Чистокровная сказка

      Тишина длилась уже минут пять, пока никто так и не решался ее разрушить.       Кассандра даже и не здесь была вовсе. Девочка всё смотрела в одну точку, думая о произошедшем всего каких-то десять минут назад. О том, с чего вообще всё началось.       Может, если бы я даже не обратила на это внимания, то все было бы хорошо? — мысленно задалась вопросом девочка, но почти сразу отогнала эти рассуждения. — Это неправильно. Ты всё сделала как нужно. Заступилась за однокурсника и своего же, — продолжал говорить голос в голове. Отголоски совести же намекали на обратное.       Она осознана то, как грубо были сказаны те слова, но вернуться обратно уже нельзя.       И нет, не за тем, чтобы просто проигнорировать всё. А просто подобрать менее обидные слова. Даже такой выскочка как Поттер не заслуживает слышать подобное. Пусть и ведёт себя как последняя свинья.       Кассандра понять не могла, чего ему не хватало? У него было всё: состояние, семья, друзья, внимание. Что ещё нужно? Казалось бы, живи да радуйся тому, что имеешь. Но Поттер будто заклинание незримого расширения: сколько бы не имел, всегда ему будет мало.       И это он её ещё назвал как-то избалованной?       Кассандра выдохнула, прикрывая веки. А сама поставила локти на парту, запуская пальцы в волосы, тем самым взлохматив их. Но это было последнее, что её волновало.       — Касс, — Эштон положила руку на плечо подруги, и Аддерли повернулась к ней лицом, но ладони так и остались у самой головы.       — Это даже для меня было жестоко. Сказать такое… чёрт.       — По-другому он не понял бы, — пришел на помощь Кэтрин Дарвин, присаживаясь рядом с сестрой на корточки. И там самым он заставил её повернуться к нему. — И даже не думай извиняться перед ним, — строго наказал он ей. — Не после того, что он сказал тебе. И, честно, я бы ему за такое врезал.       — Так что же остановило? — улыбнулась Касс, когда Дарвин взял ее руки в свои.       — Твои очаровательные грустные глазки заставили его не обращать внимание на олуха Поттера и полностью посвятить себя — тебе, — драматично ответил Фабиан, запрыгивая на парту, за которой сидела Кассандра.       — Так ты считаешь меня очаровательной? — шутливо улыбнулась она с хитринкой в глазах.       — После меня, само собой, — пожал он плечами.       — Ещё один павлин, — пробурчала Кэтрин, а сама спихнула Пруэтта.       — Эй!       — Не порти казённое! Не дай бог ещё проломится под тобой.       Гидеон расхохотался под возмущения брата.       — По-моему, это был тонкий намек на твой вес, братец.       — А ты его близнец, — подначивала Кассандра, видя, как лицо Гидеона ту же меняется, когда он вспоминает об этом пунктике. И теперь оба близнеца впились в Эштон проникновенными взглядами.       Дарвин повернул лицо сестры снова к себе, отвлекая ее от друзей, которые стали в шутку спорить. И нередко между Гидеоном и Кэтрин проскакивали неумелые флиртующие шутки. Но тем не менее оба забавлялись и азарт в них увеличивался в разы с каждой секундой.       — Поттер не тот, кем стоит забивать свою прелестную головку, — стукнул он слегка указательным пальцем по ее виску, заслужив ее улыбку. — Вам обоим не светит идти по одной дороге. Ты и сама должна понимать это. Вы буквально из разных миров.       Кассандра опустила грустные глаза на свои колени, обдумывая слова брата.       Несомненно, она понимала это. Но все же таилась крохотная надежда, что хоть подобие дружбы получится между ней и Поттером.       Ошиблась, получается…       Неприятно было осознавать это и очень грустно. Кошки скребли лишний раз по открытым душевным ранам, напоминая ей о ее наивности.       Знала ведь, даже видела, что из себя представляет Джеймс Поттер. И должна была понять с самого начала, что они и правда из разных миров. Между ними вражда, берущая свои корни ещё столетия назад.       И как жаль, что он зацепился за эти корни, посеяв точно такой же росток между ними, который с годами вырастет и окрепнет. А их вражда, вполне вероятно, станет только глубже и сильнее.       Не этого она хотела.       Он ещё в поезде привлёк ее внимание своим наглым поведением, гиперактивностью и общительностью. Она думала, что это никак не помешает их отношениям.       И снова ошиблась.       Она наступала на одни и те же грабли, наивно веря в различные исходы одной и той же ситуации.       Глупая…       Кассандра подняла глаза на брата, ожидавшего ее ответ, и кивнула.       — Не позволяй ему видеть и думать, что та ситуация хоть как-то задела тебя. Он только будет этим наслаждаться.       — Не буду, обещаю, — тихо ответила девочка, падая лбом на его грудь. И она почувствовала, как ладонь Дарвина стала поглаживать ее по макушке так успокаивающе, что она вдруг задумалась:       А стоит ли переживать вообще о том, что изначально было провально? Зачем жалеть о несложившейся дружбе, когда у нее есть такие друзья и замечательный брат?       Сегодня она точно убедилась, что близнецы Пруэтты и Эштон — не просто «возможные друзья». Они настоящие друзья.       — Касс, — позвал ее Фабиан, и девочка отлипла от брата, вопросительно поднимая глаза на близнеца. — О произошедшем узнает вся школа. Ты должна быть готова к вниманию со всех факультетов. И бо́льшая половина явно будет не на твоей стороне.       — Пусть только скажут ей это в лицо, — фыркнул Дарвин. — Их мнение не должно нас волновать, да? — повернулся он к сестре, убирая заботливо одну прядь волос ей за ухо.       — Да, — кивнула уверенно девочка. — И Поттер меня не будет теперь волновать. Как и весь Гриффиндор в целом. Не считая вас, конечно! — сразу добавила Аддерли, заметив, как открылись рты Пруэттов.       — Значит, — Фабиан подошёл к Кассандре с одной стороны, поднимая ее со стула. В то время как его брат стал с другой стороны подруги. И не сговариваясь, обменявшись одними лишь взглядами, они посадили Кассандру себе на плечи, придерживая.       — Что вы делаете? — рассмеялась слизеринка, плохое настроение которой уже стало испаряться благодаря ним.       И всё-таки эти люди замечательные…       — Принцессам негоже ходить своими ногами! — важно отпарировал Гидеон, вздернув подбородок.       — Ну и зачем мне тогда ноги? — усмехнулась Касс, когда близнецы потопали на выход из класса, в котором они все это время были.       — Хм, а правда, — задумался Фабиан, а после посмотрел на брата. — Предлагаю тебе правую ногу, а мне левую. И можно будет использовать их вместо медвежат, с которыми спят девчонки.       — Фу! Вы отвратительны! — скривилась Кэтрин за ними, а Кассандра снова рассмеялась, закидывая голову кверху.       — Привыкай, дорогуша, — выдал какую-то предвкушающую усмешку Дарвин, закидывая руку на плечи Эштон, тем самым по-дружески приобнимая девочку.       — За дружбу! — в одни голос прокричали Пруэтты. И Кассандра с искрящейся улыбкой в который раз поняла, что ее друзья — это что-то невероятное.       По возвращении к своей гостиной Кэтрин и Кассандра переглянулись, гадая, знают ли уже на факультете о случившемся. И если знают, что же скажут?       Девочки кивнули друг другу и, назвав пароль, друг за дружкой вошли в обитель Слизерина, где было, на самом деле, не так уж и много студентов. И по большей степени старшекурсники, которые, завидев девочек, смолкли.       Кассандра переглянулась к Кэтрин, думая о худшем исходе событий.       И как Амикус с Лидией сейчас сделают ей выговор как полагается старостам, а потом отправят к декану, который тоже устроит ей выговор. Следом ее отправят к директору и он также сделает ей замечание, мол, не так она должна себя вести.       Она прокрутила в голове эти навязчивые мысли, а вместе с тем увидела как по лестнице спустился Северус. И непонятно было по его непроницаемому лицу, о чем он думал.       Был ли благодарен или оскорбился, что за него заступилась девчонка?       — Кассандра, — позвал ее Амикус. И Аддерли выдохнула, стойко выдерживая его тяжёлый взгляд.       Что ж, если ее и отчитают сейчас при всех, она хотя бы гордо выдержит это.       — Ты молодец, — удивил он ее ответом, отчего девочка уже не могла стоять с каменныи лицом. И то, как распахнулись ее глаза, заставило старшекурсников усмехнуться. — Постояла за своего, даже когда все были против вас. — Он перевел взгляд на Эштон, которой просто кивнул.       Но этот жест тоже многое значил.       Статус ее семьи и чистота крови все ещё несильно радовали здешних слизеринцев, но девочка увидела уважение в глазах Кэрроу. И она почувствовала себя уже увереннее, задаваясь вопросом, так ли плохо, что она оказалась на Слизерине?       Эти устои и правила отличаются от остальных, но другие факультеты просто не знают ничего о них, а потому и судят лишь по поверхностным фактам и слухам.       — Вы показали себя истинными слизеринками, — только и сказала Лидия, скрываясь вместе с Амикусом из гостиной. Но от этой похвалы подруги почувствовали себя уже куда лучше.       — Я уже давно говорила, что этот Поттер ещё тот позер, — раздалось со стороны одного из кресел, где восседала Беллатриса. — И с этим предателем крови якшается мой кузен, — в омерзении поморщилась она. А после посмотрела на Кассандру, полностью игнорируя Эштон. — Возможно, с тобой ещё не всё так плохо, как я думала, — задумчиво произнесла она, придирчиво проходясь по ней темными глазами. И этот испытывающий взгляд заставил внутренности Кассандры сжаться, но она стойко выдержала ее взгляд, кивая головой.       Услышать в свой адрес такие слова от Беллатрисы, все равно что тебе скажут, что ты самый выдающийся волшебник в истории.       Ее похвалы были на вес золота, как однажды высказалась Гринграсс, которая изредка могла пообщаться со старшей Блэк, пусть и была на втором курсе. Блэк мало кому «дарила» такие похвалы. И уж тем более первокурсникам. Но тут один лишь поступок Касс заставил ее обратить на нее внимание.       Беллатриса повернула голову к лестнице, где всё ещё стоял Снейп и смотрел на Кассандру. Девушка скривилась на его внешний непрезентабельный вид.       — А ты, Снейп, — лишь тремя словами обратила она его внимание на себя, — если хочешь здесь выжить, прекрати быть таким беспомощным.       Вроде и наставление, но в ее тоне так и слышалось, как она напоминает ему о его положении.       Весьма никчемном, — понял он, только взглянув на нее.       Мальчик поджал недовольно губы, но сказать против ничего не смог.       Он и без Блэк знает о том, что его положение в этой школе весьма низшее. И чтобы его ставили хоть во что-то ему нужно корпеть больше. Достичь таких высот и успехов, чтобы ему заглядывали в рот, а не он.       На Слизерине ценят из-за статуса и чистоты крови, только потом уже за успехи. И вот ему нужно сильно стараться, чтобы когда-нибудь стать таким же, как более старшие.       Они излучали величие и уверенность, а смотрели на них с восхищением, вбивая в голову, что тоже обязаны стать такими.       Кассандра тоже смотрела на Северуса и только потом заметила ещё одну гостью этого шоу.       Андромеда стояла на последней ступеньке лестницы со скрещенными на груди руками, бедром упираясь о перила. Девушка уголком губ усмехнулась и кивнула Кассандре, когда та, наконец, заметила ее.       И девочка кивнула в ответ, почти незаметно выдавив немного усталую улыбку.       