Чистокровная сказка

      Очередная книга захлопнулась, и на нее упала тяжёлая от переизбытка знаний голова. А после раздался протяжный усталый вздох.       Касс подняла голову, ставя подбородок на фолиант. И лениво посмотрела на сидящую напротив подругу, которая уже была на полпути к тому, чтобы уснуть здесь, прямо на стуле в библиотеке.       — Я с этими экзаменами чокнусь, — пробормотала Аддерли, а после выпрямилась, прикрывая тыльной стороной ладони зевок. И зажмурилась, встряхивая головой, дабы прогнать вялость.       — Почему никто не предупредил, что даже на первом курсе бывает так трудно? Мне казалось, что над нами смилуются в связи со степенью нагрузок. Ну там, новички и все такое. — Кэтрин закрыла книгу, зажмуриваясь, когда готова была уже уснуть.       Касс подперла щеку рукой, опуская глаза на стол, захламленный пергаментами и кучей книг. Где-то были кляксы от чернил, которые впитались в деревянную поверхность. И Аддерли поспешила спрятать это за всеми предметами, пока мадам Пинс не увидела сие преступление.       Тогда придется несладко обеим.       — Пошли отдохнём? — Кэтрин поставила локти на стол с характерным стуком, а сама упала лицом на ладони. — Правда, я уже не могу. Нужно дать глазам и мозгу отдохнуть. Иначе у меня уже через полчаса крыша поедет от всего этого.       Касс кивнула, не став противиться. А перспектива оказаться в теплой постели заставила ее быстро смахнуть все в сумку, убирая палочкой все чернильные пятна со стола.       Вернув книги на полки, Слизеринки потопали к выходу, даже не пытаясь подавить зевки.       Замок пустел, а время потихоньку двигалось к отбою, однако в связи с временем года на улице ещё было светло. Не так, как днём, само собой, но и не так темно.       Разительное отличие той же зимы от наступившего лета.       Кассандра обняла себя за плечи, шаркая по полу и всё время зажмуриваясь, чтобы прояснить сонный взор. А то так и до полета носом в пол недалеко.       Слизеринка даже не особо слышала шагов подруги рядом, пока не поняла, что в какой-то момент та от нее отстала.       Кассандра нахмурилась, останавливаясь. Покрутившись вокруг себя, девочка точно поняла, что рядом никого. Ни единой души. Сплошной мрак коридоров и глухая тишина. Казалось, что издай ты хоть какой звук, как он эхом отразится от стен.       — Кэтрин?       В ответ тишина. Такая напряжённая и несколько пугающая.       Кассандра не понимала, что происходит. Куда подевалась подруга и почему здесь все кажется таким вроде и знакомым, но в то же время чужим.       Ее окружали все те же стены Хогвартса, все те же висящие лампы, освещающие пустые коридоры. Но отсутствие хоть единой души удручало. А таинственная пропажа подруги напрягала.       Кассандра даже подумала, что это шутка друзей. Просто Пруэтты «похитили» подругу, заставляя ее саму понервничать хорошо так.       Кассандра стала озираться снова по сторонам, путаясь в своих же мыслях и непониманиях. Но коридоры, что окружали ее, в какой-то момент стали темнеть. Вдалеке свет стал гаснуть. Лампы слишком резко затухали, а темнота стала накатывать на девочку уже с тенью страха.       — Эй?! — испуганно крикнула Аддерли, но ответом снова послужила тишина.       Девочка резко зажмурилась, когда ее окутала темнота. А после где-то на задворках сознания она услышала отдаленный крик.       Собственное имя чьим-то знакомым голосом.       Кассандра подняла голову со своих рук, понимая, что, кажется, всё-таки уснула за книгами.       Девочка закрыла глаза, а после проморгалась, концентрируя взгляд на Кэтрин, которая и пыталась все это время растормошить подругу, зовя ее по имени.       — До отбоя не так долго, пошли уже. Иначе ты уснёшь снова.       Кассандра помогла подруге расставить книги на положенном месте на разных полках, частенько прикрывая зевки. А сонливость вместе с тем стала ее путеводителем на данный момент. И всё о чем она могла мечтать — это кровать.       До экзаменов оставалось всего ничего, а чувство того, что ты все завалишь, заставляло корпеть над книгами денно и нощно. Хотя это был лишь первый год, а программа была не такая уж и сложная.       Гостиная Слизерина была пуста, когда первокурсницы вернулись в подземелья. И лишь потрескивание брёвен в камине нарушало эту сквозящую повсюду тишину.       Огонь бросал тени на все, что только было вблизи. Он заставлял вещи быть более яркими и выразительными, а сам притом окутывал теплом помещение.       Сумка Кассандры уже волочилась за ней по ступенькам, пока она сама едва перебирала ногами, то и дело зевая. И только оказавшись в комнате она облегчённо выдохнула, падая обессиленно на свою кровать. Тут же заправленная постель смялась.       Кассандра даже не заметила, как очень быстро стала засыпать, видя теперь более хороший сон, нежели тот, который ей приснился ещё в библиотеке.       Девочки, кажется, не услышали бы ничего будучи спящими, да вот только грохот в гостиной был настолько сильным, что его могли расслышать во всех уголках замка.       Этот шум ударил слишком неожиданно по ушам, заставляя Кассандру подскочить, ударяясь головой об изголовье кровати.       — Ох, чёрт, — скривилась она, прикладывая руку к ушибленному месту. Пульсация ощущалась едва ли не на расстоянии, пока Касс спускалась с кровати.       — Они время видели? — недовольная Блэк встала с кровати. Девушка не знала, кто и что там натворил, но готова была отчитать сейчас любого. Поэтому две первокурсницы не рискнули ей что-либо ответить, предпочитая просто промолчать.       Девушка была сейчас словно фурия: злой взгляд, ураган на голове и совсем невписывающаяся в этот весь пейзаж милая пижамка с нарисованными кроликами.       Блэк покинула чертоги спальни первая. Следом — Кассандра. И только Кэтрин прохныкала, проклиная кого бы то ни было за то, что он нарушил ее чудный сон, где она поедала безумно вкусную сладкую вату с гномиками.       Потирая слипающиеся глаза, Эштон шаркающими шагами вышла из комнаты, спускаясь по лестнице вниз.       Девочка широко зевнула, отчего на пару секунд зажмурилась. А после резко застопорилась. Вся сонливость мигом испарилась, уступая место бодрости из-за удивления. Кэтрин смотрела на гостей в подземелье как на инопланетян. Словно они упали с луны на них посреди ночи, ошеломляя всех слизеринцев, которые спустились вниз на шум.       Кассандра была удивлена не меньше, глядя на уже такую знакомую четверку, которая попала дважды впросак.       Мальчишки хлопали глазами, выпачканные с ног до головы во что-то плохо пахнущее и ещё блестящее.       Мало того, что их поймали ещё до того, как они устроили шалость, так впридачу и угодили под свое варево.       Комичность и в то же время неожиданность ситуации заставляла всех погрузиться в тишину, переваривая увиденное.       Казалось, даже болтливая Гринграсс проглотила все свои слова.       Придя в себя самым первым из всех, Римус покрылся стыдливым и невероятно смущенным румянцем, чего не было видно под слоем блестящего нечто. Мальчик понимал, как сильно они влипли из-за неуклюжести их общего друга.       Общий друг, то бишь Питер, стал слишком боязливо оглядываться, сглатывая. Его пугала реакция Сириуса и Джеймса, а ещё больше — слизеринцев. Однако он побледнел, когда вспомнил, что об этом могут доложить директору. И тогда мальчик в страхе застыл.       Он понял, что не ошибся, когда Сириус слишком уж недовольно и зло посмотрел на него, и мальчик сжался в испуге ещё больше. Голова вжалась в плечи так сильно, как только можно. И он смотрел в пол, даже не шевелясь больше.       Джеймс был настроен не менее позитивно, кидая на друга испепеляющий взгляд. А тот, кажется, ещё больше испугался.       — Попали, — буркнул недовольно Сириус, стирая с лица вязкую субстанцию и совсем не испытывая угрызений совести.       По лестнице слишком стремительно спустилась Лидия, запахивая свой халат. А следом появился Амикус. И взгляды старост точно не предвещали ничего хорошего.       Кассандра вздрогнула, когда голос одной из Блэк — самой старшей — раздался как гром среди ясного неба. Девушка была не то, что зла. Она была в бешенстве. И даже Сириус поежился под ее взглядом.       — Ты!.. — Беллатриса стала надвигаться на кузена, явно не прочь пустить в него парочку заклинаний. Но чья-то рука удержала ее за запястье, останавливая.       — Мы сами разберемся с ними, Блэк, — холодно отчеканил Амикус, отпуская девушку. — Все возвращайтесь по гостиным сейчас же!       Беллатриса напрочь не хотела слушать старосту. Да и когда она вообще слушала кого-либо, кроме родителей?       — Так и ходит по лезвию ножа, — тихо проговорила Андромеда себе под нос, что ее даже никто не услышал. А сама девушка только с неодобрением глядела на вляпавшегося по уши кузена. А тому хоть бы хны. Никакой вины он явно не испытывал. Но вот на нападки Беллатрисы реагировал. И явно все это слушать ему не хотелось. Особенно при свидетелях.       И словно читая все это лишь на его лице, Беллатриса вышла злая как сто чертей вперёд, наплевав на указ Амикуса.       — Мерзкий ты щенок! — ее крик заставил Сириус поморщиться, чувствуя на себе все эти взгляды. Но ещё хуже ему было сейчас выглядеть так уязвимо перед всеми. — Да я!..       — Белла, — ледяной голос Андромеды заставил кузена и сестру обратить на нее внимание. — Об этом его родители узнают, ты это должна понимать. И не нам с тобой сейчас отчитывать его.       Третьекурсница говорила спокойно, что даже и не скажешь, что же она на самом деле сейчас испытывала.       Жалость? Сожаление? Сочувствие? А может всё сразу?       В любом случае Сириус мысленно поблагодарил ее, понимая, что та влезла только ради него.       — Я непременно сообщу об этом тёте, — прошипела она в лицо младшего Блэка.       — Можешь поспешить, пока настрой не пропал, — фыркнул он, отводя глаза в сторону. И он мог поклясться, что чувствовал на себе укоризненный взгляд Андромеды. Девушка явно не была довольна его дерзкими комментариями.       — Все живо разошлись по своим спальням! — рявкнул Амикус, которого явно не услышали с первого раза. — Иначе по приходе Слизнорта будете сами объясняться ему, почему вы не в кроватях, когда я вам велел вернуться!       