Коллекция историй об одержимой любви

TW: яндере, похищение, BDSM, упоминание убийств. Сдуваешь пыль с толстой бордовой книжки, выполненной из загадочного древа бордового цвета. В Ваших руках она почти сразу открывается, как по волшебству, тут же горделиво показывая какую-то ужасную сцену с Фемидой, древнегреческой богиней правосудия, что величаво держит весы в правой руке, пока на заднем плане лежат тысячи смертных с искаженными от страданий слепой справедливости, окровавленными лицами. Зато грациозная Фемида улыбалась, найдя заветного нарушителя, водрузив его голову на чашу весов, что к всеобщему ликованию уравновесила их. — Я буду скучать по этой книге, юная Мисс, — Блондин вместе с Вами перебирает ветхие листы письмен, как бы невзначай подмечая свое легкое огорчение, — Но я готов отдать ее Вам, поверьте, лишь изгнанник знает настоящий Мир. Ваш возлюбленный наверняка будет интересен, ах, простите, язык без костей. Блондин смущенно улыбается и отворачивается в сторону.

***

Убогая обстановка обшарпанной кладовой комнаты заставляет тебя в очередной раз оглядеться, судорожно выдыхая через рот. Руки в суетливом танце ощупывают стену в незнакомом здании — обои настолько пропитались мертвецкой влагой, что отслаивались листами, стоило провести ноготочком посильнее. Где же оно? Пьянящая надежда все же в последний раз вдохновляет посмертным танцем взвиться кульминацией и выдать максимум, дать адреналину возможность действовать — найти дорогу из лап зверя. Наконец слышишь щелчок, как только оледеневшие кончики пальцев нажимают на совсем незаметную кнопочку в стене! Да! К коже подступает кровь, чувствуешь, что согреваешься, а сама подбегаешь к секретному выходу. Какое счастье, что раньше любили тайные проходы! Какое счастье, что люди любили игры на выживание! Не можешь нарадоваться своей внимательности — пока ты была взаперти, смогла дотошно изучить каждый миллиметр грязного паркета, изорванного матраса, а так же одиноко свисавшей с потолка лампочки, у которой вечно крутилась, казалось, одна и та же назойливая жирная муха. Но ты чувствовала, что твой похититель всегда оставляет шанс на спасение своим жертвам, правда, не тем, что он с кровожадным обожанием кусает в возбуждении, сладко шепча на ушко: «Сегодня ты покладистее, но я уже приготовил наказание, поэтому поднимай ручки вверх, и не скули, пока я буду тебя связывать», но тем не менее. Он не устраняет ошибок, а позволяет найти выход — это его милосердие, нацелив над головой обреченного топор, дать две-три секунды на реакцию жертве. Убежали? Победа за вами. От мимолетного счастья колет в мышцах, а в глазах рябит, когда замечаешь, что в полу отпирается замок, и одна доска заметно приподнялась. Кидаешься вниз, царапаешь колени об шершавый пол, плюешь на этикет, цепко хватаешься трясущимися пальцами за паркет и поднимаешь одну частичку, за которой… Глубинная пустота, от которой веет затхлостью. Подвал? Чертовски плевать на размышления, откидываешь в сторону досочку, отдирая остальные от фальшивого паркета, а отвратный воздух из мрачной глубины вызывает у тебя не сколько отвращение, сколько ощущение свободы. Замираешь, как кролик, узревший пасть убийцы, когда горячая ладонь хватает тебя за лодыжку. Не оборачиваешься, опуская голову вниз, теперь впервые хочется сдаться. — Поздно, моя сладость, — Годжо играет роль добродетеля, отпуская твою ногу, садясь с тобой на колени, всматриваясь в дыру, — Ну и запах. Прыгнуть хотела? Молчишь, жуешь губы, слезы пропали, сухо внутри - никаких эмоций. Хватает тебя за подборок, болезненно сжимая, поворачивая к своему лицу. Вновь эта черная повязка, которая давит внутри тебя последнее живое. — Говори! — Зло выплевывает слова, прекращая сладкий блеф, — Хотела сбежать от меня? Слабо киваешь, отчего его пальцы сильнее впиваются в нежную кожу твоего лица. Годжо недоволен. — Знаешь, я уже было думал, что с тобой можно быть хоть раз понежнее, — Иронично приоткрывает рот, проводя языком по нижнему ряду зубов, — Ты та еще горячая штучка. Хватает рукой тебя за волосы, наматывает на ладонь и давит на твою голову, заставляя всем лицом упереться в его брюки, ощутив щекой эрегированный орган. От прикосновения твоего лица, он лишь сильнее сжимает ладонь и издает полустон на выдохе, хрипло шепча: – Ну же, давай, детка, оближи его. Твои тонкие пальчики наконец расстегивают ширинку, томительно долго возясь с молнией. Губками охватываешь головку, причмокивая, внезапно с особой жадностью заглатывая член целиком. Годжо выдыхает, откидывая голову назад. Ты обожаешь это — эти минуты его слабости, поднимаешь взгляд на его вздымающийся кадык. Делаешь движения медленно, руками поглаживая его кубики пресса, и плевать ты хотела на отыгрывание вашей очередной ролевой игры — теперь он слабый кролик в руках у опытной тигрицы. Выпускаешь член изо рта под разочарованный стон Годжо, который тут же пытается встать, но ты садишься ему на бедра, призывно подглаживаешь грудь и смотришь на него с вопросом. — Сегодня моя очередь выбирать сюжет. Закусив нижнюю губу, насаживаешься на его член, вновь задавая темп игре. Годжо хватает тебя за бедра, не желая больше стоять в стороне: — Время прошлой игры не вышло. Он одним движением переворачивает тебя, поднимает твои ладони над головой, сдерживает одной рукой, и теперь ты целиком можешь увидеть его могучее тело, нависающее над тобой с игривой угрозой. Да, твой парень любит затяжные ролевые игры, порой переходя границу, ведь в этот раз вам пришлось даже арендовать целый дом, чтобы воссоздать пугающую атмосферу, но тебе это так же нравится. Даже сейчас, вспоминая глупую легенду, что подарила тебе тот альманах. Кажется, ты вытянула счастливый билет. — Не отвлекайся, думай только обо мне. Годжо томно шепчет тебе на ушко, прикусывая мочку и вновь входит тебя, вызывая стон наслаждения. Тебе стоит не вдаваться в подробности и верить, что кроме темных игр со связыванием твой парень не имеет секретов, ведь никто не откроет завесу тайны о пропаже тех парней, что шли к тебе с букетами цветов на свидание, а после исчезали навсегда. Без следов. Будто вовсе никогда не существовали.