Старая шкатулка

***

На кухне француза была нагнетающая тишина. Каждый из присутствующих молчал и тихо попивал чай, в ожидании немца, который сорвался с собрания из-за этой новости. Руслан старался начать разговор, что бы ему хоть что-то объяснили, но Карл каждый раз останавливал его, объясняя это тем, что расскажет только тогда, когда придёт Фридрих. На счастье старшего из братьев, мужчина очень быстро прибежал в квартиру, весь запыхавшийся и мокрый. Он выглядел напугано слегка помято. Казалось, будто он уже всё знал, лишь хотел сейчас убедиться, что это не шутка. - Was ist passiert?! - Мужчина громко и резко заговорил, пугая Колю. - Ne crie pas! - Бурбон рявкнул на немца, вновь пугая младшего Романова. - Так, раз уж Фридрих здесь, то расскажите уже, что происходит? - Руслан пододвинул один из стульев к себе, усаживая Гогенцоллерна рядом. - Вы должны уехать из СССР. - Твёрдый и чёткий голос Карла сильно испугал старшего Романова. - П..подожди, почему? - Фиолетовые глаза в непонимание задрожали, боясь услышать следующие слова. - Потому что тот человек, которого вы вчера видели, может вам навредить. Он был в числе тех, кто убил тебя, Коля, и, будь у него возможность, с Русланом бы поступил в точности так же! - Француз держал лицо, но остальные чётко слышали дрожь в его голосе. - Карл, подожди, ты уверен в этом? - Николай аккуратно прикоснулся к плечу возлюбленного, а после и заключил его в объятиях. - Я не хочу снова тебя терять, я не переживу этого... - Голос мужчины надорвался, а из бирюзовых глаз потекли хрустальные слёзы. В этот миг, оболочка сильной и непоколебимой страны разрушилась, показывая давным-давно сломанного, покалеченного человека. Он хватался за рубашку младшего Романова будто за последнюю надежду жить. Юноша же в удивление смотрел на эту картину пару секунд, но вовремя спохватился, обнимая возлюбленного в ответ, крепко-крепко сжимая его своими руками. Руслан и сам этому удивился, но видя, наблюдая за отчаянием француза... Нет, Французской республики. Сейчас перед юношей пристало одно из воспоминаний: пугающее и ломающее всякое самообладание. Тогда, где-то в девятнадцатом веке, Карл плакал также, но уже над телом Николая. В тот день, произошёл несчастный случай на железной дороге и лишь благодаря тому, что действующая империя закрыл своим телом Александра III тот остался жив. Но при этом, Россия получил сильные травмы, от которых пробыл без сознания несколько дней. Дела государства упали на плечи Руслана, как и забота о возлюбленном его дорогого брата. Француз, с позволения старшего Романова, перебрался в царское село и каждый божий день находился у пастели Николая. Он составлял ему компанию, читал книги и просто делился новостями за день. Но вечером, почти ночью, Бурбон горько плакал, не в силах сдержать свои эмоции. Молодой человек невольно остановился свидетелем этих страданий. Не ясно почему, но видя слёзы Франции, ему и самому хотелось плакать, хотелось вывернуть всю душу, но он держался, не хотел показывать, что хоть что-то в этом мире может ранить его. Он - Великая империя, а у Великих империй нет слабостей - они всесильны. Но сейчас, когда он больше не был правителем, что-то внутри него надломилось, создавая проплешину. Она быстро разрасталась, захватывая гордую душу. И в этот же миг, по фарфоровому лицу потекла первая слеза. Она медленно и беззвучно докатилась до подбородка, падая на чистые брюки. За ней последовало ещё и ещё, от чего юноша не выдержал и вышел из-за стола, убегая в ванную. Заперев дверь, бывший император упал на пол, не в силах держать на себе все переживания, невзгоды и боль за эти две жизни. Он не говорил никому, но воспоминания слишком быстро возвращались, принося с собой как и счастье, так и нож, что резко и больно распарывал раны прошлого. Как он мог всё это выносить? Как он мог терпеть эти муки? Сколько войн, кризисов и других невзгод он пережил? А Орда? Как же без неё. В отличи от брата он родился за долго до становления России империей. И, к сожалению, ему, семилетнему мальчику не повезло встретиться с этим кровожадным