Как же всё пришло к тому, что Сатору Годжо предстоит убить двух родных ему людей?
Он помнит всё до мельчайших деталей.
***
Тридцать первое октября — Хэллоуин — день, когда вся нечисть страны буквально вырвалась на ночные оживлённые улицы, бесчинствуя и совершенно никого не щадя. «Инцидент в Сибуе». Так называют ужасающее происшествие в главном районе Токио, послужившим огромной сценой для кровавого представления, унёсшего сотни человеческих жизней. Сатору не мог позволить себе уподобиться этим тварям, уничтожить невинных людей во имя победы над серым злом. Не мог, не хотел, не имел никакого, чёрт возьми, права. Потому что он — сильнейший, он обязательно победит, даже самым сложным, почти невозможным для любого другого мага способом. Он обязан. Ничто не собьёт его с намеченного пути. Кроме… — Йо, Сатору, — прозвучал тот самый, родной, вшитый в само естество беловолосого мага, голос. Да так громко, так оглушительно, что растёкся по самым венам, вливаясь в подкорку головного мозга. Сейчас не время и не место для того, чтобы просто застыть, ведь прямо перед ним — ловушка, чёртова многоокая тюрьма, перед которой мешкать попросту нельзя. Но он застыл, сосредоточив всего себя на одном единственном цвете — фиолетовом. Затягивающий на самое своё дно фиолетовый омут, переливающийся весенней сиренью и холодными ночными сумерками. Тот самый, в котором Сатору тонул не один, не два и даже не десятки раз, позволяя тёмным волнам заполнять его лёгкие, рестекаться по венам вместо крови, оставлять своё клеймо на каждой клеточке сознания самого Годжо. Он не мог оторвать взгляда, не мог вырваться из этой пучины, не мог заставить себя в это поверить. Между ними — Сатору и его самой главной слабостью, которой он думал, что давно уже лишился, — расстояние то ли в пару шагов, то ли в пару пропастей, но это было не так уж и важно. Прошёл почти грёбаный год с того момента, когда Сугуру был так же близко — на расстоянии каких-то несчастных десятка выдохов, если мерить чёртову изломленную реальность Сатору этими самыми выдохами. Время или застыло или бежало неумолимо быстро, как и мечущиеся мысли Сатору, фонившие болью, поражением и слабой надеждой, гаснущей от возникшего осознания: это не может быть он. — Давно не виделись, — прозвучал спокойный бархатный голос из широкой и кривой усмешки. И вся эта чёртова реальность вместе с дурацкой надеждой разбилась о тонкую линию на лбу Сугуру, где каждый шов резал по самой сетчатке голубых глаз острым лезвием. Это просто не мог быть его Сугуру. Потому что у Сугуру не было этого шва. Потому что Сугуру никогда так не улыбался. Потому что он собственными руками убил Сугуру Гето. С омерзительным хлипом ловушка схлопнулась, опутала жилистой плотью, и только тогда Сатору понял, что впервые за это время из его лёгких вырвался выдох. Человек перед ним — он точно был уверен, что это уже не Сугуру — усмехнулся ещё шире, абсолютно довольный вспышками ярости и непонимания в лазурном огне чужих глаз. Сатору зашипел от стягивающих тело пут. Он, чёрт его дери, попался. — Да ладно, Сатору, — издевательски молвил чужой-родной голос, а его обладатель снисходительно опустил брови. — Неужели ты позволил своим мыслям где-то блуждать во время битвы? Сатору пришёл в себя так же резко, как и застыл минутой ранее. Пошевелиться отныне было невозможно, а проклятая энергия словно иссякла или покинула его тело. Тюремное Царство — проклятый предмет высокого ранга, способный запечатать в себе кого угодно, — уже схватило его, и шансов на побег попросту не осталось. — Итак, — из горла Сатору вырвался яростный хрип. — Кто ты?! — Сугуру Гето, конечно же, — снисходительно ответил маг, натянув на себя самую лицемерную улыбку из всех, что только приходилось видеть Сатору. — Разве ты забыл? Как жаль… Если бы не сдерживающие его оковы, Годжо с неизмеримым удовольствием стёр бы эту уродливую ухмылку с родного лица. — Твоё тело и даже проклятая энергия… Мои шесть глаз говорят мне, что ты Сугуру Гето, — озлобленно прошипел эти слова Сатору. — Но моя душа говорит иначе! Отвечай! — глубокий вдох. — КТО ТЫ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ТАКОЙ?! — Боже-е-е, — протянул лже-Гето, заливаясь недобрым хохотом. Рука мага потянулась к тонкой нити на лбу и потянула её в сторону. — Как ты узнал? Сатору не мог поверить своим глазам, наблюдая, как маг легким движением вплёл пальцы в смоляные волосы, потянул вверх и приподнял макушку вместе со скальпом и ровно распиленным вдоль