Любимый брат

-Доедай, нужно принять лекарства. И провести кое- какие процедуры, — я аккуратно придерживая Антона встал, чтоб приготовить лекарства и мази. — как скажешь, доктор. Но мне больше не лезет. Мы вместе и половины не съели. Я собрал остатки и отнёс на кухню, упрятав в недра холодильника в непрозрачном контейнере (надеюсь до завтра теть Вера их не обнаружит, уже ночь, а там батя с утра пораньше заберет их с собой на работу, и поделом, он тоже любитель быстрого питания, смску я ему уже сбросил, он коротко ответил, что инструкции понял/принял). Принес Антону стакан воды и выдавил из блистеров (получилась целая горсть) лекарства. Он обреченно выпил всё, кривясь и фыркая. — молодец. Теперь раздевайся и ложись, я буду натирать тебя лечебными мазями. Иначе будешь фиолетового цвета ещё долго. Не хочешь сам раздеваться- могу тебя раздеть. — Хорошо. Раздевай. Твою мать. Помощник хуев. Он даже не пытается облегчить мою участь. Я конечно мечтал о том чтоб раздеть тебя, но думал это будет происходить слегка в ином контексте. Исполнила Вселенная запрос, ага. — в прошлый раз ты с раздеванием справился на ура, почему сейчас медлишь? Я стиснул кулаки. Закрыл глаза, криво усмехаясь и считая до 10…20….30. -ладно, расслабься. Я пошутил. Я уже и не помню как было в прошлый раз. А что вообще было? Не помню ничего, моя память как в тумане… Я максимально аккуратно и нежно снимал одежду с Антона, пока он косплеил безвольную тряпичную куклу. Я абстрагировался максимально от ёдких фраз, помня, что у парня сотрясение и вообще ему покой нужен (а мне? Разве мне он не нужен? можно мне немного покоя?.. ну пожалуйста, мой мозг полностью выебан несерьезным поведением этой обезьяны с факелом у пороховой бочки). Я абстрагировался от этой красивой внешности, которая так и манила обещанием Рая и боли, которую можно было взять, только протянув руку, просто отбросив саморефлексию и приличия, тело возьмет свое, а потом ещё раз, и ещё. Это стоило мне титанических усилий. Быть «доктором». Я абстрагировался от ощущения того, насколько должно быть сейчас физически больно Антону, от того, насколько нужно быть моральными уродами, чтоб безжалостно, без особых на то причин избивать вдвоем человека, который слабее их, и виноват лишь в том, что родился настолько красивым, что всякое мирское уродство чувствовало себя оскорбленным лично, самим фактом существования этого человека. Я абстрагировался от того, что мне самому хочется немного (а может и много) придушить Антона за весь яд, то и дело проскальзывающий в его речах в мой адрес. Я воспринимал очень близко. Просто не показывал. Потому что всем в основном плевать кто ты на самом деле. Мне комфортно быть отличником и хорошим парнем. Когда думают, что у меня нет чувств. Я так долго подавлял все эмоции в себе, свою сверхчувствительность, что и сам почти поверил, что не способен на чувства. Но я ошибался. Все мои чувства в разы обострялись рядом с Антоном. Как физические так и.душевные?. Без него мир сер, уныл и непривлекателен, недостоин моего внимания. С ним больно, но чувствуешь, что ты живой человек. Я уже начал подозревать, что ничем хорошим эта история изначально не могла закончиться. Я не сверх человек. Я обязательно что нибудь испорчу. Это только маска такая, что я идеальный сын. На самом деле я обычный говнюк в пубертате. Просто жаль расстраивать батю, последнего родного человека, он и так настрадался в жизни. Наверное я слегка отвлекся. Я растёр руки, чтоб не были холодными. Антон лежал на пледе полностью обнаженным. -если будет больно — скажи, хорошо? я постараюсь не доставить тебе лишних страданий. Антон просто кивнул. Он почему то покраснел. -почему ты снял с меня трусы? Это обязательно было делать? Честно говоря нет, я просто увлекся, не заметив, что немного переборщил с раздеванием. А потом …не надевать же их обратно? — решил осмотреть, может под ними тоже есть ушибы, которые необходимо обработать, — я врал, не краснея, то, что там ушибов нет я ещё в ванной разглядел. -ладно, будем думать, я