Чужой идеал

      Сумин не мог вспомнить, когда он так сильно проебывался в последний раз и было ли такое вообще. Ему, конечно, никто ничего не сказал, никто даже не смотрел косо, но он сам знал, что на прошедший вечер абсолютно все сделал не так, как должен был.       Пусть они не опоздали, но пришли последними. Увидев вопрос в глазах друзей, Сумин осознал, что, вообще-то, никому не говорил, что они придут вместе, и даже не задумался о том, что надо было сказать. Он сразу нашел глазами Хёну, но тот только кивнул и улыбнулся, и Сумин выдохнул. Но тут опомнился Сеын:       – Привет, Джиншик. А я собирался тебе звонить. Вы вместе приехали, что ли?       – Он привез мой конспект, я отдал его куртку, – быстро объяснил Джиншик и немного отошел от Сумина. – Так вышло.       – Ну все, не будем тут стоять, раз все собрались, – Минджэ развернулся ко входу и махнул рукой. – Еще билеты нужно купить.       Сумин хотел догнать Хёну, но в дверях его оттеснили назад, а толпа в фойе так и не дала пройти, так что они с Джиншиком остались в хвосте. Сумин поймал его взгляд – он в ответ неловко улыбнулся и опять попытался отодвинуться, но проходившая мимо женщина толкнула его в плечо.       – Не отходи, – попросил Сумин и притянул обратно за запястье. И тут услышал шепот двух девушек за спиной.       – Такая милая парочка, скажи?       – И одежда сочетается, просто прелесть!       Сумин скосил глаза на Джиншика. Девушки стояли буквально за спиной, и пусть говорили совсем тихо, но он не мог их не услышать. Джиншик сжал челюсть и посмотрел вниз, где Сумин все еще держал его за запястье. И тут он понял ремарку девушек про сочетающуюся одежду – на Сумине тоже была рубашка, почти в такую же клетку, но серо-чёрная. Конечно, ему самому бы и в голову не пришло считать наряды парными, но теперь…       Джиншик аккуратно вытащил свое запястье из его хватки и сунул руку в карман.       Наконец билеты были куплены и они вошли в зал. Сумин решил, что теперь-то все должно встать на свои места, но Минджэ всех переполошил, потому что ему было не видно со своего кресла. В итоге он поменялся с Сумином, потом пересел Чонхун, и ему пришлось сдвинуться еще на одно место влево. Тут стало неудобно уже Сеыну, который начал возмущаться, что Сумин отожмет у него подлокотник, и поменялся местами с Джиншиком. Так они снова оказались рядом, и хотя Сумин не видел в этом никакой проблемы, достаточно скоро оно ей стало. Сеын не просто так не хотел сидеть рядом – Сумин действительно занимал весь подлокотник и не собирался отдавать свою территорию никому, даже Джиншику. Так что первая треть фильма превратилась для них в настоящую, но очень тихую войну.       Сумин, правда, надеялся, что он быстро сдастся, но нет. Только ему удавалось спихнуть руку Джиншика и порадоваться, как тот сразу же начинал сталкивать его с отвоеванного подлокотника. Сумин мог бы сдаться, положить руки на колени и спокойно смотреть на экран… Нет, на экран он и так смотрел, но не очень спокойно, потому что пытался не засмеяться. Война ненадолго прекратилась – Сумин вспомнил про свою колу, потом еще пришлось передавать ведерко с попкорном от Минджэ к Сеыну, а затем он засмотрелся на экран. И когда по привычке хотел положить руку на подлокотник и обнаружил там руку Джиншика, то просто положил свою сверху.       Вообще, Сумин полагал, что он свою руку уберёт и признает поражение, но этого не произошло. Сумин свою тоже не убирал, потому что так проигравшим оказался бы он, а потом как-то уже перестал обращать внимание – сюжет захватил настолько, что он вздрогнул от испуга, когда Джиншик сказал ему на ухо:       – Перестань, а то ты ее оторвешь.       