Fly Me to the Moon

      Жизнь шла своим чередом, мелькающие дни складывались в недели, месяцы, годы. Джин с Намджуном заканчивали университет, учились выстраивать свою взрослую жизнь.       У Намджуна все было расписано на годы вперед. Через два месяца, получив диплом, он устроится в компанию отца, и через какое-то время, получив необходимый опыт, займет там одну из ключевых позиций.       Следующий пункт его жизненного списка — женитьба. Сейчас, в двадцать два, думать об этом пока рановато, семью он запланировал на двадцать пять. Но официальная невеста уже есть, очень милая и скромная Юна, из приличной семьи с хорошей репутацией.       У Джина все не так ясно. Он до сих пор не знает, где и кем хотел бы работать. Да, через два месяца он станет дипломированным юристом, но в глубине души он понимает, что это не то, чем бы он хотел заниматься.       Соджун уже предложил ему работу в своей компании, но Джин до сих пор колеблется, боясь подвести дядю. Сам себе он не кажется хорошим специалистом; возможно, потом, когда-нибудь, но не сейчас…       Он уже два года живет отдельно, снимая хорошую квартиру в том же доме. Наследство родителей позволяет ему жить комфортно, но он достаточно скромен в своих запросах.       Жить рядом с Соджуном и Лией ему нравится — вроде бы и отдельно, но он всегда может забежать в семью, ему там всегда рады. И обязательные воскресные обеды, это уже стало традицией семейства Ким.              Джин по-прежнему один, какие-то вялые попытки взаимных симпатий закончились ничем. Его это немного огорчает, но пока одному ему неплохо.       Гораздо больше отсутствие у Джина личной жизни расстраивает Намджуна. Тот по-прежнему считает себя старшим братом, ответственным за двоих младших. Тэхён разочаровал его, Намджун махнул рукой на его жизнь, но Джин — он рядом и не пристроен.       И поэтому Нам не оставляет попыток вразумить его и наставить на путь истинный, с завидной регулярностью знакомя его с очередной подругой Юны.       Джин скучает по Тэхёни, очень скучает. Они уже давно не виделись — Тэ не спешит прилетать домой даже на каникулы. Его закрутила студенческая жизнь, захватила Америка. Ему там хорошо, он счастлив, и Джин рад за него. Но — скучает…       Они общаются в мессенджере, и Джин, глядя на безмятежно улыбающегося Тэхёна, прекрасно понимает, почему тот не рвется домой. У него любовь — первая, с ног сбивающая, с ума сводящая.       Расстаться даже на несколько дней невозможно, а лететь к родителям вместе — вообще не вариант.       Потому что любовь и судьба Тэхёна — не красивая скромная девушка, а нереальной красоты парень с блядскими глазами и шальной ухмылкой.              Джин немного знаком с ним, Тэхён заставил. Они тогда перебросились парой слов, обменялись дежурными улыбками на видеозвонке.       И не то чтобы этот Майк не понравился Джину; хотя, наверное, все же не понравился. Но еще больше не понравилось ему, как сжалось вдруг сердце, как что-то кольнуло там. Как будто ревность…       С таким обожанием смотрел на парня Тэхёни, такое тепло было в его глазах; все то, что прежде Джин считал предназначенным только ему — теперь это принадлежит другому.       Его малыш вырос и начал свою историю. Она пока не нравится Джину, и, возможно, никогда не начнет нравится. Но Тэхён вряд ли прислушается к его мнению, он с самого детства предпочитал жить только своими мозгами, чувствами и эмоциями. А сейчас ему уже двадцать, и он вполне взрослый человек, четко осознающий, чего он хочет и чего не хочет.       И вот не хочет он слушать нотаций Намджуна, видеть постоянный упрек в его глазах, именно поэтому и не спешит домой, оставаясь в чужой стране, рядом с самым близким человеком.       А еще у Джина появился Юнги. Вечно хмурый, молчаливый, с узкими поджатыми губами.       Ворчливый и грубоватый, он как-то незаметно влез в жизнь Джина и стал близким другом. Гениальный музыкант, без стабильной работы и заработка, вечно без денег и без настроения.              