* * * * *
Двумя неделями ранее Гук оставался погружённым в свои мысли ещё минут пять, пытаясь упорядочить эмоции и размышления, которые вились в голове. Тэсон, Тэхён, Пак… Однако каждая попытка разобраться в мыслях тут же рассыпалась в пыль под натиском одной-единственной догадки. Гук был уверен на девяносто девять и девять процентов, но нужно было подтверждение. Наконец, не выдержав тяжести нависшего собственного внутреннего молчания, Гук встал. Его движения были быстрыми и автоматическими. Он направился в ванную. Холодный свет ламп осветил его лицо, отражающее всю гамму переживаний, которые он испытывал. В ванной омега остановился перед большим зеркалом над раковиной, вглядываясь в собственное отражение, ища в глубине своих глаз ответы на вопросы, которые мучили его. Умылся. Оставил воду течь, слушая её монотонный шум, позволяющий на мгновение отвлечься от бури в душе. Тёплая вода, струящаяся из крана, казалась единственным понятным моментом в этом хаосе эмоций и сомнений. Сделав всё по инструкции, Гук хотел положить тест обратно в упаковку, чтобы не смотреть на него каждую секунду. Сердце и так билось где-то в горле. Но этого не понадобилось. Хватило секунд тридцать, чтобы проявились две отчетливые и яркие полоски. Спустя секунд десять, рука инстинктивно легла на живот. Едва шевеля губами, Гук произнёс тихо-тихо: — Привет, крошка… Радость вперемежку с тревогой, растерянность и волнение. Состояние, как будто мир сейчас поменял все декорации вокруг Гука. И больше нет Пака, Тэсона, всего прошлого и внутренних переживаний. Есть только новое, пока непонятное, но приятное ощущение безмятежности. Как будто вся суета разом куда-то делась. Появилось что-то, что гораздо важнее даже страха и возможной смерти. Появилась жизнь. Ребёнок незапланированный, но абсолютно желанный. И Гук его уже любил всем сердцем и душой. И разве могло быть как-то иначе?.. Ведь это продолжение их любви с Тэхёном. Гук практически сразу стал понимать, что что-то изменилось. Само тело, организм ему абсолютно точно давал понимание нового положения. И Гук понимал, что это не просто стресс, как всех уверял. Противоречивое чувство возникло в нём. С одной стороны, хотелось тут же позвонить Тэхёну и рассказать о том, что они будут родителями. А с другой — не хотелось делиться своим положением вообще ни с кем. Даже с Тэ. Даже с мамой. Хотелось оставить новость и малыша только себе. Пока только себе. Хотелось проникнуться, сжиться с тем, что теперь в нём — новая жизнь. Его малыш. Гук пошёл в спальню, лёг. — Ну, рассказывай, как тебе живётся? — улыбнулся сам себе, гладя подушечками пальцев ещё плоский живот. — Ты сейчас как горошина? Так… если беременность шесть месяцев, это примерно двадцать четыре недели… — рассуждал Гук вслух. — Течка была недель пять назад… так это… ты уже как фасолина! Хочешь кушать, крошка? Как только Чонгук представил хоть какой-то вкус еды во рту, задавая этот вопрос, то почувствовал как подбирается тошнота. — Воу, крошка, полегче! — улыбнулся. — Не хочешь, я понял! Больше приставать с этим не буду! Гук перевернулся на бок, обнял подушку. Его веки медленно закрылись, оберегая его от реальности, которая казалась слишком суровой и сложной. Утомленный разум начал ткать сны, рисуя картины идеального мира, где счастье и любовь — неотъемлемые спутники жизни. Фантазии Гука перенесли его в удивительный мир, где они с Тэхёном и ожидаемым малышом образуют