Allow me to be

Феликс просыпается от того что чувствует себя слишком жарко и слишком тесно. Ему немного тяжело дышать, потому что на его груди покоится рука альфы, но это больше приятная тяжесть, нежели наоборот, а вторая его рука крепко держит за талию, даже во сне Хёнджин не отпускает его далеко от себя. В комнату пробиваются первые лучи солнца, сквозь маленькую расщелину в шторах, и щекочат нос омеги своим жаром. Феликс нехотя начинает шевелиться, на что Хёнджин притягивает его ещё ближе к себе и к своей обнажённой груди, от него так сильно пахнет свежим кофе, что омега приятно стонет, когда вдыхает насыщенный аромат зёрен. Феликсу уже хочется встать поскорее и сварить себе в турке настоящий кофе и уже наконец-то начать этот день, но у Хёнджина кажется другие планы на это утро. Альфа медленно разлепляет сонные глаза и что-то едва разборчивое бормочет прямо на ухо омеге. — Доброе утро, солнышко, — Хёнджин опаляет своим горячим дыханием щёку Феликса. — Ага, доброе, — неуверенно отвечает омега, потому как всё ещё думает, что это один сплошной, начавшийся ещё со вчерашнего вечера, сон, и как только Феликс вспоминает все подробности, жутко смущается и краснеет. — Боже, — тихо постанывает он в конце. — Что такое? — интересуется Хёнджин, убирая руку, которую уже кажется не чувствует, лежащую под омегой. — Мы вчера, — начинает Феликс и прикрывает лицо ладонями. — Тебе не понравилось? — ехидно улыбается альфа, целуя голое плечо омеги, а тот вздрагивает, но всё равно ластится в ответ, обнимая его. — Ещё спрашиваешь? Разве вчера я был недостадочно громким, чтобы ты понял это? — Ну это мы ещё проверим, — Хёнджин мигом ныряет под одеяло, нависая сверху. — На сколько ты можешь быть громким. — Нет-нет, — шипит Феликс и вытягивает руки, когда слышит тихий стук в дверь. — Да, малышка, я тут, — отвечает омега. Хёнджин притих, оставаясь под одеялом. — Вы так долго спите, — бурчит Йона, уже довольно бодрая для девяти утра. — Я кушать хочу, — дует губы она. — Хорошо, малышка, сейчас, — отвечает Феликс, и дочка убегает на первый этаж в гостиную. Хёнджин показывается из-под одеяла, довольно лыбится как чеширский кот и произносит. — Переезжайте ко мне, — альфа наклоняется ближе, чтобы поцеловать грудь омеги, находя своим языком один из розовых, мягких сосков Феликса и слегка начинает его посасывать. — Хёнджин… — медленно протягивает Феликс, выгибаясь в спине. С утра все ощущения такие острые и чувствуются в два раза сильнее или либидо омеги наконец-то начало проявлять свой аппетит. Он кладёт руки на плечи альфы, массируя их. — А что? Так я смогу лучше заботиться о вас, — приговаривает альфа, следом мягко цепляя сосок зубами. Омега урчит, елозить на простыни, но всё равно отстраняят альфу. — Не знаю, кажется, что всё слишком быстро происходит, а что если… — Феликс боится. Впервые чувствует себя таким уязвлённым и открытым, но в тоже время счастливым. — Никаких если — нет. Я же обещал, Феликс, — тихо проговаривает Хёнджин. — Теперь только ты, я и Йона, — альфа исследует мягкое тело своими руками, любуясь каждым сантиметром, и покрывает его поцелуями. — Завтрак, — добавляет омега. Хёнджин понимает и отстраняется, чтобы слезть с кровати, быстро накинуть на себя халат и чмокнуть омегу в щёку. — Поспи ещё немного. Я сам всё приготовлю. Спускайся позже, как будешь готов. Феликс молча кивает, улыбаясь, и укутывается в одеяло с головой, прикрывая глаза.