Блэк была внимательна к деталям. Иногда даже чересчур внимательна. И разглядеть эту вымученность на лице соседки по комнате смогла без особого труда.       Она не сомневалась, что сегодняшний случай ее вымотал. Но девушка знала, что это лишь начало. Дальше — больше и, возможно, хуже.       Сегодня Кассандра наконец-то открыла глаза и поняла, почему вражда между факультетами вообще до сих пор держится. Поняла, почему то, что началось давно, есть и по сей день.       В тот день, когда у нее состоялся разговор с Аддерли, когда та поссорилась первый раз с Поттером, она почти ничего не сказала на её слова. Просто знала, что нет необходимости, когда Кассандра сама всё со временем увидит. И поймет, что не только слизеринцы плохие. И не они делят мир на чёрное и белое.       Просто многие и правда мыслят стереотипно и недальновидно. Собственно, поэтому Блэк и не особо прониклась симпатией хоть к одному из гриффиндорцев. Вспыльчивые зазнайки с самомнением до небес, — вот как она думала о них. Но мнение не спешила озвучивать на каждом углу, как это делали многие всё с того же Гриффиндора, когда идя по коридору прямо и громко говорили о том, какие змеи ужасные и плохие.       Блэк это услышала однажды на втором курсе, но даже тогда не удержалась от того, чтобы окатить тех девочек ледяным взглядом. Удивительно, но те сразу смолкли, прекрасно зная, кто перед ними стоит и что будет им, если они вдруг пойдут против Блэк.       Как минимум за нее вступятся на факультете, как максимум — куча знатных семей, у которых связей и величия выше крыши.       Девушка оставалась при своем мнении и не собиралась его менять. Она только была, наконец, довольна, что и Кассандра поняла это же. Спустя почти три месяца, но тем не менее лучше поздно, чем никогда.       Уж лучше горькая правда, нежели розовые очки.       Блэк отвернулась, возвращаясь в свою комнату и оставляя весь этот балаган за спиной, где каждый счёл нужным перемыть косточки «несносным гриффиндуркам», коими их назвал Малфой, не без удовольствия обсуждая тех не в лучшем свете.       Андромеда поражалась тому, что они вроде интеллигентные люди, приученные к сдерживанию и сокрытию эмоций, а сами же как бабки базарные бывали, когда тема могла заинтересовать.       Кассандра тоже не сочла нужным оставаться здесь, желая отдохнуть от этого дня. И Кэтрин ее негласно поддержала, ведя за локоть к лестнице.       Но девочек притормозили, заставляя отступить назад, когда Эван встал перед Кассандрой.       — Подожди в комнате, скоро приду, — попросила подругу Касс, когда та даже не успела и вопроса задать. И Кэтрин оставалось только кивнуть, окатив Розье не самым дружелюбным взглядом.       Этот самоуверенный француз ей не нравился от слова совсем. В этом она, к слову, сошлась с братом подруги, который тоже не особо восхищался однокурсником сестры. Да и сам Эван был противным, стоило ему заговорить.       Вечные темы о нездоровой мании величия, чистоте крови да выгодном союзе между семьями.       С такими успехами он мог посоревноваться с Биннсом в занудстве, — пошутила однажды Кэтрин, заставляя Дарвина долго смеяться и все время после этого представлять Розье на месте их профессора.       Эван одарил подругу Кассандры не менее «дружелюбным» взглядом, когда та с гордо поднятой головой прошла мимо, будто он пустое место.       Кассандра устало посмотрела на Розье, надеясь, что их диалог выйдет коротким и не таким утомительным. Иначе уровень ее оставшихся эмоций понизится до Марианской впадины.       — Что-то хотел?       — Ты показала себя сегодня, — сложил он руки за спиной, не сводя с девочки глаз.       — Ты уже седьмой, кто говорит мне это, — раздражённо выдохнула она. — И если на этом все, я хочу пойти в комнату и отдохнуть. Утомительный день вышел, знаешь ли.       Кассандра обошла однокурсника, но застопорилась на середине лестницы.       — Я думаю, мы бы с тобой могли принести нашим семья много чего хорошего нашим союзом, — раздалось ей в спину и Кассандра напряглась.       — В каком смысле? — процедила она, сильнее сжимая рукой перила лестницы.       — В будущем, разумеется, — исправился он. — Думаю, и наши родители считают так. Просто это вопрос времени, — пожал он плечами, когда Кассандра обернулась.       — Эван, прекрати говорить издалека. Прямо скажи, зачем ты заговорил на эту тему?       — Я подумываю о том, чтобы в дальнейшем наши родители дали согласие на нашу помолвку.       Взгляд Кассандры потяжелел. И Эван уж точно знал, что это означает.       Она зла.       Последний раз он видел такой ее летом, на последнем приеме у Лестрейнджей, когда он по ошибке приплёл в их беседу ее брата. И Кассандра тогда ясно дала ему понять, что трогать Дарвина заведомо плохая идея. Она всегда будет на его стороне, несмотря на факультеты или что-либо ещё. Что бы не случилось, но брат и сестра Аддерли едины.       — Знаешь, я подумываю о том, чтобы уже самой поговорить с родителями об этом, — начала она, видя, как на лице Эвана расползается улыбка, — может, сама даже предложу им, м-м, к примеру того же Мальсибера.       Улыбка слетела с лица Розье, сменяя ее нахмуренностью.       Конечно, Кассандра не собиралась исполнять свои слова в действие, да и Мальсибер был не лучше Эвана. Но она хотела дать понять ему, что не принадлежит никому, чтобы за нее решали против воли.       И становиться женой Эвана Розье она уж точно не собиралась.       — Мой тебе совет, Эван, — глядя ему четко в глаза, начала она, — не думай, что можешь решать за меня что-то только по той причине, что нам уготованы такие судьбы и то, что ты мальчик. Поверь, мне ничего не стоит сказать родителям, чтобы они выбрали кого-нибудь другого. И если надо будет, я переступлю через себя и правда предложу им Мальсибера.       Кассандра резко развернулась, отчего черные кудри красиво взметнулись, пока девочка быстро преодолевала лестницу, желая скрыться поскорее в своей комнате. Просто уйти от этого мира хоть до следующего утра; только потом на ее лице снова будет привычная маска, которую она снимет лишь в кругу друзей и брата.       Кассандра буквально ворвалась в комнату, падая на кровать. И, накрыв лицо подушкой, закричала что есть мочи, выплескивая наружу все.       Андромеда чуть насмешливо смотрела на это, пока Кэтрин лишь сочувствовала, мысленно сжигая Эвана на смертом одре́.       — Почему на свет появился такой, как Эван Розье? Вот для чего он нужен этому миру? — убрала она подушку от лица, глядя на верх балдахина.       — Тогда можно твой вопрос умножить и спросить, зачем вообще миру такие, как Кэрроу, Малфой, Нотт, Розье и ещё много и много других чистокровных с завышенным самомнением, — ответила Блэк, и Касс повернулась к ней лицом.       — Жить с мыслью о том, что тебя выдадут рано или поздно за одного из этих пижонов — отстой полный, — и снова накрыла лицо подушкой.       В сердце все ещё таилась детская мечта, что ее жизнь в какой-то миг наладится. Родители полюбят и перестанут воспринимать её как интерьер мебели или выгодную монету. Всего лишь партию для замужества. Ее перестанут в целом считать только украшением, приняв факт того, что она личность, чёрт возьми! Живой человек со своими мечтами, желаниями, целями, в конце-то концов!       Когда-нибудь, может быть…

***

      В гостиной Гриффиндора было шумно, как и всегда. Ни дня, наверное, не было, чтобы здесь царила гармония и тишина.       За последние три месяца частой причиной «веселья» была четверка небезызвестных всем первокурсников, которые постоянно были в центре внимания. Они этого жаждали, наслаждались и продолжали приковывать к себе взгляды других.       Завистливые, восхищённые, поражённые, враждебные. Да что угодно отражалось на лицах других студентов. Кто-то и правда завидовал, кто-то просто открыто или тайно восхищался, а были и враги. Такие, которые делились на три группы: те, кто терпеть не мог их за шутки, которые казались не смешными, а издевательскими; те, кто просто ненавидел за счёт того, к какому факультету принадлежат эти мальчишки; и те, кто невзлюбил как личностей.       Первое место в последней категории занимал Северус Снейп, с которым отношения не сложились с первых секунд. Теперь же Джеймс стал сам невольно тем, кто обзавелся такой категорией. И отнес сюда Кассандру, которая отныне была для него лишь противной слизеринкой.       Он знал, что рано или поздно она покажет всем свое настоящее нутро.       Так и произошло.       Джеймс постарался отвлечься, лишь бы не вспоминать слова Аддерли.       Никому он не признается, что это было больно и обидно слышать. Но именно это будто делало его сильнее. Вселяло в него уверенность в том, что он не ошибался, когда не поверил Кассандре, что она и правда не такая, как остальные змеи.       Осознание, что он не повелся на ее ложь, заставляло гордиться самим собой.       Джеймс завалился на диван, а следом рядом упал и Сириус, закидывая голову на спинку. Прикрыв глаза, Блэк погрузился в свои мысли, даже не обращая внимания на толпу, собравшуюся вокруг них.       Его сейчас куда больше волновало, что же будет дальше.       Он совсем не хотел, чтобы все вышло так. Планировали одно, получилось совершенно другое.       Джеймс явно был зол на Кассандру, а та на него. И между ними огромное и большое ничего, покрытое лишь взаимной неприязнью и межфакультетской враждой.       Но ведь он не хочет, чтобы Касс и его внесла туда же.       Они же неплохо ладили, общались, играли, смеялись. Они могли бы стать в будущем друзьями, если бы все не вышло так.       А теперь что?       Его друг против Аддерли, значит и он автоматически должен быть с ним заодно. Да вот желание поговорить со слизеринкой и по возможности вернуть хотя бы просто хорошие отношения никуда не делось. Наоборот, будто даже возросло.       — Вы правильно все сделали! Этим скользким змеям так и надо! — говорила все тем же звонким голосом Макла́ер. И Сириус невольно скривился, открывая лениво глаза и поворачивая голову в ее сторону.       Гриффиндорка с подружками окружили его друзей. Правда по лицу того же Римуса ясно было, что ему это не нравится.       Поэтому не было ничего удивительного в том, что он поспешил ретироваться в комнату, чтобы побыть в тишине и просто осмыслить сегодняшний день.       Сириус опустил глаза ниже, на Джеймса и Питера.       По лицу Поттера и не скажешь, что не так давно он был хмурым как самая чёрная туча. Сейчас он вполне воодушевленно поддерживал разговор с девочками и присоединившимися другими студентами.       Все те, кто был за Джеймса.       — Эта Аддерли совсем зазналась! И поделом ей! Правильно ты назвал ее, Джеймс, мерзкой, — высокомерно выдала Райли, как раз-таки одна из подружек Маклаер.       — А как ты подвесил этого Снейпа! — хохотнул один из парней постарше. — Кажется, я увидел на нем резинку подштанников.       По гостиной прокатилась волна смеха, когда эта тема завелась с нового оборота, а Джеймс уже даже и не вспоминал о везде снующей Аддерли, полностью посвятив свое внимание публике.       — А как он забрал его палочку? — с придыханием выпалил Питер, и тут же многие закивали, поддерживая Петтигрю. — Я думал Нюниус лопнет там, пока тужился от раздумий, что ему делать!       