дружную, счастливую семью. И все родные и любимые рядом: мама, Тэсон, Юнги. У всех счастливые семьи… И их большая семья — это место, наполненное радостью и беззаботностью, где каждый день пропитан любовью, теплом и взаимопониманием, где каждое мгновение ценится, как самое драгоценное. Когда Чонгук засыпал, на его лице была улыбка — отражение мечты о мире, где возможно всё, даже самое невероятное счастье. Для каждого. Ночь прошла спокойно, и Гук проснулся от ощущения необычной тишины. Однако вместе с покоем пришло и недомогание. Его тело пылало от жара, каждое движение напоминало о том, что простуда взяла верх. Изучив интернет, какие препараты от простуды можно принимать во время беременности, Гук написал Юнги смс. Гук: «Привет, Юнги! Если ты не занят, можешь, пожалуйста, привезти что-то от температуры? Самое обычное жаропонижающее, которое можно даже беременным. Там меньше всего химии и добавок». Юнги: «Давай, я тебя домой лучше отвезу или к Тэ?» Гук: «Всё в порядке! Мне нужно ещё немного времени». Юнги: «Ок. Приеду часа через два. Что-то ещё нужно?» Гук: «Персики :)» Юнги: «Гук?.. Может, и парочку тестов заодно всё-таки?» Гук: «Да шучу я! Что ты паникёр такой… Только таблетки от температуры и всё». Юнги: «Ок» Гук: «Спасибо!» Гук откинул телефон на кровать. — Прости, крошка. Но персики придётся добывать нам самим, — улыбнулся. — Как спал? Спасибо, что не будил сегодня. — Гук снова положил руку на живот. — Извини, кажется, у меня температура, но скоро нам привезут лекарство. Знаешь, у меня идея… А давай мы о тебе расскажем твоей бабушке? Она классная у тебя! Это моя мама. Вообще у тебя две бабушки. У твоего отца тоже есть мама. Но с ней мы пока ещё не знакомы. А вот с дедушками как-то не срослось… Но зато у тебя есть, считай, двое дядь. Тэсон и Юнги. Они тоже классные! Так что скажешь, познакомишься с бабушкой? Гук потянулся за телефоном. Поискал номер мамы. Послушал длинные гудки. — Да, Чонгук-и, — раздался нежный голос женщины. — Ма… Тишина. Негромкий всхлип. — Алло-о… — Да, я тут, — Гук вытер слёзы, — ма-ам… — Господи, да что у тебя случилось?! Гуки! — Ты станешь бабушкой! — слёзы радости продолжали литься. Он сам не ожидал такой реакции от себя. — Гу-ук… Боже! Как ты меня напугал! Поздравляю! Радость… какая! Мама замолчала. — Ма?.. — Я просто подумала про отца малыша… — Тэхён, ма. Это Тэхён. Он мой истинный. Ну я тебе рассказывал весь этот замут… с ним и Тэсом… — Он приезжал только что… Тебя искал. Был очень расстроен. Я сказала всё так, как ты просил. — Спасибо. — Ты ему не сказал ещё? — Нет. Тебе первой. Я у Юнги сейчас, в посёлке. Мне нужно время всё обдумать. Даже не обдумать, а просто принять всё то, что происходит. — Как ты себя чувствуешь? — Нормально, только мутит и живот временами болит. Проснулся с температурой. Юнги привезёт таблетки от жара. — Тебе к врачу было бы хорошо. Давно узнал? — Вчера вечером. — Представляю, как Тэхён будет рад, — мама улыбнулась. — Думаю, да, — Гук искренне расплылся в улыбке. Чонгук всё рассказал маме, кроме Пака. Ещё тогда, когда был у неё. У них потрясающие отношения. И сейчас они проговорили почти полтора часа. … — Ма, Юнги приехал, не могу больше говорить, — Гук смотрел в окно. — Хорошо, дорогой. Звони! — Да, мам, спасибо! Пока! Гук прошёл комнату и направился встречать Мина. — Привет, — произнёс Юнги, окидывая взглядом омегую — На, — протянул мешок, — там таблетки и персики, которые стоят