Прерогатива эта явно не устраивала никого, поэтому студенты разных курсов поспешили ретироваться, поглядывая все ещё через плечи назад.       Кассандра не спешила поступать как все, все ещё стоя на лестнице, ведущей к спальням девочек. И смотрела вниз, где четверка отчаянных гриффиндорцев все также стояла в той вонючей субстанции. А из-за тусклого света блёстки на них только ярче очерчивали каждый контур лица.       — Расходитесь, здесь больше не на что смотреть, — произнесла Лидия, подходя к Кэтрин и Кассандре. Единственные, кто все ещё оставался в гостиной не считая остальных.       — Пошли, — тихо призвала подругу Эштон, кладя ей руку на плечо.       И Кассандра стала неспеша разворачиваться, под конец уловив взгляд Сириуса. Мальчик, кажется, только сейчас заметил Аддерли, по лицу которой сложно было понять, что она думает на его счёт теперь. Однако, Блэк отвадил мысли о девочке, с которой у него были весьма странные отношения.       Сейчас у него была проблема помасштабнее.       Сна не было ни в одном глазу, стоило Кассандре вернуться в постель. А мысли были теперь целиком и полностью забиты четырьмя мальчишками.       Она знала, конечно, что те рисковые парни, которые явно не знают стоп-слова, но не до такой же степени.       Точно нельзя было сказать, что они собирались сделать. Однако хватило лишь увидеть их воочию в блестящем растворе, как сразу стало ясно, что кто-то бы определенно под утро пострадал. А то и весь факультет.       И для гриффиндорцев это была бы лишь потеха.       Эти шутки Кассандра не понимала и не собиралась понимать. Это было уже чересчур: рискнуть всем для такого.       Теперь она даже не знала, как сложится ее общение дальше с тем же Сириусом.       Ей было неприятно, что он так хотел поступить с ее факультетом. И его ненависть здесь уже не оправдание. Такое нельзя оправдать.       Девочка отвлеклась, когда услышала копошение с соседней кровати. И глаза ее в темноте разглядели лицо Блэк, которая по грудь укрылась одеялом, положив обе ладони под щёку.       Слизеринка была явно расстроена и задумчива. А это, как правило, чаще всего не приводило ни к чему хорошему.       Словно почувствовав на себе пристальный взгляд, Андромеда подняла глаза. И с минуту соседки смотрели друг на друга, пока одна из них не решила разрушить тишину:       — Иногда я даже представить не могу, как Сириус может быть… таким. Я имею в виду, он же прекрасно знает, что ему худо будет после этого. Родители, профессора, старосты. Он будто специально нарывается на проблемы, чтобы его отчитали.       Андромеда и сама не поняла, как выпалила все это. И даже удивилась, поняв, что сейчас она просто поделилась своими переживаниями с, по сути, малознакомой студенткой, которая всего лишь делит с ней комнату.       Но в груди словно было какое-то отпущение и лёгкость, а Кассандра не собиралась упрекать ее в такой минутной слабости и желанием высказаться.       — Я понимаю его, — раздался голос Аддерли в звенящей тишине спустя пару минут. — У меня у самой брат такой же. И я видела, как родители относились к Дарвину после всего. А он все больше и больше перечил и злил их. И я долго думала, почему он вообще это делает, пока не поняла.       Андромеда заинтересованно посмотрела на девочку, ожидая продолжения речи.       — Он просто не хочет быть таким, как наши родители. Пытается доказать, что он справится со всем самостоятельно. Вот и Сириус такой же. Он каждый раз даёт понять, что справится со всем. Наказания, ругань, замечания, осуждения. Что угодно. Дарвин такой же.       — И не страшно им? Знают ведь прекрасно, что за такие выходки может последовать нечто похуже простого наказания.       — Это ответственность, Энди, — совершенно спокойно ответила Касс, не заметив даже, как назвала Блэк. — Они принимают ее и готовы к последствиям.       — Ответственность можно возлагать на свои плечи, когда ты станешь старше и поймёшь, что именно нужно делать и как жить, — нахмурилась девушка.       — Тебе ли не знать, что у нас всё по-другому устроено.       Блэк поджала губы, замолкая. И мысленно согласилась с Кассандрой.       Если это действительно было так, то Сириус невероятно рисковал. А зная его неукротимый пыл — это ещё цветочки. Андромеда теперь точно знала, что кузен на этом не остановится. А влияние его семьи на него очень быстро угасало.       Девушка тихо выдохнула, прикрывая глаза. И медленно стала погружаться в сон, стараясь не думать больше ни о чем, чтобы поскорее уснуть.       И только Кэтрин, когда уже послышалось сопение соседок, все лежала и думала над словами подруги.       Ответственность, которую Дарвин и Сириус взяли на себя, бесспорно, легла на них рано. Однако парни сами на это пошли. Понимая всё, они храбро ступили вперёд, не желая сдаваться из-за натиска родителей.       Но Эштон задавалась вопросом: а с возрастом как все изменится? Когда они все станут старше, ляжет ли на плечи остальных какая бы то ни была ответственность?       Очень жаль, что никто ещё не знает, через что им придется пройти.

