* * *
В башне трех «V» было как обычно шумно, громко, суетливо и многолюдно. Аластор очень не любил такое. Особенно, если это все было следствием невозможного столпотворения, где всякая разная тварь теснилась и таки щелкала телефонами, фотоаппаратами, с усердием тыкая в лицо микрофоны. Какое счастье, что радио-демону удалось ускользнуть с нижнего холла незамеченным. Неизвестно, какой большой бы фуррор это произвело в новостях, если бы великий и не безызвестный оверлорд по имени Аластор, демон в обличии оленя, клубничный сутенер и достопочтенный ведущий своей радиоволны вдруг объявился в башне трех «V», там, где обитают самые провокационные в этом случае личности. В их числе и Вокс. Аластора прям-таки передернуло от этой мысли, заставив улыбку закривиться и изломаться. Чтобы найти компанию самих «V» радио-демону пришлось постараться. Здание было очень большое и разветвленное, пестрое, яркое, современное, непонятное, так и кричащее повсюду рекламой, новизной, модами, трендами и еще Люцик знает чем… Эти лифты, эти эскалаторы, эти коридоры и двери, до чего же было сложно соориентироваться в этом новом, колоритном и вырвиглазно цветном и разнообразном мире технологий. Но Аластор был бы не Аластором, если бы не включил всю свою смекалку и ум, чтобы наконец найти среди всех этих коридоров, залов, студий, комнат и гардеробных нужное помещение. Естественно, помощью другого персонала он пользоваться не стал, и вовсе слившись с темнотой углов и стен, чтобы никто его не увидел. Тройка «V» сидела в их излюбленной гостиной, видимо, наконец-то урвав свободное время чтобы уделить его на совместный просмотр фильма. Хотя сказать, что они все наслаждались этим фильмом, Аластор не мог. В комнате было темно, лишь на стенах и углах мигали неоновые подсветки и розовые гирлянды, а также подсвечивал половину комнаты яркий экран телевизора, где шел какой-то фантастичный и громкий фильм, так и орущий матерными словами. И не то, что бы он был интересен всем. Вельвет активно переписывалась с кем-то в соцсетях и выставляла новые посты, демон-мотылек хрустел попкорном, явно незаинтересованный в фильме, но изредка поглядывающий на него чтобы понимать активные комментарии и вскрикивания определенно довольного Вокса, что был единственным, кто наслаждался сюжетом на экране. — Фак! Это же ахеренно неожиданный поворот! Почему я никогда не задумывался об этом? Вал, ты хотя бы на секунду догадывался о том, что эта горячая сучка окажется трансом и братом этого сексуального гандона? — вскочивший на стеклянный стол теле-демон размашисто махал руками и выводил на своем экране одну яркую эмоцию за другой. — М? — не особо активно отозвался мотылек, вдруг уткнувшийся в свой телефон и медленно пережевывающий сладость. — Ну, да. — Блять, реально, чо за пиздец там происходит! — ходящий телик схватился обеими руками за голову и упал обратно на диван, не отрывая глаз от монитора. Аластор в любопытстве склонил голову, воззирая на тройку друзей с порога. Его глаза и острые зубы заинтересованно засветились в полумраке гостиной. Никто из Ви не сумел заметить его присутствие, что было удивительно. Но если Валентино и Вельвет особо никогда не пытались быть чересчур внимательными и подозрительными, чтобы кого-либо искать и замечать, то у Вокса глаза были везде. Не только на затылке, к слову, но и во всем Пентаграмм-сити, а то и дальше. Что ж, из этих троих сейчас больше всего возбужденным и отвлеченным был Вокс, польностью погрузившийся в замысловатую линию сюжета фильма, что отлично сыграло на руку радио-демону. Решив позабавить себя в такой удобной ситуации, Аластор тенью вплыл в глубину помещения. Темным пятном прошелся по спинке дивана и, протянув тонкую ручонку, схватил одну попкоринку, тут же закинув ее в зубастый рот. Послышался характерный хруст, на который Вокс не обратил никакого внимания. Но стоило руке теле-демона тоже потянутся к сладости, как фантомные пальцы тут же столкнулись с нею. Вокс тут же замер, ощутив легкий холод по коже от соприкосновения с… Чем? Что это вообще было? На руку Валентино это похоже совсем не было, а Вельвет сидела по другую сторону от него, вовсе не заинтересованная в попкорне. Так…? Теле-демон повернулся в сторону, от неожиданности даже не удосужившись вернуть руку обратно, оставив ее замереть