Они познакомились на студенческой вечеринке и с тех пор дружат. Хотя дружбой это назвать трудно, дружба все же предполагает какие-то общие интересы. Джина с Юнги не объединяет ничего. Кроме, пожалуй, комфортного общения. Им что говорить, что молчать — вместе уютно. И почему-то у Джина такое чувство, что знакомы они долгие годы.       У Юнги несчастная любовь, неразделенная и безответная. Но для него она — источник вдохновения и скупой радости. Абсолютно пофигистски относясь ко времени, он может в два часа ночи сбросить Джину очередной шедевр с требованием заценить немедленно. Это могут быть стихи, может быть мелодия. А иногда это угрюмое бормотание, которое Юнги почему-то называет песней.       Джин не ворчит, он оценивает творение гения и сразу выдает рецензию. Потому что по-хорошему завидует Юнги, так же завидует, как и Тэхёну: они счастливы в своей любви, пусть даже она у обоих трудная и странная. А ему, Джину, вот только и остается со стороны наблюдать. ***       Соджун сделал старшим сыновьям (Джин за эти восемь лет действительно стал для него сыном) подарок на окончание университета — предложил поездку в любую точку мира на их выбор.       Намджун и Юна выбрали Англию, а вот Джин решил совместить приятное с полезным и посетить Нью-Йорк, чтобы встретиться с Тэхёном.       Уже два года, с момента отъезда младшего, они не виделись, и сейчас, сидя в самолете, Джин предвкушал долгие прогулки и разговоры. Майк этот, скорее всего, тоже будет с ними, но Джин осторожно надеялся, что первое впечатление было ошибочным, и парень окажется приятным. Потому что не мог Тэхёни выбрать что-то неправильное.       Джин хмыкнул — ну, собственно, с точки зрения Намджуна, выбор Тэхёна и есть самый неправильный. Старший брат так и не принял ориентацию младшего, и по-прежнему считал его позором семьи, просто вслух уже это не озвучивал.       Вынужденный бездействовать целых четырнадцать часов, Джин успел и поспать, и посмотреть какой-то скучный фильм, и почитать последние новости Нью-Йорка. Полет утомил, но лететь оставалось еще три часа. Джин тоскливо вздохнул и засмотрелся на облака, освещенные лучами предрассветного солнца.       Он вдруг задумался о том, как часто теперь предстоит ему вот так летать. Почему-то был уверен, что Тэхён уже не вернется в Корею, останется в США. Найдет хорошую работу, с его мозгами и образованием это будет несложно; возможно, даже у него будет семья — Джин читал, что в Америке геи тоже могут жениться и даже заводить детей.       Тут его передернуло — ну вот все равно не нравился ему этот смазливый Майк, что только нашел в нем Тэхёни? Не на блядские глаза ведь запал? Хотя, может и на них…       Джин мысленно фыркнул — не понять ему мужской красоты. Не заметил, как задремал, а проснулся уже на земле. ***       Тэхён не встретил брата, Джин сам так захотел. У того учеба, подработка. Встретиться договорились вечером, в баре отеля. А сейчас Джин едет в желтом нью-йоркском такси и во все глаза разглядывает великий город.       Благо, везде пробки, машина едет медленно, и Джин замечает не только знаменитые небоскребы, но и успевает разглядывать прохожих. У него полное ощущение праздника — вокруг яркие краски и звуки, уличные музыканты почти на каждом углу, и от разнообразия их песен голова идет кругом. А еще мимы, аниматоры и какие-то непонятные фрики.       Джину уже нравится этот город, и он понимает, почему брату здесь так хорошо. Они очень подходят другу — Тэхён и Нью-Йорк. Оба яркие, самобытные, нахальные и дерзкие. Вечером Джину придет в голову другое сравнение, но это позже…       А пока он заселяется в отель и мысленно благодарит дядю за то, что тот так настаивал на изучении языков. Английский Джина почти совершенен. Правда, это классический английский, но это не мешает общению и пониманию.       Разложив вещи и приняв душ, Джин решил немного отдохнуть, а потом прогуляться. Но сам не заметил, как заснул до вечера, едва не опоздав на встречу с братом. ***       Чонгук поправил часы на руке, бросив быстрый взгляд на циферблат. На рассвете он вылетит в Сеул, все дела в Нью-Йорке закончены и настало время прощаться с этим городом.       