лобной и теменной кости черепом, обнажив собственный мозг, посреди которого был почти человеческий рот с кривыми длинными зубами. Слизкая жидкость потекла от мозга по лицу, заливая глаза и безумную улыбку. — Это проклятая техника, которая позволяет мне перепрыгивать между телами с помощью замены мозга, — монотонно пояснил Подонок (именно так его мысленно и прозвал Сатору), вертя на указательном пальце часть собственного черепа. — Конечно же, это позволяет мне использовать проклятые техники, которые были заложены в теле изначально. Сатору не мог ничего сказать, слова словно застряли ядовитым клубком где-то в самой трахее, и лишь глаза сверлили с ненавистью и многовековым льдом температуры абсолютного нуля, который не смогло бы растопить даже Солнце. — Я просто преобразил его контроль проклятий, вот и всё, — ответил на несуществующий вопрос проклятый маг, довольный произведённым эффектом. — Ты ведь не позволил Сёко Иейри избавиться от тела Сугуру Гето, верно? Он вытер большим пальцем подтёки слизи со своей щеки и притворно улыбнулся. — Вот так я и смог захватить это тело без каких-либо проблем, — продолжил он свой монолог. — Вот так и произошёл этот неловкий момент. Но ты не волнуйся, скоро печать будет закрыта на сотни, а может, и на тысячи лет. Просто ты слишком сильный, а потому мне мешаешь. — Хах, — выдохнул Сатору со смешком. — Разве ты не помнишь? Подонок перевёл заинтересованный взгляд на Годжо, застыв с нитью в руке, которой он заново сшивал скальп на своей голове. Как ни в чём не бывало он вернул на место собственную макушку, тем самым спрятав мозг. — До того, как это тело было убито мной… — Сатору вновь стрельнул ледяными иглами в мага напротив. — Помнишь, кто его как следует покалечил? — Ох, Юта Оккоцу, да?.. — нахмурился тот, вспомнив студента магического колледжа. — Не понимаю, что люди видят в нём. Его способность копировать техники без дополнительных условий и его безграничная проклятая энергия… Всё это лишь благодаря душе его любимой, которая была привязана к нему. Проклятия, ещё до не давних пор пребывавшие в трансе после расширения территории Годжо Сатору, стали приходить в себя. Продержи маг Безграничную Пустоту немногим дольше, вероятно, они бы уже пали замертво, но вместе с ними погибли бы и обычные люди. Правда, теперь он не уверен, не было ли это ошибкой… В конце концов, как только врата Тюремного Царства закроются, защитить этих людей будет уже некому. — Ты уж прости, но Юта Оккоцу не сможет стать следующим Годжо Сатору, — поторопился он закончить их диалог. — Спокойной ночи, Сатору. Давай встретимся вновь в новом мире. — Может, и пришло моё время для сна, — искусственная улыбка искажается на лице Сатору. — А вот тебе пора бы проснуться. Рука Сугуру сжалась в кулак против воли нового хозяина. — Долго еще будешь позволять себя так использовать, Сугуру? — Сатору вновь посмотрел в самую глубину фиолетового, но теперь не утопая, а в поисках того, по кому так изнывало сердце. Глаза черноволосого мага округлились в искреннем изумлении, когда рука его сосуда взмылась вверх, крепкой удушающей хваткой вцепляясь в собственное горло. — Аха-ха-ха! — рассмеялся самозванец так громко, что эхо его смеха со звоном отскочило от стен подземки. — Не может быть! — Гето, — позвал ковыляющий в их сторону Махито, проклятие особого ранга, сотканное из всех омерзительных качеств самого человечества. — Махито, ты только взгляни, — обернулся лже-Гето. — Ты ведь думал, что душа появилась раньше тела, но тело и есть душа, а душа — тело. Проклятие оценивающим взглядом пробежалось по сжимающей горло руке, которая уже значительно ослабла, как и недавно зародившаяся надежда Сатору. — В противном случае, нельзя было бы объяснить тот феномен, что при смене сосуда мне передаются его воспоминания, — объяснил свою теорию маг. — А это всех касается? — уточнил Махито. — У нас же с тобой разные проклятые техники, мы буквально из разных миров. — Хочешь сказать, что правила здесь диктуют проклятые техники? — задумался маг. — Что ж, это звучит даже поэтично… — Эй! — обратил Сатору на себя внимание. — Давайте уже закончим со всем этим. Мне, знаете ли, не очень тут удобно, да и особой радости от созерцания вас двоих я не испытываю. — Да? А мне вот этот вид — очень даже нравится, — издевательски протянул Подонок, окидывая своего «пленника» надменным взглядом сверху вниз, на что Сатору лишь показательно закатил глаза. — Но ты прав, мы не можем позволить себе рисковать…Закрыть врата!
