Fly Me to the Moon

      В детстве время идет медленно, каждый день растянут до целой жизни. Но чем старше становишься, тем стремительнее ускоряется бег времени. И уже не замечаешь пролетающих мгновений, и дни становятся все короче, не вмещая в себя и десятой части запланированного на сегодня.       Копаясь в архиве компании в поисках какого-то документа, который Джин составлял вроде бы совсем недавно, он вдруг с удивлением осознал, что прошло уже почти три года с окончания университета. Жизнь мало изменилась за это время, интереснее она точно не стала, а вот ненужной суеты добавилось.       Джин до сих пор жил один, редкие необременительные романы быстро утомляли, все было слишком предсказуемо. На работе он тоже звезд с неба не хватал, но Соджун ценил его исполнительность и умение убеждать и договариваться.       По-прежнему рядом был Юнги со своей неразделенной любовью. За столько лет дружбы Джин так и не узнал, кто причиняет сердечную боль и дарит вдохновение его угрюмому другу. На все вопросы Юнги невнятно бормочет что-то о невозможности и обреченности этой любви и продолжает писать невероятной красоты музыку, посвящая ее таинственному кому-то…       Джин давно уже не задает вопросов, просто терпеливо слушает эти шедевры в два часа ночи и утирает горькие слезы молчаливого друга в их редкие пьяные загулы.       У братьев все тоже идет неплохо. Намджун готовится к свадьбе с Юной. За три года он сделал неплохую карьеру в компании, несмотря на то, что Соджун относится к нему чересчур требовательно.       Тэхён окончил университет и вот уже год работает в каком-то нью-йоркском издательстве. Говорит, что все хорошо, но Джину в последнее время кажется, что с ним что-то не так. «Глаз не горит» — так бы выразился Юнги.       На все вопросы, в том числе и о Майке, Джин получает стандартный ответ:       — Все нормально.       Ну нормально, так нормально, Джин и не настаивает. Парню скоро будет двадцать четыре, вполне взрослый человек.       За это время они виделись еще дважды. Два года назад Джин снова летал в Нью-Йорк, по делам компании, а на прошлое Рождество Тэхёни сам неожиданно приехал в отчий дом. Приехал один, и Джин не стал спрашивать почему. Все и так понятно, предсказуемая реакция Намджуна повлияла на это решение.       Тэхён тогда появился неожиданно и ненадолго, всего на три дня. И в привычных домашних условиях он выглядел настолько непривычно великолепно, был так ослепителен в своей мужественной красоте, что Джину казалось, будто их посетила звезда мирового масштаба.       Почему-то в Нью-Йорке Тэхён, по мнению старшего брата, выглядел более органично и естественно, чем в обычной корейской семье.       Он стал много курить, но ему это шло. Стал молчалив и сдержан, но таким и должен быть мужчина, так считал Джин.       Он тогда даже не успел познакомить Тэхёна с друзьями — Юнги и Чонгуком, так стремительно пролетели эти три дня. А теперь уже и не познакомит, наверное. Когда еще эта редкая птица долетит до их скромных берегов…       Внезапно Джин вспомнил, что как раз с Чонгуком он брата знакомил, три года назад. Но оба вряд ли помнят ту встречу, короткую и неожиданную.       Чонгук вот точно не помнит. Он слишком зациклен на работе и карьере, ему не до глупостей вроде дружбы или любви. Джин даже не знает, есть ли у него кто-нибудь.       Чонгук совсем не такой, каким был в детстве — наивным мальчиком, видящим мир глазами художника. Сейчас это жесткий немногословный мужчина, холодно-доброжелательный и очень уверенный в себе.       Всегда в черном, с непроницаемым взглядом темных глаз, он кажется Джину намного старше его. Потому что ни разу не видел Джин в этих глазах растерянности или недоумения. Чонгук всегда знает, что и как нужно делать, и делает, без лишних слов.       Их отношения со стороны кажутся странными. Недо-дружба, недо-откровенность и недо-вера. Вместе работают — вполне слаженно, иногда вместе выпивают, иногда даже откровенно общаются. Джин предпочитает так думать — что Чонгук бывает откровенен с ним, хотя сам понимает, что это не так.       