Дети и звёзды целуются и теряют самих себя,
Greifen leise meine Hand und führen mich
Они осторожно берут меня за руку и ведут.
Traumgötter brachten mich in eine Landschaft
Хранители сновидений привели меня туда,
Schmetterlinge flatterten durch meine Seele in der Mitternacht
Где в моей душе запорхали полуночные бабочки.
The paradox or our mind's
Это парадокс? Или человеческий разум
Too much to believe,
Слишком совершенен, чтобы доверять,
Too much to deny
Слишком совершенен, чтобы отвергать?
You fool me again to quiet my pride
Ты вновь меня одурачил, чтобы усмирить мою гордыню.
But I'm a human, I come with knives
Но я всего лишь человек, я иду вперёд, и в моих руках ножи.
I never promised you
Я никогда не давал обещания
An open heart or charity
Раскрыть тебе своё сердце или проявить милосердие,
I never wanted to abuse your imagination
Я никогда не желал разбивать твои мечты.
I come with knives
Я иду вперёд, и в моих руках ножи.
I come with knives
Я иду, а в руках — ножи.
And agony
Это слишком больно, это агония –
To love you
Любить тебя.
I Come with knives — IAMX
***
Оказавшись в институте, Алиса судорожно искала глазами Софию, что вчера так бесцеремонно увели у неё на глазах в неизвестном направлении. К своему сожалению, ей не удалось найти ни оттенка розового в этой черно-белой аудитории с такими же черно-белыми студентами. Номера одногруппницы у неё не было, так что пришлось подойти к старосте, она то точно должна знать, где находится каждый из её подопечных. — О чём ты, она со вчерашнего дня на больничном. Она так же вчера ушла после первой пары, как и ты. Пандемия какая? Ты как себя чувствуешь? Выглядишь, откровенно, не очень, — не стесняясь выражений сказала Карина, протянув руку ко лбу девушки напротив, чтобы проверить наличие температуры. Но тут же послышался шлепок в аудитории. Алиса ударила по руке старосту, нервы на пределе, ей хотелось выместить всю ту бурю эмоций и не понимания хоть на ком то. Гневно рыкнув, она сказала: — Мне не нужна показуха, со мной всё хорошо, — но тут же девушка осеклась, широко раскрыв глаза: «Что я делаю? Это перебор… ». — Прости, я не хотела так грубо, — промямлила она, схватив тёплую ладонь своего институтского покровителя, когда увидела, что другие одногруппники наблюдают за перепалкой. Лишний раз высовываться ей не хотелось, особенно в таком ключе, так что решила перевести тему. — Можно другой вопрос, ты не видела вчера такого странного мужчину с торчащими в разные стороны белобрысыми волосами и в круглых очках? — Подняв свободную руку к своим таким же растрёпанным волосам, понадеявшись услышать адекватный ответ после её выходки минутой ранее. — Нет, не видела, — отдёрнув руку, сказала Карина и обиженно направилась в сторону своего места, не желая продолжать диалог после такого унижения перед всей группой. «Эх… Мне нужно успокоиться и во время пары, подумать, у кого из театралов, я могу спросить о таинственном мастере по продаже душ…», подумала про себя уроженка сказочного мира, тяжело вздохнув, и так же, как и все, направилась к своему рабочему месту. День уже не задался. «Почему она ушла на больничный? С ней всё было в порядке вчера, по крайней мере до тех пор, пока она не встретила того полоумного… Он с ней точно что-то сделал, иначе как объяснить её внезапный больничный? Может, наведаться к ней домой? Но для этого нужно раздобыть адрес. Не то что бы я так о ней пекусь, это скорее мой эгоистичный интерес… Что в настоящее время может предложить человек, что говорит о Дьяволе с полной уверенностью в глазах?» В течение пары по рисунку, она не могла сосредоточится. Рисуя скульптурные локоны Антиноя, ей хотелось выпрямить их и зализать назад, а на идеальной гипсовой коже добавить парочку морщинок у ямочек на губах. Поймав себя на подобных мыслях, Алиса упёрлась своим же и так неисправивым лицом в рисунок, тяжело дыша, пытаясь сконцентрироваться. Как вдруг вспомнила, что сегодня должна будет пойти на выступление человека, который словно своими силами заставляет её рисовать собственные портреты. Вспомнив об этом, девушка слегка взбодрилась, ведь это будет хорошей возможностью снова поговорить с этим иностранцем и расспросить его обо всём. Так улыбка облегчения и появилась на её болезненно бледном лице. Да вот только на лице появилась не только улыбка, но и новые следы графита, начиная с губ и заканчивая бровями…***
