***
Леон сдавленно вскрикивает, хватается рукой за бешено колотящуюся грудную клетку, давится очередным ругательством от нестерпимой боли, пока прижимается к холодной стене. Съезжает по ней, запрокидывая голову наверх, лицо искажается, он хрипло шипит, ощущая, как мерзкая дрянь черной паутиной растягивается по укусу зомби в районе солнечного сплетения. Ткань его униформы пропиталась кровью и вязкой черной слюной. «Посмертный эпикриз. Погиб при загадочных обстоятельствах от заражения крови, вызванного повреждением кожных покровов» - неродной, холодный голос констатирует в голове молодого человека, что прекращает бороться за жизнь. В последние секунды сознания он думает о всем том, что никогда уже не сделает, о всем том, что никогда не почувствует. Веки плотно смыкаются, а болезненная улыбка кротко сверкает на его холоднеющих губах: а все-таки жаль, что он больше не повидается с ней. Резкий кашель прознает его легкие, Леон начинает захлебываться им, выплевывая черный комок слизи. Он выжил? Жжение во всем теле, а так же ужасная головная боль подсказывают ему, что смерть отпускает его: целует в макушку и толкает в спину, ведь лучшая помощь идущему - толчок. Только его тело больше не поддается контролю, оно самовольно поднимается на ноги, пошатываясь и игнорируя любые болезненные ощущения. Мысли Леона беснуются как в бреду, он может думать, но все его действия все столь же бесконтрольны, будто кто-то управляет им, а он - безвольный зритель представления сгоревшего театр. Ужас сковывает его мысли, он на секунду понимает, как начинают ускользать фразы внутри, а он теряет последние частички осознанности. Безвольной куклой он оседает в руках вируса, что плотоядно облизывается, всматриваясь в свое отражение. Вирус плотно засел в его нутре, заменяя старую личину своей — таящей мрак и жажду.***
Ты ступаешь в заброшенное здание, держа на голове пистолет, озираешься по сторонам, не чувствуя даже, как мужчина оглядывает тебя из угла, тихо хмыкает. Твои бедра так соблазнительно покачиваются из стороны в сторону, когда ты, будто по написанной несмелым теоретиком методичке, рассматриваешь пространство в поиске опасности. Ты не была умелым агентом, но одна из немногих обладала немалыми медицинскими знаниями, которые, очевидно, могли понадобиться при спасении твоего коллеги, от которого поступил сигнал «SOS». Леону нравится предугадывать, он даже не замечает, как твое личико пронзает строгая расчетливость. Юноша грубее ухмыляется, видя, что ты не замечаешь его присутствия, продолжая свое продвижение вглубь. Он не может терпеть. Не может больше держать взаперти все то, что так и рвется разодрать вклочья несчастную душенку давно обожаемой Т/И. Одно движение. Неумолимо наполненное чистым профессионализмом — рывок и захват, ты только успеваешь обернуться, но уступаешь в скорости и оказываешься в удушающем приеме, в надежде поймать ртом больше обжигающего кислорода. — Леоо…!— Не можешь докричать, зрачки расширяются, а в рецепторы бьет блевотный запах гниения, что источает твой бывший коллега. Его лицо покрыто темными каплями, конечно, в нем остались все те же черты, ты узнаешь его по прическе, но все остальное — жалкое напоминание. Он слегка ослабляет хватку, но выбивает из твоих рук пистолет. Трясешься, черт, это отнюдь не учебная тревога! Не медлишь больше ни секунды, дергаешься в попытке выбраться, но мышцы полицейского будто превратились в стальные, его тело сильнее прижимается к тебе. Он греется твоим теплом, трясущейся грудью, сорванным голоском и длинными ресницами, что так колышутся от беспросветного ужаса. — Я ждал только тебя, — мурлычет хриплым голосом на ушко, тут же прикусывая мочку. Не так, как делает это человек, с наивной страстью, а так, как делает этот монстр - с голодом. — Отпусти! — Чувствуешь, как начинает бежать теплая струйка крови по твоей шейке, а артерия пульсирует сильнее. Мужчина задыхается от твоего аромата, его левая ладонь грубо идет по твоей талии, а пальцы игриво постукивают. Давно манящий образ коллеги сводит с ума Леона, но тогда, при исполнении рабочего долга, он мог дарить тебе лишь мимолетные взгляды, добрые слова. Времени не хватало даже на свидание, о которым можно было бы когда-то грезить, если бы не то, как он сейчас прижимает тебя животом к столу, удерживает руки над головой, а сам тяжело дышит в районе шеи, самодовольно оглядывая как пойманную добычу. Совершенно нечеловеческой силой он рвет ткань твоих брюк, оголяя ножки и светлые трусики. Монстр внутри него вскрывает его темные уголки личности, плотно скрученные иступленной вежливостью и обстоятельством. И даже сам Леон, будучи взаперти, наслаждается зрелищем. — Только не сопротивляйся, — неуверенно жесткий голос контрастирует с болезненным сжатием твоего запястья, но ты буквально ощущаешь, как борется внутри юноши две стороны. Не в силах взглянуть в лицо — а его черты смягчаются, под его тяжелыми бровями плавно греется лучик надежды, скрытый в затерянном страстью взгляде. — Позволь. Отпускает руки, садится у твоих ног, старательно пытается размять руку, чтобы мертвецкий холод не был так противен при прикосновении. В итоге вскоре плюет на это и зачарованно проводит руками по твоим ногами, ласкает, словно мартовский кот, сидя у твоих ног покорно, но в то же время внимательно смотря за твоей реакции, предотвращая возможное сопротивление. Будто напоминает о своей доминантной роли. Проворачиваешься и замираешь, ведь как только ваши взгляды встречаются, Леон тут же прикладывает губы к внутренней стороне твоего бедра, нежно целуя, эфемерно проводя кончиком языка по коже. Его движения гибки и порывисты, выгибаешься навстречу проворному языку Леона, когда он поднимается чуть выше, одаряя чувствительное место горячим дыханием. И как же быть, когда тело твоего сексуального коллеги вскрыто по-зверски монстром, который в любую секунду может взять контроль? Как же жить, когда знаешь, что закрыть дверь в сознание партнера невозможно? Наверное, стоит забыть на время об этом и подумать, как минимум, уж точно после того, как Леон закончит с начатым. Его пальцы призывно ведут по тонкой ткани нижнего белья, сводя с ума этим дразнящим жестом, закрываешь глаза в блаженстве: жить моментом.