Годжо Сатору смотрит на часы: 24 декабря 2009 года, 02:21.
Годжо Сатору 20 лет, и он маг особого уровня при Токийском Магическом техникуме.
Годжо Сатору заперт в тёмной клетке из собственных мыслей.
***
Что такое одиночество? Шторы плотно задёрнуты, и оттого в комнате настолько темно, что невозможно разобрать никаких очертаний. Но даже так, в этой кромешной тьме, Сатору видит, как сгущаются тени под потолком. Такие… зловещие, холодные, вселяющие боль и страх. Иллюзорные тени сожалений Сатору Годжо. Он снова не спит и продолжает смотреть на эти тени, позволяя им проникать все глубже в себя. Смесь самоненависти и отвращения циркулирует во всём теле: течёт по венам, пробирается по позвоночнику, прорастает в лёгких ядовитыми цветами, которые корнями оплетают его сердце, болезненно сжимая. И никакая обратная техника это не остановит. Сопротивляться нет сил. Или желания. Сатору почти что уверен — это его бремя, которое он теперь просто обязан нести. Бремя упущенного.Бремя предстоящего.
Когда Яга Масамичи рассказал ему о том, что произошло в деревне ХХ, Сатору не поверил. Ему казалось, что он ослышался или и вовсе оглох. Слова повисли в воздухе, не давая самому смыслу достигнуть мозга. — Чего? — глупо переспросил он тогда. — Не заставляй меня повторяться, — Масамичи спрятал взгляд в носках своих ботинок. Он тоже не хотел в это верить. Не хотел это принимать. — Сугуру убил всех жителей деревни и подался в бега. Каждое слово звучало чётко и громко, но не достаточно правдиво для Сатору Годжо. — Я услышал, — зрачки затерялись в лазурном океане. — Поэтому я и спрашиваю: «Чего?» — Его дом тоже полностью чист, — продолжил бывший наставник, хмуря брови. — Но судя по следам крови и останкам… Нет-нет-нет-нет-нет. Не говори этого. Остановись. Скажи, что это шутка. Пожалуйста. — ...Похоже, он напал и на своих родителей. Это ложь. Да, это точно ложь. Этого просто не может быть. — ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ, МАТЬ ВАШУ! — он закричал так громко, словно его слова могли изменить действительность. И так отчаянно, словно готов был проклясть. — Сатору, — позвал его Масамичи. — Я… Большая ладонь мужчины накрыла собой измученное лицо. Он не знал, как он должен объяснить парню, что его лучший друг теперь в розыске всего магического мира. Что его лучший друг приговорён к казни. Что палачом его лучшего друга назначен сам Годжо. — Я тоже не понимаю, зачем он это сделал, — единственные слова, которые он может из себя выдавить. Сатору и вовсе не нуждался в словах.Он не понимал, что пошло не так.
Сугуру Гето всегда был правильным, светлым и с твёрдыми принципами. Он всегда был праведником для Сатору Годжо. Его скалой, о которую разбивались волны сумасшедшего тайфуна. Только Сугуру мог остановить его в тот день. День, когда многочисленные лампы ослепляли своим холодным светом, а громкие аплодисменты перебивали любые мысли. Грязные, мерзкие люди стояли полукольцом и радостно улыбались, не сводя своих глаз с парня по центру, на руках которого был труп юной девушки. Они добились своего. В опустевшем взгляде Сатору не читалось эмоций. — Сугуру, — позвал он только подоспевшего друга. — Может, нам стоит… убить всех этих людей? Ответь Гето «да», как он бы без промедления стёр эти гадкие улыбки с чужих лиц. Стёр и никогда бы не вспоминал об их носителях. Заглушил бы глубоко запрятанную в душе боль. Они попросту не заслуживают жизни — он уверен. — Если мы сделаем это сейчас… — голубая радужка переливалась опасным холодным блеском. — Наверно, я ничего не почувствую. Разве что небольшое удовлетворение. — Нет. Сугуру опустил взгляд: он прекрасно понимал чувства Сатору, но собственные многолетние принципы немного отрезвили. — В этом нет никакого смысла, — пытался он убедить в своих словах то ли Годжо, то ли самого себя. — Здесь только не-маги, а сами зачинщики давно скрылись. Это лишь вопрос времени, когда эта организация распадётся. Люди продолжали аплодировать, словно не слыша их диалога, и это лишь ещё больше действовало на нервы. Просто уйти отсюда казалось неправильным. Особенно когда у тебя на руках тело девушки, которая ещё недавно ярко улыбалась и смеялась вместе с тобой. — «Смысл», — повторил он слова Сугуру, словно пробуя их на вкус. — Это так… важно? Гето немного помедлил, прежде чем ответить. Его осунувшееся лицо прибавляло лет шесть к возрасту и часов сто к усталости. — Смысл — это очень важно… Особенно для мага. Сугуру остановил его в тот день. Направил. А Сатору не смог так же. Сатору Годжо не заметил, как его скала рухнула, стоило тайфуну стихнуть. Не заметил, как Сугуру Гето сломался. Не заметил и не успел спасти. — Почему?.. — на выдохе отправляет он свой вопрос в непроглядную тьму комнаты. — Почему ты изменился? Почему ничего не сказал мне? Почему просто ушел? — градацией вторит Сатору. Одновременно знает и не знает ответы на эти вопросы.Почему ты оставил меня?