***

      Экзаменационное время подходило уже к концу, о чем говорили стоящие на учительском столе часы. Большая стрелка почти дошла до двенадцати, и Касс, нахмурившись, стала более усерднее думать над ответом в последнем задании.       Слизеринка поставила галочку в нужном месте и облегчённо выдохнула, когда проверяющие объявили окончание экзамена.       Первокурсники сидели все на своих местах, пока их бланки с ответами собирали в одну стопку. И только после этого было разрешено покинуть класс.       Целой гурьбой все четыре факультета едва ли не выбежали из класса, а за дверью уже смогли облегчённо выдохнуть, начиная переговоривать друг с другом и делиться всем, что только хотели сказать.       — Мне кажется я завалю, — бледный Питер пристроился к друзьям, которые в отличии от него были спокойны. По крайней мере Джеймс и Сириус. Эти двое, кажется, даже не переживали. Минимум «Удовлетворительно» они получат точно.       — Ты же перечитал все книги, которые только можно было, — непонятливо выгнул одну бровь Сириус. — И начал готовиться к этим экзаменам даже раньше Римуса.       Люпин цокнул языком.       — Это уже о чем-то да говорит, — поддержал друга Джеймс, кладя руку на плечо Питера. — Вот на сколько вопросов ты ответил? Я на тридцать восемь из сорока́, — гордо произнес он.       — Все со́рок, — самодовольно ухмыльнулся Сириус, запрыгивая на подоконник в одном из коридоров замка.       — Тридцать семь, — зевнул Римус, прикрывая рот ладонью. — И теперь могу, наконец, поспать неделю.       Питер покраснел, опуская голову. А число, крутившееся у него на языке, так и не слетело вслух.       Ему было стыдно даже признаться в своем результате, когда его друзья написали столько заданий. И он даже не сомневался в том, что у них будет все верно, чего о себе он сказать, увы, не мог.       Теория по Трансфигурации была для него что и практика. Эта дисциплина определено не хотела поддаваться его пониманию, сколько бы он не корпел над книгами и как бы внимательно не слушал профессора МакГонагалл.       Ему так страшно не было, даже когда он сдавал ЗоТИ. Там он показал не самый лучший результат, но он был уверен, что хотя бы сдал. И мог гордиться собой.       Здесь же ему стоило как следует понервничать.       — Так сколько ты заданий сделал, Пит? — снова спросил Джеймс, глядя на друга слишком испытывающе.       Опустив снова глаза в пол, он тихо проговорил:       — Двадцать шесть…       Эти два слова они все же расслышали, не зная, что и ответить.       Теперь сомнений не осталось: Питеру нужно волноваться. Ведь если его ответы окажутся неверными, то он завалит экзамен. А это уже не будет сулить ничего хорошего ему.       — А… ну… — Джеймс почесал затылок. — Не на «Превосходно», конечно, но я уверен, что всё, на что ты ответил, верно. Иначе ты бы не стал вообще ничего писать не зная ответов.       Питер с надеждой посмотрел на Поттера, а тот только посмотрел в глаза Сириуса. Но Блэк пожал плечами, не зная, что и сказать.       Ему учеба всегда давалась легко. И это, наверное, единственное, за что он мог поблагодарить родителей. Они давали ему знания и умения ещё с детства. А сейчас это здорово помогало ему быть одним из лучших учеников на своем курсе.       О Питере он такого сказать не мог. Да и особо ничего в принципе не мог сказать о нем.       На взгляд Сириуса он был слишком пугливым, нередко хвостиком ходил за Джеймсом, а тот и рад был. Словно он бравый рыцарь, который спасает всех от злых драконов. В данном же случае, в роли принцессы выступал Питер.       От этих мыслей он не удержался и прыснул, а на вопросительные взгляды друзей отмахнулся, пряча за кулаком улыбку.       Никто так и не понял, что же послужило причиной веселья Блэка, а сам Сириус едва ли мог остановить свой мозг фантазировать и рисовать друга в розовом платьице и с диадемой на пшеничных волосах.       Джеймс покрутил пальцем у виска на негодующие взгляды Римуса и Питера, чем ещё больше рассмешил Блэка. И его смех стал более громким, а остановиться уже не получалось.       — Кажись, где-то он ударился головой, а мы, друзья, не уследили за ним, — с наигранной серьёзностью сказал Джеймс.       — Это его обычное состояние, — махнул на него рукой Римус, отлипая от стены. — Послезавтра уже уезжаем. Надо вещи начинать собирать, чтобы не забыть ничего и не собираться впопыхах в последний день.       — Мистер пунктуальность, — с дружеской насмешкой произнес Поттер, следуя за Люпином.       Первый учебный год уже подходил к концу, оставляя за собой много воспоминаний. Слишком дорогих сердцу и тех, которые навсегда останутся в памяти каждого.       Первое знакомство с нынешними друзьями. То, как они все на лодках добирались до замка, который останется для юных волшебников навсегда одним из самых прекрасных мест. Первая шалость и отработка. Первые ссоры, враги, неприятели. Все это первый опыт, который даст плоды и перерастёт в осознанные действия, решения, слова. То, что станет в дальнейшем куда бо́льшим, чем сейчас.       