***
— Ваша мать велела встретиться с ней в малом зале совета, и она послала стражника отвести вас туда, как только вы будете готовы. — Служанка Висеньи Мелила была с ней всегда, сколько Висенья себя помнила. Женщина была старше ее матери лет на десять и относилась к принцессе как к родной. Мелила знала, какие вещи нравятся Висенье, как она любит укладывать волосы, и была хорошим собеседником. Мелила водрузила диадему Висеньи на голову, заплетя волосы в косу, и поправила рукава платья. — Полагаю, там будут присутствовать старый король и другие члены королевской семьи. Я слышала разговоры слуг, видимо, старая королева всю ночь кричала. — Я встречалась с ней вчера вечером, она не похожа на женщину, которой нравится, когда ей часто говорят «нет». — Висенья не любила королеву и жалела мать и дядю за то, что им приходится жить с этой женщиной столько лет. — Она не любит ни мою мать, ни меня. Она станет для нас проблемой, я это чувствую. — Не волнуйся, принцесса. — Мелила улыбнулась ей тайком. — Я присмотрю за предыдущей королевой и дам вам знать, если что-нибудь узнаю. — Спасибо, Мелила, только не подвергайте себя опасности. Висенья обязательно присмотрит за своим дедом, его женой и Отто Хайтауэром. Именно они, скорее всего, задумали что-то, чтобы попытаться вернуть себе трон. Деймон, Лейна и Веларионы ее не слишком волновали, по крайней мере пока. Эймонд тоже не вызывал у нее беспокойства. Висенья не знала, что именно было в ее дяде, но ее как-то тянуло к нему, и она не была уверена, что ей это нравится. Она не могла отрицать, что Эймонд был очень красивым мужчиной, но она и раньше видела красивых мужчин. Она выросла в окружении красивых мужчин, но ни один из них ее не привлекал. Висенья выросла в заботах о том, чтобы стать лучшей, тренировалась, чтобы стать лучшим воином и лучшим политиком. Все, чего она хотела, — это помочь своей матери, которая растила ее в одиночку, не имея никого, кроме ее кузена Лейнора. Мать защищала ее всю жизнь и заботилась о том, чтобы она была в безопасности и счастлива. Висенья хотела только одного — вырасти и помогать матери, разделить ее бремя, чтобы Рейнира не была так нагруженна. К тому времени, когда ей исполнилось четырнадцать, она завоевала целый город для своей матери. Она не хотела завоевывать город, но верховные лорды совершили роковую ошибку, забрав ее отца и подвергнув его пыткам. Висенья сделала так, чтобы все эти лорды пожалели о своем поступке, а затем сожгла их на глазах у всего города. Ее отец был прикован к постели несколько недель, но лекари смогли его вылечить, и теперь на его теле остались лишь шрамы. Ее отец остался в Новой Валирии, он управлял империей, пока ее мать находилась в Королевской Гавани. Ее Аве не хотел возвращаться, он не хотел видеть отца и сестру. Он все еще был обижен на них, они никогда не принимали его, и он был счастлив в Валирии, где мог быть самим собой, а люди не смотрели на него свысока. Висенья гордилась тем, как далеко продвинулся ее Аве, и не хотела, чтобы он находился в месте, которое заставляло его чувствовать себя плохо. Висенья сказала стражнику, которого послала ее мать, что сама найдет дорогу в малый зал совета. Она не могла отрицать, что Красный замок был очень красивым, но в этом городе очень плохо пахло. Она прошлась по залам, улыбнувшись при воспоминании о том, как ее мать бегала по этим же залам, когда она была маленьким ребенком. Ее Аве Лейнор рассказывал ей, что ее мать называли Наслаждением Царства. Висенья представляла, что ее мать была восхитительным ребенком, счастливой и беззаботной. Она жалела, что не может встретиться со своей бабушкой Эйммой — женщиной, которая за столь короткое время сделала из ее матери ту, кем она была. Десять минут спустя она все еще была в растерянности: возможно, ей следовало позволить стражнику, которого послала мать, отвести ее. Там она могла бы осмотреться после встречи, которую мать назначила на утро. Она не могла поверить, что опоздает на первую встречу матери с их семьей. — Ты выглядишь немного потерянной. — Висенья повернулась, скрывая свое выражение лица, чтобы не выдать удивления. Ее дядя Эймонд стоял, прислонившись к