Хранительница Драконьего Логова

      — Kevigon…       — Keligon, ñuha jorrāelagon.       — Keligon, — послушно повторила я и вздрогнула, когда Айлин случайно дёрнула меня за косичку. — Ай! Бабушка, ну перестань, давай просто отрежем мне волосы…       Она легонько стукнула меня по макушке кончиком гребня и строго нахмурила брови. Тонкие женские пальцы продолжали истязаться над моими несчастными волосинками, создавая из них нечто похожее на замысловатую причёску. За минувшие полгода они отрасли настолько сильно, что у меня кончилось всякое терпение — и однажды я взялась за старые проржавевшие ножницы, которые были вдвое тяжелее моей детской ладошки. Но моим намерениям не суждено было претвориться в жизнь, потому что Айлин, к сожалению, отличалась удивительной интуицией.       — Не говори глупостей, — фыркнула бабушка, оплетая длинную белёсую косичку вокруг моей головы на манер короны. — Я не позволю тебе бегать с короткими волосами, словно уличному мальчишке. Не отвлекайся на меня — смотри в книгу и тренируйся дальше.       Я поджала губы в лёгком подобии обиды, с тоской вспомнив свою прошлую жизнь, в которой всегда носила короткую стрижку и бед не знала. Впрочем, это было скорее вынужденной мерой, чем искренним желанием, потому что ухаживать за длинными волосами я совершенно не умела — и рядом не оказалось тех, кто мог бы научить. Зато теперь я вкушала родительскую заботу в двойной мере, поскольку и Дарио, и Айлин души во мне не чаяли. Подобная опека была непривычна лишь в первые месяцы, но вскоре я совершенно расслабилась, получая от этого небывалое удовольствие. Быть любимой всегда приятно, как ни крути. Я, ребёнок, долгое время этого лишённый, ловила каждое мгновение с воодушевлением и трепетом.       Воистину, что-то боги отбирают, а что-то даруют — и, возможно, моя семья всё это время просто дожидалась меня в ином мире.       Но полгода минули не так быстро, как, быть может, мне бы того хотелось. Детское тело имело ряд определённых преимуществ, и самым значимым среди них было то, что меня совершенно не заставляли трудиться. В обычных крестьянских семьях к тяжёлой работе приучали с пелёнок, однако орден драконоблюстителей больше принадлежал к дворцовой страже, чем к простому люду, вынужденному горбатиться на полях. Таргариены щедро одаривали золотой монетой хранителей, которые трепетно заботились об их ненаглядных питомцах, а потому наша семья совершенно не бедствовала. Конечно, до уровня лордов и их вассалов нам ещё очень далеко — но это определённо лучше того, что могло бы быть.       Однако тело ребёнка — это не столько безграничные удобства, сколько полнейшее ощущение беспомощности. Весь мир с высоты моего роста казался несоразмерно огромным, пугающим и свирепым. Что уж говорить о драконах, за которыми мне в ближайшем будущем придётся ухаживать. Стоит отметить, как бы не был велик мой страх, я всё ещё не нашла более приемлемого варианта для себя, кроме как продолжить семейное дело. Женщинам в мире Джорджа Мартина уготована тяжкая судьба — либо ранний брак и смерть на родильном ложе, либо развратная жизнь в стенах увеселительного дома. Иного не дано. Поэтому, скорее всего, решения лучше, чем служба в Драконьем Логове, мне было не сыскать.       Я совру, если скажу, что привыкла к своей новой жизни. Тяжело вытравить из себя то, к чему приспосабливался годами, а потому местные обычаи, местный менталитет и сами законы, согласно которым существовал средневековый мир, были для меня ожидаемой дикостью. Оказавшись в Вестеросе, я особенно ярко осознала то, насколько избалованными и мягкотелыми стали современные люди, к числу которых всё ещё отчасти относила и саму себя. Блага цивилизации для нас такая же обыденность, как для вестеросцов — убийства. И, к сожалению, столкнуться с этим мне всё же по случайности пришлось, когда на рынке мимо нас пронёсся щуплый мальчишка-карманник, в руке которого звонко звенели краденые монетки.       