***
Тем временем у Воланда. Демон был очень озадачен появлением ещё одного из представителей потустороннего мира, ведь это совсем не в ходило в его скромные планы. Он и так уже порядком задержался на людской земле, а тут ещё и интервенты. Воланд всё-таки больше склонялся к святому происхождению своего конкурента, ведь ему было мало известно о других, равных ему по силе тёмных существах, так рьяно желающих ему напакостить. Но тогда зачем святому помогать убийце? Это пока оставалось загадкой. Через некоторое время, к нему постучался Жак, что вернулся с порученного им задания, явно с интересными новостями: — Господин, мы раскопали только в двух указанных местах, но миледи уже на второй находке вызвала местные правоохранительные органы. В этом же нет ничего страшного? Как по мне, довольно глупая затея, - заговорил преступник, находясь уже в своей человеческой брутальной форме, от которой некоторое время исходил густой чёрный дым, символизирующий о его не первой свежести бытия. — Да, наверное она слегка поторопила события. Что же поделать, люди учатся исключительно на собственных ошибках, - делая глоток крепкого скотча со льдом, усмехнулся Воланд, удобно рассевшись в излюбленном мягком кресле. — Что-то ещё? - после этого вопроса, лицо его слуги немного помрачнело, его дико мучали личные вопросы, но Жак понимал, что не имеет право обременять ими своего хозяина, кто он такой то здесь вообще? И конечно же, данные сомнения в лице подчинённого не могли укрыться от зорких глаз нечести. — Что ты хочешь сказать? Говори, не стесняйся, - махнув рукой, Воланд дал ему вольную. Демон не любил недомолвок, они сеят только ещё больше сомнений и недоверия, особенно это касалось смертных людей, которые до сих пор для него были сплошной загадкой. — Я не думаю, что имею право такое спрашивать, - насупив густые чёрные брови, Жак опустил глаза в пол, не давая своему покровителю насильно вытащить из него этот глупый вопрос, высосав словно голодная пьявка из лукавых очей. Сатана раздражённо закатил на это глаза, мол:"Ты даёшь им право голоса, а они замолкают навек. Лишаешь, и они только и дело, что говорят, только вот за спиной, так и в два раза громче." — Можно спрашивать о чём угодно, но не на всё можно получить ответ, а если и получишь, то точно не уверенность в том, что он правдивый. Так что прошу, не трать моё время и говори, ты всё равно от этого ничего не потеряешь, - со звоном, маг поставил хрустальный стакан на серебрянный поднос, что любезно держала рядом с ним ведьмочка Гелла в ожурном передничке, как и всегда готовая к любым услугам для своего хозяина. Немного помявшись и подумав, как бы более корректно выразиться, обездушенный поднял взгляд и уверенно спросил, дав слово своей любознательности, не скрывая нахального оскала предвкушения: — Вы и вправду притворялись одиной из жертв гражданина Фишера? А ваша форма Владимира это облик одного из мальчишек, если бы ему удалось тогда спастись и вырасти? Вы таким образом хотели жестоко надругаться над не окрепшим сознанием художницы? - Жак был известным французским преступником, его всегда интересовали все подробности других дел, особенно тех, что касались обмана и перевоплощения. Если его доводы окажутся верны, то он лично для себя убедиться в бескрайней жестокости своего властителя, который уже давно не радовал его подобными поступками, что были бы столь коварны и ужасны, попахивая плесенью и желчью. Но к своему удивлению, преступник услышал басистый заливистый смех, что в прямом смысле насмехался над его тупостью и наивностью: — Пресвятые угодники, откуда такая больная фантазия?! Хотя я знаю откуда... кхм... Эту теорию выдвинула моя милая зайка художница? Или это твой оплод нездорового воображения? - вытирая невидимые слёзы