(Не Вполне) Смертельная Битва. Том Первый

К тому моменту, как новые защитники Земного Царства возвратились в полицейский участок, было уже за полночь. Не привыкшие к такому количеству переживаний девушки клевали носом, да и слугам закона было не легче. Бодески финал прошедшего дня и вовсе выбил из колеи. Да, трактир «Дудка и трубник» никогда не мог похвастать высокоинтеллектуальной клиентурой, но до подобного они прежде не опускались, по крайней мере, массово. «Так ведь и ты из того же теста, брат, сильно-то не приосанивайся, будь любезен» — шепнуло дремавшее в районе поджелудочной железы Чувство Вины, — «ты, вон, человеку голову пивной кружкой разъебал вдребезги. Он теперь овощем станет как пить дать, а у самого наверняка четыре сыночка и лапочка-дочка. И это только от первой жены!» Бодески виновато потер висок. Оттуда, подобно джинну из лампы, выскочил красный пузатый чертик, отчего-то напоминавший Джимми Фриза. «Да и не похуй ли на это? Зато как здорово ты себя чувствовал! Как Зевс, выпустивший из головы Афродиту, ей-богу! Неча все время быть маленьким и миленьким!» — басил чертик, выделывая коленца и играясь с крохотным, точно кукольным трезубцем, — «иногда требуется хорошенько кого-нибудь переебать, чтобы по-настоящему вернуться в строй! И ты, приятель, сегодня эту работу выполнил с блеском!» — похвалил Гнев. «Кстати, о Зевсе и его дочурке…» — промурлыкала Похоть. Голос ее звучал глухо, может, для большей соблазнительности, а может, потому, что доносился откуда-то из штанов, — «…девочкам по нраву парни, на которых можно положиться… во всех смыслах, так что уверена — после сегодняшнего твои шансы с… да с любой из них, в общем-то, многократно выросли. Помни об этом…». «А еще помни о том, что когда ты того парня бил кружкой, ты разлил отличное пиво и этим очень меня расстроил» — обиженно протянула Алкоголюбознательность, — «Вот щас как наплюю тебе в пищевод, чтоб ты обрыгался, так будешь знать, транжира и мот!». Тут уже шериф собирался возразить, но вовремя одернул себя. И правильно сделал. Моника настойчиво тянула его за рукав изгвазданной пижамы. Бодески перевел взгляд с ее милого бантика и усталых зеленых глаз на собственное грязное одеяние и тут же устыдился. Выглядел он сейчас отнюдь не Джоном Уэйном. — Не хотела отрывать вас от раздумий, но все-таки — вы хорошо подумали, когда сказали, что нам можно переночевать в участке? Так-то это место не выглядит пригодным… для жизни. Ее высокомерный тон слегка вывел Чапа из себя. Все-таки, думал он, людям, не проведшим в его родном мире и суток, следовало бы поумерить запросы или в противном случае убираться куда подальше. — Потому что оно не для жизни, а для работы… Слова прозвучали резче, чем планировалось, но Монику это не смутило. Зевнув в кулак и потянувшись, она открыла рот, чтобы ответить, но Чап не дал ей этого сделать. — …и вообще я ночлег только пацану предлагал. Вас, девчата, сюда вытащил этот клоун, вот пусть он и размещает со всеми удобствами. Чап указал на Рэйдена, дремавшего под окном. Голову громовержец склонил на плечо Стиви-42, оба пребывали в глубокой отключке. Между ними стояла банка с маринованными яйцами. Неподалеку так же покоились пустая бутылка текилы и полупустая — кукурузного сиропа. Судя по всему, эти двое времени не теряли. — А поздно уже, — сказала Моника, — вам так и так придется нас здесь оставить. — Это почему же? — Посмотрите туда, — язвительно ответила она, — и скажите, что вам хватит духу их разбудить. Она ткнула пальцем куда-то в угол зала. Чап проследил за направлением и увидел умилительную