Сумин повернулся к нему, но Джиншик уже смотрел на экран, только пошевелил рукой. Опустив глаза, Сумин обнаружил, что расстегнул пуговицу на манжете его рубашки. Застегнул обратно. И, судя по тому, что услышал несколько секунд назад, делал он это не один раз.       “Дурацкая привычка”.       Остаток фильма прошел без инцидентов. Сумин руку так и не убрал, но уже следил и, если опять начинал крутить пуговицу или просто постукивать пальцами по его запястью, то сразу же останавливался.       – В следующий раз надо будет прийти на сеанс пораньше, – заметил Минджэ, когда они вышли из кинотеатра.       – Я чуть не уснул, – пожаловался Хёну и зевнул. Он положил голову на плечо Сумину и тот по привычке его обнял.       Минджэ потянулся и вздохнул:       – Мы домой.       Чонхун просто молча всем кивнул и они ушли.       – И я пойду, увидимся, – Хёну на пару секунд тоже обнял Сумина и направился в сторону остановки.       Сумин нашёл взглядом Джиншика с Сеыном – они стояли в нескольких шагах и разговаривали. Сеын стоял спиной и, судя по жестикуляции, что-то объяснял. Джиншик скрестил руки на груди и смотрел с каким-то странным выражением на лице, то ли расстроенным, то ли просто уставшим. Сумин сделал шаг к ним, но остановился. Наверное, не стоит прерывать, тем более, Сумину вообще не должно быть никакого дела…       –...тащиться через полгорода или что? – Сеын в конце немного повысил голос, и Сумин уловил его раздражение. Тогда тем более лучше не вмешиваться. Но попрощаться, наверное, все равно нужно.       – Остальные разошлись, – сказал Сумин, подходя к ним. Джиншик посмотрел на него, но сразу же отвел взгляд, а вот Сеын развернулся полностью:       – Да? А ты почему ещё здесь?       Сумин приподнял брови и собирался спросить, какого, собственно, хрена он грубит, но Сеын не дал ему этого сделать.       – Да похер. Все, пока, – бросил он и ушел, махнув на прощание.       – Что-то случилось? – спросил Сумин, подходя ближе.       Джиншик пожал плечами:       – Нет. Не важно.       Сумину, вообще-то, было важно, но он не настаивал. Кивнул в сторону остановки через дорогу, откуда оба могли уехать домой. Правда, на тот автобус, который довез бы Сумина быстрее, нужно было садиться на остановке за углом, но по этой улице тоже шел один. Он делал большой крюк, и потом придется идти пешком еще два квартала, но ничего страшного.       – Сказал, что не собирается со мной нянчиться, – сказал вдруг Джиншик, когда они остановились под навесом.       – Ну и идиот, – вырвалось у Сумина, но он быстро исправился: – Ну, то есть, с чего он взял, что с тобой нужно нянчиться? И, вообще, Сеын же сам говорил, что достанет тебе луну с неба или типа того.       – Видимо, оказалась слишком тяжелой, – усмехнулся Джиншик. – Ну и ладно, луна мне все равно не нужна.       – А что нужно?       Джиншик посмотрел на него, но ничего не ответил. А потом выглянул из-за его плеча на дорогу и спросил:       – Не твой автобус?       Сумин обернулся – это был его автобус.       – Нет.       – И не мой. Так что, наверное, мне нужен обогреватель, – Джиншик поежился и обхватил себя за плечи.       – Обогревателя нет, но могу предложить куртку, – усмехнулся Сумин и снял рюкзак со спины, но Джиншик попытался его остановить:       – Не надо, я не настолько замерз…       – А зубы от холода у кого стучат? Бери, потом отдашь, – Сумин протянул куртку и сверлил Джиншика взглядом, пока он наконец ее не надел. – Тем более, я все равно еще не раз буду переписывать твои конспекты, – добавил он с усмешкой.       