Признания

Как и следовало ожидать, Френсис места себе не находил. Пытался поработать – не получилось, навернул пару кругов по району – раздражился от бесцельного шатания, затеял уборку – но в его квартирке и убирать-то особо было нечего. Хотел испечь бармбрэк по семейному рецепту, но раздумал: бабушка Мойра всегда подчёркивала, что готовить, а особенно печь, в дурном настроении – это верный способ запороть блюдо и только продукты перевести. Стоило Джону показаться на пороге, Френсис так и метнулся к нему: - Ну что?! Что решили? Франклин пожал плечами со слегка обалделой улыбкой: - Понять и простить!.. - Хвала небесам, – проворчал Френсис и отметил, что бармбрэку всё-таки быть. Пока он возился с тестом, Джон передавал содержание беседы, а напоследок усмехнулся: - А прикидываешь, дочка мне тоже чудо-признание выдала! - Какое? – насторожился Крозье и брякнул: - Неужели пошла по нашим, так сказать, стопам?! - Да нет, не пугайся! - засмеялся Джон. Матинна притащила их с Элеонорой в заведение с карибской кухней под названием «Трой Бар» и гордо сообщила, что именно здесь она начинала выступать. В глубине простенького помещения виднелась тесноватая сцена, слева во всю стену красовался фотопортрет Фрэнка Синатры. Меню было небольшим, но и цены – тоже. Они сделали заказ и, пока ждали еду, Элли томно подпёрла щёку рукой и произнесла с заговорщицким видом: - Знаешь, пап, раз уж мы секретничаем, у меня тоже есть, чем поделиться. Франклин вопросительно поднял брови, отпивая воду из стакана. Матинна, белозубо оскалившись от азарта, заёрзала на стуле: настала их очередь взять реванш по части неожиданных новостей. - Итак, - торжественно начала Элли, - я теперь тоже встречаюсь, но не с писателем – а с научным сотрудником. Он старше на пятнадцать лет. Умный, смелый и расскажет тыщу офигительных историй из жизни. Притом качок и красавец. Сначала я думала, что гей, но оказалось, би. Ещё он был тайно в тебя влюблён... - В меня?! – едва не поперхнулся Джон. - Ага, именно. Сам сказал! Но видел, что без шансов, а когда мы только познакомились, и он узнал, что я твоя дочь, то до потолка прыгал – ему дорого буквально всё, что связано с тобой, - хихикнула Элли и прибавила: – Да, так себе признание, но я не обиделась! - Мать честная, - пробормотал Джон. – Так как же зовут этого твоего героя? - Джеймс Фицджеймс! – припечатала Элли. Джон чуть со стула не свалился – но тут же расхохотался и долго не мог остановиться. - Боже, Элли, у меня нет слов. - Ну всё, теперь живи с этим, - лукаво усмехнулась дочка и отклонилась на спинку стула, чтоб официант мог поставить принесённую тарелку с цыплёнком карри. Узнав такие подробности, Френсис тоже ржал, как сумасшедший: - Капец! А я чувствовал, что сынулька Джимми не просто так с тебя глаз не сводит! А Элли его, выходит, на путь истинный наставила? Природа приходит в равновесие, а? Шутить можно было сколько влезет, но Джону оказалось приятно узнать о новоиспечённом романе Элеоноры и Джеймса. За Элли он не очень переживал, а за Джеймса да: такой видный молодой человек, и без пары, неприкаянный – так что теперь Джон мысленно помолился о том, чтобы отношения у влюблённых укрепились и получили развитие. - Ну, дай им Бог, - добродушно усмехнулся Френсис, ставя свой чайный кекс в духовку. Раздался звонок. Джон вытащил телефон с явным намерением скинуть, но завис на полсекунды и, чуть нахмурившись, поднял трубку. Неким шестым чувством Френсис догадался, что это Джейн. Франклин хотел, было, выйти в комнату, но остался стоять, опершись на холодильник, и Крозье по обрывкам разговора догадался, что они с Софией послезавтра возвращаются. - Ничего не попишешь, - озабоченно покачал головой Джон, - придётся мне завтра с утра ехать на работу уже с вещами. - Время пролетело незаметно, - сник Френсис. Вечер у них прошёл душевно, хотя и с ноткой грусти. Бармбрэк получился на славу, чай тоже был отменный. У Крозье и тут имелся свой рецепт: он смешивал в особой пропорции несколько сортов для насыщенного вкуса и аромата – так что Франклин воскликнул: - Вон оно в чём дело! Я до знакомства с тобой пил себе да пил слабенький дарджиллинг. А когда сам пытался намешать наугад, как у тебя, выходило всё равно не то. А тут, вон, целая