Он прожил здесь почти пять лет. Университет окончен, окончен с отличием, Чонгук приложил для этого немало усилий. Ван доволен своим мальчиком и теперь Чонгука ждет хорошая работа в солидной компании. Все официально и законно — Ван держит свои обещания.       Квартира, где жил Чонгук, уже сдана хозяевам, и поэтому последние дни Чонгук живет в отеле. Он мог бы остановиться и в хостеле, и в отеле подешевле. Но Ван не понимает такой скромности, по его представлениям у Чонгука должно быть все самое лучшее. И поэтому сейчас Чонгук в хорошем номере дорогого отеля разглядывает себя в зеркале с массивной золотой рамой.       Он красив и знает это. Но для него это ничего не значит. Все, чего он добился к своим двадцати двум годам, к внешности отношения не имеет. Упертый характер и стремление к независимости — вот это сделало его таким, какой он сейчас — сильным, стойким и дерзким.       А начиналось все с детского страха, восемь лет назад. Тогда казалось, что все рухнуло, жизнь летит под откос. И если бы отец не выжил в той катастрофе, то Чонгука тоже сейчас бы не было — сломался бы сразу. Но надо было спасать отца — кормить и лечить. И вот поэтому ему пришлось заглушить страх и повзрослеть.       Чонгук встряхнулся. Не любил он вспоминать прошлое, мерзким и отвратительным выглядит оно для него.       Он снова посмотрел на свое отражение. Темные волнистые волосы, небрежно откинутые назад, черная водолазка под таким же черным классическим костюмом. И глаза — они тоже черные. Чонгук усмехнулся, это его цвет, цвет черной ночи и непроглядной тьмы.       Захлопнув номер, неторопливо направился к лифту. Вчера он обнаружил в отеле уютный лаунж-бар, и последний вечер решил провести там.       Войдя в небольшой зал, огляделся. Шесть часов вечера, многие еще на работе, поэтому в баре было немноголюдно. Редкие посетители заняли несколько столиков, две пары медленно танцевали под легкий джаз.       Чонгук любил такую атмосферу — старомодной уютной благополучной жизни. Чтобы неторопливо и красиво; чтобы в музыке было слышно шипение иглы по винилу; чтобы нарядные женщины и элегантные мужчины. Это успокаивало и давало ощущение реальной красоты, пусть и утраченной.       Он давно забросил рисование, но глаза художника не изменить. Цвет, тон, оттенок, атмосфера, звуки и ароматы — именно из этого состояло его видение мира. Но это в глубине, внутри. В его глазах этого не увидеть, они непроницаемы и непонятны.       Чонгук занял столик в углу, заказав бокал вина. Скользнул взглядом по залу, задержал глаза на пожилом музыканте. Тот весьма неплохо пел, сидя на высоком табурете с закрытыми глазами и покачиваясь в такт музыке.       За столиком напротив расположились двое молодых мужчин, неподалеку от них милая пожилая пара о чем-то перешептывалась, держась за руки. Чонгук откинулся на спинку и прикрыл глаза, наслаждаясь аурой ушедшей эпохи.       Первые аккорды любимой песни вернули его в реальность. Fly Me To The Moon Синатры… Он знал ее наизусть, как будто в прошлой жизни она слишком много для него значила.       Открыв глаза, он замер. На танцполе появилась Звезда. Невероятно красивый молодой мужчина, в шелковой рубашке цвета экрю и темных классических брюках — он словно вышел из прошлого, потому что в нынешней жизни он выглядел нереально.       Мужчина танцевал, танцевал чертовски грациозно — мягкие расслабленные покачивания бедер, плавные движения рук; это было очень чувственно и красиво.       Струящийся шелк рубашки, облегая стройный торс, переливался под неярким светом мягкими волнами.       Казалось, он дышит мелодией, живет в ней, обернувшись ею словно шлейфом. Легкая полу-улыбка на губах, неуловимо-загадочный взгляд, устремленный куда-то в другую Вселенную, изящно-раскованное скольжение гибкого тела — он был так прекрасен, что Чонгуку внезапно захотелось увидеть это лицо на пике страсти.       Хотелось поместить это совершенство на пьедестал, а самому устроиться в ногах и любоваться, и дышать этим человеком — каждую секунду, целую жизнь…       Никогда прежде таких желаний у него не возникало.       Между тем, мужчина повернулся к своему спутнику и улыбнулся, закусив нижнюю губу. А тот, сидя за столом и улыбаясь в ответ, снимал его на телефон.       