***
— Успокойся, Нонна, — молодая девушка мягко гладила по спине плачущую служанку, тихо бормоча ей на ухо слова поддержки — Госпожа Эмили! Она монстр. Я же просто выполняла поручение, а-а она …— служанка начала заикаться от льющихся слез, которые никак не могли остановиться и всё продолжали идти, не давая девушки нормально вдохнуть.— Она меня ударила так, что я свалилась на пол. Это так унизительно! Нонна из рода крестьян, которые в прошлом были крепостными. Её воспитание строилось иначе, чем у дворян. Преувеличение ситуации себе во благо — одна из особенностей таких как она, ведь только такого рода ложь может настроить хозяина положительно по отношению к слуге. — Не все идеальные, — на бледном лице Дюбуа появилась хитрая ухмылка, а в тёмно-синих глазах блеснула искра. — Вот мы с тобой высший слой. Слой людей, которые знают, что деньги главное в этой жизни. А Эстэр что? Она лишь низший слой, которому не важна власть. Такие люди обычно ничего не добиваются. — Ненавижу эту рыжеволосую су… — горничная вытерла лживо заплаканное лицо и нервно прикусила щеку. Она волнительно поглядывала на злобно усмехающуюся девушку, которая явно что-то придумала. — Госпожа? — Нонна, ты преданна мне? — Эмили сжала холодные ладошки девушки в своих горячих кулаках, и, не отрывая пристального взгляда, волнительно спросила. — К-конечно! — наивно улыбаясь, возбужденно ответила горничная. — Даже сделаешь для меня что угодно? — Д–Да! — В таком случае, помоги мне избавиться от Эстэр, — ухмылка не сходила с лица Дюбуа. Лишь синие глаза нервно бегали по лицу Нонны. — Что? — девушка отстранилась, сделав неуверенный шаг назад. — Конечно, не в прямом смысле. — Могу ли я спросить, почему у Вас, Госпожа, такая ненависть к ней? Она же ваша родная сестра? Хотя нет… — Нонна притворно покачала головой, после чего неуверенно добавила, — я всего лишь служанка, я не должна знать лишнего…— испуганный, серый взгляд девушки поменялся на недоумение. Горничная медленно осматривала лицо собеседницы, ища в нем хоть часть ответа. — Она? Ха-ха-ха. Так уж и быть, я тебе расскажу… — истерический смех раскатился по комнате. — Она мне никто, — успокоившись, добавила Эмили. — В-в каком смысле? — служанка недоумевающе взглянула на хитрую дугу из тонких губ герцогской дочери и запустила костлявую кисть руки в собранный пучок, слегка взъерошив зачесанные волосы. — Это было где-то пятнадцать лет назад. Как бы помягче сказать? Любовник моей матери отдал ей этих подкидышей— Семилетнего Мальчика и двухлетнею девчонку. Тогда мой отец сжалился над детьми и приютил, дав титул, образование и семью. Не глупо ли? — черноволосая девушка закатила глаза, после чего потёрла висок указательным пальцем. Этим жестом она показала абсурдность той ситуации. — Получается… — Да. Эстэр и Люка мне не родные брат и сестра. Когда их, голодных и холодных, нашёл тот нищий матрос, моя мать была беременна мною. Но всё равно приняла бездомных за родных, подарив им всю ту ласку и тепло, что не дарила мне, — взгляд Эмили помрачнел. — Но почему герцогиня так поступила, Вы же её родная дочь?! — девушка возмутилась, жестикулируя руками, её голос стал громче и строже от гнева, а зрачки уменьшились. Дюбуа резко встала, и посмотрела на себя в запылённое зеркало, которое одиноко стояло в тёмном углу комнаты. — Хватит. Меня раздражает эта тема! — Простите, — горничная смутившись, склонила голову. — Так… ты выполнишь, что я тебе скажу? — резко её настроение стало мягче и добрее и всё та же ухмылка появилась на вечно тусклом лице. — Да, Госпожа. Если Вы от этого станете чуточку счастливее, то я готова пойти даже на крайности. Эмили крепко пожала сухую руку Нонны и злобно улыбнулась, уже спокойно глядя глубоко в душу новой помощницы. «Конечно, я не на столько глупа, чтобы верить твоим бредням. Ты лишь подхалимка, а я ненавижу таких как ты, но раз деньги выше чести, то почему бы не воспользоваться?» — коварная улыбка растянулась на бледном, как чистое полотно, лице, превратив его в безумный лик.***
