его на спинку стула, обходя кресло и становясь прямо перед Шерлоком с лёгкой улыбкой, заставляя Холмса пристыженно улыбнуться в ответ. —Ты же вроде не ребёнок, так почему я должен заниматься воспитанием взрослого и самодостаточного мужчины? — В голосе Мориарти слышится неприкрытая издёвка. —Такого больше не повторится. И лишь улыбки их двоих выдают, что это повторится не один раз. Ведь Шерлоку даже нравятся такие нотации профессора.***
Не потрудившись включить свет в прихожей, Шерлок пнул упавший на пол пиджак, занося его в собой в спальню и падая на кровать, глядя в потолок.И мысли в голове роятся словно в улее,
И полны они тобой, тобой и никем более.
Лиам. Что случилось? Что я сделал не так? Неужели я пересёк твои границы или где-то столь сильно задел тебя, что ты решил уйти, так бесцеремонно, скрыв всю боль как и ранее? Я ведь мог тебя выслушать. Тёмные мысли заполняют черепную коробку, и детектив вздыхает. В голове замелькали картинки их совместной жизни, а после стали переноситься и на более ранние сроки - путешествие на Ноевом Ковчеге, падение с моста. Сердце неприятно закололо, а живот скрутило до боли. «Сам виноват. Нечего малодушничать.» Упрекнул сам себя Холмс и сжал в пальцах одеяло, переворачиваясь на бок, стараясь хоть как-то отвлечься. Но мысли лишь об одном человеке, которого он столь остро желает увидеть - до боли в животе, и которого до боли от сжатых лёгких ненавидит. Тяжёлый вздох слышиться откуда-то с края комнаты, заставляя подскочить и в панике оглядеться. Кресло, стоящее в дальнем углу, прямо напротив балкона, была занято, что детектив замечает уж слишком поздно. Занято человеком с золотистыми волосами средней длинны, что сидел к нему спиной. —Твоя небрежность — твой козырь и твой грех, Шерли. Детектив с ужасом смотрит, как знакомый худощавый силуэт поднимается с кресла, разминая тонкое запястье. Теперь была заметна нить черной повязки, закрывающей его глаз. Его ни с кем невозможно спутать. Уильям Джеймс Мориарти. Преступный Лорд. Лиам. Все та же улыбка на его губах, всё тот же блеск в единственном глазу. Глядя на шокированного Шерлока, Мориарти улыбается, спокойным тоном объясняясь. —Ты не закрываешь свою квартиру, поэтому проникнуть сюда не составило труда. Да и если бы ты запер, это несильно бы огородило нас. — Уильям поднимает тонкий палец, на котором болталась связка ключей. — Я сохранил ключи от наших домов на всякий случай, словно чувствовал, что они сослужат мне службу. Заведя руку с ключами за спину, Уильям сделал шаг вперёд. Но Шерлок сделал шаг назад, выставляя руку перед собой и мысленно сокрушаясь, что его пистолет в стороне Мориарти, и достать он его никак не сможет. Но даже если бы и смог…Дрогнула бы у него рука спустить курок и пустить пулю в него?... Он понимал, что мысли о пистолете глупы, что даже будь он у него в кармане, он бы в жизни не прикоснулся к нему и не направил на стоящего перед ним человека. Заметив, что Холмс отступил, Уильям сделал ещё шаг навстречу, пока детектив — шаг назад. —Не подходи ко мне. Ледяной голос разнесся по квартире, отскакивая от стен. Шерлок слышит лишь свое бешеное сердцебиение, Мориарти в его глазах двоится, троится, и он едва ли может заставить разум работать рационально. Он хочет тепла, да боится сгореть. Он хочет бросить навстречу, да боится ножа в спину. Он хочет требовать объяснений о том, где Уильям был все это время, но одновременно не хочет слышать их. Ведь он уже получил ответ. Лиам сбежал от него, и явно не желает видеть его больше. Но что могло принести его в квартиру? Уильям застыл, но, чуть дёрнув плечом, сделал шаг назад, с уважением относясь к словам Холмса. Едва они оказались дальше друг от друга, Шерлок смог вдохнуть полной грудью и сфокусировать взор на лице математика. Острые, красивые черты, та же стрижка, что, кажется, не меняется с годами, повязка на ослепшем глазу… И пара новых шрамов на впалых и бледных щеках. Шерлок сглатывает и закрывает глаза. Он не в силах на него смотреть. Слишком больно. —Что-то не так, Шерлок? В сердце будто вонзили нож, не забыв провернуть пару раз. Холмс слишком привык к сокращенной форме своего имени, и услышав полную его версию из губ Уильяма ощутил, что они расходятся