в феврале целое состояние. Гук в восторге. — Что?! Спасибо! Бо-оже, я проснулся и просто мечтал о них! Юнги, ты святой! Тот приподнял бровь. — Может, ты всё-таки хочешь что-то рассказать? Я делаю акцент на том, что ты у меня, и Тэ с Тэсом до сих пор об этом не знают. — Не понимаю, о чём ты, — деловито произнёс Гук, промывая фрукты. — Хочешь персик? — Не хочу. — Юнги, — Гук подошёл к другу с уже почти съеденным персиком в одной руке, и целым в другой, — всё в порядке. Я через пару дней сам позвоню Тэ, и он приедет за мной. Да я точно говорю тебе, что всё в порядке! — И почему я тебе не верю? — почти улыбнулся Юнги. — А вот этого я уже не знаю. И почему же ты мне не веришь? — Дай подумать… Хм-м… Твоё состояние… физическое и эмоциональное… твой запах, который изменился… персики… ты за пару минут уже проглотил три штуки. Я удивлён, что ты их не сожрал прям с косточками, — Юнги улыбнулся грустной улыбкой. — Мой бывший старался косточку от авокадо разгрызть. Ему хотелось вкуса именно косточки… представляешь? — Юнги… А… где… они сейчас? — Кто они? — хмурился тот. — Твой омега и… ребёнок… — У меня нет детей, — тихо, но резко бросил Юнги. — Я поеду. Если что нужно ещё, звони. — Хорошо, спасибо. Большое!* * * * *
Спустя день, когда Гук хотел уже сам звонить Тэхёну, он проснулся под утро от резкой острой боли. Он не знал, что такое схватки, но был уверен, что то, что он чувствовал, сейчас было очень похоже на это. Болевые спазмы сковывали всё тело. Борясь со слезами и страхом, он нащупал телефон и дрожащими пальцами набрал номер мамы. — Да, Гуки, — сонно произнесла женщина. Его голос был едва различим сквозь боль и страх. Он прошептал: — Мам, кажется, я… потерял его… — Гук… — Мам, тут… всё… в крови… — слова Гука прерывались громкими всхлипами, пропитанными насквозь ужасом и безысходностью. Он чувствовал себя беспомощным, раздавленным грузом вины за то, что не смог защитить своё самое дорогое. — Ма-ама, я… его… потерял! — его вопль был похож на зов умирающего зверя, столь же пронизывающий, как и его боль. — Я не смог! Это я… я убил своего малыша... Голос Гука тонул в море слёз и паники, слова сливались в единый поток боли. Были практически неразличимы. — Гук… Гук! Вызови скорую! Дай адрес, я сама вызову тебе врачей и приеду в больницу! — Я… его… потерял! Я его убил! Не смог... убил... Слов Гука почти не разобрать. Они разъедались слезами, болью и паникой. — Это ещё не известно! Гук! Адрес! — Мне нельзя в больницу, — сквозь мутность сознания протестовал Чонгук. — Что? Почему?! — Там меня убьют… И тебя. И Тэ,и Тэса, и Юнги… Как только все приедут… — Так, Гук! Соберись! Ещё ничего не известно! Хватит нести бред! Возможно, просто угроза выкидыша! — Просто… — безэмоционально хмыкнул омега. — Гук, адрес! — Мне нельзя в больницу, ма… — Я сейчас сама приеду к тебе, с врачом. Без больницы. Гук, адрес! — Сейчас... пришлю...* * * * *
Спустя день Тэхён, Юнги и Тэсон зависли в молчании, уставившись на окровавленную постель. В воздухе была невыносимая смесь из напряжения и нервозности. Невыносимая смесь безумно громких ароматов альф. Эти запахи перебивали друг друга. Становилось нечем дышать в прямом смысле. Было чувство, что стёкла лопнут сами по себе в ближайшую секунду от напряжения. Хотелось сбежать… Сбежать и не видеть эти расплывчатые кровавые пятна, которые безмолвно рассказывали, которые кричали о том, что с Гуком явно не всё в порядке. Тэхён, собравшись