Я успела заметить, как один из золотых плащей, сцапавший его до того, как малолетний воришка успел скользнуть в хитросплетения Блошиных улиц, без тени сомнения обрушил на худощавое запястье тяжёлый меч. Айлин поспешила отвернуть меня от этой зловещей картины, но я увидела, как брызнула во все стороны тёмно-бурая кровь, и услышала, как душераздирающе закричал несчастный ребёнок, которому на вид не было и пятнадцати лет. Сердце моё сжалось от непрошеной тревоги и страха.       Но эта ничем неприкрытая жестокость не вызвала у местных жителей никакого внутреннего сопротивления — лишь тихие роптания среди женщин и гневные возгласы среди мужчин, которые требовали более сурового наказания для бессовестного карманника. Горожане были столь привычны к подобным публичным казням, что воспринимали это как часть бытовой рутины. И, конечно, меня, изнеженную девочку из другого мира, такое повергало в настоящий ужас. Одно дело читать и представлять, но совсем иное — видеть и слышать вживую.       — Сейра? Почему ты замолчала?       Голос Айлин проник в моё сознание, вырывая его из вязкого болота недавних воспоминаний. Я, вздрогнув, подняла взгляд — из зеркала на меня взглянуло нежное детское лицо, окружённое ореолом золотисто-белых волос, сплетённых в утончённую косу. Пожалуй, у Айлин и правда были руки мастерицы.       — Всё хорошо, — отозвалась я и добавила с улыбкой: — Спасибо, что заплела. Теперь я могу пойти к дедушке и помочь ему?       Бабушка приподняла тёмную бровь в очевидном недовольстве и, отложив жёсткий деревянный гребень в сторону, указала на книгу, лежащую передо мной.       — Ты обещала мне выучить хотя бы основные валирийские слова, но до сих пор неправильно их произносишь, — строго сказала она и ущипнула меня за нос. — Даже маленькие драконы опасны, если не знать, какими словами их успокоить, Сейра! Поэтому в Драконье Логово ты не пойдёшь, пока не выучишь то, что я велела.       — Вермакс и Арракс ко мне привыкли — я часто их кормлю, поэтому они больше не будут меня кусать! — заканючила я, забыв про то, что мысленно уже давно не являюсь ребёнком. — Бабуль, я выучу слова, правда-правда! Я попробую прямо там, в Логове.       — Нет, — непримиримо отрезала Айлин и поднялась со скрипнувшей табуретки. — Сейчас дедушка занят другими делами, поэтому не сможет тебе помочь. А мне нужно убрать грот Сиракс и проверить, не сделала ли она ещё несколько кладок. Поэтому сегодня побудешь вдали от драконов.       Мне бы очень хотелось оспорить её слова, но дверь в комнату захлопнулась с красноречивым грохотом — мои возражения тут были неуместны. Я с тоской вспомнила Дарио с его плутоватыми выходками и хитрыми усмешками — он всегда безбоязненно шёл словам своей жены наперекор. Правда, когда она узнавала об этом, от крика сотрясался весь дом. Иногда я задавалась вполне справедливым вопросом — как эти двое умудрились пожениться? Они ругались и пререкались друг с другом так часто, что я уже привыкла просыпаться по утрам, слыша за дверью ворчливые замечания Айлин и насмешливые шутки Дарио. Впрочем, в этом был свой особый уют.       Я, не скрыв печального вздоха, уткнулась носом в потрёпанную книгу с пожелтевшими от времени страницами, что были вдоль и поперёк исписаны валирийскими словами. Часть из них писалась на каком-то особом диалекте, который, судя по всему, был распространён в Лисе, а другая — на высоком валирийском. И если второй я ещё хоть как-то понимала, то первый казался совершенно диким и непроизносимым. Книгу в своё время написал Наззаро специально для тех своих потомков, которые отважатся продолжить служение в ордене драконоблюстителей, следуя по его стопам. И, признаться честно, это решение было очень разумным, учитывая то, насколько невостребованным был валирийский язык среди жителей Вестероса.       