***
Вспомнив, что я пообещала купить Арине пиццу, мы заехали в ближайшую пиццерию и поехали ко мне. По дороге ещё успели поспорить из-за проекта, которым Дима горел, а сейчас так бесцеремонно его отбрасывает. Я бы поняла, если бы у меня был восьмой или седьмой месяц, но не три недели. Ещё одну главную роль в этом играет Ариша. Точнее, её болезнь, он боится оставлять меня одну. — И бога нет, им наряжается твой пьяный отец, — первое, что слышим, зайдя на кухню. — Арина, ты серьезно? — мама устало закрывает лицо руками, упираясь локтями в стол. — Что такое? — Сис, она меня в церковь тянет. Исповедоваться и помолится. Врачи не могут помочь, так давай к бабкам сразу – они мне яйцом покатают, и у меня новое сердце вырастет, — сестра недовольно фыркнула, но, увидев пиццу в Диминых руках, сразу заулыбалась, забирая её. — Мам, вы же завтра на обследование едите, зачем в церковь? Не замечала в тебе верующего человека, — я включила чайник, тыря у Арины кусок пиццы, слыша бубнёж о беременности и везении. — Ясно, всё, что я предлагаю, – это глупости. Лечится – глупость, церковь – глупость, — мама фыркнула, поднимаясь со стула. — Кать, Вася не это имела в виду. Просто полагаться на молитву может только тот, кто верит, что она поможет, — Дима осторожно сжал мамины плечи, усаживая её обратно за стол. — УЗИ показало, что у нас не тройня, как надеялась Арина, — я сделала глоток кофе, не успев даже насладиться вкусом, как у меня его отобрали — Совсем уже. Забудь о кофе, милочка! — мама шлёпнула меня по руке, которая тянулась за кружкой. — Правильно. Моя хорошая, отныне только вода и натуральный сок, — Масленников чмокнул меня в нос, тоже воруя кусок пиццы. — А дышать мне можно? — зло прошипела я. — Нужно, — хмыкнул он.***
Пока Дима что-то обсуждал с менеджером по работе, я готовила борщ, ужасно захотев его. Сначала я не поняла, почему Масленников так громко засмеялся, но, повернувшись к двери, на кухне увидела его стоящего с подушкой, в наволочку которой он засунул голову, также сделал с обеими подушками на руки. — Дим… я передумала рожать от тебя ребенка — я включила камеру, снимая его в историю. — Почему? Я интеллигентный мужчина, взрослый, — он гордой походкой, едва пошатываясь подошел ко мне. — По тебе видно. — Засранка. Корми меня, женщина, я голоден, — я хихикнула, чмокнув подушку на его лице, набирая борщ в половник. Довольно мыча, Дима ел уже вторую миску, пока я не могла понять, чего мне не хватает. Открыв холодильник, я взяла оттуда яблоко и, нарезав его кинула в миску к борщу. — М-м-м, вкусно-то как. — Приятного аппетита. — Что с лицом? — я нахмурилась, бросив в него салфеткой. — Да нет, всё супер. Я это, если что, в ванную плакать. Приняв душ после Димы я переоделась в пижаму, пока чистила зубы, с удивлением отметила, что волосы отросли едва не до самой попы. Хотя ещё месяц назад они только доходили до талии. Открыв дверь, выходя из ванной, я тут же попала в объятия Масленникова, который был в одних спортивных штанах. Ещё влажные волосы падали на его лоб, пока он с хитрой и сексуальной улыбкой осматривал моё тело, будто впервые его видел. Теплые губы прикасались к нежной коже на шеё, оставляя влажные поцелуи. Я судорожно выдохнула. Масленников отстранился, резко подхватил меня под бедра, быстро двигаясь к кровати. Опустил меня на простыни, нависая сверху. — Любовь моя, — шепчет он мне на ухо. — Моя любимая девочка, — вторит парень, почти на грани. — Можно я?.. — начинает Дима, скорее всего, спешит и не решается закончить предложение, когда я вдруг беру в свои руки инициативу, и в следующий момент мои теплые ладошки Дима чувствует у себя на груди. Он выдыхает сквозь стиснутые зубы. Горячо. Хорошо. Приятно. Тесно. Мы не могли оторваться друг от друга, вновь и вновь целовали, блуждали руками по обнажённым телам, ласкали, доставляя друг другу всё большее наслаждение. В комнате становилось жарко, воздух был липкий, пропитанный этими чувствами и ощущениями. Он спускался влажной дорожкой по моему животу, а я ощущала, как напрягаются мои мышцы пресса, а грудная клетка поднимается при изгибе позвоночника. Парень достиг резинки моих пижамных шорт и вновь вернулся к губам. Я стала суетливо искать шнурки на его спортивках, резко стянула их вниз с мужских бедер, и ему пришлось оторваться от меня буквально на секунду, чтобы избавиться от мешающейся вещи. Дима сжал бедра, скользя вверх от колена, чувствовал мои выпирающие тазовые косточки. Он смял ткань шорт, потянув вниз вместе с бельем. Обхватил рукой тонкую щиколотку, целуя и поднимаясь губами всё выше. — Чёрт, Дима! — я выгнулась в экстазе, когда его губы накрыли моё чувствительное место, тихо постанывая при каждом движении языка. Сжав его волосы в кулак, едва понимая, что я делаю, я начала хаотично двигать бедрами желая получить больше. Потянув его за руки к себе, жадно впилась в его губы, руки блуждали по мужской спине, отчаянно ища способ притянуть его ближе. Хотелось поглотить его всего, чтобы знать каждый участок кожи, каждую родинку. — Блять, как же, я тебя люблю, — выдохнул Дима. Рукой он перемещается с бедра на попу и откровенно сжимает, при этом издавая что-то вроде гортанного рыка, полного удовольствия как только он входит в меня. В этот момент, я забываю все на свете. Я помню только запах лимона с мятой и серо-голубые глаза напротив.***