на горке попкорна, где тонкие темные пальцы, схватив хлопья, снова закинули ее в пасть. Послышался характерный громкий звук хруста, и тень довольно и пугающе улыбнулась одними глазами. А следом сверкнула и зубастым оскалом. Вокс моргнул. — А-А-А-А-А! ЧТО ЭТО БЛЯТЬ ТАКОЕ?! — он тут же дернулся назад, собрав все свои длинные конечности и чуть не запрыгнув на бедную вздрогнувшую Вельвет. — УБЕРИ ОТ МЕНЯ СВОИ РУКИ! А тень тем временем молниеносно исчезла, и за спиной послышался громкий и ужасно довольный смех с помехами, который мог принадлежать только одному демону во всем аду. — Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Вот уж чего мне действительно не хватало! Небольшого нежданного визита к моему старому «другу», и… Ха-ха! …Только лишь для того, чтобы увидеть это лицо преисполненное страха! — утер невидимые слезы от смеха Аластор. — Радио-демон?.. — послышался недоуменный голос сутенера в шубе, наконец удосужившегося обратить внимание хоть на что-то, кроме попкорна и телефона. — Аластор?! — уже гневно, но все еще удивленно восклицает теле-демон, коротко замкнувшись и заискрившись от злости и одного упоминания этого оленеподобного врага. Вельвет, на которую до этого вскочил Вокс, скинула с рук высокого телевизороподобного грешника. — О, рад, что вы еще в состоянии меня узнать! — улыбнулся шире радио-демон, прокрутив в руке трость и оперевшись на нее. — Еще не зомбировались окончательно в своих социальных сетях? — его голос зазвучал гуще и вкратчивее, выделяя и растягивая каждое слово, а глаза снова налились светящимся алым. — Ах ты! Тварь! Посмеяться пришел?! Ну иди сюда, давай, я разорву тебя на мелкие кусочки, старый антиквариат с помойки! — вскочивший Вокс рыпнулся вперед, щелкая зубастым ртом из экрана. Его когти яростно впились в мягкую обивку дивана, а левый глаз увеличился и заискрился кривыми линиями. Но Вельвет тут же ухватилась за полы его пиджака, изо всех сил удерживая на месте. — Пусти меня! Я должен дать ему-у!.. П-о морде! И-иначе этот трус сейчас убежит-т! А я не дам!.. — рявкающий голос периодично распадался на множество лагающих звуков и снова собирался в различимые слова. — Да успокойся ты! — демоница покрепче ухватила его за талию и посадила силком на диван. Удивительно, откуда в ней было столько сил и решительности чтобы удержать эту высокую и неудержимую телебашню в своих ухоженных маленьких ладонях. — Мы же не знаем, зачем он пришел! А ты сразу нарываться начал… — она опустилась на диван и перевела дыхание. — Никогда не думал, что скажу это когда-нибудь, но я благодарен вам, мисс Вельвет, за ваше благоразумие, — ухмыльнулся шире радио-демон без всякого намека на чувство благодарности. — Хочешь сказать, что благодарен ей за то, что она не позволила мне разорвать тебя на кусочки во второй раз за этот месяц?! — оскалился Вокс, привстав на диване. — Ха-ха-ха, когда такое было? Что-то у тебя память глючит, телевизор, — указав посохом на квадратную голову Вокса, издевательски усмехнулся радио-демон, не поленившись выпустить дополнительный закадровый смех с микрофона. — Я тоже думал, что ты сдох-… — вдруг вставил слово Валентино, все еще преспокойно восседая на диване и с недоумением глядя на разворачивающуюся сцену. — Да! Какого хрена Адам не захреначил тебя насмерть? Слишком мало силы приложил на удар?! — выплюнул раздраженный теле-демон. — Полагаю, мы можем обсудить это в другой раз, — спокойно пресек его вопросы Аластор, уже собравшись подойти поближе к диванам, дабы перейти к самому главному. — Нет уж! Объясни какого хера ты жи-… — У меня сейчас дело другого случая, — твердо и непоколебимо отчеканил радио-демон, давяще наклонившись к Воксу и загоревшись алыми глазами. — Ты далб? Мне похуй! Я просто сотру тебя с лица Ада, ведь ТЫ. ДОМА. У. МЕНЯ-Я!!! — громко рыкнул теле-демон, устав сдерживать себя и одновременно испытывать жгучее волнение и давление от присутствия радио-демона у себя в гостиной. Он угрожающе встал, вспыхнув левым глазом и заискрившись маленькими молниями, когтистые руки уже сжались в кулаки, готовые выпустить сильный электрический ток прямиком в лицо врагу. — Ну-ну, не горячись, — слишком добродушная улыбка вдруг скрасила лицо радио-демона, а рука с микрофоном легонько постучала по краю теле-головы Вокса, — я ведь пришел сюда не к тебе, — он улыбнулся еще шире, сказав это таким ласковым тоном, словно разговаривал с маленьким, несмышленым ребенком.