Солнце давно село за горизонт. Темная комната окрасилась в такие же тёмные оттенки, лишь лунный свет пробивался в громадные дыры гардин. Тёмные ресницы, освещенные тусклым светом, легонько приоткрылись. « Так темно? Сколько я проспала.» — подумала Эстэр, убрав назад упавший на лицо волосок передней пряди волос. Кругом была тишина, только раздражающие настенные часы тикали своим ходом. Маятник, не переставая, качался из стороны в сторону, а хрупкие стрелки уже показывали пол девятого. « Уже почти девять вечера! Какой кошмар, и никто даже не разбудил!» — возмутилась девушка, после чего приподнялась и вяло потерла слипшиеся глаза. — Госпожа, вы проснулись? — тихий, но неожиданный голос прозвучал с тёмного и не освещаемого угла комнаты, куда свет от луны не попадал. Дюбуа подскочила от испуга. Теперь она точно проснулась. — Кто ты! — дрожащий голос было тяжело не заметить. Её только что горячий лоб покрылся холодным потом, а глаза забегали, осматривая всё вокруг, дабы найти источник звука. — Госпожа, это я, — девушка встала подле окна, так что теперь её лицо ясно освещал свет. — А… — она с облегчением выдохнула, словно груда камней спала с хрупких плеч. — Это ты. Не пугай так больше, пожалуйста, — Эстэр судорожно принялась вытирать запотевший лоб уголком одеяла, которого она хорошенько нагрела своим теплом. — Госпожа, вас звал герцог, —сказала горничная всё тем же, что и прежде, монотонным голосом. — Почему так поздно? И я, вообще-то, сегодня у него уже была. — Я не знаю, Госпожа. Дюбуа неохотно встал и подозрительно посмотрел на Нонну, чье лицо было почти не видно в тени. Воображение и зрительная память сами по себе дорисовали эмоцию и нахмуренные брови, привычные этой мрачной горничной. Эстэр медленно с расстановкой вышла и направилась в кабинет своего отца, который, по словам горничной, ожидает её. «Он никогда не вызывал меня так поздно. Случилось что-то?» — она с недоумением и тревогой шла по тускло освещенным коридорам, где лишь догорающие свечки освещали пространство вокруг, внушая таинственность и, даже, страх. Приближаясь к приоткрытому кабинету, с которого узкой щелью падал свет на красный бархатный ковёр, Дюбуа услышала знакомые голоса. С каждым её замедляющим шагом, слова и предложения становились понятнее и чётче. — Отец! — Эмили, ты не можешь поступать так. Она мне нужна не от любви сердечной, а для выгоды, — грубый голос становился всё твёрже и яростней. Было ясно, что Герцог в не лучшем распоряжении духа. — Отец, о чём ты говоришь?! Какая выгода? — детский, звонкий голос громко возмущался. Эстэр приблизилась к дверной щели и продолжила дальше вслушиваться в смысл разговора между отцом и её младшей сестрой. — Эмили! Не смей говорить такое. В этом дворце даже у стен уши есть. Все могут услышать. «О чём это он?» — девушка прислонилась к двери и закрыла один глаз, заглянув другим в ту же щель. Герцог строго ровно сидел за своим письменным столом и раздражённо смотрел на разгневанную Эмили, стоящую на против него. — Она же лишь приемная. Почему ей столько внимания уделяется? Не справе… После сказанных слов, сознание Эстэр затуманилось, а в ярких глазах пропал блеск. — «Приёмная? Что это значит?». Но, как ни странно, слёзы ручьём не полились из её изумрудных глаз. В тот миг из кабинета вышла ухмыляющаяся Эмили, которая прямо смотрела в лицо Дюбуа и лишь ехидно улыбалась, будто всё это было спланировано за ранее. Эстэр стояла в дверном проёме, где её увидел