одной из колонн. — Ты ищешь какое-то конкретное место? — Я искала малый зал совета. — Она улыбнулась дяде, забавляясь тем, как он сглотнул. От того, как он смотрел на нее, ей хотелось ерзать, и это раздражало ее, потому что Висенья не была девушкой, которая ерзает. — Мама послала стражника отвести меня туда, но я была уверена, что смогу найти дорогу сама. — И теперь ты потерялась? — Даже если он выглядел забавным, он не был снисходительным. Он выпрямился и придвинулся к ней ближе. — Если хотите, я могу показать дорогу. — Спасибо. — Висенья слабо улыбнулась. — Но я не хочу отрывать вас от ваших обязанностей. — Вы меня ни от чего не отрываете. — Его улыбка по-прежнему была забавной. — Ваша мать хочет видеть всех нас в малом зале совета. Думаю, она сообщит нам о своем окончательном решении относительно нас. — Скорее всего. — Висенья посмотрела на Эймонда, склонив голову набок. — Ты переживаешь из-за того, какое решение она примет в отношении тебя? — А стоит ли? — Эймонд скрестил руки за спиной, придвинувшись к ней еще ближе. — Ты хочешь мне что-то сказать? — Нет, не хочу. — Висенья придвинулась ближе к Эймонду, пока их они не стояли на расстоянии одного выдоха. — Даже если бы я знала, что задумала моя мать, можешь быть уверен, я бы не сказала ни тебе, ни кому-либо еще. Я никогда не предам свою мать. Взгляд Эймонда смягчился, что немного смутило ее. Она полагала, что он будет расстроен тем, что она отказалась ему рассказать. Но он, казалось, был приятно удивлен тем, что она отказалась говорить. — Что ж, тогда пойдем и посмотрим, что твоя мать приготовила для меня. Эймонд протянул ей руку, и Висенья некоторое время смотрела на нее, прежде чем наконец вложила свою ладонь в его. По ее телу пробежала дрожь, когда их кожа соприкоснулась, а глаза метнулись к нему. Что же такого было в ее дяде, что заставило ее испытывать подобные чувства?***
Рейнира вошла в малый зал совета и остановилась, увидев, что в комнате находятся ее отец, дядя и все остальные, включая Отто. Четверо безупречных вошли следом за ней и расположились по переметру комнаты. Рейнира подошла к главе стола, посмотрела на отца и подняла бровь, когда тот не двинулся с места. Ей показалось, что он не понимает своего нового положения или не верит, что она имела в виду то, что сказала накануне вечером. — Встань с моего кресла. — Улыбка отца померкла на его лице. — Рейнира, ты должна быть благоразумной. — Она хотела бы сказать, что удивлена тем, что отец до сих пор не понял его ситуации, но это было не так. Визерис имел склонность игнорировать то, что ему не нравилось. — Ты не сможешь возглавить королевство в одиночку, некоторые лорды могут принять тебя сейчас, но в конце концов они обратятся против тебя. Я делаю это для твоего же блага, я пытаюсь защитить тебя. — Я сказала. — Рейнира положила руку на стол прямо перед отцом, слегка наклонившись. — Встань с моего кресла. Отец уставился на нее так, словно не знал ее, что было очень уместно, поскольку он ее не знал. В детстве Рейнира любила своего отца, считала, что он — все, чем должен быть король. Потом он убил ее мать, разрезал ее на части ради сына, которого всегда желал. После этого их отношения уже не были прежними, а когда он женился на Алисенте, все стало еще хуже. Но даже после всего этого Рейнира все еще любила его, пока он не отверг ее. Лишение ее наследства не причинило и половины той боли, которую причинило то, что он бросил ее и отказался видеться с ней. Он даже не хотел встречаться с внучкой: в последнем письме, которое он ей отправил, говорилось, что до тех пор, пока она не выйдет замуж за Лейнора, он не желает иметь ничего общего ни с ней, ни с ее ребенком. Теперь он хотел сказать ей, что она должна делать. Отец наконец понял, что она не играет, и отодвинулся от кресла, сев на стул, который занимала Алисента до прихода Рейниры. Рейнира села и провела руками по своему голубому платью. Она весело улыбнулась, глядя на присутствующих в комнате людей, и нахмурилась, когда поняла, что Эймонда здесь нет. Она открыла рот, чтобы спросить, где ее брат, когда двери открылись и вошел Эймонд, а за ним Висенья. Ей было любопытно, почему ее брат и