* * *

Аппетитный завтрак уже накрыт на стол, всё-таки кулинарные способности омеги передаются воздушно-капельным путём, и Хёнджин неплохо так начал готовить, явно стараясь угодить. Йона сидит на высоком стуле, болтая ножками, и уплетает вкусный омлет. Сегодня выходной день и можно снова провести его всей семьёй, по плану, а впрочем никакого заранее заготовленного списка нет. Кажется, Йона хотела поиграть во дворе и покупаться в бассейне, потому как жаркие дни уже преследуют их всю неделю — разгар лета как никак. Хёнджин встаёт у лестницы на второй этаж и зовёт омегу. — Феликс, завтрак уже давным давно готов. Мы тебя ждём, — но в ответ тишина. Альфа сразу поднимается наверх и первое, что он чувствует, когда открывает дверь в спальню, это сладкий, буквально приторный запах персиков, витающий по комнате. Омега лежит на постели, согнувшись в позу эмбриона, прижав колени плотнее к себе. — Феликс? Тебе не хорошо? — осторожничает Хёнджин, когда подходит ближе и видит на простынях обильное мокрое пятно. — Феликс? Омега весь сжался, тихо постанывая, а его запах постоянно усиливался, что начало настораживать альфу. — Может скорую вызвать? — Нет! — резко отрезает омега, почти крича на альфу, но потом тихо добавляет. — Это течка. Это ужасно, — вздыхает он. Его первая течка за долгие пару лет и она действительно ощущается отвратительно, даже не как в самый первый раз, когда он был молодым и беспечным омегой. Всё тело горит, мозг плавится от этого жара. Он течёт так сильно, что весь матрас под ним можно выжимать. Живот сильно крутит и раз в несколько минут его будто колют тупым предметом прям поддых — блятство. В такие дни всегда думаешь почему ты родился и стал омегой. А ещё его преследует животное чувство, просто дикое желание взять узел альфы и не просто взять, а чтобы альфа его так сильно вогнал и так хорошенько его отымел, что голова идёт кругом от этих мыслей. — Хёнджин, — простанывает омега, кусая простынь зубами. — Очень больно. — Чёрт, чёрт, мой милый, нужно, хотя бы подождать пока Йона пойдёт играть во двор, потерпи, — жалостливо произносит альфа. — Может всё-таки врачей, они дадут таблетки? — Никаких блядских таблеток! — рычит омега, запуская подушку в альфу. — Уходи! Просто дай мне пару своих вещей на время. Хёнджин оставляет омегу одного, как он просил, обкладывая кровать своими вещами вокруг Феликса, чтобы его запах хоть немного помог справиться ему. На минуту омега даже задумывается о том, чтобы попросить альфу съездить за его игрушками, ранее им купленные, но он не хочет, чтобы дочка оставалась без присмотра, так как он не сможет встать с кровати в ближайшие пару недель. От этого Феликс чувствует себя ещё хуже, потому что не может сейчас позаботиться о дочке, перекладывая всё на Хёнджина, но ничего не может с этим поделать — природа даёт о себе знать самым поганым из способов. Альфа нервничает, не находя себе места, но пытается не подавать вида при дочери. Йона же не скрывает своего беспокойства и прямо задаёт вопрос. — У Феликса жаркие дни? — вопрос, который ставит Хёнджина в огромнейший тупик, потому что ответить на него можно, но как это не понятно. Они играют во дворе, пока вода набирается в большой бассейн. — Как тебе сказать, — заминается альфа. Боже, ему ещё придётся учиться роли отца и то, как правильно отвечать на подобные вопросы от своих детей. — Феликс — омега и у него бывают такие редкие дни, раз в пару месяцев, когда ему становится нехорошо, и он должен много отдыхать и лежать в постели. — Я знаю, па, — вздыхает Йона. — В садике нам немного об этом рассказывали, а потом я нашла пару интересных книг. Там говорится, что в такой период омегам нужно постоянно находиться рядом со своим альфой, чтобы им было не так плохо. — Верно, — быстро произносит альфа, поражённый тем, что не он объясняет дочке, а она ему. — Тогда почему ты ещё