ошеломлённый Герцог. — Нет! Ты всё не так поняла! — он, как никогда, вскочил из-за стола и направился в сторону девушки с помрачневшим взглядом. — Вы мне врали? — она сокрушенно посмотрела на его взволнованный взгляд. Ни слеза, ни лёгкая дрожь так и не появились, лишь обида с каждой секундой возрастала, превращаясь в сильнейший гнев. — Что же ты наделала, Эмили, — отчаянно прошептал герцог, скользнув рукой в корни седых волос. — А самому было тяжело сказать? — стеклянные глаза посмотрели прямо, равнодушно в лицо герцога. Они внушали страх и отчаяние; пульс становился громче и быстрее, а дыхание спёрло. На его ледяных ладошках и висках выступил пот. — Всё…н-не так! — Вот причина тому жестокому отношению ко мне? Вы — герцог вместе со своей единственной дочерью на протяжении всей моей жизни унижали, выставляли на посмешище и причиняли физический вред, мне — чужой, не истинной Дюбуа? — она гневно сжала кулаки, царапая кожу крепкими ногтями. Её зрачки уменьшились, зубами она прикусила губу. — Эстэр… — герцог лишь осторожно прислонился к стенке и извиняющее опустил голову вниз. — Ни слова больше. Я отрекаюсь от Дюбуа. Хотя подождите, а мне разве кто-то делал бал-дебют? Нет! Потому что Вы даже не считали меня частью семьи. И как я раньше не поняла, — Эстэр размахивая руками, яростно смотрела на подкошенного мужчину. — Ха…— успокоив себя, герцог гордо выпрямил спину и свысока взглянул на дочь. Его синие глаза окутались темным светом. Уголки губ неосознанно поднялись, слегка прищурив тем самым веки. — Да ты всего лишь соплячка. Ты и твой братец должны быть благодарны мне за то, что я вам дал. Если бы не та стерва, которая уплыла со своим нищим матросом, ты бы уже сгнила на улице, — мужчина тяжело поднял руку, но прежде чем он успел опустить ее прямиком к хрупкому лицу Эстэр, она перехватила ее, крепко, совсем не по-женски сжав крепкое запястье. — Вы ужасны! — она небрежно отпустила руку герцога, после того как по-слогам проорала эту фразу. Дэймонт был не готов встретить на своем беспросветном пути такие смелые поступки «мыши», которую так стремился воспитать. А ей было противно смотреть на этого алчного, деспотичного человека и, холодно повернувшись, она быстрым шагом пошла прочь.***
— Маргаретт, помнишь, когда мы были детьми, хотя нет — подростками? Так было интересно жить, — мужчина поглаживал женскую худую руку, покрытую маленькими морщинами. — Да. Вы каждый день обещал жениться на мне, — Торенс грустно посмотрела на императора. Её брови опустились, а тёмные глаза медленно осматривали лицо собеседника. В ответ ему она нежно гладила его широкую кисть, лишь немного прикасаясь к ней. — Я до сих пор готов тебе каждый день это говорить… — лицо мужчины медленно и игриво приблизилось к Маргаретт. — Вряд ли что-то получится..? Мы столько времени потеряли, — женщина отстранилась от императора, положив его тяжёлое запястье на мягкий диван. Кристоферр осторожно убрал руку и опечалено опустил взгляд, смотря прямиком на глянцевый пол. — Мы были влюблены с подросткового возраста. Помню, как пытались найти это глупое сокровище. Нас тогда отругала герцогиня, — улыбка ностальгии озарила его гладкое, но морщинистое лицо. — Да. Но к сожалению последняя зацепка, за которую мы хватались, оказалась ничем— Торенс огорченно подняла голову наверх к потолку, где висела золотая, покрытая различными бриллиантами, люстра. — Может изначально это была просто глупая шутка моих предков, придумавших детскую сказку на ночь, что бы поиздеваться над наивным детьми? — Нет, Ваше Величество, — женщина прищурила свои карие глаза, а худое запястье осторожно преподнесла к тонко выраженному подбородку, — мы явно что-то упустили. И отсутствие этого "что-то" очень сильно нам мешает.