Открываю глаза, и крик поднимается из горла. Каждая мышца моего тела напрягается, и ужас вцепляется в сердце. Пожалуйста, пусть это будет сном. Кошмар. Прямо передо мной зеркало от пола до потолка на фасаде шкафа, и я смотрю в своё отражение с широко открытыми глазами, охваченное ужасом. Моя щека прижалась к подушке, а белая бретелька пижамного топа слетела вниз. Луч серебряного лунного света падает на моё одеяло, а часы на прикроватной тумбочке отсчитывают каждую мучительную секунду. Уже почти час ночи. Колдовской час? Дима спит прижавшись к моей спине. Я с удивлением заметила возле кровати множество полевых цветов в вазах, а на тумбочке стояло кольцо. Оно было серебрённым с широким ободком и посредине был полумесяц из белых камней и с удивлением я поняла, что оно идентично моей подвеске, которую мне подарил Масленников на день рождения. — Я ещё в тот день хотел сделать тебе предложение. Но подумал, что это надо делать наедине и не давить на тебя, — хриплый ото сна голос Димы заставил меня вздрогнуть, он поцеловал меня в плечо и напряженно замер. — Ты выйдешь за меня? — от страха или от переживания, но его голос дрожал и, казалось, ещё секунда моего молчания, и его нервная система пошатнется. — Да, Дим. Конечно, выйду, — я всхлипнула, обнимая его за шею, пока, облегченно вздохнув, Дима взял кольцо и, аккуратно держа мою руку, надел его на мой палец. — Люблю тебя, моя Камелия. — Люблю тебя, Дим. Утром, поднявшись быстрей Масленникова, я ещё пару минут нежилась в его объятиях и любовалась кольцом, но, ощутив легкий голод, которого раньше по утрам никогда не чувствовала, поднялась с кровати, одевая лосины и Димину футболку. Найдя в холодильнике молоко, яйца и творог, решила приготовить сырники с медом. Выдохнув с облегчением, понимая, что меня не тошнит, стала жарить первую партию. Услышав звонок в дверь, я решила, что, возможно, кто-то из парней приехал, но, посмотрев в глазок, застыла, увидев маму Димы. — Эй, ты чего дверь не открываешь? — голос Димы за спиной заставил меня вздрогнуть. — Не выспалась, что ли? В одних боксерах он прошлёпал к двери, а затем посмотрел в глазок и улыбнулся. — Это моя мама. Ты же уже с ней общалась. — Что ты делаешь? — пискнула я, когда он потянулся к ручке. — Открываю двери, — усмехнулся он, и я с ужасом поняла, что не готова к встрече с его мамой. По видео общаться это одно, а вживую… это капец как страшно. За дверью стояла невысокая ростом женщина с короткими черными волосами, одета она в голубые джинсы, пурпурную футболку и пальто. Зайдя внутрь, первым делом она обняла Масленникова, целуя его в щеку, сразу же поворачиваясь ко мне, и я отметила, какая она красавица, а ещё, что её глаза были такие же глубокие как у Димы. — Привет, Василис. Очень рада наконец-то с тобой встретится, — улыбнулась женщина, делая шаг ко мне и очень ласково и аккуратно обняла меня. — Я тоже очень рада. — А ты был прав, она действительно очаровательна. Сколько раз она уже тебя бросала? Дима разлился хохотом, а затем обнял нас за плечи и повёл на кухню, где жарились мои сырники. Пока я крутилась у плиты, Наталья принялась рассказывать мне обо всём подряд. Спрашивала и о беременности: с мечтанием говоря о внучке. И, когда дошла до забавного случая, произошедшего с Димой, который девочке на день рождения подарил энциклопедию, я рассмеялась и окончательно расслабилась. — Василис, это то, что я поняла? — Наталия с широкой улыбкой смотрела на кольцо. — Да, мам, я сделал ей предложение. Ты думала, что не сделаю? — Масленников улыбнулся, целуя меня в макушку. — Убила, если бы не сделал, — хмыкнула его мама в ответ. Мы поели сырников с чаем, под мой злой взгляд Дима лично его мне заварил. Просидели так час, пока мама Димы не засобиралась, так как должна была заехать к Артёму. — Осталось только познакомить наших родителей друг с другом, — убирая посуду со стола, сказал парень. — Главное, что я это прошла, — выдохнула я, присаживаясь обратно за стол, чувствуя легкое головокружение. — Я поеду на студию: ролик записывать. Ты выпей витамины и поспи ещё немножко. Я ненадолго. — Хорошо. Заверив Масленникова, что чувствую себя хорошо, я закрыла за ним дверь и легла на кровать, решив всё-таки немного вздремнуть. Но, едва я начала засыпать, услышала звонок телефона. — Да мам. Всё в порядке? — Арина в больнице. Приезжай к нам, Вась. Она просит, чтобы ты приехала.