Двадцать пять лет спустя

Драко провел Гермиону и ее дочь в гостиную, не предложив, впрочем, никаких услуг. Он небрежно махнул рукой на диван, а сам уселся в резное кресло, скрестив руки на груди и положив ногу на ногу. В углу, на чем-то вроде собачьей подстилки, примостилась ворчащая Астория.     - Ну? - Наглый взгляд Малфоя, устремленный на гостей, выражал легкую насмешку.     Аристократа не смущал даже тот факт, что он был в халате.     - Нам некуда идти, - горя от стыда, призналась Гермиона.     Никогда миссис Уизли не чувствовала себя хуже, кроме, разве что, тех случаев, когда Рон особо сильно избивал ее. В обычной ситуации Гермиона не то что за помощью к Малфою не обратилась — срать бы с ним в одном поле не села. Но данная ситуация была слишком критической, чтобы пренебрегать помощью врага. Даже такого врага, как Драко Малфоя.     - Рон, в общем, вышел из Азкабана.     Роза, до этого сидевшая тихо и скромно, дернулась так, что где-то внутри дивана треснула старая доска.     - И дров наломал, я так понимаю? - поднял брови Драко. - Где, кстати, твой сын?     Гермиона молча указала глазами на Розу, но дочь неожиданно выпрямилась и гневно посмотрела на мать.     - Да, долго ли ты будешь тянуть с этим? - тихо спросила Роза. - Я понимаю, что с Хьюго случилось что-то плохое. Мама, что с ним сделал отец?     Глаза Гермионы наполнились слезами. Это яснее слов сказало проницательной Розе, что именно случилось.     - Как это было?..     - Авада Кедавра, - отвернувшись, произнесла Гермиона.     Это было наполовину правдой, а про изнасилование Гермиона не поведала бы даже под страхом засоса дементора.     Роза вскочила с дивана и выбежала на крыльцо, откуда донеслись приглушенные всхлипы. Гермиона не выдержала и, распустив свой увядающий рот, заревела пожарной сиреной.     - Дипси! Пепси! - крикнул Малфой, не желая созерцать женские слезы.     В гостиной появились два эльфа.     - Подайте даме бутылку огневиски, - он слегка скривился.     - Что?! - взревела из угла Астория своим резким каркающим голосом. - Тратить на грязный кровь наш лучший вин?! Пусть лучше убирайтса!     Драко медленно встал с кресла, подобрал выпавшее из рук жены вязание и вручил ей его со словами:     - Не забывайся, Астория. Я, а не ты, зарабатываю деньги в этом доме.     - Значит, твое предложение еще в силе? - слабым голосом спросила Гермиона, когда выпила изрядное количество спиртного.     Драко поднялся с кресла и, пройдясь по узорчатому персидскому ковру в своих мягких домашних туфлях, перевел взгляд на Гермиону. Чувство презрения сменилось на жалость: лицо этой немолодой женщины опухло от слез и огневиски, как у заядлого алкоголика, волосы собрались в колтуны, а глаза, как темные дыры — ничего в них не было, только пустая и одновременно всепоглощающая безнадега.     - Хорошо, вы остаетесь, - смилостивился Малфой. - Я отвожу тебе и дочери две отдельные комнаты, благо такого добра у нас в доме хватает. Завтра прибудет магтариус из Министерства, дабы заверить бумагу, что я, Дракулино Люциус Малфой, взял опеку над бездомной опустившейся женщиной и ее несовершеннолетней дочерью.     Стыд притупился, все нутро затопила горячая благодарность. Когда Малфой в очередной раз прошелестел мимо Гермионы по ковру, женщина признательно накрыла его сухую теплую ручку своей — холодной и потной.     - Спасибо, Малфой. Для меня это важно.     - Как и для меня — победить в конкурсе на самого доброго депутата, - Малфой убрал руку и наклонился к уху Гермионы, - ведь это, дражайшая покорительница бараков, принесет мне такие деньги, какие тебе только во сне снились. Хотя, какая там речь о хороших снах — с твоей-то жизнью...     Он отошел на другой конец комнаты, оставив после себя запах дорогой парфюмерной воды.     - Зачем, ты ведь и так богат? - удивилась Гермиона.     Драко долго молчал, вместо него нашла нужным ответить жена:     - Катрин заказывать нам делайт много зель! Редкий ингредиент не есть дешевый, слышала, адалиска? Какой бы я ни был мастер зель, без дэнги ничего не сделайт!     - Какой Катрин? Кто такая адалиска? - растерянно спросила Гермиона, от удивления позабыв о своем горе.     - Адалисками на востоке называют грязнокровок и женщин легкого поведения, - небрежно пояснил Малфой, задумчиво наблюдая в окно за маленькой Розой, которая, опустив голову, бесцельно брела по двору. - Астория у меня с востока — чистокровная в пяти поколениях, да к тому же в зельеварении мастер на все руки. - Драко улыбнулся жене и снова почти вплотную подошел к Гермионе. - Я рад, что сэр Мухаммед Гринграсс тогда продал ее моему отцу.     - Продал? - воскликнула Гермиона негодующим шепотом. - Она же не вещь, а живой человек!     - У мусульман это в порядке вещей... - Малфой равнодушно опустился на диван рядом.     - А у тебя, Драко?     Блондин взглянул на Гермиону и, снисходительно усмехнувшись, заметил:     - А от тебя нищетой воняет и всей этой осевшей грязью. Нет-нет, ты не подумай, но запах грязной крови и то куда предпочтительнее.     - Намекаешь, что я несчастна? - грустно вздохнула Гермиона.     - Я намекаю лишь на то, что тебе нужно вымыться, Грейнджер. Дипси! Пепси! - повысил голос Драко. - Отнесите чемоданы дам в гостевые комнаты на третьем этаже и наберите ванну.     - Которую? - пропищал длинноухий Дипси.     - Которую предпочтет наша гостья? - приподняв брови, поинтересовался Малфой.     Из угла в него вперился ревнивый взгляд Астории, а Гермиона вдруг смутилась и покраснела — не оттого, что от нее воняло, а оттого, что миссис Уизли никогда не видала такой роскоши и теперь боялась ею воспользоваться.     - Спасибо, я лучше в озере сполоснусь... Я видела на территории милое озеро... Люблю холодную воду... - залепетала Гермиона, выглядя, должно быть, очень жалко.     - Не дури ты, - засмеялся Малфой. - Ребят, набирайте в деревянную джакузи. Да, Грейнджер, отыщи там свою дочку, а то еще заблудится в моих владениях... Но сначала вымойся!     Гермиона покорно пошла за эльфами. Дипси подхватил чемоданы и исчез, шлепая по лестнице маленькими босыми ножками. Миссис Уизли вдруг заметила, что эльфы в Малфой-меноре удивительно опрятные — Пепси, который вел ее в ванну, был одет в уютное фиолетовое полотенце, а большие гладкие уши так и сверкали чистотой.     - Драко? - обернулась в дверях Гермиона, уже не замечая, что снова называет его по имени. - Твои эльфы...     - Что не так?     - Они такие аккуратные и... довольные жизнью, что ли...     - А что тебя удивляет? Что я не обращаюсь с этими существами как с шелудивыми псами, Грейнджер? Хорошего ты обо мне мнения! Я не мой отец. Издеваться и унижать этих существ просто глупо. Я выше этого, - с присущей ему высокомерностью заявил Малфой.     Гермиона пожала плечами и вышла, не скрывая довольной улыбки.     - Дрейко, мне это савсэм не нравиться! - капризно сказала Астория, даже не удосужившись подождать, пока в коридоре затихнут шаги.     - Ну что еще? - устало спросил Малфой, прикрыв глаза и расплывшись по креслу.     Астория неожиданно вскочила с подстилки, отбросила вязание и, шелестя юбками, набросилась на мужа и стала его тормошить. Угольно-черные пряди выбились из-под платка, в раскосых бурых восточных очах стояла обида.     Малфой недовольно разлепил глаза.     - Двадцать год я был вам верный жена, Дрейко, но всякий повиновений имейт свой границ! Если вы ее полюбить, Дрейко, вам придется выбирайт между мною и ею!     - С чего бы мне запасть на грязнокровку? - зевнул Драко.     - У ней добрый сэрдце. И собою недурна, да, - проворчала Астория, уже возвращаясь на свою подстилку.     Малфой снова зевнул и задремал прямо в кресле. Тишину в гостиной нарушало только равномерное постукивание спицами.     * * *     Роза Уизли до самого вечера бродила по огромной территории Малфой-менора: по двору, по глинистой чавкающей почве у озера и по небольшой рощице, которая тоже входила во владения Малфоев. В нескольких метрах от маленькой железной калитки, служащей входом в сию рощицу, стояла старая деревянная скамейка недюжинной ширины, похожая на ту, на которой когда-то сидел Евгений Онегин. Роза хотела бы его перечитать, но книга осталась у подруги, да и не до чтения было.     Роза не знала, что на этой скамейке, после долгой прогулки по рощице, отдыхали когда-то Драко с Асторией — тогда еще молодые, едва обрученные, наслаждавшиеся нежной любовью — да, и это несмотря на то, что брак был по расчету. Любовь четы Малфоев давно увяла, сменившись на обычные в таких ситуациях привязанность и чувство собственности.     Роза тосковала о брате — он был, конечно, не подарок, но сестра горячо любила его.     Поддаваясь влиянию отца, Хьюго рано закурил — сразу, как поступил в Хогвартс. Макгонагалл, пока была жива, все бегала и гоняла Хью из-за школьного угла и писала гневные послания его родителям. Читая письмо, Рон обычно смеялся и посасывал горлышко бутылки, а Гермиона бессильно плакала, но ничего не могла поделать.     Хьюго временами бывал жесток. Девочки всегда бегали за этим плохишом и повесой, но лишь одна из них, Линдси Вуд, искренне любила его и желала только добра. Однажды она осмелилась выдернуть из пальцев Хьюго раскуренный наркотик. Хью ударил ее по лицу. В школу заявился Оливер Вуд; ударять парня в отместку он, конечно, не стал, но серьезно поговорил с ним. Хью порвал с Линдси. Назвал ее ябедой. И только одна Роза видела в ту ночь его лицо, опухшее от ожогов — Хью сам себя наказал, истыкав себе щеки сигаретой.     Роза скучала по тем моментам, когда ее брат напивался и не пренебрегал случаем игриво ущипнуть ее за попку; палку, однако, не перегибал — Хью уважал их близкородственные отношения.     Роза тосковала по Хогвартсу и всем его привилегиям — всего пару лет назад в каждой гостиной установили зудильники, служащие и телевизором, и радио, и будильником для проспавших учеников. Зудильник представлял собой что-то вроде большой тарелки, и его можно было использовать для связи с любым, у кого была такая же штука.     Роза вместе с подругой, Алисой Лонгботтом, любила слушать по зудильнику группу «Ранетки». «Нет мира без тебя, нет жизни без тебя, нет солнца без тебя и неба без тебя...» - Розе нравился этот легкий непринужденный стиль, так точно выражавший ее чувства к отважному Реджинальду Финнигану. Всей гостиной они смотрели русский сериал «Реальные пацаны», который стал настолько знаменит, что его перевели на все языки мира.     Стемнело. Остановившись у озера, Роза грустно взглянула в темную гладь воды — оттуда на нее смотрела девочка, маленькая не по годам, плоская, однако с очень хорошеньким личиком, обрамленным густыми каштановыми кудрями.     Роза думала, что лучше бы она была толстой, чем вот такой.     - Доченька!     Из окна третьего этажа высунулась голова Гермионы. Вымытые сырые волосы трепал легкий ветер, налетевший вдруг с гор Шотландии.     - Я иду! - крикнула Роза, улыбнувшись.     Настроение отчего-то поднялось, и девушка легкой походкой взлетела на крыльцо.     Как бы там ни было, Роза с матерью спаслись, их приняли в богатом доме, а ветерок по-прежнему ласково трепал верхушки деревьев. Новая, непривычная жизнь длилась всего день, а казалось, что прошла уже вечность.