И это заставило теле-демона застыть, пытаясь переварить его слова и действия, что напомнили ему кое о чем. А Аластор тем временем неспешно подошел к демону в красной роскошной шубе. — А к вам, мой мотылекообразный знакомый. — К нему? — в замешательстве подала голос Вельвет. — И какие же дела могут быть ко мне у ужасного и устрашающего радио-демона? — вальяжно дыхнув розоватого дымка прямо в лицо Аластору, усмехнулся Валентино. — Неужто вдруг решил устроиться ко мне работать? Сучек такого уровня у меня еще не было… — он оскалил ядовитую, всю пропитанную терпким и приторным запахом то ли духов, то ли сигар, улыбку. Аластор ощутил, как его всего замутило и затошнило от малейшей мысли об этом. А может, всему виной был едкий и намертво пропитывающий легкие запах розоватого дыма, мимолетно окутавшего его. Сохранив нечитаемое, улыбающееся выражение лица, он завел руки за спину. — Хо-хо, спасибо за предложение- — Предложение?! — голос пришедшего в себя Вокса ошарашенно перебил его сзади. — Вал, ты предложил ему свою работу?! — О, Вокси, отключись еще на одну минуту, ты мешаешь нашему разговору, — закатил глаза Валентино, выкинув окурок сигары куда-то в сторону. — Ну, так что? — спросил, повернув голову обратно к радио-демону. — Ха-ха-ха, — наигранно, с сильными шипящими звуками и радио-помехами рассмеялся Аластор. — Вы уже знаете мой ответ. — А зря, — облокотился на руку щекой сутенер, — я не всем такое предлагаю. Приподняв бровь в абсолютном чувстве сомнения о правдивости его слов, Аластор равнодушно перекинул микрофон из одной руки в другую и оперся на нее. — Знаете, я пришел сюда не для того, чтобы найти работу, — с давящей интонацией выделил слово «не», слегка наклонившись с оскалом на лице к собеседнику. — А для того, чтобы забрать Энджела Даста обратно в отель. — выпрямившись словно струна, Аластор ядовито-вежливо улыбнулся. — Такая причина вас устраивает? Острые и длинные пальцы мотылька-демона впились и порвали обивку дивана, а зубы сверкнули в гневном оскале, красные глаза сузились до невероятной остроты, напоминая своей формой выгнутость смертоносной сабли. — Энджел? Даст? Ты пришел сюда за порно-звездой, серьезно? — до этого вынужденно замолчавшего Вокса прорвало на издевательски-задыхающийся смех. Он упал на пол, стуча кулаками о пол и бездумно хохоча, пока Вельвет смотрела на него с дивана и лишь закатывала глаза на его поведение. Аластор решил благоразумно промолчать на все это, заведя руки за спину с посохом. Следовало бы не терять бдительность и не слишком сильно злить это трио. Если они втроем накинуться на него, то у Аластора будет не так много шансов скрыться из их же «места обитания» живым и здоровым. Хоть и внешне он выглядел абсолютно идеально, как обычно, но битва с Адамом имела свои неблагоприятные последствия, которые нужно было учитывать. Аластор не настолько неблагоразумен и глуп, чтобы так рисковать. В том числе, именно поэтому ему не хотелось идти одному в самое пекло — в башню Трех V. Но признать свое ослабленное состояние после чистки перед Чарли и другими обитателями отеля ему бы не позволила ни гордость, ни осторожность. Об этом ранении не должен знать никто. Даже Хаск и Ниффти. Вдруг Аластор краем глаза заметил движение в левой стороне от себя. Валентино, до этого восседавший на мягкой мебели, привстал в свой полный рост, горя алыми глазами злости и едкого, дурманящего яда. Почувствовав завитавшее в воздухе напряжение, Олень лишь улыбнулся шире, нисколько не отодвинувшись от лицом к лицу вставшего высокого Оверлорда. — Принцесске нужен Энджел? — сверкнув одним золотым зубом, угрожающе спросил Валентино. — А что сама не пришла? Неужто испугалась? Или… Дружба с Энджелом показалась ей слишком дорогостоящей? — выплюнул прямо в лицо. — Ха-ха-ха, что вы, — неестественным, эхоподобным голосом рассмеялся радио-демон, махнув рукой, — У многоуважаемой Принцессы Ада много дел по отелю после чистки, все заняты ремонтом, — он всплеснул руками, — и именно поэтому здесь я. Валентино нахмурился, будто не поверил ни единому его слову. — Ладно. Это сейчас неважно. — нижняя пара рук мотылька деловито легла на пояс. — Я не хочу и не могу отпустить