Сириус скривился, слыша слова друга и все эти возгласы.       Впервые, наверное, за эти месяцы он был совсем не рад всему этому вниманию.       Блэк почувствовал, как рядом прогнулся диван, когда присела Маклаер.       Он даже не счел нужным взглянуть на нее, только резко встал с дивана, бросив короткое «прогуляюсь».       Джеймс проводил друга задумчивым взглядом, но его внимание вернули обратно, продолжая воротить все ту же тему и все те же моменты произошедшего.       Сириус покинул гостиную, облегчённо выдыхая. Руками ухватившись за перила, он понурил голову, которая была забита всеми возможными мыслями.       Ему нужно отвлечься. Сейчас же. Иначе все мысли начнут сводить его с ума, пока он не сорвётся на ком-нибудь.       Он и сам не знал, сколько в итоге уже бродил по замку, медленно шествуя по коридорам. Но это оказалось даже приятно. Тишина окутывала словно мягкое одеяло, а он мог разложить по полочкам всё в голове, опустошая её почти полностью.       Пиная воздух носками туфель, он спрятал руки в карманы брюк, из которых небрежно торчала рубашка.       Он определенно сейчас выглядел неряшливо, но это последнее, о чем он думал.       Сириус вышел на улицу, запрокидывая голову кверху и чувствуя, как ноябрьский холод обдувает тело, отчего кожа покрывалась мурашками, а сам Блэк поежился.       Ветер, казалось, уносил с собой всё напряжение и эмоции за этот день, и он стал смотреть на смеркающееся небо.       Сириус знал много созвездий, но пока ни одного не наблюдал. Да и вряд ли в ближайшее время увидит, учитывая пасмурную погоду и вечные тучи, которые держались последние два месяца.       Мальчик услышал позади себя чьи-то тихие шаги, но не обернулся. Кто бы это ни был, ему сейчас не до этого.       Он почувствовал, как этот кто-то встал рядом, но так и продолжал смотреть на небо, сжимая в карманах кулаки, покуда пальцы уже начали мёрзнуть.       — Есть вероятность того, что ты пошлёшь меня с моими дарами? — спросила Касс, и ее голос заставил Блэка дернуться, резко опуская на нее глаза.       Девочка стояла в теплой мантии и свитере, держа в руках две кружки с горячим шоколадом.       — Ты знала, что я здесь? — приняв напиток, поинтересовался он, испытывая рядом с ней неловкость. — И откуда шоколад?       — Оба вопроса связаны с одним ответом, поэтому не могу сказать. Не только моя тайна, — пожала она плечами, а сама сделала осторожный глоток из кружки. И приятное тепло разлилось по ней, согревая.       Сириус наблюдал за девочкой, а сам грел руки о кружку, чувствуя хоть какое-то тепло в нынешний момент.       Поняв, что его внимание как-то долго на ней задерживается, он отвернулся, приподнося к губам напиток и делая осторожный глоток, дабы не обжечься.       Кассандра все думала о том, как к ней относиться станет Сириус.       Считает ли и он ее такой же мерзкой, как его друг?       — Ты ведь не такая, Касс, — произнес он, и девочка несколько озадаченно посмотрела на него, задаваясь вопросом, не научился ли он ненароком мысли читать. — Ты ведь не такая, как тебя видят многие из-за цвета галстука, — пояснил он, смотря в ответ.       Кассандра отвернулась.       — Почему же? По-моему, все только и ждали этого, чтобы повесить на меня устаревшие ярлыки. И разве этот случай не дал тебе самому убедиться в этом же? — хмыкнула она.       — Не дал, — хмуро ответил он. — Ты заступилась за своих. Я бы сделал то же самое к любому со своего факультета. Пусть меня и несильно радует факт того, что ты заступилась за Нюнчика, — будто говорить о нем было противно, произнес он.       — Его зовут Северус.       — Плевать. Я все это начал не для того, чтобы обсуждать этого слизняка.       — И что же? — Касс повернулась к нему, опуская руки с кружкой на уровне живота. — Твой друг меня ненавидит, Питер, соответственно, тоже, насколько я могла понять по тому, что он все время как тень Поттера ходит за ним и во всем потакает. Римус обрёл друзей и ясно было ещё в первый день, что он боится новых знакомств. Значит от вас не откажется. А тут приходишь ты и что, планируешь быть на два фронта?       — Я планирую просто хотя бы не быть с тобой врагами. Я знаю тебя, Касс. Увидел настоящую еще летом, когда ты предложила играть в прятки.       Кассандра досадливо поджала губы, снова отворачиваясь.       — Да ни черта ты не знаешь обо мне… — тихо ответила она, делая ещё один глоток шоколада. — А то, что и видел… — Аддерли подняла снова на него глаза. — Послушай, ты, конечно, можешь думать как-то иначе, но с тобой могут согласиться единицы. Для остальных я отныне враг народа. А все по той причине, что вам захотелось издеваться над Северусом. То есть Поттер в глазах остальных — бог, потому что потешался на нашим, а я — враг, потому что заступилась. И где тогда логика в том, что люди делят мир на тех же героев и злодеев? Какой в этом смысл, если их герои просто лицемерные зазаняйки, а злодеи плохие, потому что не встали на сторону большинства. И это все ваша хваленная благородность. Чем вы отличаетесь в таком случае от нас? Или чем лучше?       Сириус не нашелся, что ответить, поэтому просто промолчал, переваривая слова Аддерли в голове.       Кассандра мыслила разумно, не разделяя всех на плохих и хороших. Все, как она однажды и сказала: «я смотрю на качества человека, а не сужу по тому, что только лишь видят другие».       А они все именно видели. Ничего не знают, но уже у многих сложились убеждения, что Кассандра ужасная. Вступилась за слабого, встала против задиры, но осталась крайней.       И где в этом мире справедливость?       