На последний пир явились абсолютно все студенты, разговаривая обо всём, чём только можно. Казалось, что когда они покинут Хогвартс, больше не встретятся никогда. И темы были разные. Всё, что приходило в голову.       Кто-то даже стал обсуждать более практичный цвет носков.       Шум стих, когда Дамблдор встал из-за своего стола, постучав столовым прибором по бокалу. И внимание студентов было приковано к нему.       — Мне хотелось бы сказать пару слов прежде, чем все разъедутся по домам. Во-первых, я хочу поздравить вас с завершением учебного года и сдачей экзаменов. Этот год был не менее трудным для кого-то, для кого-то же, наоборот, стал одним из лёгких. Тем не менее многие из вас уже через два месяца вернутся обратно с новыми силами и, возможно, знаниями. И я буду надеяться, что ваши головы, что потяжелели от полученных знаний, не потеряют их за лето, — с хитрицой произнес директор, и по залу прошлись смешки. — Во-вторых, как вы все уже знаете, ежегодно мы подсчитываем баллы, которые набрали факультеты и выявляем того, кто получит кубок школы.       Зал в замирании застыл.       — Начнем с Пуффендуя — четвертое место. Они набрали двести двадцать очков. — Стол барсуков пусть и расстроился, но оттого менее громко хлопать не стал. — Третье место занимает Когтевран. Двести шестьдесят очков. — Орлы были менее радостные и чуть вяло похлопали. — Теперь, — Дамблдор выждал паузу, оглядывая два оставшихся стола — Гриффиндор и Слизерин. Каждому уже не терпелось услышать, кто же занял первое место. — Второе место занимает Слизерин — ровно триста очков. И первое — Гриффиндор! Триста пятнадцать очков!       — Да! — в один голос прокричали Пруэтты, вскочив на скамейки. И стали напевать какие-то выдуманные на ходу песенки, пока остальные им поддерживающе хлопали.       Студенты Слизерина не были такими же воодушевленными, но среди них все же нашлись и те, кто порадовался даже второму месту. А Касс порадовалась за брата и друзей.       — Теперь ждём нападок от близнецов, — горестно вздохнула Кэтрин, уже видя, как Пруэтты станут ежеминутно хвастаться победой и тому, что кубок достался им. Хотя роль сыграли всего пятнадцать очков, но это все равно отрыв по баллам.       — А я рада за них! — улыбалась Касс, глядя на счастливое лицо брата. А после засмеялась так искренне, что некоторые слизеринцы покосились на нее в неодобрении. Словно она не должна была радоваться.       Но девочку рассмешила весьма забавная картина, где Пруэтты посадили себе на плечи Дарвина и все трое громко кричали что-то вперемешку с остальными, что слов было не разобрать.       Ещё более яро отреагировали четверо гриффиндорцев-первокурсников. Но если Римус и Питер ещё воздержались простыми кричалками, то Сириус и Джеймс не побоялись запрыгнуть на стол, а после закинули друг другу на плечи руки, подпевая несвязную песню Пруэттам.       Кэтрин покачала головой, но улыбки сдержать не могла. И была поймана с поличным, когда троица посмотрела в их сторону.       — Не нравится мне их решительность на лицах, — настороженно произнесла Эштон, видя, как те хитро переглядываются, а после начинают идти к ним.       — Мне не нравится то, что они задумали, — поддержала подругу Касс, сглатывая. А брат тем временем с близнецами были всё ближе и ближе.       Мало кто обратил на это внимание, видя лишь счастливых гриффиндорцев. Но громкие вскрики расслышали уже многие. И все как один посмотрели в сторону, где и услышали это.       Многие уже привыкли к странной компании, состоящей из парней с Гриффиндора и девочек — со Слизерина. Привыкли и к тому, что можно было расслышать их весёлый смех. Это поражало многих, а кого-то заставляло восхищаться, что они продолжают дружбу даже несмотря на вражду.       Хотя факт того, что Кассандра и Дарвин были братом и сестрой все же сглаживал углы для многих, но были и другие личности, которым не нравилось это общение.       Несколько раз Кассандре с ее факультета уже говорили, что она не должна водиться с гриффиндорцами, несмотря на то, что там учится ее брат. Но девочка либо вежливо просила не лезть не в свое дело, либо вообще не слушала.       Сейчас же кто-то всё с тем же неодобрением, а кто-то со смехом наблюдал за тем, как второкурсники с красно-золотыми галстуками подхватили двух девочек, продолжая кричать что-то.       Кассандра как бы не старалась, но смех остановить не могла, пока Дарвин и вовсе не покружил ее, сажая прямо на стол.       Первокурсница закинула голову назад, отчего волосы красивым водопадом распались по всей спине. А мантия сползла с одного плеча, делая ее вид несколько неряшливым.       — И разве так себя должны вести будущие мужчины?! — чей-то мелодичный голос заставил трёх парней устремить туда взгляды.       — А разве будущие леди должны совать свой нос куда не нужно? — вернул ей нахально Дарвин, заставляя Гринграсс фыркнуть.       — Да ты просто позоришь свою семью вместе с… этой! — сморщила нос Алекто, так некрасиво назвав Кассандру, улыбка которой сошла с лица, сменяя ее холодной надменностью.       — Плохо дело, — буркнул Фабиан, почесав нос.       Все в зале теперь устроили тишину, видя, что между двумя факультетами снова назревает перепалка.       Кто-то из профессоров встал из-за стола, дабы предотвратить развивающуюся ссору, но Дамблдор по какой-то причине остановил его.       — Ты ведёшь себя как…       — Кто? — вопросительно выгнула одну бровь Касс, глядя на Алекто с долей безразличия.       — Развязная девчока! Вот кто!       Шепотки последовали следом, и многие теперь стали смотреть исключительно на Касс.       А девочка всё молчала, прекрасно видя, как за спиной однокурсницы идёт ее брат.       — Ты невежда и только и делаешь, что позоришь факультет.       — Факультет если и позорит кто, так это ты и твое никому ненужное мнение, — спокойно ответила Касс.       — Да ты!..       — Алекто, прекрати. Ты ведёшь себя весьма невоспитанно, — прервал браваду сестры Амикус, и девочка смолкла, резко поворачивая голову. А после снова посмотрела на Кассандру, которая с самодовольной усмешкой наблюдала за этим.       — Ты знала! — выпалила она обвинительно.       — Что ты глупа? О, родная, уже давно.       — По-моему, это знали все, — хмыкнул тихо Дарвин, спуская сестру со слизеринского стола. А после повернул ее к себе, отвлекая от брата и сестры Кэрроу.       — Пошлите-ка уже отсюда, — протиснулся между Дарвином и Кассандрой Гидеон.       — Год завершился запоминающе, — пробормотала Кэтрин, идя следом за друзьями.       — А впереди ещё шесть лет, — напомнила со смешком Кассандра.       Но кто мог знать, что эти шесть лет обернутся так?

***

      Выглянув осторожно из-за угла, Кассандра убедилась, что на пути никого нет, а тишина только подтверждала, что на этаже она сейчас совершенно одна. И как можно тише она шествовала к лестнице, оставаясь все такой же незаметной для жителей дома.       Картины со всеми родственниками приходилось обходить, из-за чего путь становился более длинным и долгим. Все эти обходы только вели ее одним большим кругом, но выводя уже с другой стороны.       Кассандра не соизволила даже обуться, понимая, что абсолютно вся ее обувь в шкафу будет из-за маленьких каблучков создавать лишние звуки.       Это ей ни к чему.       Девочка весьма тихо спустилась на первый этаж дома, идя по направлению к кухне, где уже давно никого не было.       И эльфы домовые тоже куда-то запропастились, но это даже на руку.       Кассандра как можно быстрее стала доставать из холодильника все, что только могла уместить на руках. Действовала она так тихо, что даже мыши могли ей позавидовать. А то, как она молниеносно таскала с полок еду…       Девочка компактно укладывала друг на дружку всякие продукты, которые можно было есть в изначальном виде, а не готовить как-либо. А в груди сердце клокотало так быстро, что она едва ли не роняла всё на пол, нервничая.       Было страшно попасться на том, что она воровала еду для брата, которого наказали и заперли в комнате, оставив без всего. Но она рисковала ради него. Пришлось целый день ждать, чтобы первый этаж, наконец, опустел.       А родители куда-то ушли.       Изобилие сыров, фруктов, овощей и даже тарелка с рагу: всё это Кассандра уместила на своих руках, закрывая дверцу холодильника максимально осторожно.       Она знать не знала где сейчас все. Но если создаст шум, её сразу найдут или поймут, кто его создал.       И как потом оправдать на своих руках сие деликатесы? Солгать и сказать, что проголодалась? Мол, молодой растущий организм требует еды.       Но Майкл и Аделаида неглупы, так что сразу распознают ложь дочери.       Кассандра на носочках направилась на выход из кухни, удерживая всё крепко в руках, чтобы не дай Мерлин что-то не упало.       Щелчок дверного замка заставил ее замереть в ужасе, а после Аддерли стала пятиться назад, скрываясь вовремя за стеной, оставаясь незамеченной.       — Я все ещё думаю, что нам стоило бы задержаться, — прервал гробовую тишину дома голос Аделаиды. — Кро́ки!       Перед женщиной появился эльф, склоняя свою голову и прижимая притом уши.       — Кро́ки слушает вас, хозяйка.       — Приготовь сервиз с чаем в гостиной на две персоны.       — Будет сделано, хозяйка, — эльф испарился после этих слов так же быстро, как и появился.       И Кассандра не успела ничего осознать, как Кро́ки появился на кухне, но застыл, увидев ее.       И без того большие глаза эльфа расширились ещё больше от удивления, когда Кассандра приложила одни палец к губам, с мольбой в глазах прося эльфа не выдавать ее.       