И, в целом, я не то, чтобы жаловалась… Но готова была выть волком оттого, насколько сложно давалось мне это наречие. В прошлой жизни меня доводил до истерики даже английский, а теперь приходилось ломать голову над драконьей латынью. Но, увы, отвертеться от этой участи я не могла при всём желании, если хотела научиться делать хоть что-то полезное.       — Lykirī значит «успокойся», — задумчиво пробормотала я, стараясь отложить это слово в памяти, и зашелестела страницами. — Dohaeragon значит «служить»… Интересно, а здесь есть знаменитое «Dracarys»?       Меня вдруг охватил детский азарт, и я зарылась в книгу, стремясь найти в ней ответ на свой вопрос. Но нужного слова почему-то нигде не обнаружилось. Возможно, Наззаро не хотел, чтобы кто-то из его потомков использовал столь сильную команду на драконе, потому что боялся, что это может обернуться страшной бедой. Либо же не считал это слово чем-то необходимым в жизни блюстителя. В конце концов, мы не Таргариены — а лишь обыкновенные служители, призванные заботиться об их царственных зверях. Печальный, но справедливый удел.       Звук закрывшейся двери вывел меня из задумчивости, и я залезла на стул, чтобы заглянуть в окно. Высокая и стройная фигура Айлин стремительно затерялась в потоке людей, но я точно знала, что она шла в сторону гротов, вход в которые располагался с другой стороны, у площади, на которой приземлялись всадники. Шальная мысль озарила мою голову идеей — глупой и совершенно по-детски бестолковой. Я на мгновение захотела хоть немного побыть шаловливым дитём и сбежать ненадолго из-под чуткого взора строгих родственников. Драконы были одной из немногих забав, которые я могла позволить себе сейчас, в этом крохотном и хрупком теле ребёнка, которое странно влияло на мои чувства и желания.       Я слезла со стула, неловко покачнувшись на нём, и бросилась к выходу. Айлин не запирала меня, потому что знала, что я слишком послушна для пятилетнего ребёнка и слишком пуглива, чтобы творить всякие шалости. Страшиться карманников здесь, в этой части города, не приходилось, потому что никто из них не осмелился бы приблизиться к Драконьему Логову, обители самых могущественных созданий во всём мире. Да и, вероятнее всего, Айлин намеревалась вернуться сегодня пораньше — поэтому времени у меня было немного. Я прихватила из кладовой несколько маленьких кусочков резаного бараньего мяса, всунула ноги в крохотные детские башмачки, поправила своё льняное платье и, воровато оглядевшись, сунула нос за дверь. Стоял знойный полдень. Улица Королевской гавани, расположенная на холме Рейнис, встретила меня шумом и ароматом еды и человеческого пота, что смешались воедино. За полгода я почти привыкла к этому смраду — в конце концов, здесь дезодоранты ещё не изобрели, а солнце пекло неумолимо.       Я плотнее прикрыла дверь и рванула со всех ног в сторону Драконьего Логова, что неприступной крепостью высилось на вершине холма. Бесконечные ступени, ведущие меня вверх, никак не желали заканчиваться, а вот мои физические силы — наоборот. До вершины я добралась совершенно уставшая и взмокшая, готовая рухнуть на причинное место прямо здесь. Возле главного входа в Логово несли службу несколько драконоблюстителей, среди которых не было Дарио. Наверное, его и правда сегодня загрузили делами…       Но, к счастью, среди стражи был человек, уже мне знакомый. Тот самый, предложивший Дарио в день моего перерождения отвести меня к Сиракс. Я отчётливо запомнила его лицо.       — Сейра! Ты чего тут одна, rūs? — спросил широкоплечий Гарри, окинув меня удивлённым взглядом. Но, заметив мой вороватый вид, понимающе рассмеялся: — Что, сбежала из дома, бандитка?       — Не говорите бабушке, пожалуйста, — поморщилась я и показала ему содержимое своей небольшой сумочки. — Я мигом — туда и обратно! Хочу угостить Арракса и Вермакса…       Гарри переглянулся со своим молчаливым соседом, который оглядывал меня с плохо скрываемым замешательством на строгом и морщинистом лице. Его белёсые глаза под нависшими веками не внушали мне особых надежд на удачное завершение этой маленькой вылазки.       — Туда сегодня не велено пускать, — наконец, проскрипел хранитель и легонько стукнул своим посохом о камень, словно ставил точку в этом пустом разговоре. — Принцесса Хелейна Таргариен седлает своего дракона впервые.       — Да будет тебе, Абель, кому она там помешает? Ivestragī se riña tymagon lēda se riñi, — вступился за меня Гарри и легонько потрепал по заплетённым волосам, превращая аккуратную причёску в гнездо.       Абель нахмурил брови, но, наткнувшись на мой просящий взгляд, лишь устало вздохнул и миролюбиво кивнул.       — Иди, маленькая негодница, но не говори своей бабке, что я тебя пропустил. Она с меня шкуру спустит за такое…       — Sȳz, kirimvose! — довольно пропела я и торопливо юркнула внутрь Логова.       Здание встретило меня долгожданной прохладой и воздухом, пропахшим пеплом и драконами. Раньше я не понимала и не чувствовала их характерного запаха, но теперь привыкла к нему, даже полюбила в какой-то степени. Этот аромат не внушал отвращение, не вызывал желание смыть его с себя — драконы пахли дымом, гарью и теплом. А ещё немного кровью. Но почему-то со временем меня перестало это отталкивать. В конце концов, они были хищными созданиями.       Я заметила скопление людей и драконоблюстителей неподалёку от одного из гротов — там, скорее всего, обитала Пламенная Мечта, драконица Хелейны Таргариен. Но более всего моё внимание привлекла до боли знакомая узкая спина Айлин, которая о чём-то беседовала с другим хранителем и вытирала свои руки от сажи. Я тут же скользнула за один из чёрных гобеленов, прячась, словно воришка, находящийся в шаге от неминуемого провала. Если Айлин прознает про моё непослушание, мне больше не удастся выбраться, чтобы навестить детёнышей…       — Эй, мелочь, ты чего тут забыла?       Моё сердце рухнуло куда-то в пятки от этого строгого и требовательного голоса, который прозвучал прямо за моей спиной. Я едва слышно пискнула и обернулась — но уткнулась взглядом лишь в чужой живот. Моргнула непонимающе и медленно подняла глаза, натыкаясь на вытянутое и крайне недовольное лицо незнакомого мальчишки. На вид ему было не больше восьми лет: хмурые и густые тёмные брови, большие угольно-чёрные глаза и гнездо каштановых волос. Мальчишка держал в руках боевой посох, размером превышающего его раза в три, и был облачён в одежду хранителей, а, следовательно, — официально им являлся в отличие от меня. Возможно, он был одним из учеников, недавно заступивших на службу.       — Я с тобой говорю! Ты кто такая? — настойчиво повторил мальчик и легонько стукнул меня по плечу посохом. — Как проскользнула мимо стражей на входе?       — Они меня сами пустили, — недовольно отозвалась я. — Я Сейра, внучка Дарио Лаара, одного из драконоблюстителей. Хожу сюда иногда, чтобы покормить маленьких драконов.       — Я тебя здесь раньше не видел, так что не заговаривай мне зубы, — огрызнулся в ответ мальчишка и вновь стукнул меня посохом — уже по другой руке. — Уходи отсюда, и без тебя дел хватает…       — А я тебя здесь раньше не видела! — возмутилась я и раздражённо отбросила от себя треклятую палку, которой ему, видимо, нравилось всех тыкать. — Кто ты такой, мальчик?       Наверное, это обращение из уст пятилетней соплячки звучало весьма странно и комично, но я уже не могла контролировать свои эмоции. Физически этот негодник мог быть старше меня на сколько угодно лет, но на деле моя душа была в разы взрослее! И я слишком стара для пререканий с ребёнком!       — Я — Беллами из Сумеречного Дола, — горделиво выпятив вперёд челюсть, сказал мальчик. — И вообще, не тебе, малявка, мне тыкать! Я здесь обучаюсь уже больше двух месяцев!       — Похвально, — хмыкнула я, совершенно равнодушная к его словам. — А я тут родилась, так что отстань от меня, Беллами из Сумеречного Дола. Я хочу навестить Арракса и Вермакса.       Я осторожно выглянула из-за бахромы, украшающей полотнище, но, к счастью, Айлин более нигде не увидела. Мне пришлось потратить слишком много времени на этого неугомонного мальчишку, поэтому теперь стоило действовать быстро.       — Даже не думай убежать, мелочь, — хмуро предупредил Беллами, заметив мои настороженные переглядывания. — Иди-ка сюда…       Я проскользнула под протянутой ко мне ладонью, минуя растопыренные пальцы, и со всей своей невыдающейся силы наступила ему на ногу — а после бросилась в сторону гротов. Топот за моей спиной явно дал мне понять, что отпускать меня просто так никто не собирался. Беллами из Сумеречного Дола был необычайно настойчивым и целеустремлённым ребёнком для своего возраста — и в данной ситуации это скорее минус, чем плюс. Я, разгорячённая и взволнованная, соскочила вниз по ступеням, заставляя пламя, запертое в факелах, задрожать от моих судорожных резких движений. Юный хранитель следовал за мной по пятам, вынуждая меня бежать ещё быстрее.       Вот только вскоре я с настороженностью поняла, что не узнаю этот проход. Все гроты были очень похожи между собой, но место, где содержали детёнышей, — в разы уже и меньше. Я испуганно остановилась и сглотнула вязкую слюну, скопившуюся под языком. Из глубины пещеры на меня смотрела бесконечная темнота, потому что большая часть факелов осталась позади.       — Я тебя поймал! — закричал подоспевший Беллами и схватил меня за руку. Торжествующая и злорадная ухмылка расцвела на его потном лице. — А ты быстро бегаешь для девчонки…       Я воззрилась на него с испугом и с превеликой радостью зажала бы ему рот ладонями, если бы рост мне это позволял. Но не успела сделать ничего, как вдруг зловещую тишину прервал приглушенный рокот, сотрясший её мрачную глубину. Мы замерли на месте, словно кролики перед удавом, и медленно повернули головы в ту сторону, где зашевелилось гигантское тело. Звякнули звенья цепей — и пламя хлынуло из пасти дракона вверх, озаряя своды грота своим золотым свечением. Стало горячо и ярко, словно возле печки.       Рядом со мной раздался испуганный визг и звук глухого удара. Если бы я в тот миг повернула голову в сторону своего непрошеного преследователя, то увидела бы картину весьма презабавную. Но мне определённо было не до того. Я могла лишь безмолвно разглядывать острую драконью морду и нежно-розовые перепонки на гигантских крыльях. Солнечный Огонь оглядывал нас с интересом хищника, которому подали экзотическую закуску на ужин. Среди всех драконов принцев этот — был самым старшим и оттого — самым большим. Своими размерами он грозился в скором времени сравниться с Сиракс.       Я, оторопевшая от страха, дёрнулась назад — и дракон незамедлительно среагировал на это движение, оскалив пасть. Дарио всегда говорил, что нельзя пасовать перед зверем и демонстрировать ему свои настоящие чувства. Хищники чувствуют слабость, сокрытую в душах людях, и никогда не станут служить тому, кто недостаточно храбр, чтобы встретиться с ними лицом к лицу. Это осознание заставило меня замереть на месте и схватить перепуганного Беллами, который норовил уползти назад, за край холщовой рубахи.       — Замри, не дёргайся, — прошептала я так, чтобы он точно услышал.       В этот миг я ощутила себя по-настоящему взрослой — пусть со стороны это сказать было сложно. Беллами послушно замер под моей рукой, но я отчётливо слышала его сдавленное и шумное дыхание. Солнечный Огонь же медленно двинулся к нам, с изяществом хищника переставляя свои передние лапы, соединённые с крыльями розовыми перепонками. Светлая чешуя в свете его огня казалась вылитой из золота — он весь был словно живое воплощение рассветного солнца. Я с ужасом воззрилась на цепь, что должна была сковывать дракона, но теперь валялась на земле никому ненужным грузом — остатками расплавленного металла. Этот негодник додумался поджечь их, чтобы освободиться…       Я ощутила, как сердце ухнуло в самые пятки, а страх растёкся под кожей, словно ледяная вода. Морда Солнечного Огня стремительно приближалась к нам — и по его взгляду я с сожалением поняла, что церемониться он не намеревался. Дракон ощетинился и зашипел, выпуская дым из ноздрей. Гребешки на его макушке зашевелились, словно в бессловесном предупреждении.       