Энджела сейчас. Сегодня ночью у него будут долгие и кропотливые съемки. Возможно, зав… Нет, послезавтра или даже через два дня он будет достаточно свободен, чтобы смотаться в ваш «отельчик» и снова продолжить игнорировать меня. — он осмотрел коготки своих верхних рук и также положил их на пояс, чуть наклонившись из-за высокого роста и выпятив бедро в сторону. Аластору его ответ был ясен еще тогда, когда ему только поручили это дело. Поэтому пару рычагов давления на Валентино у него уже были припасены в уме. — Хм, — радио-демон невозмутимо хмыкнул, наигранно приставив руку к подбородку, словно серьезно раздумывая. — Знаете, вы, конечно, в праве поступать так, как считаете нужным. Но я пришел сюда не по просьбе Чарли Морнингстар, а по приказу самой Принцессы Ада. И наш многоуважаемый Король Ада находится именно в Отеле Хазбин, подле своей драгоценной дочери, — Аластор поигрался с пальцами руки, не отрывая от них взгляда, а после повернул голову к высокому сутенеру, с улыбкой выделив слово «драгоценной». — Не думаю, что Принцесса будет рада, если я сейчас вернусь к ней с пустыми руками, без ее близкого друга, Энджела Даста, и лишь только потому, что его босс пренебрег приказом члена Королевской семьи. — радио-демон снова выделил слово, давяще уставившись алыми глазами в глаза собеседнику, кровожадно ухмыльнувшись до ушей. — А Люцифер, знаете, очень любит свою дочь, и не захочет видеть ее хоть сколько-нибудь расстроенной. Так что, надеюсь, вы не захотите также расстраивать и нашего Владыку, — Аластор завел руки за спину, перестав сверкать красными глазами и равнодушно уставившись на Оверлорда перед собой в ожидании нужной ему реакции. А она последует, он был уверен. Валентино злобно скрипнул зубами, сузив глаза. Иметь проблем с Люцифером хотелось не настолько сильно, как оставить Энджела подле себя еще подольше. Но боже, как он теперь понимал Вокса и его неуравновешенную злость к оленеподобному ведущему! Если бы не понимание ситуации, Вал бы со всей своей агрессией вонзил острые когти в чужое спокойно улыбающееся лицо по самое основание. Вокс, давно переставший смеяться, встал с пола, быстро поправляя немного смятый пиджак. Он серьезно оглядел вставших друг на против друга Оверлордов, без слов понимая еле сдерживаемый гнев и ненависть в ауре своего друга-любовника. Если что-нибудь не предпринять, то они втроем могут попасть в нехило-опасную ситуацию из-за несдержанности последнего. — Эм, Вал?.. Телеведущий не успел и обратить внимание сутенера на себя, как телевизор, про который все вдруг забыли, заискрил яркими картинками, и незнакомые лица в фильме вдруг с раздражающей громкостью рассмеялись на все помещение, не дав сутенеру в шубе ответить радио-демону. И тут-то Валентино не выдержал. Моментально сжав кулаки, он резко развернулся и кулаком разбил телевизор вдребезги в один яростный удар. Послышался громкий треск и звук разбитого монитора. Экран беспомощно заискрился, замигал и выключился, с жалобным стуком развалившись на полу после падения. — Милый, — неожиданно ласковым и спокойным голосом мотылек позвал Вокса, тут же встрепенувшегося на зов. — Вал?.. — Можешь попросить своих людей отвезти это на ремонт? А я пока сопровожу нашего дорогого гостя к Энджелу, — он сладострастно улыбнулся, показав на упавшую рухлядь в виде телевизора. — А… Кхм, конечно, идите, — он неловко прочистил горло, чувствуя себя от чего неуверенно во всей этой ситуации, особенно из-за Аластора, что со своейственной ему внимательностью внимал всему, что происходило на его глазах. — Я как понимаю, просмотр фильма окончен? — нетерпеливо спросила Вельвет, до этого тихо сидевшая в уголке дивана. — Ну, я думаю да. Ха-ха, продолжим как-нибудь потом, ладно, малышка? — Вокс завел одну руку за спину, чуть наклонившись в сторону подруги, стоя около телевизора. — Окей, мне как раз надо идти в студию. Новенькую недавно взяла, а эти недостилисты все одежду ей подобрать не могут, без меня ничего не делается!..