тебе поверил. Давай уже быстрее. Мне не так чтоб в кайф щеголять перед тобой голой писькой. Мне почему то стало смешно с его слов. — мы же оба парни, ты стыдишься чего то? или боишься что я начну фантазировать о тебе в том самом смысле, братик? -я спецом акцентировал последнее слово Антон начал ворочаться. — вообще то так несправедливо. Раз уж я голый, то и ты тогда раздевайся. Что? Слабо? — Ахах, ты на слабо меня взять решил? Или не насмотрелся в душе? Вообще то мне стыдиться нечего, -я врал, больше всего я боялся что у меня возникнет эрекция, и её точно увидит брат. Тогда пиши пропало. А хотя…поебать. Навру что это нормально, потому что у меня секса не было приблизительно никогда ещё, представьте уровень недотраха? вот то то же. Я медленно и картинно начал стаскивать одежду. Антон не отводил взгляд, смотрел, как зачарованный. Я даже немного покраснел, уверен. -Боже, меджик Майк просто курит в сторонке, — брат фыркнул и отвернулся головой к стенке, он лежал на животе. Любой внезапно вошедший бы подумал что застал нас за прелюдией к гейскому перепихону. Но увы, «смазку» (мазь лекарственную) я размазывал ровно везде, кроме, собственно, задницы. На которую я просто любовался. Благодаря тому что я тоже был без одежды (а значит уязвим), то я закончил всю процедуру максимально быстро, от греха подальше. Уверен, хитроумный мегамозг Антон на это и делал ставки. — у тебя кстати хуй встал. — Хм? Действительно, спасибо, что сказал. Мой член напрягся, когда я, неудержавшись, таки лишний раз погладил красивые округлые ягодицы Антона, с трудом удержавшись, чтоб руки не пошли гораздо дальше, вглубь. — у тебя просто жопа классная, мой член считай, комплимент тебе отвесил, — я решил не врать, Антон зашарелся. — Фу, извращенец! — в следующий раз не дам себя так нагло раздеть! — Сам разденешься в следующий раз. Братик. — фу, и как мне с тобой спать теперь на одной кровати? — Антон не успокаивался, — может ты только что этой штуковиной травмировал безвозвратно мою нежную детскую психику? какой кошмар…- Антон картинно схватился за голову. — Господи, блять, это просто хуй. У тебя он тоже есть. Не делай с этого катастрофу. Он не опасен. Можешь потрогать, если хочешь. Чтоб убедиться, что ничего страшного в этом нет, — я начал уже тоже ломать комедию, чтоб не только Антон клоуном был. Он картинно удивился. — правда можно? Эта змея меня не укусит? — Какой же он идиот Антон сидел голышом на кровати, но успел накинуть себе на плечи пижамную рубашку, наполовину расстегнутую и большеватую, отчего она сползла с одного плеча, я который уже хотел отойти чтоб вернуть свою одежду на место, внезапно решил ломать комедию до конца. И подошел к нему поближе. Член был внушительных размеров, и готов к бою, так сказать. — вот, потрогай, не укусит. — а если мне понравится? Что будем делать? — ну не знаю. Дам потрогать ещё раз, — детский сад какой то просто. Два дебила блять. — ладно. Антон протянул руку и коснулся моего мистера так, будто это был пришелец с космоса, ей богу. — ого, он такой большой. И красивый, — Антон реально рассматривал его, чуть ли не придирчиво, — такие венки, он бархатистый на ощупь, — Антон начал поглаживать своей ручкой, от чего он моментально дернулся и напрягся ещё больше. Я выдохнул. На кончике выступила капля смазки. Глаза Тохи округлились, и он слизал её языком. — твою мать, — я выругался. Антон довольно ухмыльнулся, и захватил мой член своим ртом в плен. Это было насилие чистой воды. Первый минет в своей жизни я вычеркнул из памяти как полный провал, второй был восхитительный, несмотря на то, что это был просто продукт больной фантазии, отразившийся в сновидении. Но то, что вытворял своим ртом и языком мой брательник, не шло ни в какое сравнение ни с чем прежде испытанным. Если бы я настолько не погрузился в удовольствие чистой воды, я бы обязательно задался вопросом, где он так мастерски освоил эту технику в свои года. И не уверен бы был, что действительно хочу знать ответ. Я забыл обо всем, о всех мерах предосторожности (что брату как бы покой положен), почувствовал, что я уже на подходе, я таки ухватился за волосы на макушке, и стал задавать темп, нагло трахая рот Антона. Было грубовато, в какой то момент я услышал, как он чуть ли не задыхается, ощутил, как горло сдавило спазмом, отчего не выдержал, и кончил ему в рот. Такой вот я герой любовник ублюдочный. Отпустил волосы, заметив, что ещё удерживаю его вплотную к себе. Осмотрел лицо. В уголках оленьих глаз выступили слезы, лицо было красного цвета, парень пытался откашляться. Я присел на кровать рядом, всматриваясь в выражение лица и глаз. Антон не выдержал взгляда, хотел было отвернуться. Я силой удержал лицо. Поцеловал опухшие губы, он лениво ответил, я продолжил пытку поцелуем, Антон позволял, впускал, немного постанывая, зарывая руки в мои волосы. Он лег на подушки, утаскивая меня следом за собой, я нависал хищным животным, целуя лицо, веки, щеки, терзая губы, насилуя языком рот, грубовато зарываясь ладонями в волосы на макушке и оттягивая голову, кусая за мочку уха, впиваясь в беззащитную нежную шею, кусая за ключицу… животное внутри меня ликовало, что наконец то одержало верх над моей волей и выбралось наружу. Антон тихонечко скулил подо мной, пока мой язык и зубы продолжали движение вниз. Пуговицы рубашки разлетелись, я перевернул его вниз, на живот, кусая за одну ягодицу и хлопая по другой. Раздвинув две половинки я огладил сжавшееся колечко мышц, потом приникнул языком, лаская, требуя, чтоб меня впустили, Антон неприкрыто начал постанывать в ответ на мои действия и я осмелел, плюнул на пальцы, и начал вводить сперва один, массируя, вытаскивая, возвращаясь языком, затем два. Антон начал надрачивать свой член рукой, дойдя до трех пальцев, я на мгновение засомневался … Антон обернулся на заминку з абсолютно мутным полетевшим взглядом, я шепнул ему на ухо: «я без смазки буду», на что он ответил: «да блять, просто выеби уже меня наконец». Я довольно улыбнувшись вспомнил что где то в шухляде был безобидный гель. К счастью, заглянув туда он там оказался. Смазав свой член, и начал медленно входить, целуя загривок Антона, лаская его промежность — Какой же ты, блять, охуенный…- выдохнул ему на ушко, он был очень тугой. Я боялся двигаться, чтоб ему не было больно — двигайся уже, мне не больно, — словно прочитав мои мысли ответил он. Я стал двигаться, медленно, постепенно привыкая и наращивая темп. Антон прогнулся максимально в спине, выставив попу. Я привстал, прижимая его, Антон оказался в коленно — локтевой, затем я полностью притянул его спиной к своей груди, трахая и кусая за плечи, целуя спину, путешествуя рукой по груди, спускаясь к животу, оглаживая член. Возвращался поцелуями укусами к шее, требовательно поворачивал его голову и целуя в губы. Хотелось видеть лицо, я положил его на спину, снова проникая, уже немного замедляясь — смотри на меня. Антон смотрел, немного со страхом, затем закрывал глаза от удовольствия, запрокидывая голову, хватаясь руками за простыню, сминая её, я перехватывал его руки, переплетая пальцы — ты- мой Антон дернулся, сжимаясь внутри, наверное я достал до нужной точки, я тоже ускорился, не отставая, догоняя в оргазме, на этот раз я вытащил член и кончил на живот. Антон полностью выдохся, лежал на подушках и даже не прокомментировал безобразие на животе. Только сказал: — неплохо трахаешься. Практики конечно не хватает. Но неплохо. Как для первого раза. Ну ты и медведь. Я пропустил слова мимо ушей, с ужасом замечая багровые синяки на шее, плечах. Новые, уже оставленные мной. Блять. Блять. Я изнасиловал брата? Блять. Какого хуя? Доигрался. Чувство счастья от оргазма и опустошенности быстро сменилось сомнениями что я мог…через свой эгоизм добавить травм и так больному Антону. Больной ублюдок. Я. Никчемное животное. Животное внутри сыто показало мне «фак», ликуя. Теперь я знал, что оно не успокоится так просто усилием воли, будет приходить и требовать свежей крови и спермы моего любимого братика на регулярной основе. Помолимся за его здравие и жизнь.