Те снежинки

Всю дорогу никто из них не проронил ни слова, каждый просто смотрел в своё окно и о чём-то думал. Любовь Алексеевна с натянутой улыбкой пыталась завести с ребятами хоть какой-нибудь разговор, рассказывая себе под нос что-то о сегодняшнем морозе и о планах на день. Но когда от Вадима и Милены не последовало никакой реакции, она бросила попытки и сосредоточилась на дороге. *** Дома Милена сразу же плюхнулась на кровать, распластав конечности по сторонам и уставившись в потолок. То, что произошло сегодня — нечто. Сказать, что ей не понравилось — ничего не сказать. Потому что ей понравилось. Милена размышляла: "Я действительно нравлюсь Вадиму, или это просто переходный возраст? Чёрт, без разницы. Может стоит всё-таки это принять и начать с ним встречаться... Или я не готова? Не готова доверять ему? Кому я вообще могу доверять после того случая..." —Что же делать?..—случайно вслух произнесла девушка. Вдруг послышался скрип, и она краем глаза заметила, как дверь её комнаты приоткрылась. Как только она посмотрела в ту сторону, дверь с резким громким хлопком закрылась. "Наверное, это мама",— подумала Милена. Она поменяла позу и повернулась набок, теперь уничтожая взглядом уже стену. Девушке комфортно. А стене — нет. Что за несправедливость?.. Но лежащей было всё равно. Ну да, кого волнует обычная и ничем не примечательная стена, обклееная бежевыми обоями с цветочками... Ладно, хватит об этом. Милена твёрдо решила, что поговорит с Вадимом. Надо разобраться во всех его сегодняшних действиях. Ну всё. Здорово, конечно, вот так вот лежать и размышлять, но она уже проголодалась. Эта леди резко встала с кровати, от чего у неё слегка закружилась голова, и пошла на кухню. Ей хотелось бы сейчас поесть в тишине, без разговоров. Но вдруг мама опять начнет расспрашивать, как всё было? Или ещё хуже, если она догадалась, что между Миленой и Вадимом что-то произошло?.. Ладно, всё будет в порядке. Девушка всегда сможет соврать, если ей понадобится. Подойдя к холодильнику и открыв его, голодная девчуля нашла сырники. Она поставила тарелку на стол и сразу же принялась их уплетать. Когда она взяла последний сырник, на кухню пришла её мама. Девушка негромко вздохнула. Проголодалась?—сказала Любовь Алексеевна с улыбкой. Затем её лицо переменилось, она села за стол напротив своей дочери и бросила на неё (шкаф) тяжёлый взгляд. Милене стало неудобно, ей захотелось уйти, избежать этого разговора. Она запихнула сырник в рот и встала из-за стола, чтобы налить себе чай. Она не может просто взять и уйти, нет... Девушка сделала вид, будто сильно сосредоточена на том, что она делает. — Милена. Ничего не хочешь мне рассказать? О нет.