Так же, как и Чонгук, он любовался красотой и грацией, но, в отличие от Чонгука, у него было на это эксклюзивное право. Они улыбались друг другу, и было понятно, что эти двое никого больше не замечают. Счастливые, красивые, влюбленные в друг друга люди.       Чонгук не мог отвести глаз, боялся моргнуть, и кажется, даже забыл как дышать. Сейчас он отдал бы все сокровища мира, чтобы песня не заканчивалась в ближайшие сто лет. Но он хорошо знал, что ее длительность — две с половиной минуты. Этого чертовски мало, чтобы налюбоваться на незнакомца на жизнь вперед; но этого оказалось достаточно, чтобы потерять голову.       Внезапно к танцующему со спины подошел еще один мужчина и крепко обнял его. Тот повернулся и радостно рассмеялся, увидев мужчину. Они подошли к столику, где красавец познакомил пришедшего со своим спутником. Встреча была явно приятна всем, они улыбались и тепло приветствовали друг друга.       Неожиданно Чонгуку показалось, что мужчина, который только что пришел, ему смутно знаком. Он незаметно рассматривал его, пытаясь вспомнить, где они могли встречаться. И вдруг в голове всплывает тот страшный день и имя — Джин. Друг его безмятежного детства. Друг, обвинивший его отца в убийстве своих родителей.       Еще час назад Чонгук бы отвернулся. Но сейчас не станет этого делать. Он подойдет, просто потому, что это шанс познакомиться с тем, кто выбил воздух из легких и заставил сердце остановиться.       Чонгук подошел к их столику и чуть наклонившись к Джину, тихо произнес:       — Здравствуй, Джин.       Удивленный взгляд был ему ответом. Но уже через минуту Джин узнал его, с радостью воскликнув:       — Чонгуки, неужели?       Вскакивает, обнимает его, похлопывая по спине. Сидящие за столом мужчины с любопытством смотрят на происходящее. Джин с горящими глазами, не выпуская смущенного Чонгука из объятий, восторженно сообщает тому, чье лицо теперь всегда будет в глазах Чонгука:       — Тэхёни, это Чонгук. Я же рассказывал тебе о нем, помнишь?       И тут же поворачивается к Чонгуку и с затаенной гордостью говорит:       — А это мой брат, Тэхён.       Тэхён. Именно так теперь будут называться бессонные ночи Чонгука, но он об этом пока не знает. Сейчас он просто протягивает чуть дрожащую руку для приветствия и тонет в смеющихся глазах, даже не замечая их цвет.       Джин усаживает его за их столик и начинает расспрашивать. Он уже не держит обиду на Чонгука, он рад видеть его.       — Надо же, ну вот как два пусанских парня могли встретиться на другом конце света? Удивительно. Ты здесь живешь? Или приехал в гости?       Чонгук не любит о себе говорить, но это же Джин. И он отвечает — немногословно, но не скрывая ничего:       — Я учился здесь. Теперь вот закончил, и сегодня ночью возвращаюсь в Корею.       Джин в восторге:       — Значит, там мы обязательно должны встретиться. Я к брату приехал, он здесь в университете учится. А это Майк, его друг, — Джин махнул рукой в сторону второго мужчины.       Тэхён, до этого с улыбкой наблюдавший за воссоединением друзей, нахмурился и поправил брата:       — Это мой парень.       Джин, замерев на полуслове, кивнул:       — Да, парень.       Этот голос… Низкий, глубокий, манящий и обещающий. И почему-то очень родной, знакомый до каждого нюанса и интонации, до вздоха и выдоха. И Чонгук с удивлением, почти физически, ощущает, как его сердце медленно и невесомо тянется на этот голос, покидая Чонгука, чтобы остаться рядом с тем, кого покинуть не в состоянии.       Чонгук не очень понимает, что происходит с ним, непонятная тоска расплескалась и затопила душу.       Он искренне надеется, что это временное помутнение, и завтра он даже не вспомнит об этом мужчине. Надеется, да; но не хочет забывать, не хочет терять то, что случайно нашел — потому что, даже зная, что они вряд ли еще встретятся, он уверен, что этот человек — его и для него.       А Джин продолжает свои расспросы:       — Ты продолжаешь рисовать?       — Нет.       Врет. Он и правда не рисует, уже много лет. Но вот сейчас даже кончики пальцев покалывает от напряжения, так он хочет нарисовать Тэхёна, его мягкую улыбку и бездонные глаза.       