здесь? А не, — Йона поднимает голову вверх и кивает в сторону окна, которое расположено как раз в спальне. — Йона! Ответственный родитель должен быть рядом со своим ребёнком! — восклицает альфа, немного покраснев, впервые за долго время, ему становится жутко неудобно. — Ага, а ещё ты как ответственный альфа должен позаботиться о своём омеге, — укоряет его она. — А я тут покупаюсь, если честно мне скучно с тобой, иди уже. Йона немного лукавит, чтобы это хоть как-то подействовало на Хёнджина. Альфа недовольно поджимает губы и опускает глаза вниз, немного обидно, но он знает, что дочка права. — Я позвоню его врачу. Он даст нужные лекарства. Хёнджин находит в контактах омеги доктора Ли Вона и звонит ему. — Доктор, Ли Вон? — Да, слушаю, Хёнджин. — У Феликса вроде как течка началась. — Вроде или началась? — уточняет врач. — Говорит, что да и по всем симптомам подходит, что делать? Он не хочет принимать подавители. — И правильно! Вы что с луны свалились, Хёнджин? Эта первая его течка за несколько лет перерыва, представьте, что сейчас его организм итак находится в огромном стрессе, а вы ещё хотите его таблетками напичкать. Альфа престыженно промолчал, думая над своими словами и над словами доктора. Он немного не понимает, как всё устроенно у омег и тем более не до конца в курсе, что именно испытывает Феликс. — Доктор, что делать? — Помогать естественным путём, — спокойно отвечает доктор. — И ещё желательно предохраняться, сейчас может произойти всё что угодно. Феликс перешёл в активную фазу своего цикла по восстановлению и может оплодотвориться. Хёнджин просиял, это не было для него проблемой, но омегу стоит всё же спросить, что он хочет и как. Альфа начал учиться на своих ошибках и воспитывать свой нездоровый эгоизм, начав думать о своём партнёре тоже. Хёнджин тихо поднимается наверх в надежде, что Феликсу удалось, хотя бы поспать ещё немного. Омега тихо поскуливает, прикрыв глаза. Его губы подрагивают, так же как и его густые ресницы, а лоб потный от жара исходящего от него. Все вещи альфы, которые ранее были сухими, теперь мокрые и пропитанные запахов омеги, что ничего не осталось от него. — Хёнджин… — простанывает Феликс, открывая глаза. Он чувствует запах альфы, своего альфы. — Прикоснись ко мне. Хёнджин неспеша убирает все мокрые вещи и скидывает на пол. — Феликс, тебе нужно под тёплый душ, а мне поменять постельное бельё и немного проветрить комнату. — Прикоснись ко мне! — омега пропускает все слова альфы мимо ушей, желая лишь одного. — Хорошо, хорошо, — альфа подходит ближе и аккуратно берёт омегу на руки, уходя с ним до ванной комнаты. Феликс еле как стоит на ногах, пока Хёнджин регулирует воду и помогает ему раздеться догола, также он снимает все вещи с себя, отправляя всё в стиральную машину. Омега первый встаёт под тёплые струи воды и жмётся к стене, ища за что бы зацепиться. Хёнджин забирается сзади в кабинку, начав придерживать Феликса за талию. Омега подаётся назад, упираясь ягодицами в пах альфы и потираясь об него. — Ну же, — шепчет он, пока струи воды льются по его телу и смывают пот вместе с липкой засохшей смазкой с тела. Альфа спускается рукой к промежности омеги, а второй всё ещё придерживает того за талию. Он принимается неспешно массировать влажные половые губы, которые по ощущению сильно набухли и уплотнились, такие твёрдые и возбуждённые. Он находит клитор и начинает вести двумя пальцами, лаская его. Феликс стонет, сильнее прижимается к альфе, чувствуя его возбуждение. — Хочу тебя, Хёнджин. Войди в меня, — шепчет омега, дотянувшись до уха альфы, встав на носочки. Альфа тихо рычит, подавляет в себе дикое желание сорваться и сделать всё быстро, но им не стоит торопиться. Он осторожно давит на спину омеги своей широкой ладонью, чтобы тот немного прогнулся в ней и упёрся руками в стену. Феликс раздвигает ноги шире, раскрываясь