дочь вместе, но спрашивать об этом она не стала. Она поговорит с дочерью, когда они останутся наедине. Висенья поцеловала ее в щеку, затем посмотрела на сидящего Отто и прочистила горло. Отто с минуту смотрел на нее, затем встал и отошел в сторону. Рейнира подождала, пока ее дочь сядет, и посмотрела на остальных в комнате. — Нам нужно кое-что обсудить, но прежде чем мы перейдем к этому. — Рейнира посмотрела на Отто и насмешливо улыбнулась ему. — Это место только для семьи, а ты не соответствуешь этим критериям, поэтому я попрошу тебя уйти. — Я не уйду. — Отто посмотрел на ее отца, а затем на нее. — Я — Десница короля. — Вообще-то нет. — Висенья поставила оба локтя на стол, скрестила пальцы и положила на них подбородок. — Ты был десницей короля, но раз короля больше нет, то и рука не нужна. Поэтому ты уйдешь, или я прикажу стражникам выпроводить тебя. — Ты не имеешь права так поступать. — Алисенты уставились на Висенью, и Рейнира откинулась на спинку кресла, предоставив дочери самой решать все вопросы. Хотя Висенья была милой и щедрой девушкой, она также любила хаос. — Мой отец — уважаемый лорд, ты не имеешь права ему приказывать. — Ты так считаешь? — Висенья весело улыбнулась, глядя на женщину, которая когда-то была королевой. — Выведите сира Отто из комнаты, если он доставит вам проблемы, убейте его. -Двое безупречных быстро двинулись вперед, схватили Отто и вытащили его из комнаты, пока все смотрели. Выражение лица Висеньи не изменилось, улыбка не сходила с ее лица, когда она смотрела на Алисенту. — Кажется, я только что сделала это, имея полное на это право. Раздался смех, и все посмотрели на Эймонда, сидящего на другом конце стола, который спрятал улыбку за чашкой. Рейнира улыбнулась, не обращая внимания на то, как Алисента смотрит на Эймонда, а Лейна — на нее. — Ну что ж, теперь, когда все неприятные моменты закончены, нам пора смириться с тем, что произошло. — Никто ничего не сказал. — Моя коронация состоится через три дня, и в тот же день я назову свою дочь наследницей. Все вы должны поклясться мне в верности. — И ты ждешь, что мы просто преклоним перед тобой колени? — Корлис рассмеялся. — С чего ты взяла, что мы сделаем то, о чем ты просишь? — Потому что если вы не сделаете этого, я прикажу арестовать вас и казнить за измену. Рейнира не колебалась, хотя некоторые люди нуждались в мягком воздействии, Корлис был не из таких. Он был амбициозным человеком, который хотел видеть на троне свою кровь. — Меня поддерживают Север, Долина, Речные земли, Простор и Дорн. Меня не поддерживают Западные и Штормовые земли, но я верю, что как только я представлю им выбор между преклонением колен и смертью, они без проблем примут меня как королеву. — Ты рискнешь начать войну? — недоуменно спросил Корлис. — Я веду войны с тех пор, как покинула Вестерос, и у меня не было проблем с победой в них. — Рейнира улыбнулась человеку, который мог бы стать ее хорошим отцом. — Я также следила за тем, что происходило в Вестеросе. Я была потрясена, обнаружив, что Веларионы потеряли большую часть своего золота. У самой богатой семьи Вестероса теперь почти нет золота, чтобы содержать собственный замок. Как вы думаете, что произойдет, если я объявлю войну Дрифтмарку? Хватит ли у вас людей, чтобы защитить его? Есть ли у вас золото, чтобы удивить армию, которая понадобится для борьбы со мной? — Ты, кажется, забыла, что у моей жены есть дракон, — огрызнулся Корлис. — А у меня их три, — Рейнира улыбнулась Корлису. — Три? — Корлис нахмурился. — Да, Сиракс, Карнакс и Морской Дым. — Улыбка Рейниры не сходила с ее лица. — Это ложь. — Взгляд Корлиса стал еще жестче. — Лейнор никогда бы не пошел против своей семьи. — Нет, не пошел бы, ведь мы и есть его семья. Если я правильно помню, ты сказал, что он не твой сын, когда просил его уйти. Ты сказал, что он не может рассчитывать на тебя и твое золото. — Висенья бросила взгляд на Корлиса. — Мой аве будет более чем счастлив помочь нам, как только мы попросим. — Это слово, — Рейнис посмотрела на Висенью, заговорившую впервые с начала встречи. — Я слышала, как ты несколько раз произносил его, говоря о моем сыне. Что это значит? — Отец, — ответила