Девственные Крылья

Макаров понимал, что это конец для них. Гончая тоже. Стоя в его темном, прокуренном кабинете она пыталась выглядеть естественно: послушной, угодной для Командира, словно все еще верна ему, как псина. — Ты уйдешь? — Что? — Я спросил тебя: «Ты уйдешь?» — Да. И он не злился. Владимир не стал пытать Адель, пытаться задушить, бить и резать, и просто отпустил ее руку. Отошел к окну, и Гончей показалось, что на его лице промелькнуло сожаление. — Я и не предполагал, что это так закончится. — тихо прошептал он. —Побудь со мной в последний раз, Адель. По граммофону раздалась тихая, старая советская песня, Макаров вернулся к ней и протянул руку. — Последний раз. Последний танец. И она осталась, взяв его руку в свою. С ним она таяла, превращаясь из Гончей в щенка, которому купили новую игрушку, и он, виляя хвостом, бежит за ней. Медленно двигаясь по комнате, он направлял подчиненную, и прислонившись щекой к влажной щеке девушки, шептал: — Не плачь, еще одна ночь у нас с тобой. — Ещё один раз прошепчу тебе «ты мой» — Мнение Адель металось из стороны в сторону. Бежать, пока Макаров вроде свободно отпускает, или остаться и пытаться изменить свое положение, и делать вид, что все в порядке. Владимир наблюдал, и видел в её глазах сомнение. Проведя рукой по ее спине, он остановил движение. Гончая подняла на него взгляд, и затем почувствовала как его рука поднимает ее волосы и грубые пальцы Макарова скользят от основания ее шрама на лбу до подбородка, где увечие заканчивалось. — Объяснишь мне причину почему ты решила уйти? — хрипло прошептал он. Атмосфера начала давить на Адель, словно она вернулась в первый день, когда она только заступила на службу в «Конни», когда Владимир решил испытать ее, проверив ее психику на износичивость. — Ты же понимаешь, что от Конни просто так не избавишься, да? А сколько я в тебя вложил, а, Адель?! Макаров подался вперед, и не почувствовав сопротивления, прижался лбом к ее. — Поздно, Псина.