На большом перерыве Алиса направилась в театральное отделение, чтобы поговорить со свои знакомым оттуда. Его звали Максим. Забавный парень, тоже в очках, невысокий и пухленький, но всегда одетый с иголочки. Познакомились с ним на институтской постановке «Ревизор», где он очень смешно отыграл городничего. Подойдя к вывешенному расписанию всех групп, она нашла аудиторию, в которой должен находится её знакомый. — Максим! — Как бы шёпотом крикнула Алиса, заглядывая в аудиторию. Она увидела юнца, что очень увлечённо тыкал кнопки на смартфоне. Рубится в игрульки как всегда. — Ща, секунду… Ещё чуть-чуть! — Промямлил парень, даже не посмотрев на зашедшую. Девушка понимающе вздохнула и принялась приглаживать свои непослушные волосы. Белые прядки вылазили из-под «скрытого окрашивания», перекликаясь витиеватым узором с чёрными волосами. Она не была уже похожа на гордую зебру, а, скорее, на енота, который лазал по помойкам на частной территории, а потом его ударили электрошокером, дабы повадно не было совать свой нос куда не следует. Через пару минут, Максим вышел в коридор к ожидающей его Алисе. — Привет, дорогая. По какому поводу ко мне? — поправляя свою классическую жилетку, поинтересовался юноша, чьи щёки были немного румяными после потной катки в лигу или чего-то подобного. — У меня немного странный вопрос… Не видел ли ты вчера, а, может, и сегодня высокого мужчину в клетчатом костюме, шёл у вас тут с моей одногруппницей Соней, они, вроде как, должны были встретится с Геллой, ну той, что в «Грозе» учавствует? — Нервно глотая слюни, говорила в пол голоса девушка, попутно оглядываясь, как будто боялась, что этот странный лохматый мужчина может быть где-то рядом. — Хмм… Про этого мужчину ничего не могу сказать, не видел таких. А вот Соню я видел. После второй пары я вышел покурить с остальными. Через некоторое время она выбежала из парадной и радостно побежала на выход. Со мной даже не поздоровалась, как будто не замечала меня. К тому же попрыгунья была одна, — пожал плечами парень и задал встречный вопрос. — А зачем он тебе и что с Соней? — Да так, долго объяснять… А что ты можешь сказать про эту Геллу? Она же тоже с четвёртого курса? — Немного перевела тему Алиса, решив не вдаваться в подробности. Её мучали сомнения в собственной реальности: Кого не спроси, никто не видел этого мужчину, не могла же я одна его видеть и говорить с ним помимо Сони? — Я не знаю из какой глубинки страны её перевели к нам. Но с ней явно что-то не чисто. Обычно, когда студентов переводят из других вузов, их проверяют какое-то время, а тут сразу в постановку, так ещё и главная роль! — Негодовал Максим, потирая запястье, где красовался металлический браслет, его тоже что-то тревожило. — Время есть, пойдём покурим и поболтаем, — предложил юноша, уводя девушку вниз на улицу. Оказавшись на свежем воздухе, парень хотел продолжить, как Алиса его перебила: — А это правда, что ходят слухи, что она продала душу Дьяволу за скорый успех? — Нетерпеливо спросила Алиса, ожидая какое-то интересное объяснение этим сплетням, если они вообще есть. На что Максим лишь рассмеялся, доставая пачку сладких сигарет: — Какие Дьяволы? Нынче можно просто переспать с кем нужно, про Дьявола это лишь метафора, — поджигая папиросу во рту, начал объяснение юноша, а Алиса резонно подумала: «Что мешает переспать с Дьяволом за услугу? Или ты должен продать душу за такую возможность, как в одной книжке было написано?», парень, тем временем, продолжил. — Вообще, я о ней особо не знаю, меня не взяли в эту постановку, если тебе нужна более подробная информация, тебе нужно обратиться к основному составу. Могу познакомить, если хочешь, — выдыхая сладкий дым в сторону помпезного здания московского университета, говорил Максим. — Хорошо, спасибо за сведения, я, если что, тебе напишу, — натянув дружелюбную улыбку, ответила девушка, собираясь возвращаться в свой корпус. Попутно она прикрывала свои дрожащие от нервного тремора руки. — Не за что, — уже искренне улыбнулся парень, провожая знакомую печальным взглядом. Он далеко не глупый и сразу понял, что с художницей что-то не то, но, в силу своего характера, ничего лишнего спрашивать не стал, а просто продолжил курить, растягивая удовольствие.***