Когда это случилось? В сентябре? Нет, гораздо раньше. Он потерял Сугуру гораздо раньше. Он потерял их обоих гораздо раньше. Сильнейший дуэт Токийского Магического техникума прекратил свое существование гораздо раньше, чем Сугуру покинул его стены. Потому что сильнейший дуэт не имеет смысла в своём существовании, когда один значительно превосходит второго. Потому что Сатору Годжо стал сильнейшим единолично. Уже с рождения на него возлагали большие надежды, ведь он единственный наследник клана и обладатель шести глаз. А после ещё и единственный, спустя сотни лет, маг с техникой Бесконечности. Он был рождён для того, чтобы быть сильнейшим. Так считал и сам Сатору, пока не столкнулся с одной простой истиной: чем больше ты превосходишь других, тем больше ты одинок. Когда вокруг все кажутся слишком заурядными и глупыми, тебе не на кого положиться, потому что ни у кого нет достаточно сил, чтобы прикрыть твою спину. Нет смысла во всевластии, когда тебе не с кем его разделить. Поэтому Сатору по умолчанию был одинок. Он — особо опасное оружие в руках клана, без друзей и семьи. И единственным, что его вытянуло из этого болота, были лёгкая улыбка и несильный удар кулаком, полученный за слишком высокомерное поведение. Молнии в фиолетовых глазах сверкали яркими вспышками, когда их обладатель отчитывал самого Сатору Годжо. Именно тогда он нашел своего первого и единственного друга. Друга, с которым можно сражаться на равных. Друга, с которым можно поделиться всем. Друга, с которым можно быть обычным пятнадцатилетним мальчишкой. Просто друга. Но Сатору снова оказался в ловушке собственных сил. Сладость от собственного роста смешалась с горечью одиночества. Сложно сказать, что из этого преобладает и что является правильным. Если думать о количестве изгнанных проклятий, спасённых жизнях и безграничных возможностях, то статус сильнейшего явно выигрывал. Если же думать о счастье самого Сатору Годжо, то к чёрту он слал эту силу. Осознание медленно подкрадывается и щекочет кору головного мозга: Сугуру его не бросал. Сугуру всегда был рядом. Сугуру никогда не отворачивался от него и всегда заботился. Даже когда сам страдал. Это он бросил Сугуру.Какой же ты жалкий.
Сатору подрывается с кровати и сползает на пол, пряча влажные ресницы в сгибе локтя. Какой же он придурок. Просто полный идиот. Он же сам всё разрушил... Своими руками угробил то, что они с Сугуру выстраивали несколько лет. Ему хочется уснуть и проснуться несколько лет назад, наброситься на Гето с крепкими объятиями и весело щебетать о какой-нибудь глупости вроде: «А ты знал, что тыква — это ягода?». Хочется касаться чужих тёмных волос и заплетать их в причудливые причёски, наслаждаясь заливистым смехом жертвы его навыков стилиста. Хочется слышать его спокойный добрый голос и тонуть в омуте фиолетовых глаз, не имея возможности думать о чём-либо ещё. Хочется просто быть рядом и чувствовать тепло чужих рук. И совсем не хочется существовать отдельно от Сугуру Гето.***
Его ты больше не увидишь,
Не тронешь больше его волос.
Себя за это ненавидишь,
Себя за это не простишь.
***
Сквозь плотные шторы прорывается первый солнечный луч — уже утро. Медленно поднявшись, дрожащими руками Сатору ухватывается за несчастную ткань и с силой дёргает в сторону, позволяя яркому свету наполнить комнату. Покрасневшие от бессонной ночи глаза немного жмурятся, стараясь свыкнуться с резкой переменой освещения. Вот только даже солнце не может озарить ту тьму, которая таится глубоко внутри. Сатору упирается руками в стол и старается ровно дышать, но это едва ли ему даётся. Иллюзорные тени никуда не ушли, продолжая отравлять самые глубины его души. Сатору Годжо ненавидит себя за слабость. Сатору Годжо ненавидит себя за силу. Он просто ненавидит себя. От ненависти, отвращения и жалости к самому себе разрывает сердце и лёгкие. К горлу подступает ком желчи.Любовь — самое страшное проклятие.