смеха из мелких морщинок у глаз, молвил Воланд, которого всего аж скрючило от такого призабавневшего поворота событий. — Нет, это мои личные доводы. Про её мысли сказать ничего не могу, - стыдливо ответил слуга, скривив рот в отвращении и разочаровании. Он так хотел услышать историю коварного плана, а получил лишь насмешки в свой адрес. — Слушай, я и вправду мог такое учудить, но я не настолько тривиален и жесток. Я сделал кое-что другое, не менее забавное. Но рассказать тебе завязку этого сюжета, увы, я не могу, ведь так не интересно. Случайности не случайны - единственное, что я могу тебе сказать, - снова прыснул едким смехом гениальный профессор, в который раз поражаясь людским стереотипам о собственной персоне. — А теперь долой со сцены, придворный шут, - после чего Жак испортился в дверном проходе гостиной, будто бы его и вовсе здесь никогда не было. — Гелла, как думаешь, мне тёмно синий цвет и вправду к лицу? - приложив кусочек материализовавшейся ткани в его руках к скульптурному лику, Воланд обратился к своей утончённой служанке, что вновь стояла подле него, сложив руки за прямой спиной. — По моему скромному мнению, красный куда больше подчёркивает оттенок ваших глубоких мудрых глаз, - и вправду скромно пожала плечами ведьма, наклонив рыжую голову набок. — Ой, я это слышал много раз! Можно было придумать что-то менее банальное? Я думал ты придерживаешься менее аскетичных взглядов, - оставшись недовольным ответом горничной, демон захлопал тонкими губами, где уголки разочарованно опустились вниз, — Ну так что с синим? Неужели всё так плачевно? - прокручивая тряпочку меж аккуратных пальцев, повторил свой вопрос Сатана, не зная на сколько всё было «плачевно»...***
Алиса выкручивалась как могла, она готова была на всё, лишь бы справедливость восторжествовала и виновные были наказаны по заслугам, а жертвы смогли упокоиться с миром. Полицейские на неё не давили, прекрасно понимая, что вряд ли столь юная особа могла быть причастна к этим зверствам, так как на первый же непрофессиональный взгляд можно было понять, что этим останкам не год и не пять, а хрупкая девушка лет в пятнадцать вряд ли смогла бы так легко справиться даже с одним одиннацатилетним щеглом. Но всё же, никто не мог исключать того факта, что за определённую договорённость молодая, но уже взрослая художница могла покрывать своего отца, а сейчас пришла на исповедь из-за разглашений с наследством. Не даром говорил один иностранный гость:"Только квартирный вопрос их испортил... " Так что сотрудники имели основания относиться к ней как подозреваемой в пособничестве, да и к тому же, студентка долго думала над каждым своим ответом, будто бы боясь выдать что-то лишнее, конечно это не могло скрыться от опытных следователей, не смотря на возможный шок "жертвы". Через примерно час допроса, офицер вышел из комнаты, давая время задержанной перевести дух, а самому познакомиться с первыми появившимися деталями. Алиса шумно выдыхнула когда дверь за мужчиной в форме закрылась, но она всё равно не могла полностью расслабиться, ведь за ней следят через одностороннее стекло и видеокамеры, так что позволить себе закричать и начать рвать на себе волосы, она не могла, хотя очень хотела. Ей так же разрешили курить её электронную сигарету прямо здесь за столом. Девушка погрузилась в тяжёлые думы, окружённые в прямом и переносном смысле в туман. Пышные белые клубы дыма вырисовывали перед её глазами яркие образы из жизни за последний месяц. Художница всё никак не могла понять, когда её жизнь успела превратиться в мистический детектив и сколько он ещё продолжиться пока её кто-нибудь уже не убьёт, но вариант с самоличным наложением рук так же никто не отменял, не известно когда её психика даст сбой. Прошло минут двадцать