***
Восприятие времени изрядно ускользает и размывается, когда все занятия сводятся к тому, чтобы нечитаемым взглядом созерцать горы скелетов, погружённых в вечный мрак безграничного пространства. Сатору не был уверен, сколько времени здесь провёл: скорее всего, он ни разу и не спал — просто проваливался в эту черноту, когда усталостью отшибало сознание. Однако он всё же отчётливо ощущал, как сама вечность обрушивается на мир за пределами его клетки. И этой вечности хватает, чтобы рёбра иллюзорно трескались и ломались, сжимая лёгкие в многочисленных переломах от груза вины и сожалений. Простая истина пришла донельзя быстро: нет смысла ненавидеть Подонка, который воспользовался телом погибшего Сугуру. Хотя бы потому, что в этом виноват лишь сам Сатору, так упрямо настоявший на том, чтобы похоронить близкого друга, вместо того чтобы кремировать сильного мага. А ещё вечности хватает, чтобы сердце болезненно пульсировало и кровоточило от тревоги и переживания за оставленных в гуще сражений товарищей и учеников. Хотелось верить, что самое худшее уже позади, а его студенты целы, невредимы и ещё не раз ярко улыбнутся, даже если сам Годжо этого уже не увидит. Вот только чем больше он анализировал всё недавно произошедшее, тем больше эта вера себя исчерпывала...И на место этой застывшей во времени мгле пришло освобождение в не менее кромешной тьме.
***
— Я поместил врата Темницы в субдукции плит, на самое дно японского желоба — на глубину в восемь тысяч метров. Разумеется, я также отправил туда сотню проклятий, выступивших для Тюремного Царства надзирателями. И всё это под многовековыми печатями! — стоя среди разрухи, молвил маг с лицом Сугуру Гето. — И всё для того, чтобы быть уверенным в том, что если печать сломается, то ты всё равно умрёшь. Чёрные смоляные волосы колыхнул ветер, когда их обладатель обернулся к неожиданному гостю. — Серьёзно, что с тобой не так, раз ты ещё жив? — он внимательно оглядел фигуру только что материализовавшегося перед ним мага. Сатору Годжо стоял на разрушенной стене некогда жилого многоэтажного дома, восстанавливая свою форму после телепортации из самых глубин, куда его сослал это чёртов Подонок. Тёмная материя чуть колыхалась у его шеи, леденящий душу взгляд искрился, а белоснежные волосы слепили глаза при дневном свете. — Давно не виделись, я полагаю? — поинтересовался проклятый маг, прикидывая, сколько дней прошло с момента запечатывания. — Ну как, хорошо отдыхалось? — Тебе следовало бы тщательнее подбирать слова, — медленно, но отчётливо протянул Сатору ледяным голосом. — В конце концов, они станут для тебя последними. Не прошло и мгновение с последнего сказанного слова, как в проклятого мага полетела небесно-голубая сфера. Он успел пригнуться, и заклинание с грохотом влетело в стену позади, окончательно руша заброшенное здание. Над головой обоих сверкнули две тёмные фигуры. Шесть глаз Сатору уловили инородную проклятую энергию этих двоих: одна почти знакомая и ещё одна совершенно не знакомая. Не успели они приземлиться, как Годжо подпрыгнул ввысь, поравнявшись с ними в высоте. — А ты изменился, пока меня не было, Мегуми, — заметил Сатору, парируя удар молодого мага, тело которого целиком было исполосовано чёрными татуировками. Злая шутка ли, что тело любимого человека, которого Сатору сам лишил жизни, было захвачено древнейшим магом-подонком, а тело дорогого ученика, который был на попечении Сатору с самого детства, захватил не менее древний маг-урод — Рёмен Сукуна. Судьба или шутить не умеет, или само естество Сатору было необходимо этому миру лишь для того, чтобы он убивал близких сердцу людей, разрушая то, что теплится на самом дне, за тяготящим и отчасти бессмысленным титулом «сильнейшего». — Ты же помнишь? — прозвучал низкий голос Сукуны. — «Когда я сделаю тело этого засранца своим, то ты будешь первым, кого я убью». Вместе с этими словами все четверо оказались на земле, и три пары проклятых глаз уставились в льдины голубых радужек Сатору. — Хех, даже не смотря на то, что я сейчас в теле немного не того