***
Сатору сидит на тренировочной площадке с напряжённым выражением лица и лениво наблюдает за бездельничающими первокурсниками. Сложно сказать, что у него сейчас на уме, но никто и не задаётся этим вопросом. Для всех он просто самый сильный маг, который изгоняет проклятья то тут, то там. В кармане куртки вибрирует телефон, и Сатору нехотя отвечает на звонок. — Ах, Годжо? — раздается подозрительно весёлый голос Сёко. — Да, что случилось? — в груди отчего-то нарастает волнение. — Я встретила Гето. Сатору глупо хлопает глазами и медленно поднимается со скамьи, пытаясь переварить услышанное. Сёко? Встретила Гето? Они сейчас вместе?.. Волнение усиливается и перемешивается со слабой, только что возникшей надеждой. Неужели он не сбежал, как все говорили? Это не он убил всех людей в деревне! Да, точно, его просто подставили, и сейчас он пришёл, чтобы попросить у них помощи! Сугуру сейчас там! Там… — Где вы? — спрашивает он и уже бежит к выходу. Ему срочно нужно увидеть Сугуру! Обнять его и всё ему рассказать. Сделать всё, чтобы исправить свои ошибки. Ему очень-очень срочно нужно просто к нему. — В Синдзюку, — отвечает Иейри, и Сатору слышит через телефон, как она затягивается сигаретным дымом. — Задержи его, я сейчас буду! — Ни за что, я не хочу умереть.***
Улицы Синдзюку кишат людьми, снующими туда-сюда по своим важным и не особо делам. Сатору Годжо их не замечает — взгляд нацелен лишь на призрачный след проклятой энергии самого дорогого человека. Он срывается через перекрёсток, наплевав на светофор и громкие сигналы машин. И видит лишь одиноко стоящую Сёко, в улыбке которой запечатана исключительная грусть. — С-сёко? — удивляется он, пытаясь отдышаться после своего марафона. — Сатору, — первой начинает девушка, но глаз на друга не поднимает. — Сугуру не вернётся. — Что? — сердце в груди Годжо бешено колотится, а его обладатель вертит головой в поисках знакомого силуэта. — Сугуру правда убил всех этих людей, — перешла Иейри сразу к сути её недавнего диалога с Гето. — Он хочет создать мир, где будут существовать только маги. Сатору опешенно глядит на подругу. — Чего?.. — пытается он в очередной раз за этот день переварить сказанное. — Он устал, Годжо, — всё же встречается с полыхающей голубизной Сёко. — Устал от смертей. Он хочет убить всех не-магов, чтобы сами маги смогли жить счастливо. Последние слова выбивают у Сатору из-под ног землю. Он все правильно расслышал? Сугуру хочет уничтожить всех простых людей для их, магов, счастья? Господи, какой же это бред. До одури плохая шутка, Сугуру Гето. Но почему-то никто не смеётся. Сёко больше ничего не говорит, лишь подкуривает очередную сигарету и машет рукой в сторону. Годжо тут же скрывается в указанном направлении.***
В этот раз он находит именно Гето. Сугуру тоже его замечает и останавливается, медленно поднимая нечитаемый взгляд. — Объяснись… Сугуру, — тяжело дыша, шипит Сатору. В океане небесно-голубых глаз сейчас настоящий шторм из злости, отчаяния и незримого отголоска надежды. Но Гето замечает всё до мельчайших деталей. Он давно изучил Сатору Годжо и с уверенностью мог сказать, что знает о нём всё. Подмечает каждое изменение. Знает каждую привычку. Читает каждую эмоцию в этом урагане, как открытую книгу. Он же любит его. И ему больно смотреть сейчас на такого Сатору. — Разве ты не слышал всё от Сёко? — Сугуру знал, что Иейри сдаст его с поличным, но сердце оказалось застигнуто врасплох. — Мне нечего добавить. — Т-ты… — больших усилий сейчас стоит не сорваться и не заехать кулаком по тёмной голове, чтобы образумить. — Ты так просто убил всех, кто не является магом?! Даже собственных родителей? — Ну, я же не мог сделать для них исключение, верно? — тихо отвечает Гето, а под уставшими веками всплывают нечестивые образы из оглушительных криков, запаха крови и вида человеческих останков. Ему надо научиться с этим жить. — К тому же я никогда не считал их своей семьёй. Семьёй для него считаются только два человека, которых он обязательно защитит от этого ужаса любой ценой. — Это не то, что я спрашивал, — цедит сквозь зубы