Кассандра, чтобы хоть как-то отвадить эту неловкость между ними, сделала глоток из кружки, понимая, что шоколад начинает остывать.       Девочка искоса посмотрела на Сириуса и заметила, как он мелко начинает дрожать.       Кассандра присела на корточки, ставя кружку. А сама сняла с себя утепленную мантию, оставаясь с свитере.       — Держи, — протянула вещь ему Аддерли, видя, как он удивлённо моргает. — Ты замёрз, а я уже достаточно согрелась.       Сириус смотрел на девочку и все не понимал, почему Джеймс вообще считает Кассандру злой и противной. Он сейчас видел только доброго человека, который принес ему шоколад невзирая на недавнюю потасовку. А сейчас она и вовсе отдавала ему свою мантию с нашивкой Слизерина.       — У меня рука сейчас откажет, — сказала Касс, и Сириус забрал мантию. Но вместо того, чтобы надеть ее, как подумалось Касс, он стал позади слизеринки, накидывая ей ее обратно.       — Что ты…       — Прежде всего, я — джентльмен. Это во-первых, — он обошел ее, наблюдая, как пришла ее очередь изумлённо смотреть на него. — Во-вторых, ты бьешь по моей гордости, — уже смешливо выдал он, заставляя ее цокнуть.       — Нашелся тут, — она подняла кружку, — когда с температурой сляжешь, тоже начнет кичиться, какой ты гордый джентльмен?       Сириус ухмыльнулся.       — А ты будешь обо мне тогда заботиться? В таком случае клятвенно обещаю молчать.       — Позер, — пробурчала она себе под нос, обходя его. — Пошли, хватит тебе уже мёрзнуть. На улице давно не лето.       Сириус смотрел вслед уходящей медленно однокурсницы, чувствуя в груди приятное чувство от осознания, что она сейчас прямо проявляла заботу, пусть они и не друзья. И пусть после случившейся неприятной ситуации, но она все равно была рядом.       Он улыбнулся этим мыслям и пошел следом.

***

      Через пару дней студенты должны были разъехаться уже по домам праздновать Рождество с семьями; встречать этот волшебный праздник в кругу родных и близких. А всё, чего хотела Кассандра, — это остаться с братом в замке. Пусть они будут вдвоем, но хотя бы проведут этот день как полагается.       Родители уже оповестили детей, что к ним придут знатные семьи на торжество, и Кассандра поняла, что такими темпами она просто возненавидит этот праздник.       Зачем портить такую чудесную ночь скучными и типичными разговорами об одном и том же? Почему взрослые портят этот день? Почему нельзя хоть этот день оставить таким, какой он есть? Хоть раз насладиться, а не играть.       Столько вопросов, ответы на которые Кассандра, кажется, никогда не получит.       Единственное, что слизеринка могла сделать, просто довольствоваться оставшимися деньками с друзьями. Уж они-то точно скрасят ее хмурость от предстоящего.       Кассандра быстро натянула шапку, наспех обмоталась шарфом и, даже не застегивая курточку, выбежала из спальни, покидая так же быстро гостиную. Ее друзья и брат уже ждали ее в холле, тоже тепло одетые.       — Я готова! — с воодушевленной улыбкой сказала девочка, но Дарвин только неодобрительно цокнул. И она растерянно на него посмотрела. — Что такое?       Без всяких слов он подошёл к сестре, застегнул ее куртку до самого конца, а после обмотал потуже шарфом, закрывая горло и немного подбородок. Убрал черные кудри с ее лица, и те красиво распались по плечам. И только потом он достал из своих карманов варежки, надевая их на руки Кассандры.       — Как всегда забываешь про них, — с лёгким укором проворчал он.       — Вы такие милые, аж тошнит, — закатил шуточно глаза Гидеон. На что Касс показала ему язык. И он показал ей свой в ответ, пока оба в итоге не обменялись улыбками.       — Пошлите уже, — поторопила их Кэтрин, выбегая из замка.       На улице уже смеркалось, а падающие с неба хлопья снега серебрились при попадании света. Пушистые сугробы мерцали, пока кусачий мороз касался лиц детей во всевозможных открытых местах.       Кэтрин не сдержала широкой улыбки, поистине наслаждаясь своим любимым временем года и суток. Вечер, да ещё и зимний, — это сказка, одним словом. Пейзаж был незабываемым и неповторимым. Но сколько бы она не гуляла зимой по вечерам — никогда не надоест. И чувство радости никуда не пропадает даже на секунду.       Кэтрин повернулась к остальным, но увидела, как подруга, закинув голову к небу, зажмурилась и высунула язык, ловя снежинки.       — Ты чего делаешь? — легко посмеялась Эштон, наблюдая эту весьма милую картину.       — Ее привычка с детства, — ответил вместо сестры Дарвин. А сам не без улыбки глядел на сестру, которая вертела головой и ловила разлетающиеся во все стороны снежные хлопья.       — Давайте кто больше поймает снежинок ртом? — предложила Касс, слегка повернув голову в сторону друзей, но по-прежнему держа ее задранной.       — Считаем и кто в течении минуты больше поймает — выиграл! — решительно заявил Фабиан и запрокинул голову.       Остальные поступили его примеру, совсем не видя, как Касс хитро улыбнулась.       Девочка старалась не делать никаких лишних шагов, дабы снег под ногами не хрустнул, и никто не обратил на нее внимания. А сама девочка осторожно присела на корточки и слепила снежок.       Снова встав в полный рост, Кассандра прицелилась.       Секунда.       Две.       И снежок попал точно в лицо Дарвина, который резко посмотрел на Кассандру, ахнув от неожиданности.       — Братишка выиграл! — оповестила она всех, сдерживая рвущийся наружу смех, глядя на усыпанное снегом лицо брата и его смешное выражение.       Пруэтты и Эштон даже не сдерживались, смеясь с вида Аддерли, пока тот хлопал удивлённо глазами, не ожидая подобного.       — Касси, — гриффиндорец медленно стёр варежкой с лица весь уже растаявший снег, а после так же неспеша опустился на корточки, начиная лепить не маленький снежок.       — Беги, Касс, — усмехнулся Гидеон.       — Так быстро, как только можешь, — поддержала его Кэтрин, видя, как подруга начинает пятиться назад.       — И не оглядывайся, — закинув на плечо близнеца руку, сказал Фабиан.       — Дарвин, ты же знаешь, как я тебя люблю? — все ещё отходила назад Кассандра, опасливо кидая взгляд на внушительный ком снега в руках брата.       — Очень даже, — обманчиво-ласково произнес он, а после сорвался с места.       — Ой! — Кассандра резко повернулась, так же срываясь с места и слыша позади хохот друзей. — Я ж любя! — крикнула она, надеясь, что это спасет ее от той же участи.       — Так и я не с плохими намерениями! — вторил ей Дарвин, очень быстро нагоняя сестру, пусть снег и замедлял их обоих.       Схватив Кассандру, он резко дёрнул её на себя, отчего снежок выпал в сугроб. Обхватив слизеринку покрепче обеими руками за талию, он вместе с ней попалился в сугроб, сопровождая всё её вскриком.       Снег обсыпал их лица, заставляя зажмуриться. Касс стала отплёвываться, сдувая с лица волосы, которые прилипли к румяным щекам.       — Как погодка снизу? — ехидно поинтересовалась Эштон, склоняясь над подругой и упираясь руками об свои колени.       Кассандра смерила ее взглядом.       — Потрясающе, — улыбнулась вдруг она, а после, приподнявшись, резко дернула Кэтрин на себя, и та повалилась рядом с визгом.       — Ловите! — крикнул во все горло Фабиан, когда с разбегу прыгнул к друзьям боком.       Три крика в унисон раздались, когда Пруэтт упал на Дарвина, и оба в итоге потонули в сугробе под хохот девчонок.       — Осёл! — вынырнул из снега Дарвин, отряхивая лицо. Но теперь его тёмные волосы, торчащие из-под шапки, стали полностью белыми. Ресницы такие же, как и брови. И Кассандра, не выдержав, рассмеялась сильнее. От смеха стал болеть живот, но остановиться она попросту не могла.       Гидеон же, пока троица была отвлечена, скатал весьма большой снежный шар, а после не без труда поднял его.       — Готовься! — выкрикнул он в предупреждении, поднимая над друзьями и братом шар. А четвёрка, увидев это, одинаково распахнула глаза. Но никто ничего не успел сделать. — Пли!       Отбой должен был наступить примерно через час, поэтому все пятеро потопали обратно в замок.       Уставшие, мокрые и белые из-за снега. Но такие довольные и счастливые, что улыбки так и не сходили с их лиц.       Дарвин уже будто по традиции вложил руку сестры в свой локоть, в то время как близнецы с обеих сторон окружили Кэтрин, закидывая руки ей на плечи.       — Никогда не забуду ваши лица, когда я в вас кинул тот шар! — хохотнул Гидеон. — Как-нибудь надо будет обязательно повторить и захватить колдокамеру.       Кэтрин ощутимо ткнула близнеца в бок, что он почувствовал даже под слоем одежды.       — Я в следующий раз утоплю тебя в сугробе, — сощурилась она. — И сфотографирую, — улыбнулась она мечтательно.       — Душа моя, не разбивай мне сердце своей жестокостью! Я этого не переживу! Смилуйся! — слишком драматично ахал он, хватаясь за сердце.       — Да ты!.. — Кэтрин возмущённо уставилась на него, но смущённый румянец все же покрыл ее щеки. Однако трудно было понять это, покуда она только-только вернулась в замок с мороза. А резкий перепад температуры заставил ее щеки покраснеть ещё больше.       Кассандра переглянулась хитро с братом, гадая, что же будет между этими двумя в будущем. Перерастут ли их шутки во что-то бо́льшее или так и останутся лишь шутками?       Завернув за угол, они едва не столкнулись с уже знакомой пуффендуйкой.       — Ой… привет, — изумлённо моргая, произнесла девочка. И только потом заметила их внешний вид.       Выглядели они забавно.       — Привет, Тесса, — Касс улыбнулась во все тридцать два, выпутываясь из рук брата. — Ты чего здесь так поздно гуляешь?       — А я… — девочка резко смолкла, когда поняла, что едва не проболталась о кое-чём. И ее взгляд опустился на ладони, где лежали пирожки.       — О, ты так добра! Позаботилась о нас и принесла еду! — Фабиан без всякого спроса стащил один пирожок, откусывая его и с удовольствием прикрывая глаза.       Тесса даже удивиться не успела, как второй пирожок забрал другой Пруэтт.       — Вот хамы! — возмутилась Эштон, давая обоим подзатыльники, отчего они обронили одинаковое «ой». — Нельзя отнимать чужое, да ещё и у дамы!       — Да ладно, — встряла Тесса, смутившись тому, что за нее заступились. — Я новые могу пойти взять.       — На кухне? — понял сразу Дарвин.       — Ты знаешь? — была удивлена Тесса.       — Мы знаем, — поправил ее Фабиан, засовывая в рот оставшийся кусочек пирожка.       — Знаете? — переспросила в растерянности Тесса, получая утвердительные кивки.       — Успеете ещё поболтать, — произнес Дарвин, поворачиваясь к сестре и подруге. — Вам обеим лучше поторопиться в гостиную и переодеться, пока не заболели, — сказал Дарвин. — Рады были увидеться, — кивнул он Тессе, а после взглянул на близнецов. — Парни, проводите Тессу. — Те без слов кивнули, с одинаковыми улыбками посмотрев на пуффендуйку, которая зарделась.       — Это необязательно…       — Вдруг тебя плохие мальчики по пути обижать начнут? А так храбрые гриффиндорцы всегда рядом! — с какой-то напускной гордостью сказал Гидеон.       — И уж больно скромные, — буркнула Кэтрин. — Пока, — помахала она с улыбкой Тессе, и Кассандра поступила ее примеру, прощаясь с однокурсницей.       Этот день завершился после всех насыщенных событий, отчего даже не хотелось, чтобы это заканчивалось, а отъезд и вовсе отменился.