- недовольно бормоча и быстро что-то строча по телефону, демоница вышла за пределы гостиной. — Ну что ж, давайте я провожу вас к Энджелу, — фальшиво-любезно улыбнувшись, Валентино раскрыл ладонь в сторону входа, пропуская радиоведущего вперед себя. Пройдя немало этажей и коридоров, потеснившись сразу в нескольких лифтах, и прошагав по двум суетливым залам, они наконец остановились у одной темно-розовой двери, коих до этой в коридоре было множество. Но именно на ней был золотой значок с выгравированным числом «47» на ней. Постучавшись лишь ради приличия, Валентино почти сразу же дернул дверь внутрь. Она не поддалась. — Эндже-ел, это я, — елейным голоском проговорил близко к двери, и уже жестче добавил. — Открой. — Вал?.. — приглушенно послышалось с другой стороны. Зазвучали металлические звуки открывания замка и из номера высунулась потрепанная голова паукообразного демона. При виде радио-демона позади Валентино, его и так заплаканные и уставшие глаза в неконтролируемом страхе расширились. Он сильней вцепился в край двери, будто в мгновение лишившись всех сил в ногах. — Детка, почему ты запираешь от меня дверь? — демон-мотылек навис над сжавшимся в страхе паучком. — И нельзя было открыть ее сразу? Не заставляй нашего гостя тебя ждать. — омерзительно улыбнувшись, он предупреждающе сузил красные жестокие глаза. — Вал, я… Вал, прости, я просто… Просто… — дрожащей рукой Энджел зачесал растрепанную челку назад. И в этом его жесте Аластору привидилось столько беспомощности и страха, что он с любопытством наклонил голову в сторону. — Хм? Что ты там бормочешь? — давяще наклонился к чужому лицу сутенер, издевательским тоном пропитывая каждое слово, таким образом выражая все свое недовольство. — И, может быть, ты уже выйдешь? — Подожди, я… Мы уже идем, да? Просто, я думал у меня есть еще несколько часов… Честно я сейчас не готов, прости… — паника в чужих глазах разрасталась до серьезных масштабов, взглядом он бегал либо по лицу своего босса, либо кидал короткие взоры на все еще молчавшего радиоведущего, словно не до конца понимая, что происходит. — Оу, тише-тише, малыш, — наигранно сладко протянул мотылек, приложив длинный палец к губам Энджела. — Тебе повезло, твои дорогие друзья пришли за тобой и попросили меня на время освободить тебя от твоей работы, позволить вернуться в отель, — с жгучим чувством мести на языке, он выделил слово «работы», напоминая своему подопечному, что он снова увиливает от работы. Работы, которую он должен добросовестно выполнять. — И ты-И ты согласился? — с неверием кося взгляды на Аластора, Энджел стерпел чужое острое и горячее касание к своей щеке. — Конечно, как я могу отказать просьбе многоуважаемой Чарли Морнингстар, — злобная ухмылка блеснула розовым, а острые когти, впившись в мягкую шерсть на щеках, придвинули чужое лицо поближе. — Именно поэтому твои ночные съемки переносятся на следующую неделю. И, в качестве, отработки за прогул, расписание твоих следующих выходных будут расписаны от и до, тоесть, с утра до ночи… Зрачки порно-звезды сузились до маленьких точек от ужаса и невозможности поверить в его слова. — Значит, у меня не будет отдыха?.. — он хрипло спросил ослабевшим и сорванным голосом, слабо обхватив ладонью чужое запястье руки, грубо державшей его за лицо, будто это хоть как-то могло ослабить давление со стороны Оверлорда-мотылька. — Значит, у тебя не будет отдыха, — ледяной голос отчеканил прямо в лицо, а налитые кровью глаза впились прямиком в зрачки подчиненного. — Вал… — Энджел сорванно всхлипнул, — у-у меня и так не было выходных последние три недели, я… — глаза грешника налились слезами. — Я надеялся отдохнуть хотя бы на этой неделе, можно я… — Энджел, это не обсуждается, — твердо и раздраженно оттолкнул от себя чужое лицо мотылек, выпрямившись во весь рост, — Считай, что проведенное в отеле время будет отдыхом. — Но я ведь… Не получу зарплату за отработанные на выходных дни, — дрогнувший голос порно актера прозвучал жалостливо и отчаянно, но он пытался себя держать в руках и не дать слезам скатиться по щеке, доставив Валу еще больше удовольствия от вида снова морально разбитого подчиненного. — Не получишь. И за ночные съемки тоже. Но что поделать, Чарли хочет видеть тебя в отеле. А кто я такой, чтобы отказывать Принцессе Ада? — с довольным видом отомстившего человека, Валентино выпрямился во весь рост, положив нижнюю пару рук на бедра и сверкнув злорадной и ядовитой улыбкой, сплошь пропитанной удовольствием от чужих страданий. — Не получу… — Энджел словно в прострации прошептал, глядя куда-то перед собой. Вдруг слезы, больше не сдерживаемые