Сатору. — Ты же сам был против бессмысленных убийств! Он из последних сил пытается найти лазейку, вразумить. — Ах, но теперь ведь в этом есть смысл, — Сугуру снова поднимает взгляд, наконец концентрируясь на диалоге, а не на собеседнике. — Я бы даже сказал, «цель». — Да нет никакой цели! — всё же срывается Годжо на крик. — Ты хочешь создать мир для магов, убив всех не-магов?! Да это ни за что не сработает! Сатору закипает, а на душе так гадко, что хочется её сплюнуть вместе со словами, застревающими в горле. — ТВОИ ГЛУПЫЕ ИДЕИ НЕ БУДУТ РАБОТАТЬ!.. — тонкая нить трещит, вот-вот лопнет. — ОНИ ЖЕ АБСУРДНЫ! И она лопается. — А вот это уже дерзко, — холодно шипит Сугуру, расценивая слова по-своему. — Что? — Годжо кажется, что он говорит с кем угодно, но не с Сугуру Гето, который никогда не разговаривал с ним так. — Это ведь возможно для тебя, Сатору? — на лице ледяная маска безразличия. — Если что-то возможно для тебя… разве невозможно для других? Не в силах найти слов, Сатору застывает на месте, ошеломлённый происходящим. — Ты сильный, потому что ты Годжо Сатору? — фиолетовая радужка заметно темнеет. — Или же ты Годжо Сатору, потому что сильнейший? — О чем ты вообще? — Сатору искренне не понимает. Какая, к чёрту, сила? Каким образом он приплёл сюда клан Годжо? Разве это всё сейчас хоть сколько-то важно?! Сугуру медленно отворачивается. Похоже, Сёко была права, когда сказала, что желать чьего-то понимания, — это слишком по-детски. — Если бы я мог стать тобой, — терпеливо объясняет Сугуру, — тогда даже эта безумная идея стала бы возможна. Ты так не думаешь? И уходит, не дожидаясь ответа. Просто плавно растворяется в толпе прохожих. Сатору поднимает руку, готовясь использовать технику, чтобы остановить, не дать наделать ещё больше глупостей, образумить. Но так и замирает. Он ни за что не сможет причинить ему вред. — Убей меня, если захочешь, — всё же оборачивается Сугуру напоследок. Смотрит прямо в глаза. — Если в этом есть смысл. Иногда, даже наличие смысла — совершенно бессмысленно.***
И мир, как будто бы в трещинах. И всё, что нами обещано прежними — С неба посыпалось хлопьями снежными.
***
Сатору Годжо сидит на той-самой бетонной лестнице под мостом, и он окончательно разбит. Под глазами глубокие тёмные впадины, руки предательски дрожат. Закатные лучи падают на белоснежные волосы, а небесные радужки снова прячутся за стёклами очков. А ведь он уже около года их не носил… — Почему ты не преследовал его? — нарушает тишину мужской голос. Яга-сенсей неторопливо спускается по ступенькам, но на бывшего ученика совсем не смотрит. — Вы действительно хотите спросить меня об этом? — Сатору тоже не оборачивается. Заданный ему вопрос был так логичен и так глуп одновременно. — Неважно… — сбавляет в резкости Масамичи. — Прости, что спросил. Сатору находится в некой прострации, всё еще повторяя про себя недавний разговор с Сугуру. Ему кажется, что он все-таки понимает Гето. Но вот только это ничего теперь не значит: ему следовало думать об этом раньше. Гораздо раньше. — Сенсей, — игнорируя извинения, решает задать вопрос Годжо. — Я сильный, верно? — Да, — просто соглашается собеседник. — А ещё очень самоуверенный. Последнее должно было быть лёгкой шуткой, чтобы разбавить гнетущую атмосферу, но неожиданно эти слова лишь режут по израненному сердцу. Сугуру ведь сказал то же самое… — Но… — несмело продолжает мыслить вслух Сатору, на лице которого отражается весь стресс этого дня. — Похоже, быть сильным одному недостаточно… Если бы все маги были такими же сильными, как Сатору Годжо, разве это не свело бы к минимуму все смерти? Не пришлось бы никого убивать… Не пришлось бы никому умирать… Один Сатору не может спасти всех. — Да и я… — ухватывается он за следующую мысль, — могу спасти лишь тех, кто готов быть спасённым… Ответа не поступает, но он и не нужен.***
Сатору Годжо решил, что вырастит новое поколение сильных магов.
***
Сатору Годжо решил, что создаст мир, в котором не будет глупых ненужных смертей.
***
Сатору Годжо решил, что создаст мир, где больше никому не придется страдать в одиночестве.