перед тем, как дверь в допросную со скрипом снова открылась - вернулся следователь с кипой новых бумаг и фотографиями с мест захоронений, а ещё его лицо стало куда более озадаченным чем до этого, будто бы до него дошла совершенно неожиданная информация. — Я бы хотел уже закончить наш диалог, но всё же меня и моих коллег волнует пока только один вопрос, и нам нужен на него честный ответ, - выдерживая драматическую паузу, детектив пристально смотрел на свою «заложницу», которую аж всю передёрнуло, и Алиса перестала дышать, задерживая воздух вместе с никотином в ослабленных лёгких курильщика со стажем. — Скажите честно... Вы точно одни были сегодня в этом лесу и сами копали эти ямы в заледеневшей земле? - стукнув единожды чёрной шариковой ручкой о металлический стол, мужчина как-то странно дёрнул уголком рта, это действие было то ли нервным, то ли агрессивным. В любом случае девушка была уже напугана до смерти, ведь боялась быть раскрытой, что ей можно ответить на такое? Она несколько секунд смотрела на балтийское лицо напротив, ища в его чёрной щитине и бровях хоть одну подсказку, говорившую о её дальнейшей судьбе за такую наглую ложь, но потом она всё же ответила: — Я была одна. Полицейский недовольно прохрипел, совершенно не понимая зачем так глупо врать, так ещё и глядя в глаза. Мужчина достал белую толстую попиросу и также закурил. Это не могло не удивить Алису, она не знала, что здесь всё ещё можно, как в старых советских фильмах про детективы, курить реальные сигареты. Уставившись на бумажную отраву, художница подметила неброский немецкий бренд, который редко можно встретить даже в московских табачных лавках где-то в центре. Нервно сглотнув последние остатки слюны, её горло в конец пересохло, а зелёные глаза готовы были вылезти из орбит. — Мои коллеги пошли по вашему следу, оставленному на карте. Они так же начали вести свои раскопки, даже такие крепкие мужчины, которые занимаются подобным не первый год не смогли это сделать с такой лёгкостью и скоростью как описали это вы. Так что пожалуйста не лгите, кто с вами ещё был? - чеканя каждое слово в последнем предложении, полицейский начинал злиться от столь возмутительной лжи, продолжая дёргать кустистыми бровями. — Я была одна, - решив стоять на своём, Алиса вновь повторила вышесказанное, потому что других оправданий у неё не было, а привлекать кого-то столь бездумно она не могла. — Если же это был ваш друг или знакомый самаритянин, что по доброй воле решил протянуть вам свою руку помощи, но отказавшийся учавствовать в следствии, в этом нет ничего такого, просто скажите кто. Обещаю, что если это будет так, его имя нигде не будет фигурировать, - решил включить доброго и понимающего следователя самоуверенный дядечка, что так жаждал повышения. Но как бы не заигрывал этот кавказский мужчина своими густыми бровями и хитрой улыбкой, Алиса просто не могла никого назвать, ей никто не приходил в голову, у неё нет особо друзей, тем более парней, так что уже знакомый нам ответ не заставил себя ждать. — Я была одна, - холодно прошептала студентка, уже окончательно выводя своего собеседника из себя, которому уже надоела эта фраза, звучавшая словно из автоответчика на старом смартфоне. — Вы же понимаете, что за ложь и за попытки запутать следствие вас может постигнуть наказание в виде нескольких лет заключения? Если же вы так покрываете своего помощника, можем ли мы подозревать, что это мог быть ваш отец, с которым вы работаете сообща? - стукнув мощным загорелым кулаком по столешнице, полицейский стал давить на лукавую. — Вы помогали ему скрывать улики? Вы вместе заманивали маленьких детей в ловушку педофила убийцы? Отвечайте! - приподнявшись на руках, мужчина грозно склонился над бедной студенткой. Алиса совсем