Робин и колдун: Возрождение

Колдун ликовал. Все его отравленные стрелы попали точно в цель. Он сумел не только пленить душу своего заклятого врага, но и вывернуть её наизнанку, обнажив старые раны и достав из глубин сознания потаённые страхи и сомнения. Локсли стоял поникший, опустив голову и тяжело дыша, словно раненный зверь. Он только что совершил магическое действие и даже не понял этого. Оракул послушно ему повиновался, и чародей, чуть улыбнувшись, с удовлетворением отметил это про себя. Парень определённо талантлив. И сейчас он полностью в руках Саймона де Беллема, телом и душой. Его чистый, мощный природный дар осталось лишь отшлифовать и направить в нужное русло. Цель почти достигнута. А ведь барон поначалу сомневался, что ему удастся обуздать гордый нрав лесного разбойника и заставить его сомневаться в своём предназначении. Уж слишком горячо и яростно сопротивлялся этот нахальный юнец влиянию тёмных сил. Но нащупать его болевые точки оказалось не так уж и сложно. Осталось нанести последний, решающий удар, чтобы навсегда оборвать его связь с тем, кто противостоял Саймону и его могущественному покровителю. — Херн обманул тебя, мой мальчик. Колдун старался изо всех сил, чтобы голос его звучал как можно мягче, с нотками искренней отеческой заботы. — Он убедил тебя, что ты избранный, что ты — орудие справедливости, но на самом деле ты всего лишь невинная жертва его гордыни, а также его непомерных амбиций. Нет никакой высшей справедливости, как и нет никаких чистых и благородных целей, ради которых стоит сражаться и рисковать не только своей жизнью, но и жизнями тех, кого ты любишь. Рано или поздно всё, во что ты верил, будет предано, растоптано, уничтожено и канет в небытие, как и ты сам. А это рогатое пугало, именующее себя Повелителем Деревьев, позабудет о тебе в тот же миг, когда ты в мучениях испустишь свой последний вздох, и тут же найдёт себе новую жертву, объявив его новым Сыном Херна. И так до бесконечности. Готов ли ты разорвать этот порочный круг, сын Элрика? Готов ли восстановить истинную справедливость, получив то, чего ты на самом деле достоин и чего заслуживаешь? Локсли поднял голову. Лицо его поразительно изменилось. Черты заострились, губы сжались, на бледной коже выступила испарина. Но самое жуткое — его глаза. В них плескалась Тьма. Она же разливалась по его венам, подогреваемая яростью и болью, барон отчётливо это ощущал. Сам же Робин не понимал, что с ним происходит. Кровь стучала в висках, перед глазами плыл багровый туман, кулаки крепко сжались, до боли в суставах. Гнев, так долго дремавший в самых потаённых уголках его души, наконец, вырвался на свободу и полностью завладел его сознанием. Это было так, словно в тихо тлеющий костёр кто-то подкинул охапку смолистых веток и пламя, взревев, взметнулось ввысь, грозя уничтожить всё живое вокруг. Костер… Пламя… «Марион!» Она прикована к столбу, и огонь уже подбирается к её ногам. Он должен её спасти! Он должен… Нет, это не огонь. Это её волосы золотятся на солнце словно медное, искристое облако. На голове у неё венок из полевых цветов, она нежно ему улыбается… Хотя нет, вот она стоит в покоях роскошного замка, держа на руках младенца… Их сына. Этот замок принадлежит ему, Робину. Почему? Он не может вспомнить. Есть ещё Марион, в отчаянии протягивающая к нему связанные руки, есть Марион под струями лесного водопада… Видения вихрем проносились в его голове, сменяя друг друга. Он окончательно запутался в хороводе этих образов. Какой из них настоящий? Что существует на самом деле, а что является наваждением? Где сон, а где реальность? Одно он знал точно — Марион угрожает опасность. Её и всех его друзей, вольных стрелков кто-то предал, и этот кто-то непременно должен за это ответить. Холодная ярость заставила Локсли ещё крепче сжать кулаки и стиснуть зубы. Голос барона вывел его из оцепенения. — Готов ли ты следовать за мной, мой мальчик? Готов ли изменить свою судьбу и спасти тех, кого любишь? — Да. Что я должен сделать? — глухо вымолвил Локсли. Его собственный голос казался ему совсем чужим, незнакомым. Де Беллем развернулся и сделал Робину знак следовать за ним. Время словно замедлилось. Робин будто целую вечность пробирался сквозь густой багровый туман, медленно шагая за черным магом. Кровь по-прежнему гулко стучала в висках, в ушах шумело. Он чувствовал себя совсем как тогда, когда Дженнет из Элсдона опоила их ядовитым зельем. Он чувствовал себя отравленным. «Отравлен Тьмой». Эти слова, будто бы пришедшие извне, вспыхнули в его голове и тут же исчезли. Они подошли к алтарю. Тому самому, на котором еще совсем недавно метался и бился в конвульсиях сам стрелок. Сейчас на нём лежали две фигуры, связанные и с мешками на головах. Локсли тут же вспомнил слова Лилит: «Священный алтарь скоро утолит свою жажду» — Настал момент истины, Робин, — молвил барон, — Твоё освобождение совсем близко. Чёрный маг кивнул охране, одновременно сделав странный жест рукой в воздухе, и что-то тихо пробормотал себе под нос. С одного из пленников сдернули мешок, и Локсли увидел его лицо. Староста из деревни Калвинтон. Робин едва не застонал, узнав его. «Ничто не забывается!» Тот, похоже, тоже узнал Робина, поскольку глаза его широко распахнулись. Он попытался что-то сказать, но не смог из-за кляпа во рту, и лишь что-то промычал. Тем временем с головы второго пленника, довольно крупного мужчины, тоже сняли мешок. Краем глаза Локсли уловил всё тот же жест барона и услышал его невнятное бормотание. Второй узник тоже оказался жителем Калвинтона. Одним из тех, кто молча стоял и смотрел как Робина и его друзей, нуждающихся в помощи, староста изгоняет из деревни. Хотя постойте-ка… Глаза Локсли сузились. Это ведь тот самый молодчик, который в его видении подкладывал хворост в костёр, приготовленный для сожжения Марион! Локсли хорошо запомнил его лицо, и волна ненависти вскипела в крови. Этот тип, увидев Робина, выпучил глаза, что-то громко промычал сквозь кляп, будто выругавшись и отчаянно задёргался, пытаясь освободиться. Верёвки затрещали, но выдержали. Робин равнодушно наблюдал. Их судьба была ему безразлична. Похоже, с ним что-то случилось с тех пор, как он вернулся из царства мертвых. «Ты поддался Тьме, Робин из Локсли.» Кажется, это был голос Херна. Или ему почудилось? — Робин из Локсли мёртв, — прошептал стрелок.