Она видела огромное сомнение и нерешительность на лице Кро́ки, а потому стала уже шептать, умоляя его молчать о том, кто здесь находится ещё.       Кассандра была готова задушить Кро́ки в объятиях благодарности, когда тот кивнул и отвернулся. А после она даже не поняла, что случилось.       В какой-то момент она просто очутилась под столом со всей своей едой, лишь отдаленно услышав щелчок.       Стало сразу ясно, что этому поспособствовал эльф, так вовремя спрятавший ее, когда на кухню вошли ее родители.       И она затаила дыхание, боясь, что такими темпами просто задохнётся от нехватки кислорода. Или из-за страха быть пойманной в таком компрометирующем положении.       Никакие оправдания ей не помогут.       — Эта леди Жанбо́рн чересчур говорлива, — выдохнул устало Майкл, присаживаясь за стол. И Кассандра чуть отползла назад, чтобы ненароком не задеть ноги отца.       — Я всегда говорила, что эти француженки лишены сдержанности, — фыркнула с надменностью Аделаида.       Присутствие эльфа умело игнорировалось всеми.       — Не все, дорогая. Но согласен. И ещё нас, англичан, обвиняли в вероломстве и излишней наглости. Будто недостатки присущи исключительно Британии.       Кассандра опустила еду на свои колени, все ещё ладонями придерживая её. А сама понимала, что ей придется слушать эти скучные разговоры родителей черт знает сколько.       — Но все же ее болтовня была полезна, — не стала отрицать этого факта Аделаида, заставляя Кассандру закатить глаза на такое двуличие и непостоянство.       — Ты всерьез поверила в ее слова?       — Я не стану отрицать, — пожала плечами женщина. — На такие темы не говорят, если они не имеют почвы. А распространять слухи чревато последствиями. Она же это прекрасно понимала. И, кажется, была даже восхищена тем, что рассказывала. К тому же стоит хоть немного поверить ее словам, ведь на такую правдивую ложь ее нечестивый язык уже неспособен даже со всеми ее навыками.       — Ее слова лишь абсурд, — хмыкнул мужчина. — «Вершить великие дела», — выплюнул он. — Не более, чем фанатичность. Кто бы то ни был, но менять мир дано не каждому.       — И тем не менее такой нашелся, — добавила Аделаида.       Кассандра всё больше хмурилась, сидя на коленях. И она понятия не имела, о чем говорили родители.       — Мироустройство?       — Больше походит на очередную революционную войну за власть, — исправил жену Майкл. — Кто бы это ни был, но если все это правда, ему придется сильно постараться, чтобы собрать соратников.       — Побеждает тот, кто поставил цель победить — победить любой ценой, — произнесла знакомые строчки Аделаида. — Он хочет что-то поменять. И Мерлин знает, что из этого выйдет, если он всё-таки начнет действовать.       — Не стоит думать об этом сейчас, — произнес Майкл, вставая со стула. — Всё покажет время и будет ясно, как сложатся дальнейшие события. Пока рано ворошить неизвестное будущее.       Кассандра смотрела хмуро на ножки стула, на котором секундами ранее сидел ее отец. Она совершенно ничего не поняла из того, что услышала. Стала свидетелем весьма странного разговора, где выяснила лишь то, что кто-то хочет что-то сделать с миром. Непонятно зачем, для чего и по какой причине, но ответы на эти вопросы ей получить не у кого.       Она не может подойти и спросить это ни у матери, ни у отца. И у кого-то ещё тоже.       Кассандра подняла с колен еду, выглядывая осторожно из-за скатерти. И убедившись, что родители ушли в гостиную, она посмотрела на эльфа, который уже глядел на неё, переминаясь с ноги на ногу.       — Кро́ки, спасибо тебе большое, — прошептала Кассандра.       — Кроки не должен был помогать в этом молодой хозяйке. Кро́ки будет наказан за это, — стал тараторить тихо эльф.       — Эй, никто тебя не накажет, если не узнает. А я не расскажу никому. Обещаю, — заверила его Касс, видя, как блестят уже от слез глаза эльфа. — Ты можешь помочь мне попасть в комнату брата?       Дарвин подорвался с кровати от испуга, когда его сестра слишком неожиданно появилась посреди комнаты в весьма странном положении: слегка лохматые волосы, еда в руках и задумчивый взгляд.       — Как… что?..       — Не думал же ты, что я оставлю тебя одного, да ещё и голодным. — Касс положила все на кровать брата, усевшись напротив него. — Между прочим мне пришлось пройти немалый путь, чтобы сейчас оказаться здесь.       — Даже спорить не стану… — все ещё удивлённо пробормотал Дарвин, глядя то на еду, то на сестру. — Я уже говорил, как люблю тебя?       Касс кивнула, снимая кожуру с весьма большого мандарина. И только она его почистила, так сразу разделила надвое, отдавая долю брату.       Тот благодарно принял фрукт, чувствуя, как живот начинает тихо урчать из-за того, что желудок весь день ничего не ел.       А девочка все раздумывала над подслушанным разговором.       