Так разговор съехал в сторону учебы и Сумину показалось, что Джиншик немного расслабился. Выяснилось, что кроме психологии, у них еще один общий предмет – история по вторникам, и оба удивились, почему не встретились еще тогда. Обсудили преподавателей и остальные предметы, Сумин начал было рассказывать о прошлогоднем курсе геометрии, но запнулся и вообще сменил тему, потому что на геометрии он познакомился с Хёну, а о нем говорить не хотелось.       Ожидание немного затянулось. Если точнее – ожидание автобуса Джиншика, Сумин-то своих пропустил уже два. И не то чтобы было неловко садиться в автобус с тем же номером, который он уже один раз отверг – Сумин мог сказать, что в прошлый раз не разглядел – он просто не хотел уезжать первым. Но вот наконец Джиншик сказал:       – О, вот и мой транспорт. Увидимся на истории, – и он улыбнулся на прощание и помахал, входя в автобус.       – Напиши, когда будешь дома, ладно? – крикнул Сумин, но не был уверен, услышал ли он.       Оказалось, что слышал. Сообщение пришло через полчаса, когда Сумин был еще только на полпути к своему дому.       “Доехал ^^ Ты уже дома?”       Сумин улыбнулся и напечатал в ответ:       “Подъезжаю. Спокойной ночи”.       Возвращаясь к списку, он увидел чуть ниже диалог с Хёну и, немного посомневавшись, открыл его.       “Нормально доехал?”       Сумин несколько минут ждал, глядя на отправленное сообщение, но оно оставалось непрочитанным. Наверное, уже спит, потому что если мог, то отвечал сразу. Он заблокировал экран и убрал телефон в карман, но тут пришло сообщение.       “Ничего подобного. Напиши, как попадешь домой”, – это был Джиншик.       Войдя в квартиру, Сумин пожалел, что немного приврал – еще полчаса в дороге было мало похоже на “подъезжаю”. Он не хотел беспокоить так поздно, но на месте Джиншика он, наверное, переживал бы. Так что он все-таки написал ему сообщение. В ответ пришло голосовое:       “Хорошо. Я засыпаю и мне лень печатать, извини. Спокойной ночи”.       Сумин остановил воспроизведение только когда сообщение успело проиграться раз восемь. Швырнул телефон на диван в гостиной и ушел в душ. Надо смыть с себя весь сегодняшний день и, что важнее, сонный голос Джиншика, который продолжал звучать в голове.       Утро понедельника принесло пару новостей. Хёну ответил, что уже спал, когда Сумин написал, и предупредил о том, что он в обед уезжает на соревнования на пару дней. Показалось странным, что он не сказал об этом раньше, ведь вряд ли узнал только сейчас. Сумин даже уточнил, и Хёну ответил, что забыл предупредить. Но хотя бы извинился.       Сумин, конечно, не пытался его контролировать и не требовал какого-то отчета, но об отъезде на пару дней, наверное, стоило предупредить? Однако он решил не выяснять отношения с утра пораньше, да и вообще не хотел ничего выяснять.       Вторую новость принес Сеын во время обеда, и Сумин не совсем понял, плохая она или нет.       – Мы расстались, – вместо приветствия заявил он, плюхаясь на пластиковый стул в столовой.       – Чего-о-о? – Минджэ округлил глаза. – Когда?       Сумин перевел глаза с Минджэ на Чонхуна, но тот, в отличие от своего парня, удивленным не казался. И как реагировать самому Сумину? Он прекрасно понял, о ком речь, и боялся, что на фоне недавних выходок Сеына просто не сможет его жалеть.       – Да только что, – сказал Сеын и пнул ножку стола. – Но вообще поругались еще вчера. Опять. Короче, я не понимаю, что ему надо.       – Может, чтоб ты про него не забывал? – буркнул Сумин. Он не хотел так реагировать, но припомнил утренний разговор с Хёну и не сдержался. – Или ты столько времени за ним бегал для того, чтоб потом просто забить? Надоело, что ли? Или вышло не так, как ты представлял? Если тебе была нужна только красивая картинка, чтобы пускать слюни издалека, то зачем…       – Сумин, – оборвал его Минджэ. – Хватит.       