ничем, свободно и горько потекли по лицу, словно стремительные ручейки, с дороги которых убрали блокировавшие преграды. Он громко всхлипнул и, чувствуя, что теряет все свое самообладание, скатился по двери вниз, размазывая локтем слезы, пытаясь их стереть, но все больше и больше смачивая лицо соленой влагой. Валентино приподнял бровь, якобы непонимая причину слез своего подопечного. — Ну что ж, разрешение я свое дал. Думаю, вы можете идти, уважаемый Радио-демон, — издевательски смаковав чужое прозвище на языке, мотылек поправил свою шубу и, развернувшись, поцокал каблуками вон из коридора к лифту, напоследок махнув длинными пальцами в прощании, не оборачиваясь. Радио-демон же, проводив глазами владельца порно-студии, посмотрел вниз, молча уставившись на паукообразного грешника, что остался на его попечительстве. Энджел рыдал. Закрыв верхними ладонями лицо, он содрогался и дрожал всем своим тщедушным, вымотанным и прикрытым одним сверху накинутым халатом телом. Возможно, не будь Аластор сейчас в аду и не проживи столь долгую и сознательную жизнь здесь, он бы даже почувствовал искорку жалости к нему. Но такую картину в преисподней Люцифера можно было видеть хоть каждый день, на протяжении семи дней в неделю и 12 месяцев в году. Да и при жизни он немало повидал несчастных и плачущих людей, гонимых другими жестокими людьми. Вдруг особенно громко всхлипнув, Энджел выдрал глаза из-под ладоней, сверкнув отчаянной яростью в зрачках. — Зачем ты пришел?! Зачем?! Зачем Чарли подослала тебя ко мне?! Вы ведь сделали все только ХУЖЕ! — он в сердцах повысил голос, снова уткнувшись лицом в ладони. Его грудь резко вздымалась, дрожала, горячие и соленые слезы обжигали паучьи руки и лицо, а боль и безнадежность в груди Энджела с каждой секундой давила все больше и больше, заставляя чувствовать к себе невыносимую жалость. Нижними руками он беспомощно обнимал себя за плечи и лопатки, будто сдерживая свое тело от того, чтобы оно вновь не развалилось на тысячи частей. — Как мне теперь пережить эту неделю? Как дальше продолжать просыпаться каждое гребаное утро только лишь для того, чтобы опять попереться в чью-то постель и задохнуться от мерзких ощущений?! От собственной БЕСПОМОЩНОСТИ?! — порно-актер сорвался на крик, с неконтролируемой влагой в глазах смотря на радиоведущего, словно это он был тем, кто заставлял его проходить все это снова и снова без возможности на передышку. Аластор сузил алые глаза, но ничего не ответил. — Вы понимаете, что делаете только все хуже и хуже, когда пытаетесь вот так вот вмешаться в мою жизнь и мои проблемы?.. — сорванным и тонким голосом уже тише продолжил паучок, внутренней стороной ладони стерев влагу с одной щеки. — Каждый мой день и так максимально хрупок, а когда вы так вламываетесь в мои дни, вы разрушаете все, что я стараюсь удержать, все, что стараюсь… сделать выходит насмарку! Пусть уже кто-нибудь скажет Чарли, чтобы она перестала ко всем лезть со своей душащей добротой и заботой! — на эмоциях он снова перешел на дрожащий вскрик, яростно вытирая слезы под глазами и потирая заплаканные красные веки. — А особенно ко мне! Мне не нужна ее ебаная помощь, ее гребаная рука помощи, которая все сметает на своем пути из-за собственной же неосторожности и… настырности! Не нужна мне ваша помощь… — он зашелся в еще более разрушающих и отчаянных рыданиях, без стеснения разойдясь в несдержанных поскуливающих завываниях и всхлипах. — Не нужна… Мне никто не поможет… Ни-кто… Если я только просто не надоем ему уже… Наконец… — открыв руками лицо, он возвел глаза, полные плескающихся слез, к потолку, словно пытаясь таким образом успокоиться и не дать им скатиться снова. Брови его были нахмурены, построены домиком, острые зубки впились в нижнюю подрагивающую губу, лишь бы снова не зарыдать, а пальцы зарылись в спутавшиеся волосы в жалком подобии контроля над собой. Сочтя момент подходящим, Аластор наконец сдвинулся с места и опустился на корточки рядом с пауком-демоном, аккуратно поправив полы сюртука. Черная рука с красными фалангами невосомо легла на дрожащее плечо. — О, поверьте, мой женоподобный друг, если бы Чарли, Черри Бомб и другие ваши друзья не пытались вам помочь, увы и ах, вы чувствовали бы себя еще хуже, — вымолвил он с легким шипением радиодинамиков, ухмыляясь