(Не Вполне) Смертельная Битва. Том Первый

В лунном сиянии общий зал полицейского участка Трес-Кабронес выглядел потусторонним местом. Температура снизилась на добрых полтора десятка градусов, и Джимми Фриз пожалел, что не взял с собой подштанники. Хотя вряд ли он мог предвидеть все безумие прошедшего дня. Еще утром ты думаешь о том, в какой сериал залипнуть на выходных в промежутках между сессиями в «КС:ГО» и «Овервотч», а уже через пару часов пришелец из иного мира фактически вверяет тебе судьбу вселенной и требует, чтобы ты отстаивал ее в драке черт знает с кем. И попробуй тут откажись или свали свои обязанности на кого-нибудь другого — живо поджарит. Повторять судьбу Туми Авокадо совсем не хотелось. Как, впрочем, не хотелось и помирать от рук какого-нибудь громилы на неприветливом куске камня. Джимми никогда не был на Острове Дракона, но предполагал, что зеленое и цветущее место вряд ли получило бы такое имечко. Перспективы вырисовывались весьма неприглядные. Поэтому он малодушно ежился, то ли от холода, то ли от пожирающего душу ужаса. Возможно, от всего сразу. Сон тоже не шел — соседи по комнате либо храпели (Рэйден и Стиви-42), либо толкались (Нацуки). К последней у Джимми было больше всего претензий. Мало того, что она несколько раз пребольно заехала ему локтем в бок, так еще и облюбовала его пухлое плечо в качестве подушки. И теперь, лежа на полу, под какими-то старыми бумагами вместо одеяла, не в силах пошевелить рукой, Фриз чувствовал себя абсолютно несчастным. Снаружи горестно и протяжно завыл ветер. Как завидевший легкую добычу гопник, налетел он на Джимми, начисто проигнорировав униформенную рубашку и брюки. «Вот щас я пощекочу твои запасы, жирдяй, так ты у меня попляшешь» — слышал Фриз в его лихом свисте. Хватит. Так и простыть недолго. Джимми принялся осторожно подниматься и мимоходом стряхнул Нацуки с руки. Та засопела и приоткрыла глаза. — Ш-ш-ш, баю-бай, спи давай, — миролюбиво прошептал он и поспешил ретироваться. Нацуки презрительно фыркнула и тут же вырубилась. Что ж, часть плана выполнена. Оставалось только придумать, что можно использовать в качестве источника тепла. Решение нашлось быстро — память подсунула образ Чапа, перерывающего сундуки в комнате с вещдоками. Раз там были всякие дурацкие шляпки, то почему бы не найтись какой-нибудь теплой куртке или тулупу, правда? Чистейшая правда, рассудил Джимми и потихоньку двинулся к лестнице, ведущей на второй этаж. Пару раз он едва не споткнулся, но цели все же достиг. Лестница безбожно скрипела под его весом, и Фриз несколько раз нещадно обругал себя за пристрастие к шоколадным батончикам во фритюре. «Надо… меньше… жрать, надо… меньше… жрать…» — пыхтел он, поднимаясь по дощатым ступенькам. Наконец перед ним возникла закрытая дверь с надписью «Вещдоки». Джимми подергал ручку. Та не поддавалась. Джимми утроил усилия, но противная створка упорно сопротивлялась. В конце концов он не придумал ничего лучше, чем навалиться на нее всей своей массой… и тут хранилище вещдоков распахнулось. Фриз ввалился внутрь и с чувством сгрохотал на пол. Промелькнула мысль, что сейчас его постигнет участь раритетного глобуса — ебнуться в общий зал на потеху всем, кто там почивает, и окончить таким бесславным образом свой земной путь. Но, к счастью, доски оказались достаточно прочны и не сдались под напором фризовского брюха. Всласть надышавшись поднятой в воздух пылью, Джимми встал и пожалел, что не захватил фонарик или мобильник. В темноте, едва разгоняемой лунным светом, он еще два раза споткнулся, пока наконец не добрался до короба с одеждой, недавно разворошенного Чапом. Превозмогая отвращение, Джимми засунул руки внутрь и стал искать наощупь хоть что-нибудь теплое и/или меховое. По затылку пробежал холодок. Совсем некстати