Сумин выдохнул и повернулся к другу. Минджэ все еще смотрел с недоумением, но уже на него. Сеын никак не отреагировал, он даже отвернулся.       – Да, извините, – пробормотал Сумин. – Это не мое дело. Сочувствую, – и с этими словами, в которых не было ни капли искренности, он подхватил рюкзак и вышел из столовой. Аппетит пропал.       Во дворе он достал телефон и позвонил Джиншику.       – Оу, привет, что-то случилось? – его голос звучал немного взволнованно, но, может, потому, что Сумин звонил впервые.       – Это я у тебя хотел спросить. Сеын…       – А, уже рассказал? Все в порядке, не переживай.       – Если нужно поговорить, то я…       – Стоишь посреди двора, я вижу, – послышался смешок одновременно из динамика телефона и из-за его спины.       Сумин повернулся – Джиншик не казался особенно расстроенным, что порадовало. Он ещё больше убедился, что новость о расставании была не плохой.       – У меня занятие в этом корпусе, – объяснил он, убирая телефон в карман.       – Какое? Можешь пропустить?       Джиншик удивленно приподнял брови.       – Английский. Наверное, да, могу, а что?       Сумину срочно надо было придумать что-то важное, потому что он и сам не знал, зачем спросил Джиншика об этом. Он же сам был прилежным учеником и старался не пропускать занятия, просто…       – У меня окно, и нужно купить запасные грифели и циркуль, а то я сломал… для черчения, – грифели Сумину и в самом деле были нужны, их никогда не бывает много, но циркуль был цел, а черчение начиналось минут через десять.       Джиншик молчал.       – А хотя, знаешь, не…       – Хорошо. Я все равно не очень хочу сейчас пересекаться с Минджэ, – ответил наконец Джиншик, и Сумин осознал, что теперь, раз они с Сеыном расстались, ему будет неловко видеться с остальными парнями… и с Сумином, получается, тоже?       Лучше это прояснить сейчас.       – А со мной проблем нет? – спросил он как бы в шутку, но затаил дыхание в ожидании ответа.       Джиншик, судя по виду, не ожидал этого вопроса.       – Эм, нет. А должны быть? – он потер висок и вздохнул. – Ну, мы с тобой, вроде бы, успели подружиться, а остальные для меня все же больше друзья Сеына. Не знаю, как правильно объяснить. И не знаю, как так получилось. Конечно, если ты не против, – добавил он в конце немного испуганно.       Сумин выдохнул.       – Совершенно не против, – он улыбнулся и, получив улыбку в ответ, добавил: – Пойдем искать грифели.       Вообще, Сумин собирался купить первые попавшиеся на глаза грифели и таким же образом выбранный циркуль, а потом просто затащить Джиншика поесть под предлогом того, что нужно как-то скоротать время, но тут выяснилось ещё кое-что. И эта новость была хорошей уже без всяких оговорок.       – А они не слишком мягкие? – Джиншик отобрал у него пластиковую коробочку и с сомнением повертел в пальцах. – 4В. И толстые.       – А я и не знал, что ты говоришь на моем языке, – засмеялся Сумин. – Но ты прав, эти не подходят, – он вернул мягкие грифели на полку и принялся высматривать подходящие.       – Я и не говорю, просто иногда рисую на достаточно любительском уровне, – Джиншик заглянул через его плечо и указал чуть левее того места, куда смотрел Сумин. – Вот эти?       Сумин взял одну упаковку и кивнул.       – Подойдёт. А покажешь?       – Может быть, когда не будет стыдно перед студентом архитектурного.       – Я нежный критик… кхм, то есть мягкий.       Джиншик хмыкнул.       – Учту. Циркуль?       