Если не сделать ничего прямо сейчас — нас поджарят до хрустящей корочки.       — Lykirī, — робко сказала я, стараясь избавиться от непрошеной дрожи в своём голосе. Но, заметив, что он не отреагировал, повторила настойчивее: — Lykirī, Солнечный Огонь.       Я почувствовала, как замер под моей рукой Беллами, и замерла сама, стоило дракону приблизить к нам свою шипастую голову. Горячее дыхание обожгло моё лицо и растрепало волосы, но я не смела отвести взгляд, хотя всё внутри скакало от ужаса. Не показывать страх, не показывать страх, не показывать страх… Ни в коем случае не показывать страх.       — Lykirī, Солнечный Огонь, keligon, — повторила я и медленно подняла ладонь, словно показывая свои благие намерения. В памяти всплыла фраза, которую я часто слышала от Дарио, когда он ухаживал за Сиракс. — Nyke daor aōha qrinuntys.       Солнечный Огонь настороженно склонил ко мне морду, отчего проклятые мурашки пробежали от хребта до кончиков пальцев на ногах. Беллами так и вовсе был близок к тому, чтобы рухнуть без чувств на голый камень. И тут я поняла, что дракон принюхивался ко мне, обдавая тёплым воздухом липкую от пота кожу. Он наверняка чуял запах мяса, которое до сих пор лежало в моей сумке. Пусть те кусочки для него теперь на один зубок, но, быть может, они продлят наши жизни хотя бы на пару мгновений.       Я медленно потянула пальцы к сумке и запустила их внутрь, нащупывая скользкую и прохладную мясную мякоть. Солнечный Огонь медленно моргнул — всё такой же настороженный, готовый атаковать в любую минуту.       — Gaomagon ao… jaelagon nae… naejot ipradagon? — спросила я практически по слогам, буквально на ходу перелистывая страницы своих воспоминаний, чтобы составить это неприлично длинное предложение. Наверняка что-то я сказала не так, однако взгляд дракона стал чуточку более заинтересованным — и чуточку менее свирепым. — Держи.       Я, собрав остатки мужества в кулак, бросила куда-то ему за спину кусочки мяса, надеясь сделать это плавно и медленно, без резких движений. Солнечный Огонь, почувствовав запах добычи, кинулся в ту сторону, едва не задев нас своими гигантскими крыльями. Пользуясь тем, что дракон потерял к нам интерес, я вновь дёрнула Беллами за рубаху и, встретившись с ним взглядом, безмолвно указала на выход. Он, поняв всё без лишних подсказок, осторожно поднялся на ноги, стараясь не создавать шум.       Мы сделали первый робкий шаг назад. И, седьмое пекло, под ногой кого-то из нас вдруг что-то оглушительно хрустнуло — полагаю, то была обглоданная баранья кость, которую просто забыли убрать. Солнечный Огонь, заглотив последний кусок, резко повернул морду в нашу сторону и, широко распахнув клыкастую пасть, заревел, сотрясая раскалённый воздух. И мы, вторя ему, завизжали от ужаса. Я, утратив последние крохи самообладания, зажмурила глаза, готовясь встретить свою вторую смерть. Это была удивительно мимолётная жизнь…       — Daor, Солнечный Огонь! Daor! Lykirī!       Я не поняла, в какой миг драконий рёв, приближающийся к нам с каждым мгновением всё ближе, вдруг затих, а за спиной зазвучали шаги и тихие голоса. Распахнув глаза в тревожном ожидании, я увидела копну серебристых волос и узкую мальчишескую спину в роскошном зелёном дублете, которая закрывала нас с Беллами от ярости Солнечного Огня. От его былой звериной хищности не осталось и следа.       — Тише, успокойся, — вновь заговорил мальчик и ласково погладил золотую чешую присмиревшего под рукой всадника зверя. Я не видела его лица, но сомнений в том, кем мог быть этот ребёнок, у меня не возникало никаких. — Эти невежи разозлили тебя? Хочешь их съесть? Я не думаю, что тебе понравится…       — Принц Эйгон! Что здесь произошло?       Я оглянулась и увидела побледневшее лицо Дарио, который переводил испуганный взгляд с меня на принца. Позади него стояли юноши, вооружённые боевыми посохами, а за ними — белокурые девочка и мальчик в изумрудно-зелёных одеждах. Но я не успела разглядеть их, потому что дедушка подскочил ко мне и сжал в объятиях так крепко, что мне на миг показалось — он раскрошит мои рёбра в труху. Но страх, что обуревал меня совсем недавно, наконец, растворился в тепле и запахе родного человека. Будь я обыкновенным ребёнком — наверняка разрыдалась бы. Однако сейчас от меня требовалось взять ответственность за свои безрассудные действия. В конце концов, вина за случившееся лежала целиком и полностью на мне.       — Как ты здесь оказалась, Сейра? — спросил Дарио, и я отчётливо услышала, как дрогнул его голос. Он воззрился на застывшего рядом Беллами с удивлением. — А ты, Беллами, что здесь забыл? Вы оба смерти ищете?!       — Прости, пожалуйста, это моя вина, — проронила я, шаря рассеянным и слезящимся взглядом по его лицу. Больше всего мне не хотелось создавать проблемы своей единственной семье, которая была столь ласкова ко мне. — Я хотела навестить Вермакса и Арракса, но… но случайно перепутала и зашла не туда. Прости, дедушка, пожалуйста, прости…       — Я-то прощу, а вот насчёт твоей бабки у меня есть определённые сомнения, — криво улыбнулся Дарио и поднялся на ноги, успокаивающе пригладив мою растрёпанную макушку. — Вы оба — вон отсюда. Nyke'll ȳzaldrīzes naejot ao tolī.       Последняя фраза, судя по всему, была адресована Беллами, потому что я заметила, как скривилось и посерело его лицо от этих сухих слов. Вина вновь ужалила меня в самое сердце. Я не только свою жизнь подвергла опасности, но и его утянула за собой… Но стоило сделать шаг в сторону выхода из подземелья, как властный мальчишеский голос вдруг окликнул нас:       — Погодите.       Мы с Беллами замерли и осторожно повернулись, пряча тревогу в крепко сжатых пальцах. Я не поднимала взгляд, помня о том, где моё место — и кто передо мной. Эйгон Таргариен, первый сын короля Визериса I и один из страшнейших узурпаторов, каких видал Вестерос, приказавший своему дракону съесть единокровную сестру заживо. Сейчас будущему правителю Семи Королевств едва ли исполнилось восемь лет, однако в голосе его уже звучала та избалованная вольность, присущая всем детям, которые привыкли получать желаемое по сиюминутному хотению.       Я увидела кончики его чистеньких сапогов, когда он приблизился ко мне, и ощутила пристальный взгляд на своей макушке. Он обжигал, словно раскалённый металл, — я судорожно сглотнула, не зная, чего ожидать от драконьего принца. О его детстве в книгах было сказано преступно мало для того, чтобы делать какие-то конкретные выводы.       — Подними глаза. Девчонка, я обращаюсь к тебе, — прозвучало над моей головой.       Я беспрекословно повиновалась и покорно вздёрнула подбородок, завороженно рассматривая красивые и благородные черты королевского сына. В детстве Эйгон Узурпатор был очаровательным ребёнком — здоровым, пышущим силой и энергией, взявшим самые лучшие черты от своих родителей. Но его лавандовые глаза смотрели на меня со смесью брезгливости и лёгкого интереса. И это, увы, портило весь его невинный облик.       — Ты — отпрыск драконьего семени? — спросил он без тени смущения, а меня от этого вопроса бросило в холодный пот. — Твои волосы…       — Это недоразумение, мой принц, — вмешался Дарио и встал рядом со мной, возвышаясь над Эйгоном неприступной скалой. — Эта девочка — моя внучка. В ней течёт лисенийская кровь, поэтому её волосы такие же светлые, как у многих ваших родственников.       — О, правда, ты наполовину лисенийка?       Я глянула на него с опасливой осторожностью и легонько кивнула.       — Да, мой принц.       — Слышал, что лисенийские девушки славятся своей невероятной красотой, — с насмешливой улыбкой проронил Эйгон и перехватил мой выбивший из косы локон кончиками пальцев. Задумчиво разглядел его с разных сторон и вдруг скучающе протянул: — Но пока что, глядя на тебя, мне в это слабо верится. Надеюсь, с годами ты станешь красивее, ящерка.       Я поджала губы в немом раздражении, но послушно помалкивала, понимая, что пререкаться с человеком, занимающим столь высокое положение, слишком опасно. Да и дракон за его спиной, которого старательно пытались заковать обратно в цепи, не внушал мне оптимизма. Но зато я выяснила, что развратный характер — это скорее врождённая черта, чем последствие королевской избалованности.       — Постараюсь не разочаровать, мой принц, — нарочито мягко отозвалась я, опуская взгляд, чтобы никто не заметил мелькнувшей в нём ярости.       Эйгон же беззаботно махнул рукой, явно потеряв ко мне всякий интерес, и вновь обратился к своему дракону, который всё никак не позволял нацепить на себя новые кандалы. Я же позволила себе вдохнуть полной грудью, сбросив груз, что давил на меня подобно лавандовому взору. Дарио вновь легонько подтолкнул меня к выходу — и на этот раз я не стала терять времени зря, торопливо направившись туда, где виднелся проблеск дневного света. По пути едва не задела мальчика с длинными серебристыми волосами, который трепетно прижимал к своей груди драконье яйцо. Я успела поймать взгляд его пурпурных глаз, впитавших багряный отсвет настенных факелов, но не разглядела выражения, с которым юный принц Эймонд созерцал нарушительницу покоя королевских драконов. Да и не хотелось мне того знать. Сегодня я меньше всего на свете желала ещё одной стычки с венценосными отпрысками Таргариенов.       Моя первая шалость обернулась настоящей катастрофой, а могла бы закончится трагедией, если бы не вовремя подоспевший принц Эйгон. И я не знала, каких богов мне стоило благодарить за ниспосланное на меня благословение.       — Эй, подожди! — прозвучало где-то позади, когда я вылетела на улицу, желая подышать свежим воздухом. Относительно свежим в реалиях Королевской Гавани, конечно. — До чего ты резвая, а…       Я обернулась к Беллами, который смотрел на меня из-под нахмуренных тёмных бровей. Пятна сажи украсили наши лица и волосы одинаково уродливыми узорами.       — Так ты не соврала насчёт того, что являешься внучкой Дарио? — спросил он с видимым смущением.       — Не соврала, — хмыкнула я в ответ, чувствуя себя до странного разбитой сегодняшними событиями. — Мне рассказывали, что моя мать была драконьей хранительницей — и родила меня прямо здесь, в Логове.       Беллами дёрнул уголками губ в слабом подобии на улыбку, в которой, однако же, расцвела лишь горечь и тоска.       — Повезло, моя мать родила меня в борделе, — отозвался юный драконоблюститель и неловко почесал свою растрёпанную макушку. — Слушай, ты довольно хорошо владеешь валирийским. Может, будем учиться вместе? Мне, если честно, он совсем не даётся…       Я глянула на него с удивлением, не веря, что меня только что похвалили за то, в чём я откровенно была плоха. Айлин зачастую ругала моё произношение и просила повторять одно и тоже слово раз за разом, пока оно не начинало звучать идеально. Однако я всё равно часто запиналась на простейших фразах. Неловкая похвала разлилась по сердцу теплом и смущением. Я улыбнулась и сказала:       — Хорошо, давай попробуем, Беллами из Сумеречного Дола.       Его непроглядно-чёрные глаза озарились внутренним сиянием — и я увидела перед собой несчастного избитого жизнью ребёнка. Такого же одинокого, каким некогда была и я сама.