наука. Ты точно ирландский колдун, Френсис! Потом они решили пройтись немного по окрестностям. Места были теперь для Джона знакомые, но вызывали отнюдь не радость узнавания – эта прогулка ощущалась неким прощанием. Назавтра им предстояло разъехаться и обоим опять ночевать в пустой постели. На работе они в следующие пару дней почти не пересекались, и, возможно, это было к лучшему. Зато на третий день в обеденный переыв Френсис так и навострился, как рысь, увидев, что Джон несётся к нему с очумелым видом – сотрудники от греха подальше разбегались у него с пути, уворачиваясь от столкновения с крупным объектом. Франклин подлетел, запыхавшись, и сразу потащил Крозье в сторону. - Итак, ты поговорил со своими, - констатировал тот. Джон утвердительно кивнул. - И? По коридору шёл Росс, задумчиво приглаживая роскошную серебристую шевелюру – он приветливо помахал, они ответили тем же. Джеймс хотел подойти к Френсису – но тот упреждающе выставил ладонь: «Бро, давай чуть позже?». Росс молча пожал плечами с улыбкой: «Без проблем, если ты занят» - и удалился по своим делам. - Короче, давай не здесь – пошли ко мне в кабинет, - заявил Джон. То, что услышал там Френсис, вогнало его в прострацию. Джон передавал суть, старательно избегая слов-паразитов, повторов и ненужных отступлений, но обстоятельно и точно. По возвращении Джейн и София не спеша распаковались и порассказали ещё то да сё о путешествии. Они тепло оценили то, что Джон состряпал к их возвращению и сказали, что тапас, паэлья и чуррос – это прекрасно, но линкольнширский пирог с сосисками, сготовленный Джоном своими руками на этой кухне, ничто не заменит. После ужина Джейн тронула мужа за локоть: - Ну что, поговорим? Присядем за стол. Кажется, это уже становится традицией, - натянуто усмехнулась она. Он повиновался. Джейн выглядела усталой, и не потому, что была только с дороги: её выносливости мог позавидовать любой вояка. Но казалось, что вместе с отчаянным «потреблением контента» ради разрядки она всё-таки изрядно подгрузилась во время вылазки в Испанию, и смена обстановки не помогла. София производила такое же впечатление, и неудивительно, что она ушла прилечь. Тем временем, Джейн устремила на супруга взгляд ясных светло-голубых глаз и, почти чеканя слова, произнесла: - Джон. На самом деле, как сложилось, так сложилось. Ты поднял тему первым. И это было... честно и благородно с твоей стороны. Потому что на самом деле это ты вправе требовать развода. И судиться со мной, если посчитаешь справедливым. Франклин опешил: - Да что ты такое говоришь?! - А то и говорю. Я люблю Софию... - Я тоже её люблю, - поддакнул Джон. - О боже. Понимаешь ли, у нас особые отношения... - Конечно, особые, это видно, вы всегда были очень дружны! - Но теперь ещё больше, - процедила Джейн. – Мы встречаемся... - Да мы тут все встречаемся каждый день, под одной крышей ведь живём. - В том и дело! – прошипела жена. – В этом вот, «под одной крышей». Джон, не будь таким хлебушком! Мы с Софией – пара, так же как вы с Френсисом. Он так и вылупился на неё. - Да, как говорится, «что слышал», - передразнила Джейн в ответ на не заданный вопрос. - Ты пригрел у себя на груди двух змей. Которые сплелись, спелись и всё такое. Ну?.. - Э... ты серьёзно? - Вот только шуток мне не хватало, - совсем уж воинственно сощурилась Джейн. И Джон не стал огрызаться. Он понимал: агрессия адресована не ему, а самой себе. Обстоятельствам. Ситуации. Её надрывности и злосчастной нелепости из серии «нарочно не придумаешь». Вот с этим дамы и прилетели из Барселоны. Если Джон верно всё понял. Но вроде как Джейн сидела прямо напротив и говорила чётко, ещё и повторила несколько раз – только её фразы доходили до него с изрядным опозданием. Видя, как подвис у него сервер, Джейн не то сжалилась, не то, наоборот, решила рубить сплеча и сказала: - Ты вправе задать мне те же вопросы, что недавно я тебе. Но я сама всё расскажу. Всё началось года так два с половиной назад... Не веря своим ушам, Френсис переспросил Джона: - Так это я ещё тогда пробовал ухаживать за Софией?! - Ну да. - Офигеть, - мрачно проронил Крозье. – Полный аут. ...