***

      Родовое поместье встретило детей таким же мраком, холодом и отчуждённостью, как и все былые года, проведенные здесь. Абсолютно ничего не поменялось. Всё те же стены, мебель, реликвии и картины.       Вроде и родное, но на самом деле такое далёкое.       Кассандру и Дарвина забирали не родители, а эльф. Поэтому сейчас, пока двое юнцов рассматривали убранство дома так, будто впервые видели, эльф уносил в их комнаты чемоданы.       Дарвин, перешагнув порог дома, ощутил холод. Совсем не из-за зимы. Это было нечто глубокое, исходящее из всего, что бросалось на глаза в этом месте.       Он знал каждый угол и закаулок, но все было чуждо. Здесь ты не ощущал себя так, как человек должен чувствовать себя в месте, которое он называет домом. Как бы сильно он не заставлял себя думать, что это всё, что он имеет.       Аддерли-мэнор был ему знакомым, но чужим.       Он здесь не ощущал уюта. И даже Рождественские украшения с пышной искусственной елью не делали это место лучше.       Паренёк посмотрел на сестру, которая глядела на лестницу. И он устремил взгляд туда же, в ту же секунду поджимая губы.       — Рад видеть, маменька, — без каких-либо эмоций произнес он, склонив голову.       Женщина придерживала подол роскошного платья, с надменным лицом спускаясь по лестнице к детям, глядя на них с какой-то придирчивостью.       На сына она смотрела с десять секунд, а после всё своё внимание посвятила дочери, заставляя Дарвина сцепить зубы.       Обида таилась в груди уже не первый год. И вряд ли когда-нибудь она утихнет.       Родители не ставят его ни во что. Словно он опорочил их и поставил на себе огромный жирный крест.       Что-то на лице Аделаиды изменилось при виде Кассандры. Нечто теплое промелькнуло в глазах, но женщина очень умело спрятала всякие эмоции, оставаясь ледяной леди как и полагается.       — Кассандра, я бы хотела сказать тебе, что горжусь тобой. Ты попала туда, где тебе и место. Ты не подвела нас с отцом и свой род, — на последних словах она выразительно посмотрела на Дарвина, заставляя того фыркнуть.       — Неужто вы обратили на меня свое внимание, маменька?       — Не забывайся, — почти прорычала она тихо, заставляя сына смолкнуть, поджимая в явном недовольстве губы. И он отвернулся, мечтая поскорее спрятаться в комнате. А ещё лучше вообще до конца каникул не покидать ее.       Незаметно для матери Касс подцепила двумя пальцами ладонь брата, и он сжал ее руку в ответ, успокаивая свою злость.       Всего одно прикосновение… Но какой же контроль его сестра имела над ним. Словно власть, которой он добровольно одарил её ещё в детстве. Когда они были маленькими и он твердо решил быть для своей сестрёнки опорой и стеной. А она стала его слабым местом и притом успокоением.       — И я рада, что ты показываешь лучшие результаты, — снова прогремел голос матери. И оба ребенка посмотрели на нее.       Все такая же красивая, холодная и в то же время будто далёкая от родных детей.       Они практически не видели в ней матери. Иногда это была просто женщина, что имела власть над ними. И не бо́ле.       А Кассандра все больше понимала, что дальше — хуже.       Да, она попала на Слизерин. И да, она проявляет эти качества. Однако она не следует устоям и нормам факультета. Она живёт так, как хочет. Всё имеющееся в ней — это она сама.       И она это приняла. Как и то, что и родители принимают ее как должное. Только обёртку, которой она показательно блещет на публике.       Родители будут видеть в ней куклу, которую со временем можно продать. И пока она показывает им себя именно так — проблем будет меньше, а вместе с тем и забот.       И она насладится жизнью, пока есть такая возможность.       — И я рада, что не подвела вас, матушка, — склонила голову Касс. Первое, что она сказала, давя в груди теплое чувство.       Она не должна реагировать так на лживые слова этой женщины. Ее мать никогда не была искренней. Ни с ней, ни с Дарвином, ни с кем-либо ещё.       Холодная личность, не более.