появилось чувство из детства, когда возвращаешься в комнату ночью из туалета и думаешь, что за тобой гонятся монстры. Тени плясали на стенах, потолке и в углах комнаты, поэтому Джимми не раз и не два одергивал себя, напоминая «Никого здесь нет, параноик ты чокнутый, надо меньше всратых хорроров смотреть по вечерам». Как раз, когда он пробормотал эту фразу, выуживая из закромов короба стеганую зимнюю куртку, на плечо ему легла мертвенно-бледная рука. Сердце ухнуло в пятки. В сознании возникла картинка табло, какое обычно висит в кафе быстрого питания. «Стивенс: двойной филе-о-фиш, картошка, милкшейк. Девин: хашбрауны, гамбургер, кофе. Фриз: двойной чизбургер, кола со льдом, сердечный приступ (ГОТОВИТСЯ), пирожок с вишней». Трясясь всем телом, Джимми повернул голову, и ужас только усилился. Позади стояла облаченная в белое фигура. Ее глаза закрывали длиннющие темные пряди, но Джимми и без этого знал, что взгляд призрака был тяжелым и ненавидящим. «Вот и все. Самара таки добралась в наши ебеня. Упертая мстительная сучка. А все мое любопытство!» — обвинил он себя, — «нахуя я вообще полез смотреть ту подборку самых страшных видео, которые только есть на ютубе? Придурок!». Привидение тем временем стояло молча, но не торопилось убирать руку с плеча. Что ж, решил Джимми, ежели пробил мой час, то я умру с громким победным кличем на устах, а не заливаясь слезами и соплями. Но из глотки вырвался тонкий, пронзительный визг, ничуть не напоминавший вопль непокорного варвара. Призрак тоже вскрикнул и с хлопком переместил ладонь ко рту Джимми. Ладонь меж тем оказалась вполне живая, настоящая. — Н-не к… к-к-кричите, — умоляюще зашикало паранормальное явление, — п-п-переб-б-будите всех. Мстительная девочка из хоррора привычным движением отбросила волосы со лба и оказалась Юри. Осознав это, Джимми немедленно заткнулся, побагровел и на сей раз порадовался, что в комнате кромешная темень. Стараясь не показать стыда, он поспешил перейти в наступление. — Че ты шаришься? — спросил Фриз резким шепотом, — я чуть коньки не отбросил. Нельзя так подкрадываться к человеку на взводе! Юри отвела глаза. — П-п-простите, м-мистер Фриз, — еле слышно произнесла она, — услышала шум, г-грохот, и решила п-посмотреть, что т-такое… Джимми усмехнулся. — А еще говорят, что в фильмах ужасов ничего жизненного не бывает… — Да-да, вы з-з-знаете т-т-тропы, я п-поняла, — перебила она его, — Что ищете? Фриз поднял куртку, как гордый рыбак поднимает жирного осетра. — Не ищу — уже нашел. Тут, оказывается, пиздец как холодно по ночам. Я подумал, что не буду дожидаться смерти от воспаления легких и найду что-нибудь теплое, — он еще раз оглядел ее фигуру. Белая блузка, и правда похожая на одеяние призрака, черные леггинсы и кроссовки без марки. Тоже, в общем-то, не самая подходящая одежда, — хочешь, и тебе что-нибудь подыщем? — Б-было бы неп-плохо, — призналась Юри, — в зале и п-правда п-п-прохладно. — Ща, — деловито прохрипел Джимми и снова запустил руки в сундук, — некоторые из этих вещей, правда, раньше принадлежали проституткам из борделей, которые позакрывали предшественники Чапа. Но ты не беспокойся, — заверил он, — они все уже давно умерли, так что против не будут. Проститутки, в смысле, умерли, а не предшественники… хотя этих Господь тоже прибирает потихоньку. Юри неспроста была самой тихой и незаметной из участниц литературного клуба — опыта в общении с книгами у нее было гораздо больше, чем в общении с людьми. Бедняжка не имела ни малейшего понятия, как следует реагировать на то, что нес этот странный парень, ворошащий короб с одеждой. Поэтому вместо ответа она лишь нервно сглотнула и намотала на палец темно-фиолетовый локон. Повисло тягостное молчание, прерываемое только шелестом одежды, голосами редких ночных птиц да дружным