не понимала, как так вышло, что из неё делают сообщницу, это же не логично. Но думать ей просто не давали, задавая одни и теже вопросы. Её губы медленно открывались, то закрывались, не в силах что-то сказать, что-то, что звучало бы столь убедительно, чтобы к ней нельзя было подкопаться после дюжины проверок. Сердце её билось как бешеное, холодный пот выступил на весках, а чёткие вопросы превратились в белый шум. Закрыв их ладонями, художница вновь ответила, точнее прокричала: — Я БЫЛА ОДНА! Я НИКОГДА НЕ СТАЛА БЫ ПОМОГАТЬ ТАКОМУ НИЧТОЖЕСТВУ КАК МОЙ ОТЕЦ! Детектив замолчал, сомкнув плотно челюсть до хруста. Мужчина задёргал верхней губой в полном негодовании, оголяя белоснежные клыки как у вампира или оборотня. А потом, с того не с сего, он опустил взгляд вниз и закрыл лицо ладонью, начиная заливисто смеяться, а другой рукой он хлопал по столу. Алиса в полном ужасе наблюдала за сменой настроения этого больного в её глазах человека. — Ох, вы меня всё больше и больше удивляете. Я обмолвился сегодня, назвав вас «зайкой», но я ошибся. Вы больше похожи на маленького пищащего чёрного котёнка, который продолжает шипеть, не смотря на то, кто и где вас загнал в угол. Это чертовски умилительно! - резко успокоившись, будто бы ничего и не было, мужчина заулыбался, игриво смотря из под густых чёрных ресниц на перепуганную допрашиваемую. Алиса просто потеряла дар речи, совершенно не понимая о чём он: какая ещё «зайка»? Какой ещё «котёнок»? Они вообще до этого были знакомы? Вроде в прошлый её визит, её допрашивали совершенно другие сотрудники. Что здесь вообще происходит?! Как ей реагировать и вести себя? — Ну что вы, не расскажите мне увлекательную историю вашего сегодняшнего занимательного знакомства? Что вы там обсуждали за моей спиной, а? - положив щетинистый подбородок на подставку из двух рук, полицейский продолжал ехидно ухмыляться и стал болтать ногами под столом, словно шкодной мальчишка. — Чего же вы всё молчите, нуже, расслабьтесь! — Я вас не понимаю, товарищ следователь. Вы в водите меня в недоумение, - уже готовая потерять сознание от таких эмоциональных качель, Алиса мотала головой, еле выговаривая слова из пересохшей глотки, — Честно говоря... я сейчас заплачу, - не понятно зачем, очень честно ответила художница, у которой и вправду вот вот польются слёзы из уже покрасневших глаз от такого стресса. — Простите, я не хотел доводить вас! Я просто проверял, правда ли я могу быть солидным полицейским, - от удивления подобной реакцией на свои действия, детектив вскинул брови, обеспокоенно глядя на свою подопечную. После услышанных речей, которые ничего ей не разъяснили, Алиса начала реветь как маленьких ребёнок в детском саду, уже по настоящему: "What's the point?" — Нет-нет, не надо! Подождите, давайте по-другому! - начиная судорожно махать руками возле плачущей девушки, мужчина показал пальцем жест «секундочку», а после сделал вид, что роется под столом, под которым точно ничего не могло быть. Но магическим образом балкан достал от туда веточку белоснежной лилии, чей свежий яркий запах сразу заполнил маленькое пространство. — Смотрите! Опля! - сказав короткую фразу из магического представления, его кавказское лицо превратилось в совершенно узнаваемый образ в глазах Алисы: эти острые скулы, джокерская улыбка, аккуратный подбородок, мягкие брови и тёмные глаза, ведущие в порочную бездну, что по каким-то причинам дарит грудное тепло. — Идиот! - всхлипнула Алиса, которой совсем не понравились такие шуточки со стороны тёмного знакомого, и стала реветь ещё хлеще, видимо от облегчения, а может и нет, женщины полны загадок. — Эх, кажется я снова не попал в точку вашего тонкого чувства юмора, - опечалено выдохнул Воланд, положив напротив художницы нежный белый цветок...