Рейнира, улыбнувшись Рейнис. — Аве — дотракийское слово, означающее «отец». — Ты называешь Лейнора отцом? — Глаза Рейнис наполнились слезами, когда она посмотрела на Висенью. — Что ж, так оно и есть. — Улыбка Висеньи впервые за время общения с их семьей была искренней. — Он вырастил меня, подарил мне мой первый меч, когда мне было пять лет, и научил меня сражаться. Он был уверен, что я стану величайшим воином, которого когда-либо видел мир. Рейнис улыбнулась, глядя на Висенью: Рейнира знала, как сильно та скучала по сыну. — Зачем ты это делаешь? — Визерис посмотрел на нее с выражением предательства на лице. — Зачем? — Рейнира недоверчиво посмотрела на отца. — Последние восемь лет я кормила большую часть людей в Вестеросе, я посылала целителей, чтобы они заботились о них, когда твои мейстеры не могли понять, что убивает твой народ. И если этого было недостаточно, я спасла все ваши жизни и победила триархию, когда они захватили королевство. Думаю, это дает мне право на корону. — Но… — Взгляд Рейниры остановил Алисенту на полуслове. — Теперь, как члену моей семьи, я разрешаю тебе остаться в Красном замке, если ты пожелаешь. — Алисента не выглядела счастливой, что заставило Рейниру улыбнуться. — Отец, у тебя больше не будет титула короля, ты будешь известен как принц Визерис, Алисента больше не будет королевой, твой титул будет таким же, как и до свадьбы с моим отцом. Вы будете известны как леди Алисента Хайтауэр, поскольку вы не взяли фамилию Таргариен, когда выходили замуж за моего отца, вы не можете носить титул принцессы. Все остальные присутствующие в этой комнате сохранят свои титулы, кроме принца Эймонда. Ее брат был поражен, его глаза сузились, когда он посмотрел на нее. Рейнира слышала обо всем, что говорили боги, и доверилась им. Она знала, что ее брат всю жизнь был обделен вниманием отца, и не собиралась повторять его ошибку. Иногда нужно было идти на уступки. — Я надеялась, что ты согласишься стать десницей королевы. — Глаза Эймонда расширились, он был потрясен ее предложением. Рейнира нерешительно улыбнулась. — Я слышала все, что сказал Арракс, в том числе и то, что он говорил о тебе. Ты мой брат, и я хотела бы, чтобы мы хотя бы попытались наладить отношения. — Спасибо. — Эймонд все еще выглядел потрясенным. — Это большая честь для меня. — Я не буду тебе лгать, я не доверяю тебе полностью, и если ты предашь меня или причинишь вред моей дочери, я без колебаний убью тебя. — Она прямо посмотрела на брата, желая, чтобы он понял, что она настроена серьезно. — Но я готова продемонстрировать тебе добрую волю. — Я не подведу тебя. — Эймонд сглотнул и кивнул головой. — Я буду служить тебе верой и правдой. — Хорошо. Я распоряжусь, чтобы башня Десницы опустела, и ты сможешь переехать туда уже завтра. — Рейнира улыбнулась, оглядывая комнату. — У остальных из вас есть время до дня моей коронации, чтобы решить, хотите ли вы уйти или остаться. На этом собрание закончено. Рейнира и Висенья встали, и Безупречные, сразу же обойдя их с флангов, направились к двери. — Подождите. — Рейнира остановилась, услышав голос Алисенты, и повернулась, чтобы посмотреть на мачеху. — А как же мой отец? Если ты отдашь Эймонду башню Руки, где будет жить мой отец? — Где угодно, только не в Королевской Гавани. — В этом она не хотела идти на компромисс. — Твой отец уедет сегодня, и я больше не хочу его здесь видеть. — Ты его изгоняешь? — Голос Алисенты ожесточился. — Конечно, нет. — Голос Висеньи был сладок, когда она смотрела на Алисенту. — Мы просто отправляем его обратно в родной дом, по которому, как мне сказали, он очень скучал. Если он еще раз вернется в Королевскую Гавань, я позволю Карнаксу съесть его. Висенья вышла из комнаты, двое Безупречных последовали за ней. Рейнира кивнула своей предполагаемой семье и вышла. Она уже почти добралась до своих покоев, когда остановилась и нахмурилась. Деймон ничего не сказал, он всю встречу переводил взгляд между ней и Висеньей. Как и Висенья, Деймон любил хаос и с удовольствием будоражил людей. Однако за все время он не произнес ни слова, и это немного нервировало ее. Она должна была убедиться, что он ничего не замышляет.