храпом, раздававшимся внизу. — Все не так и все не то, — ворчал Джимми, отбрасывая в сторону китчевое платье в стиле «разбитной техасской пастушки». Взгляд Юри тем временем блуждал по комнате. Бледные отблески не разгоняли тьму, а как будто подчеркивали ее, делали гуще, непредсказуемее. Опаснее. Юри отчего-то захотелось поторопить Фриза, чтоб он наконец бросил эти тряпки, и они вместе возвратились в общий зал, где, конечно, холодно и противно, но, по крайней мере, не так одиноко. То и дело она задерживалась на одном месте, между картиной в тяжелой деревянной раме и останками старого платяного шкафа. Это, конечно, неслабо так тянуло на сумасшествие, но Юри могла поклясться, что там темнота не такая, как в других частях комнаты. Более концентрированная, что ли. «Это бред», — говорила она себе мысленно, — «твой мозг просто создает… всякое, чтоб восполнить дефицит сенсорных ощущений. Ничего особенного». Но все равно продолжала возвращаться в этот крохотный клочок пространства снова и снова. — Самара? Я д-думала, что героиню «З-звонка» всегда звали С-садако. Джимми на мгновение перестал рыться в коробе. — Так и есть. Просто в ремейке ее зовут Самара. Самара Морган. Юри вздернула плечи. Будь в комнате чуть посветлее, Фриз разглядел бы на ее лице выражение снисходительного презрения. Хоть ненадолго, но оно сменило страх. — Пф-ф, р-ремейки! С-самое дурацкое, что есть в к-кинематографе, к-кроме р-разделения с-сиквелов на отдельные части, т-трясущейся к-камеры в боевиках и Ад-д-дама С-с-с-сэндлера. — Я тебя умоляю, хороших ремейков пруд пруди, — заявил Джимми. — Тогда н-назовите х-хотя бы од-дин, — предложила Юри. — Да легко. Хотя бы недавнее «Оно». Первая часть лучше вышла, но вторая тоже ничего. — Х-хороший п-пример, — согласилась Юри, вновь отбросив волосы с лица, — т-только не считается. Рот Фриза едва не выдал привычное в таких беседах «с хуя ли?», но к счастью, мозг вовремя его остановил. — И почему же не считается, м? — Потому что это не переработка п-прежней картины, а новая адаптация п-первоисточника. Фильмов про Д-дракулу вышли десятки, и это не з-значит, что в-все они ремейки нетленок с Лугоши или Кристофером Ли, — объяснила Юри. — но это н-ничего, что вы ошиблись. П-понятия хоть и близки друг к другу, но все-таки разные. Ее менторский, учительский тон отчего-то взбесил Джимми. Он с шумом захлопнул короб с одеждой и уселся на него. Теперь они оказались лицом к лицу. — Видите, вы не можете вспомнить, — удовлетворенно заявила Юри, — п-потому что в ремейках нет ц-ценности. Вся ценность в оригинале. Ремейк, как пиявка, присасывается к его имени и сюжету, п-паразитирует на них, а п-продюсеры тем временем зарабатывают д-деньги, да еще и смысл изначального п-произведения иногда попутно из…из-извращают. — Я тебе скажу, что по-настоящему извращает смысл, — пробурчал Джимми, — когда продюсеры берут черного парня на роль героя, похожего в книге на Клинта Иствуда, высирают вместо сюжета огрызок на полтора часа и лепят на него ярлык «Темная башня». — Н-не одобряю расистские об…обертоны в ваших с-словах, но в целом согласна, — призналась Юри. — Что ты, — открестился Джимми, — я люблю Идриса Эльбу, он хорош. Просто даже я на роль Роланда подхожу больше, чем он. Он планировал еще что-то добавить, но тут Юри поднесла палец к его губам. Убедившись в том, что Джимми замолчал, она едва заметно указала ему на островок темноты между картиной и остовом шкафа. Донельзя удивленный, Фриз отмахнулся, мол, ничего там нет. Но Юри посмотрела на него таким взволнованным взглядом, что пришлось покориться. Осторожно ступая по скрипучим доскам, Джимми продвигался вперед. Попутно он отшвыривал ногой всякий хлам и молил всех богов не угодить в дыру, оставленную раритетным глобусом. Удивительно, но волнения практически