С циркулем Сумин решил не рисковать и хотя бы сделал вид, что внимательно его выбирает. Но Джиншик никак не комментировал его выбор, он вообще отошел на пару шагов и переписывался с кем-то, хмурясь при этом. Сумин хотел спросить, но увидев, что настроение у него явно испортилось, решил вместо этого его как-то отвлечь.       – Здесь рядом хорошая кофейня, – осторожно сказал он, когда они вышли из канцелярского магазина.       – Что? А, да, я там был пару раз… – тут он громко вздохнул и покачал головой. – Прости, мне нужно решить кое-какую проблему… Срочно.       – Какую? Что-то случилось?       Сумин в очередной раз понял, что ему очень не нравится видеть его таким… растерянным, что ли? И что могло произойти за те несколько минут, пока он искал ненужный циркуль?       – Ну… – Джиншик замялся, подбирая слова. – Я не хочу, чтобы случилось, поэтому мне нужно идти. Извини еще раз, – он растянул губы в вымученной улыбке и быстрым шагом направился в сторону университета.       Сумин пошел следом. Один за кофе он идти не собирался, так что решил все-таки прийти на остаток пары черчения. Извинится за опоздание и что-нибудь придумает в качестве отговорки.       В течение дня он несколько раз порывался спросить Джиншика, все ли хорошо, но каждый раз себя останавливал. Вместо этого написал Хёну, но тот ответил лишь вечером. Рассказал, что их расселили в отеле, прислал пару фотографий, пожелал спокойной ночи и заодно доброго утра, потому что завтра, скорее всего, будет очень занят. Сумин предложил ему позвонить и поболтать, но оказалось, что тренер вот-вот будет проводить какой-то очень важный инструктаж.       Сумин никогда всерьез не жалел, что съехал от родителей и живет один, но бывали моменты, когда просто хотелось с кем-то поговорить. Телефон Минджэ оказался отключен, впрочем, Сумин был этому даже рад, потому что на самом деле не знал, о чем говорить. Они виделись часа два назад, после окончания занятий, и, кажется, все сегодняшние новости уже обсудили. Ну, почти все – Сеына не обсуждали. Минджэ эту тему не поднимал, и Сумин все равно не хотел о нем говорить. Чонхуну звонить не стал вообще, он, скорее всего, с Минджэ, так что вряд ли возьмет трубку. Позвонить Джиншику… он просто не смог. Сумину и так казалось, что он сделал что-то не так, и побоялся показаться слишком навязчивым. Но когда тишина окончательно доконала, он все-таки записал ему голосовое сообщение в надежде, что он ответит так же. Если, конечно, ответит.       “Проблема решена успешно?”       Сообщений пришло аж три. В первом он просто смеялся, и Сумин сам улыбнулся, радуясь, что он больше не расстроен.       “Кажется, да. Все оказалось не так страшно, как я думал”.       “Прости, если напугал”.       Вообще-то да, немного напугал, но Сумин не стал говорить ни этого, ни уточнять, что там все-таки была за проблема. Вместо этого он спросил, какая песня играла на фоне, и почти весь следующий час они обсуждали музыку, периодически записывая друг другу отрывки любимых песен. Вкус у них не совсем совпадал, но Сумин был открыт для всего нового, да и Джиншик, кажется, был вполне заинтересован.       А на следующий день в обед Сумин испытал дежавю, которое на самом деле им не являлось. Сеын опять подсел к ним за стол и так же без приветствия объявил:       – Мы помирились.       Минджэ точно как в прошлый раз удивлённо протянул "Чего-о-о?". Но вот Чонхун отреагировал по-другому – тоже удивился. Другой была и реакция Сумина – в этот раз он точно знал, что новость ему не понравилась. [ Яблоко упало перед Ньютоном и он открыл закон тяготения. Моё яблоко заставляет меня хотеть этот закон закрыть, чтобы меня к нему не тянуло. Но я не Ньютон, и закрыть я могу разве что рот, чтобы не ляпнуть то, чего говорить нельзя. Яблоко ведь по-прежнему не моё и моим не будет. ]