все дальше друг от друга. Что пропасть между ними расходится все больше, и свести её вновь кажется невозможным. Руки мелко подрагивают, а в мыслях лишь бьётся, что всё не так. Абсолютно всё не так, как было два года назад. Как было пять лет назад. Всё абсолютно другое, даже Уильям, его одомашненный и избавленный от всех тревог Лиам теперь казался другим, холодным и отстранённым. —Всё не так! — Кричит Шерлок, начиная сразу на повышенных тонах. — Абсолютно всё не так! Ты… Он задыхается от ненависти и тоски. Ему хочется обвинить Уильяма по всех грехах, во всех неудачах этого мира. Но он не из тех, кто лечит, а затем калечит. Но похоже, что сам Уильям как раз таки из такого сквада людей, раз сделал то, о чем Холмс и помыслить не мог. На лице Мориарти промелькнула тревога, которую он быстро скрыл за перманентной, вежливой улыбкой, и в ней Шерлок желал увидеть привычную теплоту, и видел, но ненавидел эту теплоту в то же время, считая все лишь глупой издёвкой. —Извиняюсь, Шерлок? Аккуратно спрашивает Уильям, прощупывая почву, стараясь понять уровень раздражения детектива и причину. —Мне не нужным твои извинения. — Встречает его Холмс поразительно холодным тоном, сверля взглядом алые глаза долю секунду и разворачиваясь к нему спиной, стремительно покидая свою же квартиру, оставив Уильяма в одиночестве, не забыв напоследок шаркнуть дверью со всех сил.***
Холодный ночной ветер заползает под рубашку, морозя тело, и Шерлок обнимает себя за плечи, низко опуская голову, надеясь лишь, что за ним не последует. Иначе мороз и холод окончательно окутают его, и он больше никогда не увидит света, если ещё хотя бы раз встретится со взглядом алого глаза. Шаги ускоряются, словно Холмс желает как можно быстрей убежать от реальности, от вида Уильяма в его квартире, в которую он проник без каких-либо препятствий, от своих мыслей, что он будет жалеть о том, что не поговорил. Куда бежать? Где прятаться, где греться, если не в руках Мориарти, под одной крышей с ним? Шерлок не хотел и не видел других выходов, однако ноги несут сами, куда-то, где он вновь, как ему кажется, почувствует безопасность и спокойствие, как когда-то с Уильямом. Ведь у него все ещё есть человек, появившийся раньше математика, человек, с которым он связан узами крови, и тот, кто ему во всех планах родней. Он выходит с ничем не примечательной Бейкер-стрит, и идёт, идёт, не намеренный брать кэбы, да и платить ему было бы в любом случае нечем: все деньги остались в квартире. Пытается ходьбой откинуть все мерзкие мысли, подозрения, вину.***
Но ходьба не спасает, внося лишь больше смятения в тревожную душу. Не помня себя, он влетает в офис Майрофта Холмса, вышибая дверь, которая чудом удержалась на петлях, тяжёлым ударом ноги, и заставив чиновника тревожно открыть ящик стола и положить руку на кольт. Заметив Шерлока, Майкрофт выдохнул и задвинул шкафчик в столе, но его беспокойство быстро вернулось, едва его взгляд зацепился за растрёпанные волосы брата, потерянный взгляд и отсутствие пиджака - извечного элемента одежды детектива. —Добрый вечер, Шерлок. Что-то не так? Спрашивает Холмс-старший, но вместо тысячи слов, его брат лишь садится напротив, сцепливая пальцы вместе на собственных коленях. Брови Майкрофта поползли вверх в немом вопросе, но Шерлок не торопился говорить, восстанавливая дыхание, как будто бы он всю дорогу бежал. Лишь спустя десять минут тишины, он тихо заговорил. —Я нашёл его. Чиновник не понял слов детектива и склонил голову в бок, сводя брови к переносице и лихорадочно размышляя. Но не успел он задать уточняющий вопрос, как всё тот же без эмоциональный голос прорезал тишину. —Но он не хочет больше меня видеть. Похоже, что он сбежал от меня. Майкрофт удивлённо моргнул. Если он правильно понял, о ком говорит Шерлок, то он просто не поверит в то, что он сейчас говорит. Уильям Джеймс Мориарти. Преступный лорд. Человек, ради нахождения которого его брат был готов вырвать сердце из груди. Человек, который был для Шерлока всем и с которым они негласно достигли полного взаимопонимания. И человек, с которым Шерлок был тёплым и мягким, словно ручной кот. Не в стиле отпрысков Мориарти столь грубо нарушать данные слова и сбегать, тем более ничего