не чувствовал — сердце билось тяжело, но ровно, никуда не спешило. Возможно, успокаивало тепло, исходящее от Юри, и ее дыхание, щекочущее волоски на шее. Сплоховать перед девушкой второй раз за пятнадцать минут совсем не хотелось, поэтому Джимми решительно протиснулся вперед, едва не треснувшись коленкой о громоздкую раму. Здесь действительно казалось темнее, словно нечто блокировало доступ для частиц света… или втягивало их в себя. Снова показалось, что кто-то невидимый ведет наблюдение за ними. И намерения у него явно недобрые. «Пора бы взять наконец куртку и съебаться досматривать десятый сон», — подумал Джимми, — «а то здесь вдруг стало до жути неуютно». Он напряг внезапно заслезившиеся глаза; казалось, что тьма вокруг дышала. — Я ж говорю, нет здесь никого, — заверил Фриз, — не стоит переживать. Пойдем хлебнем кукурузного сиропа и баиньки. Как только он это сказал, бесформенный сгусток, торчавший между картиной и обломками платяного шкафа, обрел очертания человеческого силуэта. Силуэт шагнул вперед и пнул Джимми Фриза в живот. От неожиданности Джимми отшатнулся и вывалился из узкого прохода, как кусок мыла выскакивает из скользких рук. Предусмотрительно отпрянувшая Юри ахнула и попыталась помочь ему встать. Но мистер Джеймс Фриз не для того так долго наедал свое брюхо, чтоб его можно было вывести из строя одним-единственным пинком. Он поднялся на ноги и пробормотал сквозь зубы: — Юри, отойди. Та поняла намек и насколько могла быстро кинулась вниз будить остальных. Джимми прищурился, пытаясь разглядеть противника. Задачка эта была, прямо скажем, нетривиальная — он был соткан из густой, непроницаемой тени. Правда, тень вряд ли могла хоть кого-то побить, а этот парень еще как мог. Что и не замедлил продемонстрировать. Первые две атаки удалось отразить, но третью — чувствительный пинок в корпус — все же пропустил. Фриз сдавленно крякнул от боли и ответил размашистым ударом с левой, нацелив его противнику в лицо. Тот вовремя выставил руку. Этого Джимми хватило, чтобы пнуть тень в колено. Попадание получилось неплохим — враг пошатнулся и даже припал на ногу, как показалось. Не теряя времени, Джимми от всей души засадил недругу по почкам. Один удар, другой, третий? что? На третий удар рука Джимми прошла сквозь что-то до обморожения холодное. Он отдернул конечность и зашипел от отвращения. Тут же тень «отвердела» и зарядила Фризу в нос тыльной стороной кулака. Губы и подбородок оросили теплые капли. Рассвирепев, Джимми попытался еще раз достать оппонента кроссом в морду, но тот вновь растаял, после чего ответил двумя тычками в грудь. Они были даже не слишком болезненными, но до ужаса обидными. Словно боец из тени насмехался над своим незадачливым визави. Прямой удар в корпус незваный гость тоже заблокировал, а вот Джимми ответный отразить не сумел. Он захрипел, едва держась на ногах. Тьма в хранилище вещдоков разбавилась красными точками и размытыми пятнами. В ушах появился мерзкий звон, похожий на комариный писк. Фриз атаковал практически вслепую, но только разогнал спертый воздух. В ответ он получил ребро ладони в горло, практически идеальный удар ногой с разворота, а в довершение всего враг и вовсе боднул его. «А Скотти не врал — башка у меня действительно крепкая» — подумал Джимми, удивляясь, что вообще до сих пор способен стоять. Удары сердца отдавались в ушах африканскими там-тамами. Тень издевательски кружила вокруг него, даже не атакуя. — Ну уж нет, пидор, фокусы свои с кем-нибудь другим выделывай, — злобно процедил Фриз и харкнул в тень кровавым сгустком. Та на мгновение опешила, и тут Джимми обрушился на нее всеми своими ста тридцатью килограммами. Они вместе рухнули на пол. Трухлявые доски затрещали и, не выдержав внезапного давления, провалились второй раз за день.