про себя и прожигая взглядом чужой профиль. — К чувству собственной беспомощности, — с акцентом и трещанием помех выделил он последнее слово, — примешалось бы еще чувство глубокого одиночества и понимания, что никому ты в действительности не нужен, — с красными, горящими каким-то безумным чувством глазами, он с хрустом сжал левый кулак, словно разговаривая сам с собой, а не внезапно притихшим Энджелом Дастом. — Только представь, ты — в пучине отчаяния, в глубоком болоте страданий и бессилия, полный беспомощности и в отсутствии какого либо контроля над собой… и своей жизнью, — увлеченный собственными словами пылающий взгляд направлен куда-то в стену, губы свертываются и вытягиваются смакуя каждое произнесенное слово, словно приправляя его кровью и нотками театральной драмы, — И никому нет дела до тебя, никого не колышет твоя жизнь и твои мучения, никто не проверяет и не беспокоится за тебя, не ищет, и не пытается безуспешно утешить, лежа рядом с тобой в огромной и холодно-пустой постели… И уж тем более никто не захочет тебя где-либо ждать, искать и пытаться вытащить из этого… дерьма… Зрачки Энджела при представлении этой картины на миг в ужасе сузились, а голова медленно наконец опустилась вниз. Он ясно посмотрел перед собой, оглядывая коридор, свои руки, ноги и, наконец, оборачиваясь на замолкнувшего радио-демона. Его взгляд прояснился, слезы перестали в них плескаться, готовые вот-вот снова устроить потоп, а радужка наконец успокоилась, придя в свой обычный размер. Аластор улыбнулся шире, встретившись с ним взглядами. — Ну что? Представили? Сморгнув заторможенность, Энджел тут же состроил хмурую и раздраженную рожицу, неожиданно чуть оттолкнув от себя радио-демона. — Да иди ты со своими философствованиями! — он более уверенно встал, поправив свой розовый халат и кинув недовольный взгляд на чуть просевшего после толчка Аластора на полу, ничуть не возмущенного его грубостью, а лишь светящегося искорками издевательского веселья в глазах. — Знаешь ли, от твоей вдохновляющей речи жить вдруг и переться в отель не особо захотелось! — паучок деловито положил нижнюю пару рук на пояс, а верхнюю скрестил на груди. На его высказывание Аластор лишь неопределенно пожал плечами, мол, сделал все, что мог, профессиональным психологом работать он Чарли не обещал. Встав с пола, радиоведущий невозмутимо отряхнул сюртук и выпрямился в своей привычной манере, сложив руки за спиной с посохом. — Ну так что? Мы идем? — он склонил голову набок в ожидании нужного для него ответа. — Ла-адно, — чуть подумав протянули в ответ, не забыв недовольно закатить глаза. — Подожди тут, мне надо переодеться, если ты, конечно, не хочешь, чтобы я пошел в таком виде, в одном халатике. В привычной манере ухмыльнувшись на последней фразе, Энджел скрылся в своем номере под такой же неизменно-невозмутимый взгляд Аластора.* * *
— … Знаешь, в Новом Орлеане ведь… Жить хотелось. По-настоящему! Со всеми празднествами, развлечениями, людьми! Хотелось жить всеми событями, что происходили чуть ли не каждый день в городе. Проходя по улице, хотелось улыбаться и здороваться чуть ли не с каждым прохожим! О-о-о! В Новом Орлеане жизнь кипела, шла полным ходом и делала все таким живым, двигающимся, неугомонно-увлекательным! И люди, живущие там, были такие же… Сейчас я и представить боюсь, что стало с моим Орлеаном. Годы истории и развитие технологий наверно также ужасно изменило и ее… И это еще одна причина, по которой я ни за что не спущусь на Землю, даже если сам Владыка Ада прикажет мне это сделать, — Аластор с громким стуком допил очередной стакан виски. Вокса всегда поражало его умение пить так много, и так же много рассказывать, что и не замечаешь, как он незаметно умудряется в жалком перерыве между словами залить в себя одну-другую стопку алкоголя. И насколько его это поражало, настолько и восхищало, что он и сам, казалось бы, вовсе не дышал, слушая его беспрерывные рассказы о своей прошлой жизни. — А расскажи про… Новый Орлеан поподробней. Какие там были люди? Какие праздники вы устраивали? А ты что там делал? — юный Вокс, еще недавно пришедший в Преисподнюю, завалил радио-демона вопросами, совсем не стесняясь разговаривать с ним на «ты». — Хм, — усмехнулся старший демон на его просьбу, — Ты сначала хоть разок глотни своего