Началось время нудных лекций по инженерному делу. Хотя девушка училась на архитектора, инженерную базу должна была знать, но что-то её не цепляла подача педагога. Так что, достав свой злополучный блокнот, Алиса решила переместить в свою реальность и других тревожителей её душевного покоя. Первая под руку попала, конечно же, София. Как и говорилось ранее, художница видит в ней чихуахуа, самую стереотипную. Так что на листке начало формироваться антропоморфное существо скрещенное с собакой, глаза которой были печальны. Нижние покрасневшие веки оттянуты вниз, худые руки-лапы покрывала какая-то сыпь и вспухшие вены, придавая максимально больной вид псине. Может, в реальности одногруппница так плохо и не выглядела, но Алиса пыталась передать её душевное состояние через рисунок. От оригинала ей достался маленький нос и одежда: короткая кружевная блузка белого цвета, темно-синяя юбка в складку и белые гуфики, что были покрыты брызгами то ли грязи, то ли крови со слезами. Подумав над следующей жертвой, Алиса принялась рисовать странного похитителя Софии. Так в скетчбуке начал вырисовываться высокий петух с длинной шеей, а точнее цыплёнок-переросток с глазенками на выкат. Его клетчатые брюки превратились в бриджи, разорванные острыми когтями куриных ног. Прорабатывая дизайн незнакомца, в наушниках девушки на секунду вместо Des Rocs прокричал петушиный клич: «Ку-ка-ре-ку, ха-ха», от чего художница дёрнулась и сбросила наушники. Те с характерным треском упали куда-то под парту, привлекая внимание лектора. — Что за балаган? — Поинтересовался профессор, раздражённо поворачиваясь к студентке, что отвлекает его от занятия своими лишними движениями. — Ничего, извините. Просто волосы больно зацепились за серёжки, — сказала первое, что пришло в голову, Алиса. А сама думала: «Что за шуточки…»***
Уже шли последние пары. То это была живопись. Так как Алиса позволила себе «наплевательски» уйти со второй пары Анны Николаевны, та сказала ей сидеть здесь, пока девушка не закончит натюрморт. Художнице ничего не оставалось, кроме как просто смириться. Времени до концерта у неё было предостаточно, так что можно и закрыть долги. Алиса уселась в самый конец аудитории рядом с окном, надеясь в укромном уголке поскорее закончить работу. Тем временем все её одногруппники разошлись по домам, как и сама преподша. Это же не её проблемы, что студенты не делают всё в срок. И вот, оставшись в гордом одиночестве, девушка в наушниках методично вырисовывала самовар темперой, которая была старше самой обладательности. С прошествием времени университет пустел, а свет в соседних аудиториях тоже начал пропадать. Когда до конца работы оставалось не так уж и много, в пустой аудитории раздался щелчок, который Алиса, конечно же, не услышала или, по крайней мере, не обратила внимание. Все её мысли были забиты тем, чтобы порскорее закончить рисунок и пойти на выступление загадочного иностранца. Потом горе художник уронил свою главную рабочую кисть и та предательски решила закатиться под батарею. Раздражённо цокнув, девушка нагнулась, чтобы достать упавшую вещицу. Когда цель была замечена в пыли под обогревателем, свет в аудитории погас, оставив Алису в полном мраке. Сняв наушники, девушка пыталась осмотреться и понять что происходит. Свет уличных фонарей, что просачивался из окон, дал возможность ориентироваться в пространстве и не напороться на другие табуреты и мольберты. Когда до художницы дошло, что скорее всего её закрыли и весь основной персонал уже разошёлся по домам, она в панике бросилась к двери. В темноте нащупав металлическую ручку, Алиса начала её неистово дёргать, но всё было тщетно, как и её попытки докричаться хоть до кого-то в опустевшем учебном