перед альфой. Хёнджин нестерпимо медленно гладит его ягодицы и смотрит как на кафель в душе падают густые капли смазки, стекая из вагины омеги. Он хочет собрать их и слизать прямо с него, но омега тихо стонет и просит, чтобы его поскорее заполнили. Хёнджин приставляет кончик своего члена ко входу омеги, мягко дразня того и также дразняще медленно проникает внутрь, растягивая его горячие, влажные стенки. — Мхг, да. Боже. Хорошо. Сейчас лучше. Намного лучше, — бормочет Феликс, сам двигаясь чуть назад, чтобы насадиться на член альфы, на такой плотный и широкий — идеальный для него. — Феликс-ссс, чёрт, мы забыли о резинках. Опять, — шикает Хёнджин, доходя до конца и ощущая как вся длина его члена, поглощена тёплым нутром омеги. — Я чистый, о чём ты? — Боже, я вообще об этом не думал и не сомневался нисколько в твоей чистоте. Просто Ли сказал, что нужно быть осторожными, ты можешь забеременеть, — протиснул сквозь зубы альфа. — Напугал, — прыскает Феликс. — Давай подумаем об этом чуть позже, а сейчас я хочу, чтобы ты трахнул меня сильно и глубоко. Хочу кончить как минимум два раза. Хёнджин молча выполняет просьбу, ускоряет свои рывки, сжимая ягодицы омеги. Так горячо и влажно, хлюпающая смазка пачкает его яйца, когда он особенно плотно прижимается к нему и рычит куда-то в затылок Феликсу. — Мгх, Хёнджин, да, — омега сжимается, чтобы лучше прочувствовать горячий орган, но этого уже становится так мало. — Хёнджин, вставь мне ещё. — Куда ещё-то, детка? Я уже в тебе на всю длину, — хрипит альфа, не сбавляя темпа и трахая уже во всю силу. — Сюда, — омега тянется одной рукой к своим ягодицам, раздвигая их шире, и указывает на сжатую маленькую дырочку своего ануса. — Давай попробуем. — Феликс, блять, — прыскает Хёнджин, от одного вида этого тёмного сжатого колечка у альфы снова твердеет. — У тебя уже было так? Омега отрицательно мотает головой. — Чёрт, тогда начнём с малого и очень осторожно. Тебя нужно растянуть, — произносит Хёнджин, сплёвывая прямо на анальное отверстие Феликса, но потом собирает ещё смазки с промежности, чтобы было достаточно влажно и растирает её по второму входу. — Как скажешь, только скорее, хочу кончить, — бормочет омега, поджимая большие пальцы на ногах и сдвигая бёдра уже. Хёнджин мягко массирует анус Феликса своим средним пальцем, который не такой длинный, но достаточно плотный для осторожной расстяжки. Он слегка надавливает, но палец тут же поглощается узостью омеги. — Ааа-х, ааа, — Феликс громко стонет, и Хёнджин начинает глубже погружать палец в анус, массируя стенки внутри. Он медленно вводит и выводит фалангу из горячего нутра, не забывая трахать омегу в его влажную вагину. — Хёнджин, да, ааа-х, я сейчас, скоро. Альфа старается контролировать себя. — Скажи когда будет достаточно, я выйду, чтобы не было сцепки, — произносит с придыханием он. — Но… — Феликс хнычет. Он хочет Хёнджина всего и без остатка. — Это займёт пару часов. Мы не можем оставить Йону так надолго без присмотра, — цокает альфа. — Ты прав, да, — соглашается Феликс. Хёнджин чувствует как омега сжимается во всех местах сразу, выгибается глубже в спине и так громко стонет, что это переходит в отчаянный крик, и он кончает, содрогаясь всем телом и выпуская ещё больше смазки из себя. Он также крепко стискивает член альфы в себе, что Хёнджину, почти больно выходить из омеги именно сейчас, но это необходимо. Он резко выходит и доводить себя до разрядки рукой, пачкая спину Феликса своим семенем. — Спасибо, — тихо произносит омега и спускается по стене вниз, не в силах устоять на собственных ногах, но Хёнджин не даёт ему упасть на холодный кафель и берёт его на руки, двигаясь снова в их спальню. Феликсу приходится немного подождать, пока Хёнджин не поменяет полностью постельное бельё на свежее, но потом он с особым удовольствием ложиться на кровать, сразу погружаясь в сон.