Простые сотрудники Чонгука недолюбливают, его побаиваются и ему не доверяют, потому что он непонятен. А девушкам он кажется до ужаса таинственным, и Джин неоднократно с ухмылкой наблюдал очередные попытки местных красавиц прибрать к рукам это сокровище. Но Чонгук, посмеиваясь, корректно отклоняет эти поползновения.       Ходят слухи, что у Чонгука есть какой-то покровитель в высоких кругах. Джин и сам это предполагает, но вопросов не задает, просто наблюдает. Соджун никогда не брал к себе в компанию детей своих приятелей, а вот Чонгука взял сразу, даже без испытательного срока. Иногда вечером за Чонгуком заезжает роскошный автомобиль с тонированными стеклами. Чонгук раздражается, но молча садится и уезжает. Да и обучение в престижном университете США тоже не бесплатно, кто-то ведь это оплачивал? Насколько Джин помнит, семья Чонгука была бедна. Но это все его, Джина, не касается, поэтому особого любопытства он и не проявляет. ***       Так же неожиданно, как и в прошлый раз, приезжает домой Тэхён. Никого не предупредив, он просто однажды утром звонит в дверь. Соджун с Намом собираются на работу, Лиа убирает со стола посуду после завтрака. Звонок домофона в половине седьмого утра слегка тревожит, но Намджун недовольно бормочет:       — Опять Джин на пробежку без ключей ушел.       Однако, взглянув на экран домофона, кричит матери вглубь квартиры:       — Мама, Тэхёни приехал!       Лиа, всплеснув руками, радостно бежит к двери, чтобы встретить младшего сына. А он заходит со смущенной улыбкой и обнимает мать, глядя на отца:       — Не ждали?       Соджун рад. Он очень скучает по сыну и тревожится о нем. И даже сейчас отец неспокоен — Тэ прилетел без предупреждения, это плохой знак. Скорее всего, что-то случилось.       Он старается не показывать свое волнение, чтобы не огорчать Лию, но вглядывается в красивое лицо младшего сына — все ли в порядке у него?       Тэхён улыбается всем и сразу, обнимает, целует:       — Решил сюрприз вам сделать.       И даже Намджун с удивлением отмечает, насколько он рад видеть младшего брата.       Но работу никто не отменял, и мужчины семьи Ким все же уходят. А через несколько минут в квартиру вихрем врывается счастливый Джин и хватает Тэхёна в охапку, вертит его словно куклу в разные стороны, разглядывает:       — Соджун сказал, что ты прилетел.       Лиа смеется:       — Джинни, беги, а то они без тебя уедут. Приходи вечером на ужин, обязательно, хорошо?       Джин послушно кивает, еще раз обнимает Тэхёна и исчезает. Лиа с улыбкой качает головой ему вслед и поворачивается к сыну:       — Тэхёни, ты ведь голодный. Иди умойся и будем завтракать.       Тэхён, счастливо улыбаясь, прижимает мать к груди и целует ее в макушку:       — Мам, я соскучился. ***       Вечером — праздничный ужин. Настроение приподнятое, ведь личное солнышко семьи Ким снова с ними. Даже Намджун о чем-то громко и радостно рассказывает Тэхёну.       Соджун усмехается, Лиа не сводит счастливых глаз с младшего сына, а Джин… Подперев голову рукой, он тихо сидит и любуется своим Тэхёни, но особой радости нет. Он прекрасно понимает, что прилетел брат вовсе не потому, что соскучился. Похоже, у него проблемы.       И хотел бы Джин ошибиться, но он видит в глубине карих глаз какую-то безнадежность, и это ему очень не нравится.       После ужина он зовет Тэхёна к себе, понимая, что вот там брат сможет расслабиться и не делать вид, что все хорошо у него.       И Джин оказывается прав. Нет больше необходимости изображать безмятежное счастье перед взволнованными родителями.       Тэхён достает сигареты, тяжело опускается в кресло и устало выдыхает:       — Курить у тебя можно?       Джин кивает — Тэхёну в его доме можно все. Тэ слегка морщится от дыма и смотрит на хёна:       — Как ты живешь?       Джин пожимает плечами:       — Все хорошо. Ты зачем приехал?       Тэхён не обижается на вопрос, потому что знает, для чего он задан. Сделав глубокую затяжку, он выдыхает дым. Джин усмехается — Тэхён абсолютно не признает все эти современные штучки типа вейпа. Только классика, только сигареты, довольно крепкие.       — Хён, я дня через три улечу. Просто подышать приехал.       Джин встревожен. «Подышать» на языке Тэхёна означает «все хреново».       — Расскажешь?       Тэхён горько улыбается:       — А ты понял, да?       Разглядывая сигарету в длинных пальцах, Тэхён задумчиво рассуждает:       — Наверное, мне надо в Корею вернуться. Здесь все-таки дом, родители, вы с Намджуном.       Джин удивлен:       — А как же работа? А Майк?       Зря он про Майка спросил. Лицо Тэхёна стало жестким, он снова затянулся сигаретой. Немного погодя ответил:       — Работу и здесь найти можно. А Майк…       Он посмотрел на Джина:       — Не хочу об этом говорить.       Джин легко согласился и сменил тему:       — Тэхёни, у нас неподалеку от офиса клуб неплохой есть. Поехали? Завтра выходной, на работу мне не надо, вполне можем загулять с тобой.       — А поехали! — Тэхён затушил сигарету, — Только домой заскочу за курткой и маму предупредить надо. ***       Клуб, куда Джин привез Тэхёна, и правда был необычный. Здесь играла живая музыка, и каждый вечер любители хорошего джаза могли услышать выступления начинающих музыкантов.       Джин несколько раз бывал здесь вместе с Юнги, тот пользовался популярностью у местной публики. Оказывается, помимо депрессивных песен о безнадежной любви, Юнги писал и другую музыку, ценители которой стремились сюда, чтобы послушать своего кумира.       Сегодня вечером Юнги снова здесь, именно поэтому собирался Джин сюда. А Тэхён был для этого самой подходящей компанией.       Вечер удался, Юнги был великолепен. Его длинные гибкие пальцы вытворяли с клавишами рояля что-то фантастическое, извлекая из них невероятную музыку. Джин завороженно смотрел на друга, удивляясь его красоте, незаметной в обычной жизни.       А Тэхён, покачивая ногой в такт музыке, поглядывал в другую сторону. Там, не сводя с Тэхёна горящих глаз, сидел молодой хмурый мужчина в черном. Он напоминал тигра, вышедшего на охоту — затаившегося, неподвижно наблюдающего за жертвой цепким пронзительным взглядом темных глаз.       Намерения его были понятны, и Тэхён просто ждал, решится незнакомец подойти или нет. Потому что сам Тэхён сегодня был готов на все. После всего, что вытворял в последнее время Майк, ему хотелось смыть с себя всю эту грязь. И, как это ни парадоксально звучит, случайный секс с кем-то чужим сейчас казался средством очищения. Пусть не от мерзости, в которой он жил последние месяцы, а хотя бы от Майка.       Тэхён оглянулся на брата — тот был увлечен выступлением какого-то музыканта и не видел ничего вокруг. Он усмехнулся, встал из-за стола и, держа руки в карманах брюк, неторопливо направился к мужчине в черном. Он шел так же непринужденно и элегантно, как и танцевал три года назад в каком-то американском баре.       Сидевший до этого вальяжно, мужчина как будто подтянулся, спина его выпрямилась, на лице появилась легкая, едва заметная, хищная ухмылка. Пальцы вытянутой руки начали медленно-нервно поколачивать по столу.       Мужчина был один, поэтому Тэхён просто уселся напротив:       — Весь вечер смотришь на меня. Нравлюсь?       — Да, — просто ответил мужчина.       — Тогда пойдем.       Тэхён встал из-за стола и не оглядываясь, направился к выходу. Мужчина, растерявшись на какую-то долю секунду, бросил несколько купюр на стол и вышел вслед за ним.       Тэхён ждал его на улице и курил.       — Далеко живешь?       — Не ко мне. В отель. — мужчина был немногословен.       Тэхён пожал плечами, стрельнул сигаретой в урну и сел в подъехавшее такси. Ехали недолго, минут пять. Оба молчали. Тэхён, глядя в окно, горько ухмылялся про себя: «Докатился, мужиков в баре снимаешь».       Но было как-то наплевать, хотелось расслабиться и просто забыть все, окончательно закрыть дверь в прошлую жизнь.       Он искоса бросил взгляд на мужчину — хорош. Интересно, почему домой не повез, живет не один? Хотя, такой красавец по умолчанию один быть не может.       