Понимание того, что не стоит забивать голову тем, что она услышать не должна была и тем, что даже не особо важно, осело в ее голове. Но как назло все мысли крутились только на услышанном не так давно.       Дарвин даже не жевал еду, а что мог — сразу глотал. Так он уже умял половину того, что принесла сестра. И он в который раз понял, что Кассандра — чудо.       Но не заметить на лице этого чуда отстранённость он просто не мог. И проглотив кусочек сэндвича, все же решился спросить, в чем дело:       — Касс?       — М?       — Что с тобой? Ты выглядишь так же, как и перед сдачей экзаменов в июне. Задумчивая и будто пребывающая не здесь.       Слизеринка прошлась кончиком языка по ряду зубов, подняв на брата глаза, что при комнатном освещении были даже темнее, чем есть на самом деле.       — Я не особо поняла, если честно, про что говорили родители, но…       — Постой, притормози. В каком смысле «что говорили родители»? — нахмурился парень. — Ты с ними разговаривала?       — Подслушала, когда пряталась. Иначе бы я сейчас не сидела здесь с тобой, — поправила она его.       И Дарвин прикрыл глаза, выдыхая тихо что-то на подобии: «И всё-таки я на нее плохо влияю».       — Ладно, и что же ты подслушала?       — Честно, какой-то бред. Кто-то то ли планирует, то ли пока просто хочет начать менять что-то.       — Чего? — в непонимании Дарвин свел к переносице брови.       — Вот и я о том же. Ничего не понятно было. Но матушка процитировала ещё слова одного политического деятеля. Что-то про войну, мол, побеждает тот, кто хочет победить.       — Гареги́н? — вопросительно посмотрел он на сестру, получая ее кивок. — К чему бы ей цитировать слова давно погибшего деятеля? Да еще и того, кто сражался на стороне Германии? Насколько я помню, маменька всегда была за тех, кто в большинстве и на пути к победе. А немцев она и вовсе не переваривает.       — Гареги́н не был немцем.       — Но он был на их стороне во времена Второй Мировой.       — Какой молодец, помнишь историю, — закатила глаза Касс. — Не это сейчас важно. Меня зацепило то, что в разговоре упомянулась война и революция. А, как правило, это не то, что так нужно миру. Британии так тем более.       — Так что же, какой-то неизвестный никому фанатик решил править миром? Новый Гитлер?       — Надеюсь, что нет. А то может и того хуже, — вздохнула девочка. — Но все же хотелось бы, чтобы то были только разговоры и слухи. Родители сказали, что это слова леди Жанбо́рн. А всем известно, чем славится эта дама.       Дарвин фыркнул, и весь его настрой мигом поменялся.       — Тогда я вообще не вижу смысла акцентировать свое внимание на этом. Эта профурсетка талантлива в том, чтобы чесать языком направо и налево.       — Дарвин! — возмутилась Кассандра на такие оскорбительные и вульгарные слова; и немного смутилась такой красноречивости. И даже то, что у него такой характер не оправдывало такой невежественности.       — Что?       Девочка что-то пробормотала под нос, хотя и понимала что ее брат таков по натуре. А его прямолинейность часто вводит ее или в ступор, или в шок.       — Последнее, что я буду делать, так это всерьез задумываться над словами французской барышни. Помнится мне, в последнюю нашу встречу она рассказывала всем сказки о том, как некий Нико́ль Малонье́р уже трижды просил ее руки. А она такая скромная думает над его предложением да краснеет от смущения, — фыркнул он.       — А потом уже после четвертого, кажется, бокала вина, сказала, что ее пять раз звал замуж какой-то Борис Баше́р, — пробурчала она, нехотя соглашаясь со словами брата.       — Ну, — Дарвин повел плечом, — а я о чем говорю. Она врёт чаще, чем я дышу. У нее что ни день, так романтика с половиной населения Земли. И всё одна и та же всякий раз приукрашенная история с разными мужчинами.       — И всё равно это странно. Стали бы родители вообще затрагивать эту тему, тем более услышанную из уст леди Жанбо́рн, если действительно понимали, что это очередная выдуманная история?       Дарвин задумался, находя в словах сестры долю правдивости.       С чего бы родители, будучи умными людьми, стали прислушиваться к сплетням из уст всеми известной француженки?       — Знаешь, я вот какого мнения придерживаюсь: если уж что-то серьёзное и произойдет, нас это стороной не обойдет.       Кассандра то ли со скепсисом, то ли с насмешкой посмотрела на брата.       — А-ля Шекспир?       — А-ля гениальный стратег, — закатил он глаза.       — В твоих словах даже намёка нет хоть на какие-то стратегии. Так что это не более, чем желание снова повыделываться.       Кинув в лоб сестры виноград, Дарвин усмехнулся, опуская глаза вниз, но все ещё четко ощущая на себе недовольство девочки.       Может, он и отвадил какие-то сомнения от Касс, но сам ещё думал на эту тему.       Неужто очередной «великий» полководец?