виски, а то чувствую, так и не допьешь его, если я начну все это рассказывать, — он кивнул головой в сторону полного и нетронутого за все время стакана, и довольно ухмыльнулся, чувствуя приятное разливающееся чувство от того, что собеседник так поглощен его разговором, что на хвалимый алкоголь и вовсе не обращает внимания. — А, ой, — Вокс неловко развернулся к барной стойке, наткнувшись взглядом на бокал, — И правда… — смущенно почесав затылок, он сделал несколько размашистых глотков, чтобы виски несильно ударили в голову, и жидкость расползлась приятной теплотой в желудке, грея под сердцем и делая этот бесконечно длинный вечер еще более приятным. — Ха! Вот так-то лучше, — с искоркой веселья в глазах радиоведущий наклонил голову в сторону в своей привычной манере, которая почему-то так нравилась теледемону. Его красно-черные локоны волос слегка колыхнулись в воздухе от движения и закрыли собой свет от желтых ламп в баре, а в монокле заискрились лучи света, заиграв бликами на стекле. Вокс в ответ робко улыбнулся ему, не сводя с него взгляда ни на секунду. Театрально-эмоциональное, вечно улыбающееся с искорками веселья и радости в глазах лицо так и привлекало его взор, приковывало взгляд, внимание, желание посидеть как можно подольше и послушать… — Пожалуй, стоит начать с того, что больше всего я любил проводить время в барах и тогдашних, еще не таких вульгарных и извращенных, клубах. О, я был главным танцором, главным пианистом и самым ожидаемым человеком в таких местах! Все свои вечера и зарплату я расстрачивал именно в них! Молодые люди и не очень любили меня, каждый вечер звали в свои клубы и бары! И, неважно какие там были люди, я приходил туда и мы все вместе веселились хоть весь вечер и полночи. Знаешь, достаточно было включить старый, добрый джаз, плеснуть виски в бокал, собрать как можно больше веселых людей и я тут же улетал в танцы! Я танцевал, танцевал очень много и много с кем! Я танцевал с миловидными молодыми девушками, с взрослыми и очаровательными дамами, я также танцевал и с парнями, и с музыкантами, и, бывало, всей толпой собравшихся в помещении! Это были ужасно веселые времена, когда играя на рояле, я, бывало, обратно собирал все потраченные на алкоголь деньги в тот же вечер! Ха-ха, весельем я выторговывал себе бесплатные бокалы вина, своими нередкими выступлениями даже собирал в полный обхват рук букеты с цветами и коробки с шоколадом… — смакуя последнее предложение, Аластор сделал один большой глоток из бокала, словно давая передышку и себе, и Воксу, чтобы тот успел переварить всю информацию, что вылилась на него словно на одном вдохе. — Надо же, у тебя были даже фанаты… — выдохнул удивленно младший демон, снова не притрагиваясь к своему виски, будто в прострации застывая взглядом на светящемся от ламп сверху полупрозрачном стакане. — Конечно были. Я и при жизни ведь был радиоведущим, все в Новом Орлеане знали меня, слышали каждый день мой голос и, конечно же, бывали только рады провести со мной еще один веселый вечер в баре, — ничуть не пьяный после выпитого, улыбнулся собеседнику Аластор, вновь делая глотки из своего стакана. — Вау… У тебя была такая насыщенная земная жизнь. Наверное, было жаль потерять ее? — чуть сочувственно спросил младший грешник, взглянув в самые глаза оленеподобного компаньона. — О-о, не-ет, — хохотнул ничуть неопечаленный его словами радио-демон, раслабленно облокотившись о барную стойку спиной. — Моя жизнь была и вправду насыщенна. Очень. Можно даже сказать, колоритна и ярка, как восходящее солнце в 5 часов утра. И я не жалею о том, что провел свою хоть и короткую, но, несомненно, наполненную незабываемых впечатлений, жизнь именно таким образом — на полную катушку! Я рад, что успел прожить ее именно так и никак больше, — замолчав, Аластор чуть сощурился, словно на мгновение задумавшись, сказал ли все, что хотел, но осознав, что да, он довольно кивнул самому себе. Вокс надолго сохранил в своей карте памяти эту картину: раслабленный, искренний, разомлевший от любимых, согревающих виски, облокотившийся на барную стойку, с блестящим на ней граненым стаканом, с неизменно прямой, словно струна, спиной, горящими в тусклом свете ламп алыми глазами, устремленными куда-то чуть выше, в пустоту, и спокойной, довольной улыбкой на лице Аластор,