И он судорожно думает, что обязательно должен успеть в магазин — за карандашами и бумагой, пока это прекрасное лицо не стерлось из памяти. Но и уйти не может.       Возможно, где-то в другой жизни они встретятся, но не здесь. Потому что Чонгук видит сияющие счастьем и любовью глаза, обращенные только на одного — на красивого Майка, или как его там…       Осознав это, Чонгук приходит в себя и поднимается из-за стола:       — Джинни, было приятно встретить тебя. Тэхён, рад знакомству. Мне пора, до свидания.       Майка он проигнорировал. А Джин слишком поздно спохватывается, что они так и не обменялись телефонами. ***       Они еще долго сидели в баре. За два года рваного общения в мессенджере общих тем могло и не остаться. Но это не про них. Общая юность, общие радости и печали; косяки Тэхёна и попытки Джина их скрыть — это вспоминалось сейчас со смехом и легким сожалением об ушедшем.       Джин заметил, что брат старался невзначай коснуться своего спутника, заглядывал ему в глаза, что-то спрашивал. Майк не лез в разговор, просто улыбался и слушал, изредка кивая. Джин немного успокоился — парень, кажется, неплохой; было видно, что Тэхён с ним счастлив.       Он вообще выглядел по-другому. Джин вглядывался в него и не мог насмотреться — очаровательный смешливый малыш вырос в великолепного мужчину. Он унаследовал яркую внешность отца, и мягкую красоту матери.       Если бы Джин был писателем, он бы сказал, что у Тэхёна царственная осанка и открытый уверенный взгляд карих глаз. Но Джин не писатель, он просто любящий брат и его приводит в восторг взрослый Тэхёни.       Периодически он бросает незаметные ревнивые взгляды на Майка — понимает ли тот, каким сокровищем обладает?       Тэхён расспрашивает о родителях, о Намджуне; рассказывает о своей учебе. Соглашается с братом, что вряд ли вернется в Корею. Смеется, когда Джин грозится прилетать каждый месяц.       Разошлись под утро, договорившись о завтрашней прогулке по городу. Майк извиняется, что не сможет сопровождать их — работа, дела; и это очень нравится Джину.       Не потому что хочется провести время только с Тэхёном, хотя и поэтому тоже; а просто потому, что такая деликатность очень симпатична Джину. ***       Через две недели Джин вернулся домой: с горой подарков, с приятными воспоминаниями и уверенностью в счастливой американской жизни Тэхёна.       Лиа огорчилась, услышав о планах младшего сына, но Соджун успокоил ее, сказав, что они могут в любое время навещать Тэхёна.       А потом он с любопытством посмотрел на племянника:       — Ну что, Джинни, ты определился насчет работы?       Джин вздохнул. Особого выбора вариантов, как и желания работать, у него не было. Но он честно предупредил дядю:       — Специалист я никакой.       — Ничего, научим; сделаем из тебя классного юриста, — усмехнулся Соджун.       — Кстати, — встрял в разговор Намджун, посмотрев на отца, — Тот парень, которого ты взял по рекомендации — я говорил с ним. Думаю, из него будет толк.       Соджун улыбнулся:       — Намджун, сними корону. Он твой ровесник и закончил университет одновременно с тобой.       Нам поджал губы, а Джин просто из вежливости спросил:       — Что за парень?       Соджун, все еще наблюдая за обиженным Намджуном, ответил:       — Старый приятель попросил взять его родственника. Я беседовал с ним, деловой, с мозгами, мне понравился. Тем более и образование хорошее — закончил университет в США.       — Ой, ну прямо мода пошла на американское образование, — раздраженный Намджун все еще чувствовал себя задетым.       Джин вспомнил Чонгука, тот тоже что-то говорил об окончании университета. А Соджун вдруг сказал:       — Джинни, кстати этот парень — Чонгук, он тоже из Пусана, насколько я помню. Думаю, вы сработаетесь.       Джин удивленно взглянул на дядю:       — Чон Чонгук?       — Ты его знаешь?       — Это мой бывший одноклассник в Пусане.       Соджун изумленно поднял бровь, так напомнив Джину Тэхёна:       — Неожиданная встреча, да?       Джин кивнул:       — Более чем…

━━━━━━ ◦ ❖ ◦ ━━━━━━