картину. Крис и Сайори крепко спали, прислонившись к кулеру с остатками воды. Не найдя варианта получше, они соорудили подобие подстилки из старых бумаг, которых было полно в ящиках. Блудный сын Барни Боба храпел, из уголка губ Сайори тянулась ниточка слюны. Бодески показалось, что он сейчас смотрит на сотню тысяч лайков в твиттере. Только они пока еще не получены. — Ну так что же, шериф? Найдется ли в вас достаточно грубости, чтоб потревожить этих несчастных созданий? — проворковала Моника. Чап заскрежетал зубами, бормоча что-то о том, что он может быть невероятно грубым, даже пиздец каким грубым и лучше бы ей быть подальше, когда эта темная сторона проснется. Однако Моника благополучно пропускала его болтовню мимо ушей. Она оказалась права — бухтел Бодески больше для вида и никуда не собирался выгонять кого бы то ни было. Хотя некоторых стоило бы — воспользовавшись всеобщим полуразобранным состоянием, Нацуки ничтоже сумняшеся заняла место за рабочим столом шерифа и с любопытством рылась в ящиках. Внезапно Бодески вспомнил, что в самом нижнем хранится нечто, не предназначенное для посторонних глаз. Нацуки продолжала искать что-нибудь интересное, но пока что находила только обертки от шоколадных батончиков и пакетики из-под чипсов. Чап вознамерился было положить конец нарушению личных границ, но тут его отвлекли — кто-то коснулся плеча. Бодески повернулся и увидел Юри. Она стояла в нерешительности, нервно сцепив пальцы. На щеках расцветал румянец. — И-и-извинит-т-те, — еле слышно произнесла она, — а г-г-где з-здесь м-можно п-п-п-принять д-душ? — Боюсь, что и это вам не удастся, — признал Чап, — здание старое, ничего такого здесь не предусмотрели, когда строили… — А вот и неправда, — подала голос Нацуки, комкая в руках какую-то бумажку. Они с шерифом были знакомы менее суток, но вредная девица уже успела порядочно его взбесить, — там в этой убогой каморке, которую вы называете вестибюлем, есть дверь с табличкой «раздевалка». Лично видела. Я заслужила пять баллов, ну или там очков, что ли, за наблюдательность. Пять балок в очко, мрачно подумал Бодески. Он и правда слукавил — душевая в здании имелась, однако уже давно не использовалась по причинам, о которых было не очень комфортно говорить. Но поскольку на него пристально уставились три пары глаз, Чап счел, что это необходимо. — Душевую пришлось закрыть по санитарным соображениям. Нацуки всплеснула руками. — Так и знала! Вам, парням, лишь бы все вокруг себя засрать! Джимми, который, по всей видимости, почувствовал обиду за весь мужской род, показал ей средний палец. Нацуки прищурилась. — Что такое, жиробас? Тебе мало сегодня подбородки массировали, добавки хочешь? — Я тебе вот этим щас тоже кое-что помассирую, — показал Фриз кулак со сбитыми костяшками, — если не заткнешься. Моника, вымотавшаяся за день и потому донельзя раздраженная, задавила перепалку в зародыше. — Оба захлопнитесь! Шериф, так почему душевая недоступна? — Там пауки, — робко произнес Чап. Моника вопросительно подняла бровь. Конечно, эти восьминогие создания — не самые приятные соседи, но отказываться из-за них от части привычных удобств было перебором. Того же мнения была и Нацуки. — Так смойте их, выгоните как-нибудь, мне, что ли, этим заниматься? Я, конечно, могла бы, — она спесиво вздернула нос, — но не очень хочется. — Я просто ставлю вас перед фактом, девочки, — рявкнул Чап, — душа нет, ванны нет, завтрака не будет, приличное спальное место тоже только одно — в каптёрке у охранника есть раскладушка. И, — поднял он указательный палец, — спать там буду