засранца, о котором говорил, — Сукуна оскалился в предвкушении, — я всё равно прикончу тебя. За спиной Рёмена стояла молодая девушка в мужском кимоно. Её лицо не выражало никаких эмоций, но каждая клеточка её тела выдавала в ней полную готовность к сражению, если только кто-то посмеет не так посмотреть на её хозяина. У Сатору Годжо же был талант «смотреть не так». — И это мне говорит щенок, который позорно сбежал от Юджи? — быстро понял ситуацию Сатору. Итадори Юджи был сосудом для Сукуны. Малец отлично подавлял всю сущность древнейшего мага, а последнему это, очевидно, осточертело. Вот только когда и как он умудрился сменить тело — пока оставалось загадкой. — Вот же жалость — наблюдать за тем, кто поджал хвост! Жалкий идиот! — Сатору в тон словам представил собравшимся здесь самую свою широкую, наглейшую улыбку, откровенно насмехаясь над стоящим перед ним магом. — Ты, мерзавец! — озлобленно прошипела стоящая рядом девушка. Её прелестное лицо исказила горячая ярость, а зрачки сузились до небольших точек в радужках цвета фанданго. Она было рванула вперёд, чтобы нанести удар невеже, который посмел так оскорбить её господина, но Сатору её опередил: не используя даже техники, он, не жалея сил, нанёс удар кулаком прямо в солнечное сплетение девушки. Удар вышел совсем не слабым, так что изо рта соперницы брызгами хлынула кровь, а сама она отлетела на добрые метров двадцать. Стена, в которую влетела девушка, с грохотом стала рушиться. — Напомни, а ты у нас кто такая? — холодно поинтересовался Сатору, но ответа ему не последовало. Сукуна же ловить свою помощницу не стал, лишь чуть увернулся, чтобы капли крови не задели его одеяние. — Погоди, Сукуна, — спокойно позвал проклятый маг, завладевший телом Сугуру Гето, и чьего имени Сатору также не знал. — Прежде чем сражаться с Годжо, ты должен выполнить наше соглашение. Услышав эти слова, Сатору прыснул со смеху: — Вот это да! Неужели великий и всемогущий Сукуна-сама собирается слушать приказы парня, который выглядит как мамулин штопанный коврик? Сатору явно развеселился, представляя как об шрамированный лоб этого мага-подонка вытирают ноги при входе в какой-нибудь захудалый домишко. Но его взгляд вмиг стал вновь серьёзным, а мозг вернулся к анализу сложившейся ситуации и диалогу этих двоих. Сатору тоже надо было кое о чём позаботиться, прежде чем он выбьет всё дерьмо из Сукуны. Он ведь просто хотел должным образом похоронить тело Сугуру, но, похоже, даже сейчас ему это не удастся — кто знает, какая между этими двумя связывающая клятва. Вот надо же было Сукуне связаться именно с этим Подонком… Ах, сплошная головная боль! Рёмен лишь на мгновения погрузился в собственные размышления, прежде чем поднять две пары тёмно-алых глаз на Годжо. — Хорошо, — тихо согласился Сукуна. — Ну и ну, — протянул Сатору. — Кстати, а какой сегодня день? — Девятнадцатое ноября, — дружелюбно уведомил проклятый маг позади Рёмена. — Что ж, раз всем нам нужно время, — Сатору представил, сколько ещё всего предстоит узнать из пропущенного, да и сделать не меньше, — тогда как насчёт двадцать четвёртого декабря? Сукуна перевёл взгляд с Годжо на своего соратника, когда последний тихо и шершаво рассмеялся. — Ха-ха, да ты романтик, Сатору! — Просто мне не хочется иметь два памятных дня, — металлическим голосом пояснил Годжо. Как ни крути, а хоронить лучшего друга ему придётся во второй раз, так не лучше ли иметь для поминок одну дату? Даже если обстоятельства этих двух случаев излишне разнятся. — Думаешь, что ты сможешь победить? — нахмурился проклятый маг, словно прочитав мысли Сатору. Как минимум, прежде чем он доберётся до него самого, сильнейшему придётся сразить Сукуну… Сатору и сам уже задумывался над этим вопросом, когда однажды его спросили: «Он сильнее вас, учитель?», он ответил абсолютно искренне: «Что ж, это хороший вопрос. Если Сукуна полностью восстановит свои силы, то мне, возможно, придётся несладко». «Учитель, вы… проиграете?» Разве может он подвести надежду в глазах своих учеников? Ответ ясен и так. — Конечно я выиграю.