с мыслями, твёрдо произнёс: — Нужно ехать. Голос был спокоен, но в каждом слове чувствовалось смятение. — Куда? — рычал Тэс, не скрывая волнения, голос переполнен тревогой. — Ты знаешь, где он может быть?! Где?! — Нет, не знаю. Но одно ясно — он точно не хочет быть там, где мы. И это нужно принять. Дома его нет, у мамы тоже… — Тэхён говорил это с тяжелым сердцем, каждое слово, казалось, весило тонну. — А что если он дома, всё-таки? — не унимался Тэс. — Ему больше некуда идти, если что-то случилось! У него же только мы и мама… — Я был там, помнишь?! Я его не почувствовал… Вообще ничего… — Тэхён глубоко вздохнул, потирая глаза. — В любом случае, нужно быть на связи и попробовать найти его… ну, там телефон, карты… Юнги, сможешь? Мин уверенно кивнул: — Да, конечно, сделаю всё, что смогу. Они сели в машину. Тишина стала осязаемой. Тишина вперемешку со страхом за Гука накрыла с головой будто бы большим тяжёлым холодным и мокрым одеялом, которое никак не скинуть. Юнги выехал на дорогу, и внутреннее напряжение достигло апогея. Он взорвался: — Ну, блять! Давайте! Орите! Душите! Угрожайте! Пиздец какой-то… Только, сука, не молчите! Юнги не мог справиться с чувством вины. Он себя сам винил за то, что его дом не оказался безопасным местом для Чонгука. Он не был виноват в исчезновении Гука, но не мог избавиться от чувства вины. Перед самим собой и Кимами. Но в салоне машины воцарилась тишина. Разъедающая слух тишина. Каждый погружён в свои мысли о том, как найти, как спасти, как помочь. — Ещё… — тихо и неуверенно начал друг, — мне кажется, что Гук… беременный… — слова, как хлесткие удары плетью по сухой коже. Каждое слово рассекало плоть до кости. А последнее слово — удар по оголённым нервам. И так для каждого из Кимов. Тэхён резко повернул голову к другу, а Тэсон впился взглядом в макушку Юнги, каждый из них вцепился в эту новость всем своим сознанием. Эта догадка Мина добавила новый слой страха и тревоги к уже непростой ситуации. Ставки только что стали максимально возможными. Тэхён в отчаянии перевёл взгляд с друга на дорогу. В его глазах читалось осознание тяжёлой правды. — В последний раз, когда мы виделись с Чонгуком, — Тэ говорил негромко, — было что-то необычное в его запахе… Он немного изменился… я не мог тогда объяснить это… Он стал молоком пахнуть… — слова вырывались из него прерывисто, воспроизводя воспоминание того момента, когда его истинный с лёгкой улыбкой упомянул, что, когда у мамы — так всегда бывает с ним… — И ты молчал?! — голос Тэса был полон негодования, непонимания и злости. В машине снова повисла напряженная тишина. Но вскоре она была нарушена рыком Тэса: — Юн, останови машину! Тэс, не в силах сдержать лавину эмоций, с силой ударил кулаком по переднему сиденью, эхо удара разнеслось по салону, крича о его отчаянии. — Останови машину! — голос, пронзительный и грубый, звучал как смертный приговор. Юнги затормозил у обочины. Тэс, охваченный огнем гнева и отчаяния, ринулся из машины. Он резко открыл дверь со стороны Юнги и со всей силы ударил его. Стал вытаскивать того из машины. Тэ выбежал следом. Стал оттаскивать Тэсона. Но эмоции кипели у всех. — Если с моим ребёнком что-то случится, я тебя убью! Я клянусь, что убью тебя! — вопль Тэса разрывал воздух. В его криках было только две эмоции: страх и безысходность. Тэ крепко удерживал брата: — Успокойся! Юнги ни при чём! Но Тэсон, как зверь, пойманный в ловушку, вырывался, крича: — Тэ, он один! Ты понимаешь?! Они одни сейчас! Мой ребёнок и Твой истинный. Они одни! Гук - не альфа! Сука! Он не альфа... Он не справится один!.. Тэ, он... не справится один. Понимаешь?! Неизвестно, что у него случилось, но он не справится один... Понимаешь?.. Тэсона трясло от эмоций и страха. — Это мой ребёнок… — медленно разжал руки Тэхён, готовый, что сейчас на него будет обрушиваться ярость брата. Тэс смотрел непонимающим взглядом. На губах лёгкая, едва уловимая улыбка шока. Это самый настоящий шок. — Ч-что?.. Как… такое… может быть? — Всё тело обмякло в секунду. — Просто от истинности дети не получаются… Нет, Тэ. Это мой ребёнок… Это… мой ребёнок! Ты что, не знаешь откуда они берутся?.. То, что вы разок тогда перепихнулись… это же… не-ет… от одного раза ничего не бывает… Тэс не воспринимал окружающий мир. Мир кружился вокруг него с хаотичной скоростью. Земля плыла под ногами. В глазах помутнело. — Нет… — Тэсон смотрел в упор на брата. На лице что-то похожее на брезгливость… — Брат… ну… нет же?.. — В глазах застыла влага, Тэс не моргал. Ждал ответ, который его убьёт окончательно. — Блять… — едва слышно выдохнул Тэхён и сильно поморщился, прикрывая глаза. — Мы… Мы были с ним всю его течку и мой гон. С вечера клуба и до того дня, когда приехали в больницу к тебе. Тэс… Тэсон его прервал резким жестом руки. Он дышал настолько поверхностно, что, казалось, будто и не дышал вовсе. Стоял застывшей фигурой. Как статуя. Слова, сказанные братом, медленно-медленно добирались до мозга. Они сильным импульсом тока били по сознанию. Пришло гадкое и медленно убивающее понимание ситуации. Предательство. От двух самых любимых людей в мире. Тэс сделал небольшой шаг назад. Покачиваясь и усмехаясь, отошёл. — Ты знал об этом? — Тэс обратился к Юнги. Друг молча курил. Стоял чуть поодаль от братьев. — Я тебя, блять, спрашиваю, Юн! — за секунду Тэсон перешёл на крик. — Ты знал об этом?! — Мой ответ ничего не изменит сейчас. И тогда ничего не изменил бы. — Сука… — тихо бросил Тэс другу. Перевёл взгляд на Тэхёна: — Всё-таки выходит, что я был прав… у меня нет брата… Голос пропитан болью, обидой, непониманием. Сейчас внутри Тэсона невероятная боль. Она как самая агрессивная раковая опухоль, пожирала его сознание и душу. Чувства. Как будто ему только что по вене пустили концентрат яда или какой-то кислоты. Это мучительно больно и медленно убивало его плоть изнутри. — Пока меня избивали до полусмерти… а потом, пока меня вытаскивали с того света… ты в своё блядское удовольствие соблазнил и имел моего Гука… Тогда ещё моего Гука! И срать я хотел на вашу истинность! Тогда он был моим! Обжигающая слеза обиды коснулась щеки: — Тэ… кто ты, твою ж мать, такой… после всего этого?.. Я могу понять, почему вы трахнулись разок… Представляешь, — усмехнулся, — я, реально, могу даже это понять и принять… Но… всё остальное… Все остальные дни… И не затирай мне про ебучий гон! Это уже был твой выбор!.. Сука! Твой!.. Понимаешь?.. Тэсон бегал взглядом по улице. Искал хоть какую-то опору. Но не мог её найти даже глазами. Он быстрым движением ладони вытер скатившуюся слезу и сказал, но как будто давился каждым словом: — Даже… если… мы когда-нибудь снова будем разговаривать… Даже, если мы когда-нибудь помиримся, и я тебя прощу… Ты больше мне не брат… Просто… вот такое паршивое недоразумение, что мы похожи с тобой внешне… И когда Гук родит, мы сделаем тест на отцовство.