заведении. — Ну что всё идёт по одному месту!.. — Уже чуть ли не плача, молвила художница, сползая вниз по двери. Когда отчаяние начало шептать о том, что она пропустит свой шанс снова встретиться с загадочным немцем, Алиса встала с пола и кинулась к учительскому столу, чтобы попытаться найти хоть что-нибудь, что помогло бы открыть дверь. Немного порывшись в столе, она нашла скрепку, которую, художница проворно начала складывать в форму отмычки. Посмотрев на своё творение, обрамлённое светом уличного фонаря, она осталась довольна. С уверенностью пошла пробовать вскрыть преграду. Ломая глаза во мраке, девушка кропотливо начала вертеть свой «ключик» спасения в замочной скважине. Как ни странно, скрепка, что поддалась под принудительную деформацию хрупких женских рук, просто была не способна сдвинуть металлические скобы замка на двери. Но Алиса не сдалась и решила сложить каждый элемент своей импровизированной отмычки вдвое, дабы укрепить её тельце. В этих, уже не таких простых манипуляциях, она поцарапала указательный и большой пальцы левой руки. Тихо шикнув, художница продолжала насиловать дверь и снова, и снова менять форму «ключа», на которого уходила вся надежда. И билась она до тех пор, пока кровь не начала сочится из всех её пальцев. Тогда она агрессивно пнула дверь, что уже украшали её кровавые отпечатки, а после спокойно села на учительский стол, смотря на растущую луну. Можно ли спрыгнуть с этого самого окна? Нет, прыжок с пятого этажа вряд-ли сохранит ноги в целостности и сохранности, а учитывая потолки в три метра так тем более. Телефон был заряжен в этот раз. Можно было бы позвонить в полицию или старосте и попросить связаться с преподавателями, чтобы те выпустили девушку. Но подмога придёт не скоро, к тому времени она точно не успеет на концерт, а возвращаться домой Алиса не особо-то и хотела. Она боялась, что по приезду вновь столкнётся с той злополучной картиной, которая была ничем иным как творением нечистой силы, точно не её рук… Если она сама не является чем-то поистине не чистым, конечно же. Поджав колени под себя, в тусклом свете фонарей, проникавший сквозь окна, Алиса стала рассматривать свои окровавленные пальцы, до тех пор, пока не пришла идея. С неким трепетом и безразличием, девушка стала выводить алые узоры на своих предплечьях. Рисуя адскими красками ни то хохлому, ни то гжель. Щекочущие движения и покалывание на кончиках пальцев успокоили девушку. Прошло порядка двух часов, когда она уже смирилась с тем, что ей придётся провести всю ночь в запертой аудитории, как что-то щёлкнуло за её спиной. Обернувшись, она увидела, что ненавистная дверь со скрипом открылась, а за ней была тень чего-то невысокого. Алиса неуверенно слезла со стола и начала медленно приближаться к ярко жёлтым глазам, что смотрели на неё из темноты, как тень резко побежала по коридору. Оглядевшись по сторонам пустого холла, девушка посмотрела на убегающую тень. Это был кот! Чёрный кот! Как бы странно это не было и как бы страшно не было художнице, она пошла следом за пушистой тенью. Кот, в свою очередь, уверенно маневрировал между проходами и лестниц университета, как будто знает всё помещение вдоль и поперёк. Срываясь на бег, художница следовала за ночным гостем, отдав свою судьбу в его пушистые лапы. И вот, когда они, вроде, зашли в тупик, кот взял и встал на задние лапы и потянулся к ручке единственной двери в этом отсеке. Тяжело дыша, девушка ошарашенно смотрела на чудесного зверя. Чугунная дверь со страшным звуком открылась. Вообще, сама Алиса даже не знала о существовании этой части университета, тем более о наличии этой двери. По ту сторону дверцы был другой коридор, который по стилю никоим образом не вписывался в здешнюю атмосферу. Помимо этого, свет, сочившийся из проёма был вовсе не электрический, а исходил он от высоких алых свеч, что горели устроившись в подсвечниках на стенах этого совершенно иного помещения. Всё ещё не понимая, что вообще здесь происходит, спит ли девушка или нет. Кот, что стоял на задних лапах, открыл настежь дверь, а потом повернулся к художнице и сказал: — Прошу, проходите…