Незнакомец, почувствовав на себе взгляд, повернулся и неожиданно подмигнул. Тэхён улыбнулся — интересный кадр, конечно…       Номер им дали быстро, даже не зарегистрировали. Просто мужчина шепнул что-то девушке-администратору, она понимающе кивнула и сразу выдала ключ-карту.       Тэхёну лениво было анализировать происходящее, просто он понял, что для мужчины подобные визиты сюда не в новинку. Стало как-то противно — от чего ушел, к тому же и пришел…       Он развернулся и вышел на улицу, чувствуя себя непоследовательной истеричкой. Вдохнул прохладный воздух и медленно побрел в сторону дома, закурив очередную сигарету. Подумал, что стал слишком много курить, пальцы теперь всегда пахнут табаком. Надо бы бросить…       Чонгук смотрел вслед уходящему Тэхёну. Догонять не собирался, просто смотрел. Понял, почему он ушел. Но к себе домой и правда не мог он его привести, никто не должен видеть его, Чонгука, личный алтарь. Его сердце, его душа — там.       Когда он заметил Тэхёна в баре, был удивлен, видимо, все же вернулся тот в Корею. А может, просто семью навестить приехал. Чонгук был рад видеть его. Любовался, впитывал эту красоту, сидя в дальнем углу.       Джин его не заметил, и к лучшему, не хочет сейчас Чонгук подходить к Тэхёну. Пусть остается он далекой заморской мечтой, пока Чонгук не увяз в нем окончательно.       А потом Тэхён заметил его взгляд. Не узнал, не вспомнил. Но смотрел в ответ, ждал, Чонгук это видел. Тэхён ждал, но Чонгук не подошел. И тогда он сам пошел к Чонгуку. Он шел вечность, так показалось. А потом сел напротив — Чонгуку стало душно и жарко, воздух мгновенно раскалился.       — Нравлюсь?       Голос низкий, но звучит мягко. Или Чонгук опять что-то особенное в Тэхёне увидел…       — Да, — на автомате ответил, даже не задумавшись. Ведь так и есть.       — Тогда пойдем.       Пойдем? Ну пойдем… Никогда не отличавшийся покорностью, он просто пошел, склонив голову. Чонгук за этим голосом и на край света пошел бы. Главное — не домой, нельзя Тэхёну туда. Никому нельзя.       А в отеле он уже передумал, и ушел. Просто ушел, ничего не сказав. И, наверное, так лучше для всех. По крайней мере, для Чонгука точно лучше.       Одержимость вообще лечится как-то? Потому что он, Чонгук, похоже одержим этим парнем. Здоровый нормальный человек не будет помнить три года равнодушный взгляд чужих глаз, так и не узнав их цвет.       Две с половиной минуты танца и десять минут общения. И потом три года жить этим. Он ненормальный и одержимый, диагноз готов. ***       Вибрация телефона вырвала из раздумий. Чонгук взглянул на экран — Ван звонит. Он нахмурился, сейчас не хотелось ни с кем говорить, а уж с Ваном и подавно. Но все же ответил:       — Слушаю.       Хриплый голос в трубке не умел звучать ласково, но для Чонгука всегда делалось исключение, уже много лет:       — Мальчик мой, как твои дела?       Чонгук усмехнулся:       — Звонишь пожелать спокойной ночи?       На том конце раздался тяжелый вздох:       — Ты дерзишь. Что-то случилось? Кто обидел моего малыша?       — Ван, если ты по делу, говори. Если просто так, то мне некогда.       — Ты не один? — голос оживился, — Неужели кто-то смог занять твое сердечко?       Чонгук вздохнул:       — Ван, прекращай. Я один, просто устал. Говори, что нужно.       В трубке помолчали, а потом вкрадчиво спросили:       — Ты мог бы еще раз помочь мне? На этот раз все законно, просто юридическая консультация.       Ван знает, что Чонгук не откажет ему. Но такая игра у них. Один делает вид, что отпустил, а другой — что поверил в это.       Чонгук прикрывает глаза и трет переносицу. Конечно, он поможет. Выбора особого нет у него, потому что много лет назад Ван вытащил его из такого дерьма, из которого уже обычно никто не вылезает, там же и гибнут.       А Чонгук выбрался, и выстоял, и построил свою жизнь. Но все это только благодаря Вану. Для кого-то он страшный человек, для кого-то благодетель. А для Чонгука и его отца — спаситель. И поэтому хмурый Чонгук поедет туда, куда скажет Ван и будет делать то, что в интересах Вана.

━━━━━━ ◦ ❖ ◦ ━━━━━━