У Джейн и Софии на самом деле давно сложилось то, что в мужской среде зовётся «бромансом» и что Джон неуклюже пытался обозвать «сентиментальностью девятнадцатого века», хотя на тот момент они с Френсисом зашли уже дальше принятого. София, перефразируя поговорку, шутила: «Нет лучше дружка, чем родная тётушка». И правда, у неё было не так много близких людей обоего пола, при её-то всеядной экстравертной натуре. Почти все попадали, скорее, в категорию приятелей. А настоящей подругой была Джейн. Они обожали вместе ходить по магазинам и кафе, дома – готовить, убираться и возиться с цветами, составлять, примерять и фоткать «луки», обсуждать всё на свете. Они постоянно помогали друг другу, о чём бы ни шла речь – о ремонте машины, ссылке на нужную статью по специфической теме или просто способе поднять настроение. В этом обе были изобретательны. Оказалось, даже очень. Опять же, само собой сложилось, что они не стеснялись в выражениях эмоций, удивительно легко спуская на тормозах неосознанное стремление к образу этаких «железных леди», что им неплохо удавалось. Полная открытость царила в обсуждениях и чувств, и телесности. София никогда не стеснялась, а Джейн проявляла всяческое участие. Правда, стоило делать скидку на то, что природа обделила её чувственностью, и какие-то вещи она попросту могла не понять – примерно, как инопланетянин далеко не на все сто понимал бы землянина. Софи досадовала, что Джейн вроде как недоступен естественный источник дофамина – хотя у неё самой в тот период царил разброд и шатание. Как-то они выбрались в очередной горячий тур, в Грецию, и Софи затеяла «неладное»: сунула в багаж с пяток игрушек, которые сама уже опробовала к вящему удовольствию. Она знала, что Джейн может отшутиться, не восприняв инициативы, но возмущаться и жаловаться точно не станет. А что? Это, как думалось, стояло не так далеко от их совместных походов в спа-салоны. Оздоровительные процедуры, что такого? К её радости, Джейн зашло на ура. Потом София со смешками напомнила ей о том, какой деликатный массаж делали доктора достопочтенным леди в чопорные викторианские времена, чтобы исцелить их от истерии, или «бешенства матки» - популярнейший диагноз! – и сама взялась воспроизвести подобное. Опять же – никаких возражений. Да, Джейн оказалась гораздо восприимчивей, чем ожидалось. Это стало их маленькой – как теперь выяснялось, вообще-то значимой – тайной. Вот так и повелось то, что они интеллигентно обозначили как «сафические практики». Правда, дома из уважения к порядкам, к самому Джону, они таким не занимались. Они давали себе волю в поездках – так что если у него с Френсисом был роман служебный, то у них – курортный, тщательно и любовно воспроизводимый. И как будто тоже понарошку забываемый в Лондоне из некой щепетильности. Вместе с тем, они по-прежнему обожали мять друг другу спинку и ноги по вечерам, валяться под пледом и смотреть фильмы или видео. И, как с угрызениями совести отмечала Джейн, иногда стоял вопрос, с кем она нынче предпочитает провести время – с Джоном или с Софией, и она чаще выбирала Софию. С ней случалось как-то больше совпадения по настроению, хотя Джону тоже хотелось угодить, как раньше. Дослушав, Крозье только и проронил: - Ну они га... бсбурги. Джон хохотнул от того, как он запнулся. - Да ладно, Френни, на самом деле, Габсбургами тут не пахнет. Во-первых, речи не идёт о потомстве, во-вторых, у Джейн и Софии ни капли общей крови. Так что взятки гладки. Удивительно, как он на ходу перестраивался. Словно многие годы уложились в часы и дни. А может, Джон возликовал от того, что не он один крупно проштрафился, и готов был скинуть со счетов всё остальное. - Так до чего вы в результате договорились? – спросил Френсис. - Пока ни до чего конкретного, - честно отвечал Джон, рассеянно перекладывая бумаги на рабочем столе. – Джейн предложила общий слёт на выходных, как и было намечено. С тобой. И с девчонками. - А они знают о новых, кхм, обстоятельствах?.. - Да. Я им всё передал. - Ох, бедолаги. - Да ладно, они согласились. И, я уже увидел, они очень отзывчивы. - Ну да, ну да... Крозье понимал, что ему не отвертеться от собрания. И что, пусть ему кусок не будет лезть в горло на посиделках странного семейства Франклин, а он обязан там присутствовать. Как недавно сказал Джон, следовало испить чашу до дна.