я, потому что здесь так заведено! Если вам что-то не по душе, вы можете разбудить лорда Рэйдена и попроситься обратно, откуда бы вы ни были! Все ясно? Участницы литературного клуба перевели взгляд на вусмерть ужравшегося бога грома, пускающего пузыри в блаженном неведении, и кивнули. Юри вздохнула и принялась расстегивать жакет, все еще сохранявший омерзительный запах загаженного туалета в трактире Барни Боба. Ей вся эта ситуация ни капельки не нравилась, но поскольку она предпочла бы скорее провалиться в ад, чем во всеуслышание пожаловаться на что-нибудь, Юри промолчала. Хотя бы блузка осталась более-менее чистой, а с этим уже можно жить. Пусть и радости никакой. Пока что так называемая реальность не оправдывала ожиданий. Конечно, наверняка не все жители этого мира поголовно извращенцы, мудаки и идиоты, но первый день откровенно не получился. Вдобавок пугала и грядущая необходимость участвовать в турнире. Боевого опыта у Юри было не очень-то много. Если не считать сегодняшнюю схватку с Серым Волком (в которой ты, кстати, проиграла, насмешливо напомнил внутренний голос), то все, что осталось — регулярные стычки с Нацуки. Надо отдать ей должное — подруга дралась, как разъяренная медведица, но за несколько прожитых «циклов» Юри неплохо изучила ее ходы и уловки. А на турнире противники будут незнакомые, вторых шансов никаких, и… — Эй… — услышала она нерешительный оклик, — ты в порядке? Юри вынырнула из невеселых раздумий и увидела перед собой Джимми, помощника шерифа. Отчего-то он выглядел очень нервным и пытался это скрыть за глуповатой дежурной улыбкой. — Давай я тебе найду более укромный уголок, что ли. Ну, знаешь, е-если ты х-хочешь переодеться, — сказал он тихонько. Юри сначала не поняла, к чему это Джимми клонит, а потом опустила глаза. Размышляя о надвигающихся тяготах, она успела наполовину расстегнуть блузку. Из образовавшегося выреза виднелся темно-фиолетовый кружевной бюстгальтер. Горячая краска стыда залила лицо. Юри пискнула и отпрянула. — Я-я-я-я… н-н-нет, сп-п-п-пасибо, я-я-я п-п-просто… в-в-вы н-ничего т-т-такого… Бормоча смущенные несвязности, Юри отступила куда-то к распотрошенным ящикам для бумаг. Фриз было хотел пойти за ней, но не стал, благоразумно рассудив, что такое дрожащее социальное пирожное лишний раз тревожить ни к чему. К тому же дело для него скоро нашлось — Нацуки и Моника пожаловались на присутствие в комнате трупа Туми Авокадо. Чап и Джимми отчаянно пытались слиться, однако после того, как Нацуки перешла на ультразвук, за работу взяться пришлось. Поплевав на руки, парочка приподняла тяжелое, налитое тело и с кряхтением понесли его к окну, под которым продолжали дремать Рэйден и Стиви-42. В конце концов, у полицейского множество обязанностей, думал Джимми, держа ноги запекшегося старика, почему гробовщичество не может быть одним из них? Впрочем, незамеченным Туми уйти не пожелал — отправляясь в свой последний путь из окна, он заехал обугленной ладонью прямо в зубы Стиви. Тот лишь пробубнил что-то про «купатики свеженькие к пиву» и продолжил свое путешествие по миру Морфея. Отдуваясь и мечтая смыть с себя запах горелой трупнины, Чап заявил: — Так, отбой, все на боковую, иначе я свихнусь, нахуй. — А как же «спокойной ночи»? — поинтересовалась Нацуки. Чап бешено посмотрел на нее. — БЫСТРО, БЛЯДЬ! — рыкнул он, щелкая выключателем и выходя прочь из общего зала. Оставшимся пришлось искать удобное место в темноте, освещая себе путь фонариками из мобильных телефонов. Но рано или поздно шум и возня стихли, и в полицейском участке наконец стало спокойно.