и ужасным воплощением. Но время прошло, ничего не изменить... - Ruslan, mein Lieber, mach die Tür auf. - Тихая и нежная немецкая речь осторожно полилась, чуть успокаивая Руслана. - Ich bin bei dir. - Мужчина очень обрадовался, когда услышал глухой стук защёлки. Он аккуратно приоткрыл дверь, встречая покрасневшее лицо и уставшую улыбку. Фридрих заметил, что юноша хочет что-то сказать, оправдаться, но мужчина не стал его слушать, лишь взял дрожащие ладони, целуя розоватые костяшки. Это и стало последней каплей. Всхлипнув, парень стал медленно оседать на пол, укладывая голову на их сцепленные руки. Немец последовал за ним, не смея отпустить дрожащие руки. Гогенцоллерн никогда не был настолько напуган, как сейчас. Он не знал, не догадывался, что его могущественного императора можно ранить... - Ich bin bei dir, jetzt für immer. - Поцеловав тонкие пальцы, мужчина начал что-то медленно и тихо говорить. Казалось, что слова так и норовили убежать, подальше, туда, где их никто не услышит. Но Руслан слышал и надеялся, что всё это явь. Надеялся, что сейчас перед ним сидит и вправду его Фридрих, его дорогой король и просто человек, что когда-то стал ещё одной причиной жить. Причиной чувствовать и любить. - Спасибо тебе, спасибо за всё, моя звёздочка. - Романов сжал тёплые ладони сильнее, боясь ощутить пустоту, и аккуратно уложил тяжёлую голову на каменное плечо. - Я здесь только для тебя и всегда буду, ты не забывай этого, хорошо? - Голос бывшего монарха звучал тепло, спокойно. - Хорошо, Пруссия, мой милый Пруссия... Время шло незаметно, потихоньку успокаивая сломленную душу. Оно заживляло раны, чтобы в скором вновь их сковырнуть, вызывая кровавую реку. Но пока этого не произошло, Руслан будет делать всё, чтобы избежать такого. Но, возможно, он позволит лишь одному вскрывать его старую боль, зная, что она сменится на смирение и принятие. - Sonne, а хочешь завтра погулять? Я недавно нашёл такое кафе, там очень вкусное мороженое. Хочешь, хоть сейчас поедем? - Синие глаза мягко смотрели на заплаканное лицо, ожидая ответа. - Давай. - Романов говорил тихо, но немец услышал его и улыбнулся, поднимая того на ноги. - Тогда умывайся и поедем. - Весёлая улыбка широко растянулась, наблюдая за юношей. Руслан быстро умыл лицо, вытирая его. Как оказалось, щёки заметно покраснели, но парень решил оставить этот вопрос на потом и вышел из ванной вслед за пруссом. На кухне уже царила тишина, которая нарушалась тихой мелодией музыкальной шкатулки. Старший из братьев улыбнулся, замечая мягкую улыбку на лице Николая и мирное посапывание Карла. Заметив их, младший приложил палец к своим губам, а после помахал им на прощание. Молодые люди быстро оделись и выскочили за дверь, быстро сбегая по лестнице вниз. Немец крепко держался за руку Романова, отпуская его лишь когда они уселись в машину. Не ясно где, но Гогенцоллерн смог достать себе москвича, за которым стояла очередь аж на несколько лет вперёд. Но сейчас, именно это волновало в последнюю очередь. Их поездка. Продлилась не так долго и совсем скоро Руслан и Фридрих были в кафе. Интерьер немного напоминал Российскую империю, что очень нравилось молодым людям. Через пару минут, очередь дошла до них. Немец захотел взять шоколадное мороженое, а Романов яблочное. Усевшись за столик, каждый стал медленно съедать холодное лакомство, наслаждаясь и под конец успокаиваясь. Приятный, молочный вкус, смешанный с кусочками яблока очень понравился юноше и тот с удовольствием доел свою порцию, в то время как мужчина лишь чуть-чуть попробовал. Вскоре и шоколадное мороженое оказалось в руках парня. Его Руслан чуть дольше ел, но всё равно закончил достаточно быстро, удивляя Гогенцоллерна всё больше. - Как же ты ешь такое холодное блюдо так быстро? Или, ты совсем обморозился здесь, что такую мелочь, как холод, не замечаешь! - Не знаю, оно просто вкусное, вот и всё. - Небольшая улыбка появилась на лице Руслана, возвращая его в прежний вид. Ещё чуть-чуть посидев, молодые люди покинули заведение, направляясь в квартиру и наконец решить, что и вправду стоит делать, а что нет.