не сказав и оставив человека в смятении. Да, все Мориарти любят запугивать. Но кажется, в данном случае была либо перегнута палка, либо Уильям действительно постыдно бежал. —На то были основания? Холмс-старший сразу понял свою ошибку, когда задал этот вопрос. Он видел, как Шерлок дернулся и закрыл глаза. Его брат невиновен. Но Уильям бы не стал сбегать просто так… В этом определённо кроется какая-то тайна, разгадать которую ему не по силам. —Дай мне выпить. — Просит Шерлок спустя несколько минут молчания. И чиновник подчиняется, откладывая в сторону бумаги и отходя в угол комнаты, вытаскивая из шкафа бутылку ликёра. Разлив его по небольшим стопкам, он поднял свою в руки и взглянул на брата. Нужно ли что-то говорить? Хотя… Тут не светское распитие алкоголя, а заглушение тяжёлых душевных ран. —За преданность, честность и прямолинейность. — К вящему удивлению чиновника произносит Шерлок, натянув улыбку и осушив ёмкость одним глотком. Майкрофт следует примеру брата, обжигая горло алкоголем, и внимательно смотрит на брата. —Может быть, ещё? — Предлагает чиновник, указав на бутылку. —С каких пор ты пристрастился к алкоголю на работе? — Пытается разбавить натянутую атмосферу Шерлок, но потерпел неудачу. Уж слишком явно его беспокойство, и он не может, даже не пытается скрыть его. Майкрофт лишь фыркнул и пожал плечами, словно говоря: «Не хочешь - как хочешь.» Однако заметив протянутую к бутылке руку, усмехнулся, и налил брату ещё одну стопку, лениво показав жестом руки, что сам более пить не намерен.***
Тёмная комната с открытыми окнами и болтающимися занавесками от порывов ветра из открытого окна. В комнате царит беспорядок, словно бы тут несколько лет не убирали, либо привыкли жить в подобном бардаке. По центру комнаты стоит худощавый высокий силуэт с блондинистыми волосами и смотрит в пустоту. «Не подходи ко мне.» Эти слова, сказанные таким грубым и непривычным тоном физически сдавливали грудь и лёгкие. Что он успел сделать, где прокололся, и чем вызвал ту ненависть, что сверкнула в глазах Шерлока, когда он его заметил? Уильям глубоко вздохнул и покачал головой, делая шаг в сторону и садясь на помятую кровать, проводя кончиками пальцев по тумбочке, собирая пыль и делая из неё небольшой комочек. Когда он успел опуститься на такое дно? Сложный анализ в голове путался и не складывался в единое целое. Шерлок злиться из-за того, что он пропал на два года? Вполне возможно. Но не в его стиле избегать людей. Он бы скорее напрямую зажал Уильяма где-то и расспросил обо всем в деталях, но почему-то он сбежал от него, и не дал возможности объясниться. Словно бы отвращение наполнило душу детектива от одного лишь взгляда на него. В чем же дело? Мориарти поднялся с постели, принадлежащей Шерлоку и ещё раз оглядел комнату. Он нагнулся, поднимая брошенный пиджак и аккуратно его разгладил, повесив на спинку стула, чуть погодя, закрыл окно и вошел в прихожую. Достав из своего кармана небольшой платок, Уильям наклонился и оттер грязные следы обуви Холмса, которые обрывались ближе к спальне. Последний раз осмотрев темную квартиру, Мориарти вышел прочь, бросив связку ключей под коврик. На всякий случай.***
Майкрофт Холмс наклоняется над столом. Едва ли полбутылки было выпито, а его брат уже пьян. —Шерлок. — Окликает чиновник. В прочем, без особого успеха. Детектив, подперев отяжелевшую голову рукой, смотрел в никуда. Думал ли он о чём-то? Если и да, то думы были явно не лучшего содержания. Губы младшего Холмса подрагивают, словно он хочет что-то сказать, но продолжает хранить молчание. —Вы говорили с ним? Медленно, практически по слогам вопрошает Майкрофт, заведя руки и сверля взглядом Шерлока, надеясь на то, что последний их расслышал. —Нет... В пьяных глазах мелькает просветлением, ровно на секунду, голова поднимается с ладони, и, утеряв опору, едва ли не соприкасается со столом. Рука Майкрофта вовремя оказывается рядом. Придержав голову брата от падения, чиновник качает головой и закидывает руку Шерлока на свое плечо. —Идём, тебе надо отдохнуть. Детектив не может сопротивляться. С трудом ступив на ватные ноги, он делает несколько шагов, прежде чем без сил упасть на небольшой диванчик в углу рабочего места Майкрофта.